Птица счастья не будет есть с твоих рук, Если за плечом колчан и тугой лук. Глубоко в клюве спрятан ядовитый зуб для того, Кто хочет из неё приготовить суп. 25/17 — Птица счастья.
***
— Это всего лишь ты, — с наигранным облегчением говорит Хитоми, когда свет от лампы наполняет комнату. Тёмный силуэт мигом обретает лицо, и ситуация из пугающей переходит в странную. На кровати Дейзи восседает информатор всея Токио и улыбается так, что жилы внутри стынут. Хочется бежать отсюда, не оглядываясь, бежать как можно дальше. Но Кавасаки только ломано улыбается. «Он знает, — проносится в мыслях брюнетки. — Он с самого начала знал всё». Ноги отчего-то подкашиваются, в горле пересыхает и Хитоми — пусть это только кажется! — немного да трясёт. Потому что такие люди просто так в гости не ходят, потому что Райт на сегодняшнем занятии не было, потому что она не видела брата две недели. Изая закидывает ногу на ногу, укладывая ладони поверх острых коленей, и усмехается: — Всего лишь? — Ты парень моей соседки, — Кавасаки строит из себя вылитую дурочку, хлопает ресничками, глазки томно прикрывает. Будто флиртует с Орихарой, а на самом деле внимание отвлекает. — Формулировка немного неверная. Мы просто спим вместе, завтракаем по утрам, живём в одной квартире, — Изая задумывается, вспоминая слова доктора, — а остальное не твоё дело. — Да как скажешь, — Хитоми наклоняется, собирая упавшие на пол продукты, — её личная жизнь меня совершенно точно не касается. Как и твоя, в общем-то. Орихара щурится: — Как поживает твой брат? Слышал, он залёг на дно, исчез куда-то. И никто его не видел довольно-таки давно. С чего бы, интересно? — Понятия не имею, о чём ты сейчас говоришь, — неуверенно отзывается она, понимая, что врать не умеет точно. Хлопья отправляются на полку. — Да и вы с ним… неплохо ладили последние пару месяцев. Ложь. Изая с мелким безумным типом никогда не ладил: развлекался за его счёт — да, но не ладил. — Знаешь, мне нравится Омерта. Это, как Библия для мафии. Много законов и правил, которым каждый член Семьи обязан подчиняться. Так вот, к чему это я. Твой драгоценный братик забрал то, что ему было велено не трогать. Ну, знаешь, моя песочница — мои правила, — подмечает Орихара, постукивая пальцами по коленям. — Никогда не смотрите на жён друзей*. Никогда не… что-то там ещё. Эйдетическая память не позволяет ничего забыть, но кто сказал, что притворяться нельзя? — Он первый её увидел, — говорит Хитоми, не поворачиваясь лицом к мужчине. — Ты увёл Райт из-под носа Кайсу, трахал её, жил с ней и сливал «важную информацию» брату. Это честно? — Честность… такое устаревшее скучное понятие, — пожимает плечами мужчина. — Тем не менее, я бы и бровью не повёл на исчезновение блондинки, — у неё жуткий акцент, не заметила? — но определённые обстоятельства поменяли мои планы. — Какие? — Мм? Забыл о твоём присутствии, но чтобы там не было, это опять-таки не твоё дело, — фыркает брюнет. — Совсем забыл о причине своего прихода, Хитоми-чан. — Да? — Где спрятался твой драгоценный братик, вот в чём вопрос. — Я не знаю… — От честности не осталось и следа, милая. Что же…***
Дверь резко распахивается, врезаясь в стену, и на пороге предстаёт Кайсу с металлическим подносом в руках. На секунду открывается вид на крутую лестницу, ведущую наверх, и тут же проход темнеет, прячась за преградой. Дейзи запоминает — подвал, тут её и держат. — Доброе утро, дорогая, — говорит парень, ставя нехитрый груз на столик с двумя стульями по бокам. — Как спалось? — И тебе, — Райт улыбается, откладывая книгу на свободную часть постели, и поднимается, брынча металлическими кандалами. — Замёрзла немного, тут прохладно. — Ох, прости, — Кавасаки опускает взгляд в пол, поджимая губы, и продолжает расставлять тарелки и чашки. Кофе и омлет — поистине американский завтрак. — Я придумаю что-нибудь… — Не стоит, — сладкая патока в речах Райт едва ли не склеивает губы, заставляя замолчать навеки вечные, — можешь просто остаться со мной, я не возражаю. Будешь греть меня по ночам. Брюнет краснеет: — П-пока рано. Лучше садись завтракать. — Хорошо, — кивает она, усаживаясь рядом. Лёгкое летнее платье синего цвета шёлком скользит по телу, чуть задираясь и открывая вид на белые колени. — Приятного аппетита, милый. — Приятного аппетита. Дейзи приступает к еде, улыбаясь время от времени, и мысленно подсчитывает. Она находится тут три дня, плюс-минус день (время без сознания отсчитать трудно). Всё это время Кайсу вёл себя обходительно и максимально вежливо: предупреждал, когда придёт, прощался и не пытался нарушить личное пространство девушки. Он, сам того не ведая, дал время Дейзи обдумать план побега. Вариантов было не так уж много, а возможности воплотить эти варианты — и то меньше. Но они были, как и надежда. — Что ты сейчас читаешь? — интересуется парень, орудуя деревянными палочками. — «Изгоняющего дьявола», — пожимает плечами блондинка, — безумно интересная книга. И жуткая. — Ох, ты уверена, что она тебе нравится? — Безусловно. — Тебе… не плохо со мной? — робко уточняет парень. — Вовсе нет, Кайсу, ты чудесный, — Дейзи снова улыбается. — Я всегда думала, что недостойна таких парней, как ты. — Почему же? — Ты слишком хорош!.. Палочки летят в сторону, и Кайсу резко вскакивает с места, от чего стул падает на пол: — Я не достоин такой, как ты, да?! — Нет, ты неправильн!.. Кавасаки рычит, скидывая на пол свою тарелку, и резко торопится из комнаты, громко хлопая за собой дверью. Слышится щёлчок дверного замка. Райт поджимает пухлые губы, скидывает с глаз чёлку и торопится в ванную. Потому что токсикоз, что бы там не говорили умные врачи, ещё не прошёл.***
Хитоми тихо всхлипывает, прижимая сумочку к груди, и смотрит вперёд: — Тут налево. Казалось, никто особо к словам девушки не присушивается, только косятся на информатора, мол «так делать или не так». Он безмятежно кивает, продолжая что-то печатать в телефоне. — Вы слышали леди? Налево, — весело вторит Изая, не отрывая взгляда от яркого экрана. — Как насчёт пиццы на дом? Возьмем пару штук, потому что я жуть, как голоден! Очень любезно с твоей стороны, Хитоми-чан, сообщить мне и моим друзьям нужный адрес, туда и закажем. Кавасаки снова всхлипывает и кивает.***
Дейзи снова цепляет руками деревянную спинку кровати, пытаясь расшатать ту, и зло цокает языком. Попытка вновь не увенчалась успехом, но она засчитана. Крепление крепко опоясывает дерево. — Сука, — выдыхает Райт, стирая капли пота со лба, и шлёпается на пол. Она вытягивает ноги, упираясь руками в мягкий ковёр. Снять неприятный жёсткий металл с ноги не получается, он по-прежнему цепляет предплюсну. Но вот шанс сломать древко, в которое вцепилось начало цепи, можно. — Но не так уж и просто… Райт морщится и поднимается с пола, слыша тяжёлые шаги на лестнице. Игра в любовь начинается…