До последней черты

Воскресным утром мистер Уэллик прислал Эллиоту смс. «Я стал отцом. Всё о'кей. Завтра работаем как обычно». «Как будто я спрашивал». Его возмущала способность Тайрелла так запросто лезть в чужую жизнь со своими новостями, а порой и наставлениями, а порой и просто врываться–конкретно–в–жизнь–Эллиота. Он представил, как пишет тому же мистеру Уэллику что-то вроде: «Хорошее утро. Пожалуй, не буду сегодня вставать с кровати, а лучше сделаю петлю из простыни и повешусь, как думаешь?». «Я бы так не смог. Каким самомнением нужно обладать, чтобы полагать, что другим интересны подробности твоего существования? Ты всерьёз считаешь, что меня это волнует?». И всё же, подавив возмущение, он проявил вежливость и отправил в ответ скупое «Поздравляю». * Эллиот не мог привыкнуть к новой должности. Всё это напоминало скорее сон или игру, чем реальную жизнь. Он прятал купленную Тайреллом белую рубашку под толстовкой, которую нехотя снимал только в кабинете, да и то не всегда. Не снял он её и этим туманным утром, когда ему совсем не хотелось сдвигаться с места, вставать из-за стола и видеть хоть кого-нибудь. Особенно Тайрелла, коего в последнее время стало слишком много. Эллиот не привык с кем-либо общаться – часто, много, говоря больше, чем «привет» и «до встречи», всё его общение обычно совершалось посредством компьютера. Эта модель вполне устроила бы его и теперь, но мистеру Уэллику она не подходила. Он предпочитал говорить, видя перед собой собеседника, смотря в его глаза. Эллиоту даже казалось, что он питается чужой энергией, чьим-то присутствием. «Моим». И последнее особенно настораживало. «Я ведь пуст, а что возьмёшь из пустого сосуда? Только пыль. Одно лишь никчёмное ничто. Тогда что же ты черпаешь из меня?». Он знал, что нужно пойти и лично поздравить Тайрелла с прибавлением в семье, но… «Тошнотворно». Он не мог заставить себя подняться и преодолеть столь короткий путь до соседнего кабинета. «Человек, у которого есть всё. Чего не хватает тебе? Что скрывается за твоим порой таким пространным взглядом? Что ты ищешь?». А в том, что он ищет, Эллиот теперь не сомневался. «Треклятое любопытство. Точишь меня изнутри, как червь, идёшь по проторенной уже тропе. Ты всегда меня губило и хочешь снова взяться за свои проделки. Но я не сдамся тебе. Нет. Нет. Нет». * Эллиот не сразу понял, что вошёл без стука. Перед ним предстала странная картина: Тайрелл положил голову на стол, словно студент, спящий на лекции. «Вызывать скорую? Ты не работаешь. Тебе точно хорошо?». – Что-то мне нехорошо, – шепнул мистер Уэллик, подняв голову. «Чёрт, ты всё-таки читаешь мысли?». – Надо было постучаться… Я… – Эллиот прервался под мутным взглядом Тайрелла. – Зашёл поздравить? – его взгляд быстро прояснился, губы затронула привычно-фальшивая улыбка. – Благодарю. Выпьешь? Только теперь Эллиот заметил стоящую на столе бутылку виски – открыта, но стакана рядом нет. «Кто-то пьёт из горла? Нехорошо, мистер Уэллик. Не дело». – Работа, – Эллиот отрицательно помотал головой. – И тебе не советую. – О, спасибо за заботу. Уголки губ Тайрелла нервно плясали, издеваясь над улыбкой, превращая её то в оскал, то в ниточку. – Пожалуй, вниму твоему совету, – он закрыл бутылку, отставил в сторону. – Но при одном условии: вечером ты пойдёшь со мной в бар. Отметим событие… – Хорошо, – Эллиот сам удивился, как легко согласие соскользнуло с его губ. Он не прислушивался к сомнениям. Он их не слышал. «Просто «да». Только потому, что пора напиться. Но…» * Но он привык пить в одиночестве. Не в компании. И уж точно не в обществе своего босса. Работа не клеилась. Эллиот смотрел сквозь монитор. Можно было взять пульт и включить кондиционер, но вместо этого он терпел навязчивое тепло, от которого на ладонях начинал выступать пот. «Незаметно ты стал для меня загадкой. Смотря на тебя, я не понимаю, что вижу. Кто ты, мистер Уэллик?». * Тайрелл привёл его в бар с нордическим антуражем. Эллиот не бывал здесь, что неудивительно – он вообще почти не ходил по подобным местам. Разумеется, он их ненавидел, и его тихой, осмысленной ненависти хватило бы на всех в этой забегаловке, и не только тут. В целом, наверное, мире, а, может, ещё и в космосе. «Привет», – промыслил Эллиот, увидев оленью башку, висящую над барной стойкой. Застывшие глаза взирали прямо в его душу. За ними крылось нечто. Что-то сильнее пустоты. Хуже пустоты. Страшнее. «Кажется, мы бы подружились. Ты – пуст. Я – пуст. Ты – мёртв, я…». – Двойной виски со льдом. Голос мистера Уэллика прервал немую беседу Эллиота с новым другом. С негромким стуком бокал опустился перед Тайреллом. Дзинь – кубик льда о прозрачный край. Новоиспечённый отец зажал бокал в руке, поднёс ко рту, сделал жадный глоток, словно весь день только этого момента и ждал. А потом повернулся к Эллиоту. – Ну и?.. Будешь смотреть, как я пью? – Купим бутылку? – он указал на стакан мистера Уэллика. – О, наши вкусы в чём-то совпадают? – Тайрелл игриво повёл бровями. – Да хоть две бутылки. Всё, что угодно ради забвения, – он неловко стянул пиджак. Эллиоту тоже захотелось избавиться от толстовки. Для нордического антуража тут было слишком жарко. Но он предпочёл жару уязвимости. * Бутылка пустела слишком быстро. Эллиот прекрасно понимал, почему хочет напиться, но отчего так жадно пьёт Тайрелл, глоток за глотком, бокал за бокалом, – он понять не мог. «Тебя так пугает отцовство? Вряд ли. Ты не похож на человека, боящегося ответственности. Тогда что же?». – Не слишком ли ты разошёлся? – всё-таки решился спросить Эллиот. – Чего? – мистер Уэллик округлил глаза. – Вряд ли Джоанна будет рада видеть тебя, едва идущего… – Она с малышом ещё в больнице. – Тогда тем более не понимаю, – Эллиот слегка к нему повернулся, пытаясь пересилить себя и заглянуть в его глаза: чужие, чуждые. Отчаянная бирюза, перечёркнутая лопнувшими капиллярами. – Почему ты сейчас не с семьёй? – Вчера я весь день был с ними. А теперь хочу отдохнуть и… – Почему тогда ты не отдыхаешь с друзьями? Какого чёрта зависаешь здесь, со мной? – Слишком много вопросов, Эллиот. Не ожидал от тебя. – Просто не понимаю. Ты же нужен сейчас Джоанне. – А тебе?.. Эллиот едва бокал не выронил. Зажмурился. «Послышалось. Только и всего. Так было сто раз. Тебя вообще здесь нет». Но, открыв глаза, он вновь увидел Тайрелла, сидящего рядом, даже слишком близко, выдыхающего так плавно, словно через силу контролирующего своё дыхание. Заставляя его быть таким ровным, мерным, правильным. – А я тут при чём? – Эллиот отпрянул. Мистер Уэллик усмехнулся, прикрыл глаза, набрал в грудь воздуха. Вены на его висках вздулись. Со лба соскользнула капелька пота, потекла вниз по щеке – ни дать ни взять слеза. «Представляю, как ты плачешь. Абсурдно. Ты ведь хочешь этого? Позволь себе. Не сдерживайся. Как давно ты давал себе волю в последний раз, мистер Уэллик?». Но Тайрелл не плакал. Он открыл глаза. Его взгляд теперь был таким наполненным, умиротворённым, что Эллиот почувствовал себя не в своей тарелке. Но ещё хуже стало, когда мистер Уэллик медленно, полушёпотом произнёс: – А ты не понимаешь? Не чувствуешь? И опустил свою руку на руку Эллиота. * Его мысли, и без того напоминающие адскую смесь, спутались в один миг. Вместо того чтобы думать о том, что вообще происходит, Эллиот думал о ладони Тайрелла. «Когда в последний раз кто-то ко мне прикасался? Кожа к коже? Необъяснимо. Я чувствую, как твоя кровь течёт по сосудам. Так близко. Такая тёплая. Слишком тёплая». Эллиот отдёрнул руку. Тайрелл порывался сказать что-то, его скулы напряглись, он теперь уже с долей страха смотрел то ли на сидящего рядом человека, то ли сквозь него. Эллиот не хотел ничего слышать. Ни единого слова. Он спрыгнул с высокого стула и понёсся к выходу. Выйдя за дверь, накинул на голову капюшон и скрылся во тьме наступившей ночи. А Тайрелл продолжал сидеть за барной стойкой. Играла музыка, его голова ехала, с новой силой он вливал в себя виски, но легче не становилось. * Утром мистер Уэллик выглядел так, словно ночью не выпил ни грамма. Как будто ничего и не было. Он заглянул в кабинет Эллиота, как ни в чём не бывало поздоровался, улыбнулся. Как всегда, одет с иголочки, свеж, идеален. «Железное самообладание. Или мне приснилось, как мы ходили в бар, как ты накрыл мою руку своей? Как нёс ахинею?». Эллиот и без того чувствовал себя ужасно, и секундное появление Тайрелла окончательно выбило его из колеи. Голова раскалывалась. Работать было невозможно, но он отчаянно пытался, стучал по клавишам, и каждое «тук» отдавалось в голове новой вспышкой боли. Символы плыли перед его глазами. Желая отвлечься, в обед он спустился на семнадцатый этаж в надежде увидеть там Анжелу, но все уже разошлись. Он бродил по офису. Рабочее место, где совсем недавно он сидел целыми днями, занял другой человек. Сейчас за столом никого не было, но незримое присутствие чужака нельзя было не заметить. Всё поменялось: канцелярские мелочи, заставка рабочего стола, появилось даже семейное фото в рамке – верх безвкусицы. Он прислонился к стене, запрокинул голову, закрыл глаза. «Свободное падение, да? Я больше не буду хвататься за выступы. Так странно, так щемяще и пусто здесь. В этих комнатах. В мире. В моей груди». Нужно было сделать не так уж много – взять себя в руки, вернуться в свой кабинет, приступить к работе. Но он хотел совсем не этого. Он ждал, когда этот мир наконец разлетится ко всем чертям, и люди будут кричать, паниковать, мучиться в агонии собственного несовершенства. Но ничего не происходило, и вернуться наверх всё-таки пришлось. * Тайрелл завалил его работой. Прислал ему на почту столько заданий, что их хватило бы на целый месяц. Дело было сделано – Эллиот смог отвлечься. Утонул в расчётах, тоннах информации и не заметил, как наступил вечер. Он засиделся допоздна и даже не включил света. Только лампа над монитором горела, и больше ничего, тьма, чернота. Пора было уходить, но он всё продолжал стучать по клавишам, будто робот. В соседних офисных зданиях зажглись и погасли огни. Люди расходились по домам, спешили к семейному ужину, кому-то нужно было ещё зайти в магазин за молоком, хлебом или сладостями. Кому-то – купить цветы для жены или любовницы. И только ему ничего не требовалось. – Эллиот?.. Ты ещё здесь? Скрипнула дверь, в кабинет заглянул мистер Уэллик. – Заканчиваю работу… «А вот почему ты ещё здесь? Отчего не идёшь к жене и сыну? Туда, где тебя ждут?». На этот раз он не стал озвучивать свою мысль. Пусть делает, что считает нужным. Это его жизнь, и она никак не касается Эллиота. Никоим образом. Совсем. – Вырубай компьютер, идём со мной… – просто, по-свойски произнёс Тайрелл, держа руку на дверной ручке. – Куда?.. – удивлённо спросил Эллиот. Он не думал слепо идти следом за мистером Уэлликом, но рука сама потянулась к кнопке выключения. – Увидишь. Хочу кое-что тебе показать, – интригующе ответил Тайрелл, и Эллиот последовал за ним. Он просто шёл, не спрашивая себя, хочет ли этого. Сомнения вдруг улетели из его головы. В коридоре было тихо и темно. В офисном центре наверняка уже почти никого, кроме охраны, не осталось. «Кто-то из нас двоих сошёл с ума. Ты? Я?». * Они поднимались на лифте. Бегло взглянув на мистера Уэллика, Эллиот вспомнил, как здесь же произошла их первая встреча лицом к лицу. Вспомнил жар пролитого кофе на своей рубашке, на коже. Тайрелла – такого недосягаемого, будто из другого мира. А теперь этот сказочный принц стоял с ним рядом, смотря совсем по-иному. В его взгляде было нечто такое, что заставляло Эллиота его избегать. Он прижался к стене лифта. Мистера Уэллика было слишком много. Его аура словно бы заполнила здесь всё пространство, не оставляя места для Эллиота, мелкой сошки, пылинки в огромной, одинокой Вселенной. Они вышли на самом верхнем этаже. Выше была только крыша. Как оказалось, именно туда Тайрелл и собирался его отвести. * На крыше высотного здания он бывал всего раз, давно, по счастливой случайности. Потом ему хотелось туда вернуться, но возможности уже не было. Может, оно и к лучшему – слишком сильно тянуло шагнуть вниз. Туда, где простирался целый город. Где огни заводили волнующий танец… Не говоря ни слова, Эллиот подошёл к краю. Замер. «Здесь чудесно. В первый раз я тебе по-настоящему благодарен. Удивительно, но слишком много… соблазнов». Ничего лучше, чем это огромное небо и кажущийся бесконечным город с домами словно из детского конструктора, он не видел. Первые звёзды, прохлада, необъятный мир и что-то далёкое, зовущее. Земля. Да, она звала его вниз, к себе. Эллиот медленно шагал вперёд, крошечными шажками, миллиметрами. Он собирался дойти до предела. Вот уже совсем близко, ещё шаг – и... Мистер Уэллик схватил его за талию, притянул к себе, отодвинул от края. – Ты что творишь? – шепнул он ему на ухо. – Я тебе хотел показать этот вид, а не убить… Его шёпот был хриплым, неровным. Будто тоже скользил по краю, готовый вот-вот сорваться. Эллиот уже был в безопасности, но Тайрелл не отпускал его, не разжимал рук, сомкнувшихся чуть выше его талии. Напротив – вместо того чтобы отпустить, он едва ощутимо усилил хватку. Прижался к нему чуть крепче. Чужие руки, чужая близость должна была напрячь, разозлить Эллиота, но он не чувствовал злости. Замерев, боясь шевельнуться и сказать хоть слово, он вдруг почувствовал себя защищённым. Он не был уверен, что хочет, чтобы держащие его руки разомкнулись. Он чувствовал чужое дыхание у себя на щеке, и оно было тёплым. Нужно было сказать хоть что-то, хоть как-то разрушить эту странную сцену, но они оба молчали. «Боже, Тайрелл…». Эллиот понял, что впервые промыслил его имя. Не «мистер Уэллик», не «ты». Он никогда не называл его так, а теперь… – Тайрелл, – медленно выдохнул он, вдумываясь в каждую букву. «Так вот какое твоё имя на вкус». – Что ты делаешь? – Пока ничего, – не сразу ответил мистер Уэллик. – Но если прямо сейчас ты не вырвешься, то… – Что? – Эллиот замер, боясь сделать и малейшее движение. – Лучше не проверяй. Пожалуйста… – Я не понимаю… – Я предупреждал, – раздражённо шепнул Тайрелл. А потом резко шагнул чуть в сторону, поворачиваясь к Эллиоту, но не выпуская его из объятий. Приблизился – непозволительно, чрезмерно – и коснулся губами губ Эллиота. На секунду, тут же оторвался, это даже поцелуем нельзя было назвать, просто лёгкое касание. Словно он всего-то хотел узнать, какие на вкус губы стоящего рядом человека, а заодно проверить, не ударит ли его током, если он это сделает. – Какого хрена? – Эллиот отпрянул. – Прости, я… – Тайрелл положил руку на свой лоб, повёл по волосам. – Не хотел. Точнее, хотел, но… – он запрокинул голову, словно взывая к небесам. Эллиот засмеялся. Творилось какое-то мракобесие. Только что он стоял в объятьях своего босса и сам не желал из них вырываться, а теперь удивлялся, что тот попытался его… поцеловать? Это было так странно, абсурдно, невозможно, но с другой стороны… какая-то часть сущности Эллиота словно ждала этого. Именно такой абсурдности. Подвоха. Нестыковки. Вопроса, на который не найдётся ответа. Ответа, который не найдёт подходящего вопроса. Он медленно пятился назад, но ему не хотелось уходить. Странно, но он готов был остаться здесь, на крыше, хоть на всю ночь, хоть на целую жизнь. Как можно выше, дальше от земли и людей. Стоя над миром, наблюдать за течением времени. Тик-так, будет бежать оно, медленно или быстро, пока не убьёт его. Тайрелл отвернулся, отошёл, замер у края крыши. Наверняка ему было неловко за своё нелепое поведение. Эллиот и вовсе не понимал, что происходит. Да и не очень хотел понимать. Вместо всевозможных вопросов и реплик он счёл уместным сказать: – Я домой. До завтра. И зашагал прочь, к лестнице, не оборачиваясь. Спиной он чувствовал, как мистер Уэллик смотрит ему вслед. Смотрит и молчит. Только когда Эллиот скрывался в дверях, он услышал тихое ответное «до завтра». Тенью оно проследовало за ним. Он шёл по полутёмному офисному центру, словно зомби. «Будто до ада – полшага. Обернись – а преисподняя уже полыхает за спиной. А если я шагнул вниз? А если вниз шагнул ты, Тайрелл?». Вот он уже вышел на улицу, тьма, разбавленная фонарями, укрыла его; ненасытные звёзды едва угадывались над крышами домов. «Нет, я знаю. Ты всё ещё там. Смотришь, как я иду к метро. Наблюдаешь». Он скрылся в метро, и адское пламя стало затухать, жар преисподней уходил всё дальше. «Мне привиделось. Но видения не оставляют следов. Не оставляют после себя вкуса». Только теперь, кажется, он почувствовал этот вкус – неродной, непривычный настолько, что не замечать его было невозможно. Эллиот поднёс руку ко рту и стал лихорадочно тереть свои губы рукавом толстовки. Не помогало. Едва выйдя из метро, он закурил в надежде на то, что перебьёт этот вкус. Но тот, казалось, только глубже въедался в слизистую вместе с терпким дымом. «Дело – дрянь. Сигарет со вкусом Тайрелла Уэллика я ещё не курил». Придя домой и почти сразу упав на диван, Эллиот долго не мог уснуть, а когда всё-таки провалился в тёмную пропасть забвения, первым его сновидением стало бесконечно долгое падение с крыши. Наверху стоял Тайрелл, он тянул свою руку вниз, но был смехотворно беспомощен в этом жесте. ***