Лебон

У Хенвона дежавю. Он только приехал с работы и видит Чангюна, сидящего на пороге его дома. — Ну что, пойдем завтракать? — говорит Им, пытаясь зажечь сигарету, но зажигалка только искрится, не давая огня. Хенвон несколько секунд следит за неудачными попытками друга и сам ему прикуривает. Чангюн швыряет зажигалку о стену дома. — Ты чего такой злой с утра? — спрашивает Че, пока они идут к машине. — Злой? — Им резко останавливается и смотрит Че в глаза, — Да, я злой! И у меня, блять, есть эмоции! Я зол, потерян, расстроен, и мне страшно! Минхек хуйню мутит, Хосок подозрительно молчит, Джухон ни о чем не догадывается, а ты ведешь себя так, как будто все нормально! Че Хенвон, ты вообще изображаешь из себя ледовую глыбу и делаешь вид, что тебе на все наплевать! Какого хрена происходит? — Серьезно? Ты посреди улицы будешь мне истерику закатывать?  — А как по-другому вытащить из тебя эмоции?! — кричит Им, — Что мне вообще делать…? — уже тихо добавляет он. — Я не понимаю тебя. Если ты сейчас говоришь обо мне, то, видимо, по сценарию слезливых романов я должен есть мороженное, рыдать в подушку и смотреть фильмы про любовь. Но нет, блять. Я собираю себя по частям и прекрасно с этим справляюсь без твоего вмешательства. А если ты просто хочешь поговорить о том, что происходит, то давай доедем до кафе и спокойно поговорим без криков, маханий руками и истерик. Чангюн понуро опускает голову и садится на пассажирское сиденье своей же машины. Хенвон, слегка улыбнувшись, идет к двери водителя. *** — Как ты столько ешь и как вообще можно так есть?! — возмущается Хенвон, откусывая сендвич. Чангюн тем временем мажет на тост уже пятый слой джема сразу поверх остальных четырех, теперь уже из маракуйи. — Я люблю экспериментировать, — с полным ртом бурчит Им. Че только качает головой и заказывает еще кофе. — Ну так что такого случилось, что у тебя все признаки нервного срыва с утра? — спрашивает Хенвон. Чангюн откладывает тост. — Я боюсь. И мне поговорить не с кем. — Чего ты боишься? Судя по настрою твоего босса и Техена, вы выиграете эту войну. — Серьезно?! — опять переходит на крик Чангюн. Посетители начинают оборачиваться. — Если ты не перестанешь кричать, я уйду, - зло проговаривает Че. — Я просто не могу уже, как будто реальность все ждала где-то в тени и только сейчас, словно волной, накрыла меня... — тихо продолжает Им. — Как будто я только сейчас все понял. Я все время оставлял размышления на завтра, а теперь это завтра уже почти на носу, а у меня паника. Мне страшно до дрожи. — Чего ты боишься? — повторяет Че. — Я боюсь, что мы победим, и Минхек убьет Джухона. Я боюсь, что они победят и убьют нас всех. Патовая ситуация.  — Мы победим. — Тогда и Хосок умрет. Хенвон молча отпивает кофе. — Только не говори мне, что та большая любовь просто испарилась. — Я и не говорю. Я его люблю. Стараюсь разлюбить, но это вряд ли получится в ближайшем тысячелетии. — Тогда как ты можешь нормально реагировать на то, что его убьют?! — опять повышает голос Чангюн, но сразу же замолкает. — Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы их не казнили. — Ты ведь сам понимаешь, что это просто слова. Это не сработает с Минхеком. — С Минхеком не сработает, с Техеном сработает, - спокойно отвечает Хенвон, отпивая кофе. — У тебя есть план? — с надеждой спрашивает Им. — Нет. Пока нет. Но я придумаю его, - Че с громким звуком ставит чашку на блюдце. Чангюн понуро опускает голову на свои руки. — Чангюн-а, не раскисай. Обещаю, мы что-нибудь придумаем и твоего драгоценного Джухона никто не тронет. Кстати, симпатичный засос. Хоть водолазку бы что ли надел, — говорит Хенвон, смеясь. Чангюн впервые за день улыбается и трет метку, оставленную любимым. — А ты, кстати, перестань бегать к Техену. Это небезопасно, —  говорит Им. — А ты перестань беспокоиться по любому поводу, —  отвечает в тон ему Хенвон и просит счет. Меннам. SHTower 35-й этаж. Кабинет Шин Хосока. — Входи, — слышит Кихен приоткрыв дверь, и входит. Хосок стоит в кабинете спиной к входу и смотрит в окно. Кихен замирает у двери, залюбовавшись человеком, который одним только голосом заставляет сердце Ю учащенно биться. — У тебя что-то срочное? — спрашивает Хосок, обходит стол и прислоняется к его краю, скрестив руки на груди. На Шине облегающие брюки цвета "мокрый асфальт" и небрежно расстегнутая на две пуговицы белоснежная рубашка. У Хосока отличное настроение, ясный взгляд и еле заметная улыбка на губах, которая точно не адресована Кихену. У Ю внутри кромешная тьма, ад, кровоточащее сердце и огромное желание подойти поближе и хотя бы кончиками пальцев коснуться того, кто этот ад создал. — Я подумал, что Вам надо бы это увидеть и решил не тянуть, — говорит Кихен и нарочно небрежно кладет папку на стол рядом с Хосоком. Папка раскрывается, из нее вылетает фото и ложится на стол. Шин поворачивает голову и цепляет фото взглядом. Несколько секунд он не двигается и просто смотрит на него. Затем берет фото и подносит к лицу, на нем изображен то ли гараж, то ли склад, по середине которого стоит Ким Техен, что-то увлеченно рассказывающий улыбающемуся напротив него Ли Хенвону. Его Хенвону. Хосок знает, что такое физическая боль. Очень хорошо знает, спасибо за это врагам и недругам. Но с моральной он знакомится только сейчас, и ему оно совсем не нравится. Лучше бы не знакомился. Лучше бы его опять ранили в плечо, как два года назад или пырнули ножом, когда лезвие чудом прошло в паре сантиметров от сердца. Потому что тогда так не болело. Да, обе раны кровоточили и болели страшно, но сейчас другое. Сейчас болит не плечо, не грудь, не голова. Сейчас болит все. Хосок концентрируется на боли, он хочет найти эту точку и обезболить. Хочет понять, что же это все-таки болит, но не может. Боль становится сильнее. Он уже знает, что в папке. Шин уже чувствует, что в папке и пули, и секиры, и ножи, может, даже осколочная граната. В папке именно то, что будет делать ему невыносимо больно. И раны эти не обезболить, а кровотечение не остановить. Он знает это, но пытается дышать. Пытается не задохнуться. Машинально ладонью сжимает район груди, расстегивает рубашку еще на одну пуговицу. Воздуха катастрофически не хватает, и Хосок начинает задыхаться. Но Кихен стоит рядом и дышит нормально. И вообще будто ничего не случилось. «Что же со мной происходит...» — задает сам себе вопрос Шин и пытается нормализовать дыхание. Он берет папку и вытряхивает все ее содержимое на стол. Там фотографии, много фотографий. На всех есть Хенвон, на парочке и Минхек, и Техен, также оружие, незнакомые люди… Но Шин видит только Хенвона. Улыбающегося Хенвона. Но не ему. Видит Хенвона, перед которым готов был ползать. Хенвона, которого полюбил. Того самого Хенвона, которого Хосок выбрал своим смыслом. Шину словно вынимают внутренние органы, один за другим, без анестезии. Он не знает, что это за чувство. Но называет его предательством. Кихен стоит в стороне и все видит. Видит, как рушится изнутри тот, кого он любит. Видит, как эмоции со скоростью света меняются на лице Шина. Видит и чувствует чужую боль. Но Кихен живет с этой болью настолько долго, что она стала ему родной. И сейчас он смотрит на нее со стороны и любуется ее красотой. У Хосока даже боль красивая. — Ты проделал хорошую работу. Можешь идти, — говорит Хосок, прокашлявшись. — Как скажете, босс. Если это важно, то представитель семьи Ли в данный момент находится на территории Отке, — добавляет Кихен и идет к двери. Хосок молчит. — Где Джухон? — слышит Кихен уже у двери.  — Думаю, у того пацана, в Хейджене. Он два часа назад пересек границу и не возвращался. Вызвать? — Нет. И не сообщать. Объяви срочную мобилизацию. Собери всех. У вас 15 минут. — Да, босс. Уже закрыв дверь, Кихен прислоняется к ней вплотную и слушает, как человек, которого он любит, ломается и пытается справиться со своей болью. Хосок громит кабинет. Элисон, не выдержав звуков разбивающего стекла, бежит прятаться на офисную кухню. Шин бьет все без разбора. Сперва он бросает бутылки из бара в непробиваемые стекла во всю стену. Следом и вовсе опрокидывает весь бар. Затем ломает кофейный столик. Боль только нарастает. Хосок бьет кулаком об стену, надеясь, что физическая боль притупит душевную. Он сдирает костяшки пальцев в кровь, но боль не отступает. Боль не отступает. Эмоции не заканчиваются. Дышать легче не становится. Ничего вообще не меняется, кроме того, что от красивого кабинета Хосока остаются лишь руины. Такие же руины сейчас внутри Шина. Он медленно, по осколкам, идет к столу, достает из ящика свой любимый пистолет, затем так же двигается к дивану, берет пиджак и направляется к выходу. Кихен в один прыжок оказывается у двери на офисную кухню. Хосок выходит почти таким же как и всегда, если не считать безумного взгляда и взъерошенных волос, которые он на ходу поправляет окровавленными пальцами. Но Кихену не это важно. Важно, что за поясом у Шина его верный друг, который говорит о том, что правосудие Шин будет вершить лично. — Ты все сделал? - спрашивает Хосок со сталью в голосе и взгляде. — Да, босс, все ждут приказа. Шин идет к лифту, а Кихен на кухню за кексом, который он сегодня точно заслужил. Acid Rain Только в Отке Хенвон чувствовал себя стабильно. Как ни удивительно, но рядом с Техеном ему было хорошо. Как будто и не существовало того мира за пределами границы, где был эгоистичный брат, которому на все кроме собственной победы было наплевать, где был Шин Хосок, который одним своим существованием не давал Хенвону нормально дышать. Вот и сегодня, после завтрака с Чангюном, Хенвон приехал сюда, чтобы сбежать от той ненавистной ему реальности. Техен против не был. Даже когда Че напросился на совместный обход территории и даже сейчас, когда на складе Ким переговаривается со своими людьми и в сотый раз пересматривает тактику. Хенвон наблюдает со стороны, покуривая сигарету, и думает об утреннем разговоре с Имом, когда вдруг относительную тишину на складе разрывают звуки выстрелов снаружи. Хенвон только успевает отскочить, как дверь склада сносит огромный бронированный джип. — На пол!!! — кричит Техен. Видно инстинкт самосохранения все-таки срабатывает, и Че сразу же ложится на холодный пол. Парень сразу же начинает отползать к стоящим у стены ящикам с недавно привезенным оружием, намереваясь скрыться за ними. На складе начинается мясорубка. Как будто небеса разверзлись, и наступил ад на земле. От дыма, заполняющего пространство, почти ничего не видно и невозможно дышать, а от чудовищной смеси из криков и визга пуль закладывает уши. Повсюду лежат тела и не понятно, с какой стороны погибшие. Техен отстреливал все, что двигалось в его сторону, и, казалось, стрельба длится вечность и никогда не закончится. Хенвон ползет до стены, где за ящиками отстреливались люди Техена, точнее тот минимум, который от них остался. И в ту минуту, когда Че уже хотел заползти за ящик, последний отстреливающийся человек Кима поймал пулю и упал на Хенвона. Падая, несчастный зацепил взгроможденные друг на друга ящики, самый верхний свалился и придавил ногу Че, практически совсем обездвижив его. Пока Хенвон пытается выдернуть ногу и скинуть с себя уже мертвого парня, насквозь промочившего всю футболку Че своей кровью, стрельба резко прекращается. Че оборачивается туда, где должен был находиться Техен. Из-за дыма и пыли с простреленных стен все еще сложно было различить, что происходит на складе. Вдобавок, закрывшие вход бронированные машины светили фарами прямо в глаза Хенвону, ослепляя парня. После того, как Че кое-как сел, прислонившись стене, так и не сумев скинуть с ноги ящик, он увидел в метрах десяти от себя лежащего на спине Техена. Ким пытался перезарядить пистолет, но у него не получалось, было видно, что парень тяжело ранен. Прямо под спиной Техена образовывалось черное, увеличивающееся в размерах, пятно. То тут, то там лежали обездвиженные тела. После такого шума и накала на складе вдруг наступила мертвая тишина. Хенвон с ужасом осознал, что больше на складе выживших не наблюдалось. Но, когда склад стали заполнять неизвестные Хенвону люди, Че понял, что ошибся. Эти люди подходили к лежащим на земле и ногами проверяли, жив человек или нет, а потом добивали выживших. Хенвон, не выдержав этого ужасного зрелища, зажмурил глаза. Но в следующую секунду он резко открыл их, услышав до боли знакомый голос. — Найти сбежавших, проверить все склады. Объявить в районе ЧП и начать чистку. Стрелять на поражение в случае угрозы, — говорил Шин Хосок идущему следом рослому парню. Хосок подходит к Техену и ногой выбивает пистолет из его руки. Как бы Хенвон не хотел помочь, как бы он ни понимал, что произойдет в следующую секунду, он не мог оторвать взгляд от этих двоих. — Шин Хосок... — говорит с трудом Техен, сплевывая кровь, — какая честь! Хосок поднимает руку с пистолетом, целясь в голову Кима, и вдруг резко поворачивается к Хенвону. Буквально на секунду. Че одними губами, смотря в глаза Шину, шепчет «Не надо.» Но уже в следующую секунду раздается выстрел, который громче и сильнее для Хенвона, чем все предыдущие. Че снова закрывает глаза, но не может развидеть эту картину. Техен мертв. Он лежит на земле с застывшим взглядом, а из его лба течет тонкая струйка густой крови. — Бросьте его труп в центре района. Пусть все видят, как заканчивают те, кто пытается перейти мне дорогу, — слышит Хенвон и упорно продолжает сжимать веки. Не хотелось ни плакать, ни истерить. Хотелось проснуться. Сидя на полу, Че обхватывает голову руками в ожидании того, что сейчас все закончится и ему полегчает. Он чувствует, что к нему кто-то подходит, но он не хочет поднимать голову, не хочет смотреть ему в глаза. Хенвон хочет, чтобы он просто спустил курок. Но ничего не происходит, и Хенвон открывает глаза. Сразу же парень встречается взглядом со стоящим прямо напротив него Шин Хосоком. Хенвон теряется в реальности, он уже не понимает, сколько времени прошло с момента гибели Техена, ему кажется, что целая вечность.  — Уберите ящик, — приказывает Шин. Уже в следующую секунду нога Хенвона свободна. Шин присаживается напротив парня и костяшками пальцев проводит по его щеке, затем касается его губ. — Убери руки, — еле слышно произносит Че. Шин не слушается, наоборот, он опускает руку пониже и притягивает Хенвона за шею ближе к себе. Хенвон резко дергает голову назад и ударяется затылком о стену. — У тебя руки в крови! — истерично кричит парень. Хосок улыбается, но его глаза нет. Они такие же черные и пугающие. — Восемь часов. Я официально объявляю войну твоему клану. Передай своему брату, что я сотру ваш клан с лица земли через восемь часов. Я всегда играю по правилам, а не как вы, крысы, — спокойно говорит Шин и, встав, идет в сторону выхода. Через пять минут на складе остается гора трупов и так и застывший у стены Че Хенвон. La Familia Хенвон покидает Отке на машине Техена. На улицах никого, кроме людей клана Шин. Тут и там слышны выстрелы, но никто не трогает Че, и он спокойно въезжает в Хейджен. Он тоже пустует. Все магазины, кафе и рестораны закрыты. На улицах много вооруженных лиц. «Значит, уже знают о войне» — думает Хенвон и давит на газ. Че едет домой и быстро принимает душ, наконец-то смыв с себя чужую кровь. Переодевшись, он сразу бежит к машине. Когда Хенвон прибывает в особняк, он видит двор, заполненный вооруженными до зубов людьми клана Ли. В большой и так ненавистной Че гостиной дома на диване сидит Ли Минхек. Таким, как сейчас, своего брата Хенвон никогда не видел. Минхек выглядит как побитый щенок: волосы взъерошены, одет небрежно, и он, словно нехотя, медленно пьет виски из бокала. Напротив сидят бледная Бора и Чангюн. В доме, кроме личной охраны Ли больше никого нет. Хенвон молча падает на диван рядом с Минхеком и, взяв пустой бокал со стола, наливает себе выпить. — Сукин сын Ю Кихен. Я проиграл не Шин Хосоку. Я проиграл этой рыжей суке. Горло бы ему зубами изодрал, попади эта тварь в мои руки. Шин захватил Отке. Блять, он все-таки это сделал, — словно самому себе говорит Минхек. Хенвон молча делает глоток обжигающей горло жидкости. Тишина в комнате давит на плечи. Чангюн просто смотрит на стену напротив и вообще не подает признаков жизни. — Что мы будем делать? — первым не выдерживает Че. Минхек начинает истерично смеяться. — Даже если я вооружу каждого в моем районе, кто способен держать оружие, по численности мы в два или три раза уступаем ему. Я послал запрос в Плейг, Хену умыл руки. Поэтому мы будем защищаться до последнего и умрем, — Минхек продолжает смеяться. Хенвон встает и начинает нервно ходить по комнате. — Надо что-то придумать, мы не можем так просто сдаться! Ты отвечаешь за стольких людей! Я видел, как он убил всех людей Техена и его самого. Он всех убьет, Минхек. Не только нас, всех твоих людей! — кричит Хенвон. — Поэтому предлагаю пить! У нас еще есть где-то пять часов. Он настолько правильный, — с омерзением говорит Ли, — что если сказал через восемь часов, то и нападет ровно в срок. — Я поеду к Хену. Я попрошу его. На коленях буду просить, — выпаливает Че, — Я успею, это займет полтора часа дороги. - Хенвон садится рядом с Минхеком и смотрит на него с ожиданием. — Это вообще-то и твоя вина! — резко кричит Ли и, швырнув бокал об пол, встает. — Какого черта ты сейчас несешь?! Богом себя возомнил?! Нахуя провоцировать его надо было?! — не успевает закончить Хенвон, как получает удар по лицу. Че в долгу не остается, он, моментально привстав, бьет Минхека в живот. Вцепиться в друг друга парням не дает звук плача. Бора начинает рыдать навздрыд. Минхек снова садится на диван, а Че на пол перед Борой. — Не плачь, мы что-нибудь придумаем, — пытается приободрить сестру Хенвон. От этих слов Бора начинает рыдать еще сильнее.  — Чангюн, я возьму твою машину, — говорит Че и, взяв со стола ключи, идет к выходу. — Куда ты, блять, направился? — окликает его Минхек. — Просить, — отвечает Че. — Мы как прокаженные сейчас. Весь Лебон знает, что нам вынесен приговор. Тебя, блять, не пустят в Плейг. Не трать время! — зло кричит Минхек. — Я еду не в Плейг, — бросает Хенвон и выходит за дверь. POV Hyungwon Как только я вышел из особняка, мой настрой поехать в Меннам и умолять Шин Хосока о прощении моментально улетучился. Но в то же время я понимал, что других вариантов у нас нет. Поэтому я завел машину, закурил сигарету и выехал со двора. Всю дорогу я только и делал, что курил и думал. Правда, это не очень-то помогало. Меня пугало, что меня вообще могут не пустить в Меннам или, что самое страшное, он даже слушать меня не станет. Я вообще не понимал, на что я надеялся, направляясь туда. Просто я должен был. Семью не выбирают. Я наплюю на гордость и буду умолять его, даже, если он откажет и выставит меня за дверь. Я буду знать, что я попробовал. Так, и терзая себя различными думами, я и не заметил, как доехал до Меннама. Меня абсолютно спокойно пропустили на КПП. В отличии от Отке и Хейджена, Меннам жил своей обычной жизнью. Был вечер и наступали сумерки, люди сновали по своим делам, мне даже было обидно от того, что два района Лебона живут в ожидании. Ожидании часа расплаты. А в Меннаме жизнь размеренно продолжается. Еще через 40 минут я уже был перед SHTower. Только тут уже было заметно, что точно что-то происходит. Перед зданием было намного больше охраны, чем в обычные дни. У входа меня задержали и проверили. Я сразу назвал его имя, хотя даже не знал, тут ли он. Охрана попросила подождать. Затем они вернулись и сказали, что меня не ждут. Я не думал, что план провалится так быстро, но я не мог сдаться. Я вышел из здания и набрал Джухона. Он был очень удивлен, когда узнал, где я нахожусь, но лишних вопросов не задавал. Через пять минут меня вызвал охранник и проводил к лифту. Я хорошо помню вечер, когда я последний раз был в этом лифте. Я помню, как поднимался в ожидании… чего-то прекрасного. Так оно и было. Та ночь была лучшей в моей жизни, той ночью я встретил другого Хосока, того, которого безумно полюбил. Также я помню, как потом спускался на этом лифте, встретившись уже с настоящим Шин Хосоком. Не хочу даже думать, каким я выйду из этого здания сегодня. И выйду ли вообще. Звук, оповещающий, что я прибыл на нужный этаж, прервал мои думы. Выйдя из лифта, я сразу столкнулся с тем самым рыжим парнем. Я уже знал, что его зовут Ю Кихен, и знал по словам Минхека, что именно он виноват в том, что восстание провалилось. При мысли о восстании и Техене что-то сильно кольнуло в области сердца. — Какого черта ты тут делаешь? — вдруг шипит мне в лицо Кихен. — Мы с тобой не знакомы и уж тем более на "ты" не переходили, — отвечаю я и, отодвинув его, иду к двери кабинета Шина. — Ты шлюха! Не гнушающаяся ничего шлюха!!! С каким лицом ты сюда приперся?! — кричит мне в спину Кихен. Да, его слова больно ранят, но мне нельзя раскисать, ведь у меня впереди цель, и я должен ее достичь. Прямо у двери меня перехватывает девчонка, как я понял, его секретарша. — Вам туда нельзя, - торопливо проговаривает она. — Пожалуйста, я зайду на пять минут. — Если вы не уйдете, я вызову охрану, - она хмурит брови. — Позвоните Ли Джухону, он знает, что я здесь. Она начинает звонить куда-то, как я понял, охране. Воспользовавшись тем, что она отвлеклась, я поворачиваю ручку двери и вхожу. Я даже растерялся на мгновение. То, что когда-то было кабинетом, сейчас напоминало поле боя. Видно, прибирать уже начали, но на полу все еще валялись осколки стекла, сломанная мебель, и, вообще, все выглядит так, как будто кабинет целенаправленно громили. Целыми тут были только диван, кресла и стол. Лицом к входу, прислонившись к краю стола, стоит Шин Хосок, слева от него стоял Ли Джухон. Как только я вошел, за мной вбежала девушка, но Шин одним махом руки ее выпроводил. Дверь за моей спиной закрылась, и я застыл в оцепенении. Я знал, зачем пришел, да и добирался я сюда почти два часа, по пути успокаивая себя и готовя к этому разговору. Но сейчас, в эту секунду, я был абсолютно растерян. Конец POV Hyungwon SHTower. Кабинет Шин Хосока. За час до приезда Хенвона. Во все еще разгромленном кабинете стоят виновник этой разрухи и Ли Джухон. — Хосок… — Не надо! Не говори ничего. Твоей вины в этом хаосе тоже немало. Во-первых, вместо того, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями, то есть обеспечивать мою и, самое главное, безопасность района, ты изображал из себя Ромео и наплевал на все. Во-вторых, когда у меня было помутнение, назовем это так, ты, вместо того, чтобы привести меня в чувства и открыть глаза, еще больше способствовал этому самому помутнению. Поэтому все, что ты сейчас будешь говорить, не будет имеет значения. — Хосок… Я подозревал о восстании, я даже наводил справки... Просто я считал, что рано было так нападать. — Ты кто такой, чтобы считать что-то? И вообще, знать и не поставить меня в известность я расцениваю как сокрытие информации. Хотел продлить ваш рай на земле с этим пацаном?! Какого хуя мне истинное положение дел докладывает человек, работа которого контракты составлять? Может надо было главой своей безопасности Ю Кихена назначать?! — кричит Хосок. — Он сука та еще! И вообще, он болен тобой! И не лги мне, говоря, что ты этого не знаешь! — Какая мне разница?! Главное, что он блестяще справляется со своей работой в отличие от тебя! — Твои слова ранят! Я понимаю, что тебя предали и ты зол, но все равно мне больно слушать то, что ты говоришь. — Меня предали?! Ли Джухон, ты вообще ослеп и ничего, кроме одной конкретной задницы не видишь? Нас предали!!! Когда это ты стал разделять себя и клан, себя и Меннам? — Прости, я не так выразился. Но Хенвон… Неужели ты убьешь его? — Не произноси его имя! — со злостью обрывает Хосок Джухона. — Хосок, я все понимаю. Но я не позволю тебе убить Чангюна, поэтому можешь прямо сейчас меня казнить. Я не позволю! — собрав волю в кулак, выпаливает Джухон. — Я знаю, — вдруг резко улыбается Шин и ставит Джухона в ступор, — Как же мне моего бара не хватает… — говорит Шин, обведя взглядом то место, где раньше стояла барная стойка. — Им Чангюн не носит фамилию Ли. Считай, я закрываю глаза на то, кто он и с кем работал. Я его помилую. Но скажи мне, друг мой, как ты будешь дальше жить, зная, что он предал тебя? Зная, что обвел вокруг пальца? Зная, что он обошелся с тобой, как с пятилетним ребенком? Вот о чем тебе надо думать. Джухон молчит. — К 10 часам мы начинаем. Надо переговорить с людьми. Вспомни, кто ты такой, и покажи мне вечером, почему я не должен лишать тебя работы. — говорит Шин. *** На этом диалог обрывает звук открывающейся двери. И в следующую секунду в кабинет входит Ли Хенвон, который молча застывает у порога. Даже Хосок теряется, настолько неожиданно было видеть его здесь. У Шина внутри сразу все переворачивается, и ведь так каждый раз, стоит Хенвону только появиться на горизонте. Джухон тоже не двигается с места, просто поворачивая голову то к двери, то к Хосоку. Шин отпускает Элисон. Хенвон наконец-то делает шаг вперед. — Я хочу поговорить, — выговаривает парень дрожащим голосом. Хосок пристально смотрит на него и молчит. Джухон не знает, что ему делать и тоже молчит. — Интересно, о чем же? — вдруг прерывает тишину Шин, — О том, что я убил твоего любовника? О том, что ты пошел на предательство ради амбиций своего тупого брата? О том, что через четыре часа я казню всю твою семью и тебя в том числе? О чем конкретно? Только давай быстрее, меня мои люди ждут, а выставлять тебя за дверь как щенка мне не очень хочется. По старой памяти, скажем так. Хенвон сильно сжимает и разжимает ладони. Он не может поднять взгляд и посмотреть на Шина. Вместо этого парень топчется на одном месте и пытается собраться, понимая, что теряет драгоценное время. — Я просить пришел… О помиловании, — выговаривает с трудом Хенвон и наконец поднимает голову, встречаясь с ним взглядом. Хосок пронзительно смотрит на него и не двигается. — Меня поражает твоя наглость. А вообще, по-твоему вот так вот просят? — говорит с улыбкой Шин. Хенвон пытается прочитать по лицу Шина, о чем он думает, но безрезультатно. Тогда парень делает еще пару шагов вперед и останавливается в трех метрах от Хосока, не зная, что делать. — Ну проси, раз уж пришел, — говорит Шин и смотрит на часы. Хенвон мнет руками подол кофты и пытается сосредоточиться. Безрезультатно. Никогда еще за всю свою жизнь парень не чувствовал себя настолько потерянным и… несчастным. Затем Хенвон медленно, не поднимая голову, опускается на колени и продолжает смотреть в пол. — Блять, — не сдерживается Джухон. Ни один мускул не дрогнул на лице Хосока. Шин отталкивается от стола и подходит вплотную к стоящему на коленях парню. Хенвон наконец-то отрывает взгляд от пола и, подняв лицо, смотрит прямо в глаза стоящему над ним Шину. — Я уже, кажется, говорил, что ты ахуенно смотришься на коленях, — говорит Хосок и проводит ладонью по волосам парня. — Хосок, не делай этого, — не выдерживает Джухон. — Выйди, — резко говорит ему Шин. — Хосок… — Выйди, я сказал,— повторяет грубо Шин. Джухон, опустив голову, идет к двери.