Мы любим трагедию. Мы обожаем конфликты. Нам нужен Дьявол, а если Дьявола нет, мы создаем его сами. © Призраки
***
— Это замечательная квартира! — говорит женщина-риелтор и буквально порхает по прихожей, скидывая с себя высокие туфли и впяливая пухлые ножки в белые махровые тапки. Её плащ, словно по щелчку пальцев, летит на шаткую вешалку, а сумочка оказывается закинутой на плечо. — Две спальни, одна ванная и безумно просторная гостиная! То, что желает каждая молодая семья. Каждая молодая семья ожесточённо думает о том, что лучше бы «влюблённые» не встречались, не заводили громкого/драгоценного ребёнка, не снимали чёртову квартиру за бешенные деньги. Муж вкалывает на двух работах, пока жена валится с ног, укачивая на руках младенца. Не слишком хорошее представление о семье, но Райт росла в Америке, здешние нравы были для неё тайной, покрытые тёмным полотном. О «семейных радостях» рассказывала мать Дейзи, попивая из бокала дорогое мартини. Райт закатывает глаза и стягивает с ног кроссовки, не переобуваясь в домашнюю обувь. Чёрт знает, чем болели те, кто носил эти тапки до неё. И грибок — наименьшая из её будущих предполагаемых проблем. Внезапная беременность стояла на первом месте, на втором уютно устроился преследователь. Рюкзак на спине девушки цепляет ручку шкафа, издавая при этом неприятный звук. Кажется, будто хлипкая дверь слетит с петель, шлепнувшись об пол. — Мы не вместе, — брякает девчонка, рассматривая потёртые обои на стенах. Тут либо переклеивать, либо игнорировать. В принципе, Райт не брезгливая, но… они не вместе. И это, чёрт возьми, немного да обидно. — К сожалению, — весело добавляет Изая, пихая бледные ледяные руки в карманы чёрной куртки. Белые носки на ступнях сорок первого размера ни капли не сочетались с готическим стилем информатора, но, нужно признать, взгляд приковывали. — Эта женщина разбивает мне сердце, Тору-сан. — Разбитое сердце — не разбитая голова, заживёт, — меланхолично бросает блондинка, облизывая пересохшие губы. — Может быть, но какая разница? Дейзи на самом деле так думает: физические травмы заживают гораздо медленнее душевных. Это не аксиома, правда во всех инстанциях, просто жизненная позиция. Ожог третей степени, открытый перелом, зажатые в тиски медвежьего капкана ступни — боль реальная, ощутимая. Бросил парень, поругался с другом, погиб любимый герой фильма — надуманные неудобства. Даже смерть родного человека со временем тяготит не так сильно, как вырванный из бедра кусок мяса. — Молодость, — женщина улыбается, подмигивает Орихаре и торопится вперёд, перебирая пухлыми ножками по старенькому линолеуму. Зелёный костюм с ярким жёлтым шарфом смотрится на женщине немного непривычно для модного Токио, но весьма мило. — Ремонт хозяева дома не делали, но всё в ваших руках, дорогие. — Знаешь, не берусь ничего говорить против, — выдыхает брюнет, замирая напротив стены, — но тут тараканы. Он наклоняет вперёд, всматривается в коричневое мерзкое существо и усмехается чуть надменно. Только фразы «я же говорил» не хватает для полноты картины. — Где? — Дейзи тормозит рядом и неловко, чисто на показ ладонью упирается аккурат на несчастное насекомое, придавливая то к стене. От неприятного хлюпающего звука Изая кривится. — Думаю, тебе просто показалось. — Не трогай меня больше этими руками… Информатор ведёт плечами, перекатывается с пятки на носок и снова осматривает коридор, ведущий, судя по всему, в гостиную. Квартира, предложенная дотошной и навязчивой реалтершей, ему не понравилось от слова «совсем». Здесь пахло затхлостью, сыростью от стены с прогнившими трубами и мерзкими чёрными подтёками по углам. — А как же обнимашки? — Райт задорно подмигивает парню и тут же хмурится, разглядывая испачканную ладонь. Игры с маленькими жучками ещё с детства отбили всякое желание неприятно морщиться при виде многолапых тварей. — Дай влажную салфетку. Во внутреннем кармане рюкзака, я утром положила. Орихара только глаза закатывает на это, но послушно достаёт нужную вещь. И не из желания сделать другому приятное, просто он немного брезглив и общаться с человеком, чьи конечности вымазаны чужими остатками, не слишком радует. — Где вы, уважаемые, я вас потеряла! — Это тебя, — любезно подсказывает брюнет и сворачивает в противоположную от голоса сторону. — Ты куда? — вырывается неожиданно. И Райт ловит себя на мысли: «она ли это сказала?» Она. Вот только непонятно зачем голос подала, будто отпускать его не хотела. Райт морщится, щипает себя за бедро. — Осмотрюсь. Дейзи тоскливо провожает взглядом чужую спину, но молчит. … Спустя двадцать минут непрекращающегося трёпа и болтовни, Райт мысленно решает, что это место ей не подходит. Совершенно точно не подходит. И дело даже не в тараканах, беснующихся в этом жилище, и не в моли, чьи тельца оплетали безвкусные обои. Просто это не её… — А ещё прекрасные соседи! — говорит женщина, но громкие крики сверху тут же опровергают её слова. — Ох. — Видел паучье гнездо в ванной! — смеётся Орихара и тычет в лицо Дейзи экраном мобильного телефона. — Смотри, сделал снимок для тебя. Правда, они милые? Ты можешь дать им имена. — Это точно квартира в элитном районе, а не, — Райт проводит ладонью по лицу, горестно вздыхая, — дерьмо какое-то. Ладно, Изая, ты победил. Орихара театрально вскидывает брови кверху, недоуменно разглядывая хмурую блондинку. В Древней Греции он стал бы очень востребованным актёром, в случае, если бы его не скинули со скалы в детстве. — О чём ты?***
— Ты совсем спятил, да?! Сбрендил! Двинулся! Помешался! — верещит Хитоми и толкает младшего брата в плечо. — Потому что это уже не нормально, совершенно точно! Она написала заявление в полицию, весь университет стоит на ушах! А если тебя поймают? Между строк читался другой вопрос: «А если поймают меня». Тогда она его сдаст, определенно сдаст, расскажет всё полиции, поплачет на показ и успокоится. Возможно, в будущем извинится перед Райт. И всё снова будет хорошо. Не будет, говорят глаза Кайсу. Не будет, говорят его поступки. — Я всё продумал, — парень фыркает, сжимает губы в тонкую полоску и нервно вплетает ладонь в тёмные кучерявые волосы. — Всё продумал… — Не тем местом ты думаешь! Совершенно точно не тем! — Ты же поможешь мне, так? — Нет! — Сестрёнка, — тянет Кавасаки-младший, а взгляд его ничего хорошего не сулит. — Ты же помнишь, что случилось с той девушкой из Старшей школы. Помнишь же, да? Хитоми помнит лужу крови на асфальте, неестественно выгнутые ноги и руки девушки и слёзы её родителей. Все говорили, что это самоубийство, Хитоми знала, что всё не так. Неудачливая школьница сказала брату «нет» на предложение начать встречаться, а тот столкнул её с крыши. Кайсу не было стыдно, он знал, что поступает правильно. — Я… я помогу. Хитоми послушно кивает, потому что боится оказаться следующей.***
Колокольчик на двери дергается и издает характерный звук, когда Дейзи входит внутрь магазинчика. Она складывает зонт-трость, неловко постукивает им по кафельному полу и вежливо здоровается с хозяином. — Райт-сан, вы пришли забрать свой заказ? — интересуется грузный мужчина за прилавком. — Да, я пришла за пистолетом. Желание заполучить себе средство самообороны возникло давно, при первой же неловкой попытки грабителя вырвать сумочку из рук слабой девушки. В тот раз ограбления не произошло, потенциальный грабитель струхнул и слинял раньше, чем Дейзи поняла, что происходит. В этот раз удача не повернётся лицом к американке, в этот раз всё может закончиться… не хорошо.***
Дейзи помнит, как лишилась девственности. Ей было лет тринадцать, кажется, или, быть может, четырнадцать. Не суть. Секс случился не по любви или из-за элементарного алкогольного опьянения, просто никто не спрашивал её согласия. Девочку поставили перед фактом. Ей говорили: «Не кричи». Ей говорили: «Пискнешь — я убью тебя». Ей говорили: «Я так хочу тебя». Это был Питер, родной брат её отца. Он входил в комнату девочки после двенадцати, прижимал палец к губам, приказывая замолчать, и вдавливал хрупкое тельце в мягкую постель. Дядя велел быть тихой, никому ничего не рассказывать и… не реветь. — Убирала шрамы с запястьев с помощью лазерной операции? — веселится Орихара, рассматривая тонкие руки. — Почти не видно. — Пошёл ты… — Попытки самоубийства, Дейзи-чан? Нет, не попытки. Она когда-то была мертва…