До последней черты

«Если бы ты побывал здесь, додумался бы ещё раз повторить это своё «чувствуй себя как дома»? О нет. Заглянув в мою душу, ты бы сбежал обратно в свой мир». По обыкновению Эллиота встретила темнота. Он не любил включать свет, разве что настольную лампу, сияние которой кралось по комнате осторожно, не доставая до тёмных углов. Не проливая свет на всё, оставляя пути отступления. Как и пустота, тьма стала частью жизни Эллиота. Его другом. «А ты? Ты теперь тоже мой друг? Не то чтобы я против, но… У меня ещё не было друзей среди людей. А у тебя, мистер Уэллик? У тебя они были?». * Выходные упали на Эллиота тяжёлым камнем. Загнали в угол. Он ненавидел ходить на работу, но и так, сидя по целому дню дома, порой начинал сходить с ума. Натурально съезжать с катушек. Ему не хотелось никого видеть, и в то же время одиночество начинало его растаптывать. И тогда он тянулся к телефону. …Но звонить было некому. Он даже поймал себя на мысли, что, будь он не совсем собой, где-нибудь в другой жизни, ином времени и пространстве, он позвонил бы Тайреллу, если бы только знал его личный номер. Конечно, здесь и сейчас, загибаясь в своей квартире и желая только одного – поскорее сгинуть в небытие, он ни за что не стал бы этого делать. Даже если бы знал одиннадцать паршивых цифр, губительную последовательность, дающую повод думать о нарушении чужого покоя. О возможности разговора, о праве напомнить о себе – всё ещё таком жалком, безнадёжной крупице бытия. Можно даже не говорить, просто молчать в трубку и слышать в ответ чужое дыхание – нервное, неровное. Просто слушать и хотя бы так понимать, что тоже ещё дышишь. «А если я уже мёртв? Это всё объясняет. Но это катастрофа. Так ещё хуже, чем быть живым, это значит, что ничего не кончится. Но всё когда-то кончается. Или нет? Что есть бесконечность? Выжженное дотла время, гниющий труп настоящего. Думай, думай, думай!». Но сколько бы он ни думал, всё заканчивалось ничем. Пустотой. Она преследовала Эллиота, и он сам хотел этого, ведь только так он действительно чувствовал себя как дома. * Он даже вздохнул с облегчением, когда вновь переступил порог офисного центра. Но легче стало ненадолго. Минута-другая, и всё вернулось на круги своя. Так было всегда: всё вокруг – ловушка, можно только бежать, и право выбора способа побега – лишь иллюзия. Первым, что увидел Эллиот, когда открыл почту, было письмо от мистера Уэллика. «Неужели до тебя дошло, что я не люблю телефонные разговоры?». Эллиот не спешил открывать письмо. Не то чтобы его рука тряслась, и курсор мыши нервно ёрзал по рабочему столу. Нет. Просто ему не хотелось знать, что там. Не хотелось так сильно, что он открыл письмо только через час. Ровно. До секунды. «Эллиот! Пообедаем, если ты в настроении? С уважением, Тайрелл Уэллик». «Так у тебя и правда нет друзей?!». Не медля, он принялся печатать ответное послание. «Мистер Уэллик, извиняюсь, я не в настроении. С уважением, Эллиот Алдерсон». Нажав на «отправить», он так и представил себе поджимающего губы Тайрелла, думающего: «А бываешь ли ты вообще в настроении?». «Вот и всё». Пора было вернуться к работе, но Эллиот недоумевал. Он искренне не мог понять этот внезапный интерес к его персоне. «Разумеется, мы не друзья. Да и не будем ими. Но что тебе нужно от меня? Что за игру ты затеял?». * В офисном центре в воздухе витало напряжение, словно вот-вот должна была разразиться гроза. Все знали, что грядёт назначение нового технического директора, за должность которого сражались мистер Уэллик и Скотт Ноулз, начальник отдела инновационных разработок. Все вокруг только и делали, что обсуждали происходящее. Доходило даже до споров на деньги. И только Эллиоту было плевать. * На следующий день мистер Уэллик лично явился на семнадцатый этаж. …И это никуда не годилось. Заканчивался рабочий день, Эллиот спокойно сидел за своим компьютером и пока не собирался прерываться, когда услышал знакомый голос. Тайрелл на кого-то кричал. Кто-то сделал что-то не так, и он отчитывал его в лучших традициях. Эллиот даже не смотрел в ту сторону, ему не было интересно, кто этот «счастливчик». Он вполне мог быть на его месте. Но и тогда ему было бы всё равно. Забавно было разве что слушать срывающийся голос мистера Уэллика. Теперь он не просто летел в тартарары, он нёсся туда с запредельной скоростью. «А ты эксцентричен. Не думал стать актёром?». …Крик резко прекратился, и Эллиот почувствовал на себе взгляд: цепкий, тяжёлый, внимательный. Обладай он суперспособностями, уже стал бы невидимкой или хотя бы провалился сквозь землю, но он был всего лишь простым человеком, и потому так и продолжал сидеть на своём месте. Мистер Уэллик подошёл к нему. – Эллиот, – его разгорячённое гневом лицо озарила улыбка. – Рад тебя видеть. «Не могу сказать то же самое». – У меня тут небольшие проблемы. Претендую на должность тех. директора… – сказал он так, словно Эллиот мог и не знать об этом. «Да? Здорово. Верю в тебя». – Я тут подумал… «О нет. Только не это. Ты слишком много думаешь». – Завтра решающее собеседование. Хочу купить новую рубашку и галстук. Поможешь выбрать?.. – Я совсем не разбираюсь в этом. – А я разбираюсь, но всегда нужен взгляд со стороны. Так даже лучше: представишь собой мнение неосведомлённого человека. – А как же… Джоанна? – Сейчас ей нужен покой. Скоро роды. «Мои соболезнования. Но пойти с тобой по магазинам? Бред. Даже хуже ресторана. Быть рабом вещи – ещё ничтожней, чем подчиняться собственной физиологии». – Ну так что, поможешь? Интонация Тайрелла смягчилась до такой степени, что Эллиоту стало неловко за мысли о том, как лучше ему отказать. Впервые он подумал, что не хочет обидеть этого человека. Только поэтому он согласился. * «Я сошёл с ума». Ещё какое-то ничтожное время назад его жизнь текла привычно, работа-дом, день-ночь, новый сценарий апокалипсиса, пробуждение, и так – по кругу. Но круг разомкнулся. Кто-то разбил звено цепи. «Кто-то» по имени Тайрелл. «Я сорвался в кроличью нору. Эллиот-в-стране-чудес. Несусь в пропасть, как и его голос. Следом за ним. Пролитый кофе, ресторан, проект, его дом, торговый центр. Что дальше?». Дальше – пустота. Сев в машину мистера Уэллика, он закрыл глаза и попытался слиться с пустотой, дышать, как она, стать ей. Но не смог. Она не пришла на помощь. * Он даже не помнил, когда в последний раз заходил в магазин одежды. В продуктовый – другое дело, эту необходимость приходилось делать, но эти жуткие места, где люди выбирают, во что бы завернуть свою истинную сущность, за какую яркую ширму упрятаться – нет. И Эллиот страшно удивился, когда увидел, что Тайрелл тоже не слишком-то любит подобные места. – Порой люди такие жалкие. Всерьёз думают, что купили красивую вещь – и уже изменились, уже избавились от порока. «А ты?». – Тогда почему вы также подвержены культу вещи? – не удержался Эллиот от вопроса. Мистер Уэллик удивлённо поднял брови. – А с чего ты решил?.. – Ну… ты… вы… – он сбился, ругая себя за то, что посмел открыть свой рот. – Всегда так элегантны, все эти костюмы, галстуки, часы, и всё так идеально... – Но это ведь не значит, что я – раб вещи. Люди любят красоту, она располагает, так почему не дать им то, чего они хотят?.. «Так всё это – лишь маскарад? Не может быть. Неужели я мог в тебе ошибаться?». – Так что давай покончим с этим поскорее. Собеседование должно завершиться только с одним возможным исходом, – уверенно проговорил Тайрелл. * Эллиот боялся смотреть на ценники, да и вообще – все эти атрибуты вылизанного до предела существования наводили на него вселенскую тоску. Человек, готовый отвалить месячную зарплату за ремень, казался ему как минимум скучным снобом, как максимум – идиотом. «Но ты больше не похож ни на того, ни на другого». Стоя у примерочных, Эллиот делал то, что у него лучше всего получалось – наблюдал. Магазин заполняли посетители, словно сошедшие с конвейера – пафосные, задушенные чувством собственного достоинства. – Ну, как тебе? На Тайрелле красовалась светло-зелёная рубашка и галстук изумрудного цвета. «Да ты почти русалочка». – Как насчёт следующего варианта? – Попробовать другую? Эллиот кивнул. Происходящее было слишком странно. Почти абсурдно. «Неужели снова началось?». Иначе, как сумасшествием, он не мог объяснить, что находится в магазине люксовой одежды и оценивает наряды для мистера Уэллика. Скажи ему кто-нибудь пару недель назад, что такое вообще возможно, он лишь покрутил бы пальцем у виска и сказал бы что-то в роде: «Обкурился?». «Иногда происходят странные вещи. События, которым мы не можем дать объяснение. Придумать оправдание. Вещи, которые мы не понимаем. Они просто есть. Просто приходят, стучатся в дверь, и вот уже лежат подле твоей кровати, как верный пёс. И вроде бы всё нормально. Но потом пёс захочет есть. С ним непременно придётся гулять. Так и эти вещи потребуют расплаты. Однажды ночью разбудят и приставят нож к твоему горлу». – Так лучше? – Тайрелл выглянул из-за занавески. Эллиот замер. Казалось, впервые за всё время их «общения» он обратил внимание на цвет глаз мистера Уэллика. Голубые. Как стены в коридоре на шестнадцатом этаже. Как клочок неба за жалюзи. Как виднеющиеся на запястье вены. «Как море, в которое лучше не нырять». – Определённо. Эллиот не врал. Тайреллу действительно была к лицу эта светло-бирюзовая рубашка. – Я похож на тех. директора? – он расправил плечи и состроил важную мину. Эллиот растерянно кивнул. – Отлично. Берём, – мистер Уэллик вновь скрылся за занавеской. …А через минуту опять выглянул и протянул: – Эллиот… «Моё имя в твоих устах – так странно. Скрипуче, как метель. Натянуто, как петля на шее самоубийцы. Имя – только набор букв, бесполезность, сотрясающая пустоту. Ты не сможешь придать ему смысл. Не пытайся». – Тут ещё одна рубашка. Примеришь?.. – А?.. – Эллиот выпучил глаза. – Взамен той, что я испортил, пролив кофе. – Нет, это лишнее. – Боже, тебе самому не надоели эти твои вечные «нет, не нужно, не сейчас»? – мистер Уэллик скорчил недовольную рожу. – Иногда можно говорить «да». Так, для разнообразия. Только посмотри, – он взял рубашку, провёл по белоснежной ткани. – Можешь даже прикоснуться. Она не укусит. Эллиот протянул руку вперёд и тронул рубашку: мягкая ткань ласкала ладонь. Это было прикосновением к какой-то другой, далёкой от него жизни. Жизни, которой он никогда не знал, да и не хотел знать. Но ничто не мешало ему примерить эту жизнь. Только на миг. Сыграть в неё, как в приставку. * «Всё тот же я. Вещь не меняет сущности». – Тебе идёт, – задумчиво проговорил Тайрелл, смотря на Эллиота, стоящего у зеркала. «Слишком белая. Белее, чем снег. Чем чистый лист. Но даже малейшая тень лишит эту белизну очарования». Он принялся нервно расстёгивать пуговицы, забыв задвинуть занавеску. Резко сдёрнув рубашку со своих плеч, он заметил, что мистер Уэллик всё ещё здесь: стоит рядом, смотрит на него. Эллиот поёжился. Ему вдруг захотелось оказаться подальше отсюда, где угодно, лишь бы рядом не было Тайрелла, стоящего за его спиной и скользящего по ней взглядом. Эллиот снял только рубашку, но под этим взглядом почувствовал себя абсолютно голым, беззащитным, уязвимым. – А ты хоть иногда ешь? – шутливо спросил мистер Уэллик, оглядев его. – Бывает, – Эллиот торопливо натянул футболку, а затем и толстовку. Ему захотелось сразу же надеть и капюшон, чтобы спрятаться, насколько это возможно, но он не стал. Отдёрнул руку, прервал привычное движение. Он думал оставить рубашку там, но Тайрелл сам взял её и отнёс вместе со своей на кассу. Когда он рассчитывался, Эллиот хотел остановить его, попросить не покупать эту вещь, но промолчал. «Любишь дарить подарки? Или правда до сих пор чувствуешь себя виноватым из-за того кофе?». Эллиоту почудилось, что Тайрелл прочитал его мысль, повернулся к нему и взглядом попытался ответить: «Ни то, ни другое, чувак». «Тогда что? Скрытый смысл – везде. В каждом твоём жадном вдохе, в каждом жалком выдохе». Мистер Уэллик подвёз его. Эллиот не стал отнекиваться. Он слишком устал и готов был прямо в авто заснуть и увидеть свой очередной апокалипсис. * Утром Эллиот отправил Тайреллу коротенький е-мэйл. Всего одно слово: «Удачи». Для него это было странно: просто так, не по работе, отправить письмо. Да ещё и кому! «Я правда хочу, чтобы ты победил? Разумеется, нет. Тогда зачем я желаю тебе удачи?». * Новость разлетелась вмиг. Тут и там только и слышалось: «Мистер Уэллик добился своего». Кто-то восхищался им, кто-то поливал грязью. Эллиот не почувствовал ничего. Он не был рад за него. Не завидовал. Ему просто было безразлично. Пустота вновь нашла его, а большего и не требовалось. * Почти неделю Тайрелл не давал о себе знать. Даже перестал скидывать материалы проекта Эллиоту на почту. Он уже решил, что теперь, когда мистер Уэллик занял должность ещё выше, он про него забудет. «Да оно и к лучшему». Но ещё через пару дней, когда шумиха улеглась, ему позвонила помощница Тайрелла. Снова, как в первый раз, она попросила его прийти к нему в кабинет – теперь уже в новый. И это был плохой знак. Очень плохой. * «Может, я даже хочу пойти. Может, мне даже по душе эта игра». В этот раз он не стал медлить. Лифт, двадцать седьмой этаж – словно специально, чем выше должность, тем выше, тем дальше от земного мира. Коридор, безвкусные абстракции на стенах. И вот она, та самая дверь. На ней уже новая табличка: Технический директор Тайрелл Уэллик. «Звучит круто, признаю». У Эллиота вспотели ладони. Он замер перед дверью, словно школьник у кабинета директора. Как будто это был портал в другую реальность: может, даже в лучшую, но в непривычную, в чуждую. Его охватило странное ощущение. Как будто сделай он ещё шаг – и пути назад не будет. И он сделал. Мистер Уэллик – какой-то другой, непохожий на прежнего Тайрелла – сидел за столом, откинувшись на спинку кресла. «Что не так в тебе? Взгляд хищника, одержавшего победу? Обновлённая аура? Смирение? Страх?». Что-то действительно изменилось, потому что Тайрелл был немногословен. При виде Эллиота он бегло улыбнулся, спросил «Как ты?». Последовал ответ: – Нормально, – по обыкновению Эллиот пожал плечами, а потом негромко добавил: – Поздравляю. – О, благодарю. От тебя особенно приятно слышать. Знаю, ты не фальшивишь, как некоторые, – Тайрелл казался искренним. – Я не просто так тебя пригласил. Мне будет сложно на новой должности. Нужен кто-то, кто помогал бы мне, на кого я мог бы положиться. Я хочу, чтобы ты, Эллиот, стал моим личным помощником. Официально, с отдельным кабинетом. «Разбуди меня». – Подумаешь или дашь ответ сразу? «А чего тут думать? Я же не какой-нибудь идиот. Я же не сошёл с ума, чтобы сказать…». – Да, – выпалил он. – Что «да»? Подумаешь, дашь ответ, согласен? – терпеливо переспросил мистер Уэллик, опустив руки на стол и воззрившись на стоящего перед ним Эллиота. «Да – мягкому шелесту пустот за гранью мира. Да – уходящим вдаль тропам. Да – этому дыханию морского бриза. Да – дыханию». – Да – я согласен. «Только ради кабинета. Отгородить себя от людей даже на работе – что может быть лучше? Вот только Анжела… я не смогу её видеть так часто… Но, может, это и к лучшему. С глаз долой… ». – Чудесно… – Тайрелл поднялся из-за стола. – Я рад, что ты принял это решение, – он рванулся прямо к нему. Эллиот не успел сделать и шага назад, когда руки мистера Уэллика оказались у него на плечах. Он попытался приятельски потрепать его за эти самые плечи, но Эллиоту был совсем не по душе такой жест. …Снова этот аромат. Если бы он закрыл глаза, то перенёсся бы куда-нибудь на берег моря. Стоял бы там, не поднимая век. И пустота отступала бы вслед за отливом, только… Он отпрянул. – Ты чего? – Не люблю, когда… – Эллиот пытался подобрать верные слова. – Нарушают границы личного пространства. – Всё-всё. Не лезу! – мистер Уэллик поднял руки вверх. – Уверен, мы сработаемся… – в его голосе сквозила ирония. И Эллиот вдруг понял, что сдерживает улыбку. * Привыкнуть к переменам не представлялось возможным. Он сам выбирал новую мебель для своего кабинета. Выбирал картины на стены и еле сдержался от того, чтобы предпочесть ретро-автомобилям извергающиеся вулканы, штормы и разрушенные здания. Но в целом получилось довольно мило. Так сказал Тайрелл, когда зашёл оценить результат. В тот миг он выглядел каким-то совершенно безумным. «Посланник из другого мира. Всадник апокалипсиса. Технический директор. Прошу любить и…». – Теперь мы на «ты», Эллиот, – объявил мистер Уэллик, уходя. * За следующую неделю Эллиот узнал, каков его начальник в работе. Он был удивлён и даже честно признался в этом, когда в пятницу вечером зашёл к нему в кабинет. Он так и сказал: – А ты сечёшь. Когда Тайрелл приподнял брови, Эллиот продолжил: – Думал, начальство таким не бывает. Можно подумать, ты начинал крутым айтишником. Но для айтишника ты слишком красив… – Спасибо за комплимент. – Это не комплимент. Констатация факта. – Как интересно, Эллиот. Продолжай… – Ну… я о том, что… Сказать красивому человеку, что он красивый – то же, что сказать рыбе: «ты – рыба». «Я слишком много говорю. С тобой. Нужно заткнуть свой рот. До добра это не доведёт». – Хорошо, что ты стал… говорить. Мне сейчас не по себе: со дня на день на свет должен появиться мой сын, и это… – мистер Уэллик опустил голову. «Что? Прекрасно? Ужасно? Непривычно? Интересно, он будет похож на тебя?». Тайрелл поднял голову. Их взгляды встретились. «Конец света рядом. Так близко. Невидимый огонь уже жжёт ладони. Можно начинать обратный отсчёт». И, удаляясь из кабинета, уходя всё дальше от мистера Уэллика, чьё присутствие по-прежнему доставляло Эллиоту необъяснимый дискомфорт, он принялся отсчитывать шаги. «Пять, шесть, семь – бесконечность. Восемь, девять, десять – тупик». Ему захотелось повернуть время вспять и отказаться от этой должности. Он вдруг понял, как безумно устал за эту неделю: больше, чем за целую жизнь. Но он не был властен над временем, и всё, что ему оставалось – падать в эту нору дальше. Выйти на улицу, укрыться сумерками и закурить по пути к метро. ***