Лебон

Diary Of Dreams — She And Her Darkness

Впервые Джухон встретил Чангюна два года назад, во время спонтанного визита своего босса в Хейджен. Парнишка, стоящий в стороне и не вмешивающийся в разговор двух глав кланов, сразу привлек его внимание своей морковного цвета футболкой и сонным видом. Джухон еще подумал тогда: «С чего это Минхек привлекает в свои ряды детей?» Потому что Чангюну на тот момент никто бы не дал больше шестнадцати лет. Вторая встреча произошла во время показной казни перебежчиков из Отке. Пока остальные гости «шоу» общались и мирно попивали алкогольные напитки, Чангюн ковырял соломинкой в своем странного цвета коктейле и смотрел куда угодно, только не на казнь. Джухон весь вечер наблюдал за попытками мальчишки отвлечься и считал про себя, сколько раз он зажмуривался. Не пересечь помещение и не закрыть своими ладонями глаза этому ребенку тогда стоило огромных усилий Джухону. Сразу после казни, когда все уже скучковались и толпились то тут, то там, Джухон, сказав боссу, что хотел бы поразвлечься, остался. Еще тогда Джухон понимал и знал, кто такой Им Чангюн и насколько чревато будет близкое общение с ним, но в тот момент все это не имело значения. Имел значение только сам Им Чангюн, путающийся в огромном свитере с изображением мультяшного персонажа и такой растерянный среди сборища головорезов, что Джухону казалось, будто бы он никогда не встречал никого настолько же невинного и милого, как этот парнишка, но все это оказалось лишь качественной иллюзией. Потому что, затащив его в подсобку и без каких-либо слов утянув в долгий и глубокий поцелуй, Джухон не ожидал настолько страстного ответа от этого мальчишки. Кое-как оторвавшись от него, Джухон попытался для формальности представиться, но ничего не вышло — Чангюн предпочел не отрываться от его губ. Единственное, что сказал Чангюн, выходя из подсобки: «Я все знаю, и я этого хотел», чем окончательно ввел Джухона в ступор. После этого случая они искали любое место вдали от чужих глаз и прятались то тут, то там, чтобы урвать хотя бы один поцелуй. Джухон даже снял неприметную на первый взгляд и не на свое имя, конечно же, квартиру ближе к Отке, которая стала их потайным любовным гнездышком, где пара проводила по несколько часов наедине. Правда, за Чангюном проследили люди Минхека, и от квартиры пришлось срочно избавляться. С тех пор встретиться получалось только на границе, в машине и во время различных сходок или встреч глав кланов, где железно присутствовали и Чангюн, и Джухон. И после каждой, пусть даже мимолетной, встречи с Имом Джухон понимал, что уже с нетерпением ждет следующей. С появлением Има в своей жизни для Джухона вообще перестали существовать все остальные представители как женского, так и мужского пола. Даже Хосок пару раз обращал свое внимание на это, на что Джухон деловито отмахивался, мол, все приелось. На самом же деле, Джухон даже сам себе боялся признаться, насколько этот мальчишка засел глубоко внутри. Увязнуть в ком-то, особенно в представителе вражеского клана, вообще не входило в его планы, и страх последствий своих действий Джухон чувствовал особенно четко по ночам, лежа один в постели. Он как будто физически ощущал ледяные щупальца, сомкнувшиеся вокруг его горла. Джухон всегда знал, что этот день наступит, что однажды все всплывет, что придется сделать выбор, хотя опцию выбора он себе не оставлял, ведь каким может быть выбор преданного пса клана Шин? Поэтому все эти мысли он прятал глубоко внутри и предпочитал просто об этом не думать. И вот сейчас Им Чангюн сидит на земле и с испугом смотрит на Ли Джухона, в багажнике машины которого целый пакет любимых шоколадок и конфет Чангюна, которые Джухон пока не нашел возможности передать этому сладкоежке. Надо отдать должное Ли — ни один мускул не дрогнул на его лице при виде Има, но глубоко внутри у Джухона один за другим рушились все его убеждения, все устои, в которые он верил, все принципы, которыми он руководствовался. С каждой секундой становилось все тяжелее дышать, холод внутри словно парализовал Джухона, он не мог пошевелить конечностями, даже сигарета так и застыла, не зажженная, меж пальцев. Джухону хотелось схватить пушку и превратить эту парковку в кладбище подручных Хосока, потом забрать Чангюна и убежать с ним далеко, туда, где их не найдут. Но монстр внутри смеялся над его мыслями и напоминал ему о том, кто он такой. Джухон — солдат, который выполняет приказы. Джухон — тот, кому всецело доверяет Шин Хосок. Именно Шин Хосоку Джухон обязан всем, что у него сегодня есть. И если Хосок скажет «умри за меня», то Джухон умрет, так как слово Хосока для него — закон. Даже вся интрижка с Чангюном проходила сперва с мыслью, что зацепило и пройдет, а потом уже, что, если припрет, можно в любой момент прекратить. Джухон никогда не пойдет против своего клана, своей семьи. Он должен помучить Чангюна, выбить инфу и перерезать ему горло, потом Кихен, насмотревшийся и полностью удовлетворенный, займется уборкой, а Джухон пустит себе пулю в лоб. — Усадите его на стул, — прочистив горло, говорит Ли и идет к багажнику за инструментами. Двое громил потащили несопротивляющегося Има к стулу. Усадив, они завязали ему руки позади и отошли к машинам. Джухон как будто тянул время. Вытащив сумку и поставив ее на крышку багажника, он долго перебирал ножи, в конце остановив свой выбор на ноже-кастете, Джухон с безразличным видом спросил у Кихена, что за инфу надо выбить. — Помнишь случай по перехвату транзитного участка пару месяцев назад? Этот сученыш начертил тот план. Тогда половина товара бесследно исчезла до нашего прибытия. Недавно информаторы доложили, что оружие из той поставки засветилось в Отке, в руках повстанцев. Сам понимаешь, чем тут пахнет. Босс хочет знать, кому передали то оружие и когда будет восстание. Так что расколи его, — Ответил на это Кихен. С одной стороны, Джухон понимал, что дальше тянуть нельзя, но ноги словно его не слушались. Невидимый тяжелый груз давил на плечи и не позволял сдвинуться. Кое-как взяв себя в руки, он направился к Чангюну. Им, опустив голову, рассматривал свои кеды, а заметив подошедшего Джухона, юноша медленно поднял на него взгляд. Несколько секунд оба молча смотрели друг другу в глаза, пока тишину не прервал подошедший сзади Кихен: — Джухони, я хочу его послушать, — противным голосом пропищал Ю, — Он не кричал, когда его били, он вообще молчит! Я хочу, чтобы он кричал, заставь его, — И скорчил милую, по мнению самого Кихена, мордочку. — Да, заставь меня кричать, Ли Джухон, — вдруг с вызовом бросил Чангюн и улыбнулся, смотря прямо ему в глаза. — Значит, знакомиться не будем, — говорит Ли и, поставив руки на подлокотники стула по обе стороны от жертвы, приближается к нему настолько близко, что Чангюн чувствует его горячее дыхание на лице. — Расскажи, кому вы отдали оружие и когда штурм, и больно не будет. Так и не услышав ничего в ответ, он выпрямляется и начинает вертеть нож в руке. Поведением и повадками Джухон себя не выдает, но в душе он никак не может себя заставить начать эту кровавую игру. — Я не понял, я сегодня в клуб попаду или нет? — слышит позади себя Ли. — Если ты забыл, как пытают, я могу тебе напомнить. Джухон еще раз нагибается к Чангюну и так тихо, что слышит только он, говорит «Пожалуйста». Чангюн вымученно улыбается, но звука не издает. Тогда Джухон одним резким движением всадил нож на пару сантиметров в левое бедро Чангюна. Им от боли вскрикнул, слезы застелили его глаза, он часто заморгал, чтобы не разрыдаться, но продолжил молчать. Джухон, так и не получив желаемого, медленно крутит нож в ноге. Чангюн дергается, пытается освободить руки, но бесполезно. Невыносимо больно и хочется сбросить с себя руку Джухона, но он продолжает медленно крутить нож и повторять как мантру: «Говори». Кихен подходит ближе и всматривается в лицо Чангюна, ему явно доставляет удовольствие гримаса боли на лице паренька. Джухон резко выдергивает нож, чем расстраивает Кихена. Кровь сразу начинает просачиваться сквозь джинсы. — Кихен, отъебись, — зло кричит Джухон, отчего рыжий пятится обратно к машинам. Джухон смотрит на то, что натворил, и пытается ровно дышать, Им перед ним перестал сопротивляться и не сползает со стула только за счет завязанных сзади рук. Джухон опять максимально близко приближается к лицу Чангюна.  — Чангюн, пожалуйста, скажи, — Всхлипы, — Я прошу, не молчи! Тишина. Не меняя стойку, Джухон всадил нож в плечо парня. Им только резко ахнул, слезы текли по лицу парня, но звука и на этот раз он не издал. Джухон начинает медленно сцеловывать слезы с лица парня и продолжает надавливать на нож, который проходит все глубже и глубже. — Когда я вытащу его, ты умрешь от потери крови, умоляю, Чангюн, скажи, — Молчание, —Малыш, я прошу, скажи, и я отпущу тебя. Бесполезно. Оставив нож торчать в плече мальчишки, Джухон резко бьет его по лицу. Тонкая струйка крови течет вниз по подбородку Чангюна. Джухон проводит по ней языком и пробует поцеловать Чангюна. Им до скрежета сжимает зубы и не пускает язык Джухона, тогда старший больно кусает его за нижнюю губу и снова шепчет «Пожалуйста». Чангюн больше не плачет. Он вообще больше почти ничего не чувствует. Не моргая, смотрит в лицо монстра перед собой. Чангюн даже мечтать не смел, что Джухон за него заступится, или что в их отношениях будет хеппи энд, он знал всегда, что это не тот случай. Но совсем глубоко внутри он все равно хранил, пусть и очень маленькую, но надежду на то, что это чудовище перед ним хотя бы чувствует что-то к нему. Они никогда не говорили о чувствах. Чангюн, конечно, бы хотел ему рассказать, как засыпает и просыпается, думая о нем, как не спит те ночи, когда Джухон на задании, как каждый раз, когда видит его даже издалека, у него внутри все замирает от счастья. Просто Чангюн всегда боялся оказаться излишне нежным или, что страшнее, быть отвергнутым. Да, у них был потрясающий секс, да, они просыпались вместе, Джухон уделял ему все свое внимание, когда они были наедине, он привозил ему шоколадки, зная, как их любит Чангюн, предупреждал о местах, куда не стоит идти в определенные дни. Но это было все. Джухон не говорил о чувствах. И сейчас, сидя привязанным к стулу, Чангюн понимал, что больно ему не от ножа в плече и открытой раны на ноге, больно от того, что Джухон невозмутимо выполнял свою работу. Все ведь верно, это — его работа, а Чангюн — очередная жертва. Он ведь всегда знал, чем это закончится, и это был всего лишь вопрос времени. И время Чангюна настало, и, раз уж ему суждено умереть, пусть и из этой битвы Джухон выйдет победителем. Поэтому, подняв взгляд, он смотрит прямо в глаза Джухону и говорит: — Тэхен, оружие перенаправлено ему. Штурм скоро, больше я ничего не знаю. Когда Джухон еще раз нагибается к нему, то Чангюн жмурится с мыслью, что это и есть конец. Но Джухон развязывает ему руки и идет к машине. Вернувшись со скотчем, он просто прямо сверху брюк замотал ему ногу, проделав тоже самое с плечом, предварительно вынув нож, и подошел к охране:  — Отвезете его в больницу на территорию Хейджена, потом найдете Че Хенвона, он же Ли Хенвон, и скажете ему, где он находится. Не довезете живым — скормлю псам, так что бегом, — говорит Ли и идет к мустангу. — Какого хрена, Ли Джухон?! — издает истошный крик Ю. — Ты должен прикончить его, есть четкие указания! Кихен продолжал кричать на всю парковку. Джухон поворачивается и идет к нему, берет Ю за глотку и прижимает к дверце внедорожника. — Послушай меня, мелкий урод, он сказал все, что ты хотел знать, и если ты сейчас не заткнешься, то на тот стул я посажу тебя! Кихен вцепился в руку Джухона, но был бессилен перед его силой, от нехватки воздуха он стал бледнеть и хрипеть. Только когда Ю обмяк, Джухон отпустил его и пошел к мустангу. Скоро на парковке остались только два внедорожника и все еще сидящий на бетонном полу злой Ю Кихен. POV Hyungwon Чангюн поступил с ножевыми ранениями, множественными ушибами и сильной потерей крови — это все, что мне сказали, когда я приехал в больницу. Он лежал в больнице двое суток. Все это время он был в сознании, и единственное, что я от него услышал, пока был в больнице, это «Отвези меня домой». Он игнорировал все мои вопросы, а я сильно не давил, я просто отвез его домой и не ушел. Неделю я жил у него. К еде он не притрагивался, не разговаривал, выползал из спальни только попить воды. Правда, два раза говорил с Минхеком по телефону, а один раз мой брат даже приезжал. У меня тогда начиналась смена, так я и ушел, оставив их наедине. Я понимал, что то, что произошло с Чангюном, связано с кланом Шин, и я понимал, что напрямую с Джухоном, но не хотел в это верить, а сам Чангюн не подтверждал и не отрицал мои подозрения. Что бы ни случилось той ночью до больницы, это очень сильно изменило этого «солнечного» мальчугана. Я очень хотел ему помочь, поддержать, но Им категорически не принимал моей помощи, он полностью замкнулся в себе и никак не реагировал на внешний мир. Решив, что он пока не готов, я перестал давить. Пожив с ним неделю, я понял, что с кланом Ли у Има вроде все нормально и его никто не тронет, и он хотя бы к концу недели стал есть один раз в день, я снова вернулся к себе на квартиру. Прошло пару дней, я как раз был на работе, когда мне на телефон позвонил Чангюн. Я вышел из клуба, чтобы ответить, так как из-за грохота музыки ничего не было слышно. Как я понял по его голосу, он был пьян, промычав мне в трубку, фразы типа «Я тебя люблю» и «Приезжай пить», он отключился. Я отпросился и сразу же поехал к нему. Картина, которую я застал у него дома, меня впечатлила. Он разнес всю гостиную, даже фигурки роботов, которые с такой любовью собирал, были разгромлены, на полу валялись осколки стекла, а один из стульев торчал в оконной раме. Посередине этого бардака, в окружении бутылок и бычков, потушенных прямо об пол, сидело лохматое нечто. Я подошел и сел прямо напротив него, отпив прямо из горла бутылки вискаря, я, как ни в чем не бывало, спросил: — Как дела? Я понял, что его наконец-то отпустило, и понял, что наступила, видимо, какая-то новая стадия его личного горя, когда он будет говорить. Я не ошибся. Но, по мере того, как он стал говорить, холод начал сковывать мои внутренности. Я сам за последние два года пережил не лучшие дни, но мой личный кошмар ни в какую не сравнится с тем, что чувствовал этот ребенок. — Джухон, понимаешь, Джухон это сделал. Он втыкал в меня нож, он смотрел мне в глаза, у него рука не дрогнула. Понимаешь, он убил меня, Хенвон-и, я любил его так сильно… любил его… он меня наизнанку вывернул, растоптал. Как можно так?! Как можно обнимать человека, а потом его резать?! Он говорил несвязанные фразы, говорил обрывками и запивал все слова. Я все понимал, и, по мере понимания, меня бросало в дрожь. Злость и негодование окутали все мое тело. Алкоголь не расслаблял и не помогал. Я хотел встать, взять кусок разбитого стекла с пола, поехать в Меннам и воткнуть в горло этому уроду, который посмел разбить мне ребенка, который уничтожил единственную чистую умеющую любить душу в этом гребанном городе. Мне хотелось плакать от бессилия, мне хотелось пропустить всю его боль через себя, лишь бы ему стало легче. Потому что я привык к боли, я бы справился, но Чангюн, он такой светлый, он такой чистый, он не заслужил этого. Я ненавижу Лебон и я ненавижу людей, здесь живущих. Я отказываюсь называть их людьми. Когда он уже не мог плакать, и слезы не шли, он просто сидел, покачивался и хрипел. Я стащил плед с дивана, укутал в него осторожно Чангюна — плечо все еще давало о себе знать — обнял и попытался успокоить. Скоро он отключился от сильного эмоционального всплеска, я перенес его в спальню и занялся уборкой. К моему удивлению, следующим утром Чангюн, как ни в чем не бывало, одетый с иголочки, прошел на кухню за кофе, потом, пожелав мне хорошего дня, уехал на работу. Я вызвал мастера чинить окно и вышел за ним. Стороннему наблюдателю бы казалось, что все вернулось на свои места. Да, внешне все так и стало, но я знал, что кое-кто уже никогда не станет прежним. Déjà Vu Была очередная пятница, я лихорадочно собирался на работу. Ночная смена, конечно же, разрушила для меня понятие здорового сна. Я мог себя заставить заснуть только ближе к вечеру и обязательно собирался вечно впопыхах, так как не мог вовремя проснуться и вечно опаздывал. Только я взял фен, чтобы высушить волосы, как услышал, что во двор заехала машина. Судя по реву мотора, это был крупный и дорогой внедорожник. Плохое предчувствие парализовало все мое тело. Мое сердце словно упало в пропасть. От страха у меня перехватило дыхание, я не смог себя заставить отложить щетку и подойти к окну, потому что не хотел видеть там того, кого ожидал увидеть. Не знаю, сколько минут я сидел в оцепенении, но стука в дверь не последовало, тогда, собрав всю свою волю в кулак, я на ватных ногах подошел к окну и отодвинул занавеску. На моем дворе, взобравшись прямо на газон, стоял черный, тонированный Range Rover Autobiography. Что меня сильно удивило — это то, что машина была без номеров. Меня немного отпустило, машина не из Плейга, что уже просто отлично. Из машины так никто и не вышел. Постояв еще две минуты, автомобиль развернулся и исчез с горизонта. Я сполз по стене на пол и просидел так достаточно долго, пока из оцепенения меня не вывел лай соседской собаки. Мне стало стыдно перед собой за страх. Мне так хотелось зарыться в одеяло и спрятаться, чтобы меня никто не нашел. От чувства постоянного страха уже сводило конечности. Я больше не хочу побоев, унижений и сломанных костей, я больше так не смогу. Сидеть в своей конуре с закрытыми шторами и выключенным светом меня не спасет. Я не знаю, что произойдет в следующую минуту, и доживу ли я до завтра. Если Хену, Минхеку или кому-либо нужно меня найти, они меня найдут, как бы хорошо я ни прятался, шансов никаких нет и защиты тоже. Все, что у меня есть сегодня — это ребенок, который повзрослел за одну ночь, которого я очень люблю и должен защитить. Поэтому, отогнав все мысли, я взял ключи и поехал в клуб. Я работал, как всегда, за своей стойкой на первом этаже. Точнее, в тот момент мы мило общались с одной из постоянных клиенток, когда краем глаза я заметил сильную суматоху в проходе и то, как охрана за две минуты освободила клуб. Даже мою собеседницу попросили покинуть помещение. Окруженные многочисленной охраной в клуб вошли и стали идти в сторону ВИПа все три главы кланов. Увидев Хену, от неожиданности я тупо присел за стойку, лишь бы не пересечься с ним взглядом. Но я успел заметить, что он был с той же блондинкой, и это меня успокоило, значит, еще не наигрался. Минут через 20 после того, как все скрылись в ВИПе, и я уже начал собираться домой, так как клуб закрыли на приватную сходку, ко мне подошел хорошо знакомый охранник Хену и шепнул на ухо, что через 10 минут босс хочет меня видеть. Плохое предчувствие, значит, меня не обмануло. Пытаясь унять бешеный стук своего сердца, я медленно направился в гардеробную. В тот момент я действовал чисто на эмоциях. Я схватил мобильный, ключи, накинул черную кожаную куртку на белую, порванную в нескольких местах в жертву моде, футболку и побежал к выходу. Выбежав на улицу, я медленными шагами, чтобы не привлекать внимание остальной части шайки, весело гогочущей у входа, направился к парковке. Сев в машину, я не знал, куда мне ехать, поэтому просто выехал на основную трассу и что есть силы нажал на педаль. Я носился сквозь поток машин со скоростью 140 км/ч, нарушая все правила и пролетая на красный свет. На ходу я успокаивал себя тем, что он уже забыл про меня, вряд ли они меня ищут, но страх, словно большая черная змея, поселился внутри и не давал о себе забыть. Я был за рулем 10 минут, но было такое ощущение, что прошел час. Съехав с главной трассы на боковую, я решил выехать на мост, в это время там почти нет движения, и можно будет спокойно пролететь. Только я выехал к гаражам, как прямо напротив меня откуда ни возьмись появился тот же тонированный Range Rover Autobiography. Я резко вывернул руль направо, машина ударилась боком со стороны пассажирского сиденья о столб и вылетела на обочину, помяв ограждение. Я был пристегнут и удар не пришелся по мне. Придя в себя, я отстегнул ремень, но не смог открыть свою дверь: ее заклинило от удара. Кое-как я переполз на заднее сиденье и вылез через пассажирскую дверь. Только я встал на ноги, как услышал грозное: — Ты смеешь не повиноваться?! «Лучше бы машина перевернулась, или удар пришелся по водителю», — подумал я, но было уже поздно. Он стоял прямо напротив меня, освещенный светом фар внедорожника, позади него стояли еще двое. Я не хотел говорить, да и говорить было нечего, я просто молился про себя, чтобы он сделал это быстро, чтобы просто пристрелил меня, и все закончится. Но он не спешил доставать оружие, вместо этого он подошел и резко ударил меня в живот, я согнулся вдвое и упал на колени. — Мразь, возомнившая о себе черт знает что. Кто ты такой, чтобы ослушаться меня?! Мой человек предупредил тебя, и ты при всех моих людях смеешь бежать?! — кричал Хену. Он был в бешенстве, я прекрасно помню его такое состояние, прошлое, словно снежная лавина, стало накрывать меня. Я пытался отогнать предательские слезы, собирающиеся в уголках глаз, но в следующую секунду он больно ударил меня кулаком в лицо и разбил губу. В этот момент послышался шум тормозящих рядом машин. Я даже саркастически подумал, что Хену, видно, один не справится со мной и подмогу позвал. Я попробовал улыбнуться своей мысли, но было очень больно двигать губами. Когда глаза привыкли к свету фар, я понял, что машина, точнее черный Cadillac Escalade, который остановился прямо напротив меня, не принадлежит клану Хену, машина была с номерами Меннама. Я так и сидел на коленях и облизывал кровь с губ, когда тот, кто вышел из Cadillac'a, остановился прямо передо мной. Я с трудом поднял голову, чтобы посмотреть на хозяина ботинок перед собой. В черных брюках и черном пиджаке, надетом на белоснежную рубашку, с расстегнутыми сверху несколькими пуговицами, на меня смотрел Шин Хосок. — Хосок, я уже собирался вернуться, и мы бы продолжили, — Сказал ему стоящий справа Хену. — Да мы все уже решили. Так что я подумал поехать в нормальное место поразвлечься, а не торчать больше в этой дыре, которую Минхек называет клубом. Хотя, я смотрю, тут тоже ничего так, весело, — Ответил Шин, смотря на меня. Потом он нагнулся ко мне и большим пальцем руки, с нажимом, даже больно, что я аж поморщился, стер кровь с моих губ. — Ты просто ахуенно смотришься на коленях, — Сказал он с усмешкой, смотря мне в глаза. Я поежился от его взгляда. Было такое ощущение, что он раздевает одними глазами. Вообще, весь Шин Хосок ни в какие мои рамки не лез. Я не мог определиться, к какой категории людей в моей голове он относится. — Хену, оставь эту тощую задницу, и, если хочешь по настоящему гульнуть, прошу за мной, — Вдруг выдает он моему личному кошмару и идет обратно к своей машине. Я даже оскорбился на его слова. Хену, напоследок больно пнув меня, уходит к своей машине, мое почти бездыханное тело и искореженную машину так и оставили на дороге. Конец POV Hyungwon Кортеж с номерами Меннама несется по шоссе на огромной скорости, позади него едет кортеж главы Плейга. Пассажир Escalade набирает чей-то номер и говорит в трубку: — Пересечение с мостом, угол 25, Хейджен, срочно заберите парня и узнайте, куда ему надо, я бы советовал в больницу, будет упираться — не спорьте. Машину тоже отогнать. Делаете все быстро и не мелькаете, свои номера снимите.