Лебон

Donʼt play games itʼll be dangerous If you fuck me over 'Cause if I get burnt Iʼma show you what itʼs like to hurt ©

POV Hoseok «Зачем он пришел? Что он вообще о себе возомнил? Какого черта он такой красивый, даже выглядя как побитый щенок? Блядски красивый. Блядски хрупкий. Как же он хорошо играет. Утренний я купился бы, наверное. Прямо-таки ангел во плоти. Какая-то часть меня все еще хочет впиться в эти губы и остановить время, но эта часть до конца сегодняшнего дня окончательно умрет. Я сам ее убью. Как же ты меня бесишь, Че Хенвон. Меня в тебе бесит все. Твои волосы, твои ноги, твои блядские губы. Но в особенности эти глаза. Один раз ты меня уже обманул ими, но это был последний раз. Как я мог так сильно проколоться? Как я мог настолько ослепнуть, что не понял, кто ты на самом деле. Как я мог позволить тебе обвести меня вокруг пальца? Даже Хену оказался умнее меня, ведь понял твою сущность сразу и выставил тебя за дверь. А я? Я настолько зациклился на тебе, что находился в шаге от роковой ошибки. Все, что тебе и твоему брату нужно было, это получить Меннам и убить меня. И ты почти этого добился. Спасибо Кихену, что я вообще жив и стою тут. Браво, Шин Хосок! Впервые у тебя враг, который сильнее тебя. Враг, которого ты не можешь убить. Но я могу превратить твою жизнь в ад, Че Хенвон, и я это сделаю. Ты должен почувствовать всю ту боль, которую чувствую я сейчас. Ты будешь проклинать каждое утро, каждый миг своей жизни. Я лишу тебя всего, что у тебя есть. А самое главное, я сотру с твоего лица эту притворную гордость и напускную невинность. Ты блядь. Причем самая падшая из всех в Лебоне, не даром же ты из Отке. Тебе будет так больно, что ты сам будешь умолять меня убить тебя. На коленях будешь просить. С самого начала я должен был говорить с тобой на твоем языке, а не идеализировать и искать в тебе то, чего на самом деле нет. Но ведь начать все еще не поздно.» — размышляет Хосок, пока Хенвон топчется на пороге. Конец POV Hoseok — Я уже, кажется, говорил, что ты ахуенно смотришься на коленях, — говорит Хосок и проводит ладонью по волосам парня. — Хосок, не делай этого, — не выдерживает Джухон. — Выйди, — резко говорит ему Шин. — Хосок… — Выйди, я сказал,— повторяет грубо Шин. Джухон, опустив голову, идет к двери. Хенвону страшно. Страшно находиться наедине с человеком, у которого есть все основания прямо здесь убить его. "Какая ирония" - думает парень, ведь вспомнить-то перед смертью, если она наступит прямо сейчас, нечего. Вся его жизнь как в Отке, так и Хейджене была небогатой на хорошие воспоминания. Он не может сконцентрироваться и подумать о хорошем, даже если это последняя возможность сделать это. Все хорошее, которое всплывает в голове Хенвона — это Хосок в машине перед его домом, Хосок и его угроза не делать больше тату, Хосок и долгие поцелуи. А сейчас он стоит на коленях на ковре в кабинете Хосока, и умрет он, как это не иронично, от руки Хосока. Хенвон смотрит на ковер и думает, что если Шин его пристрелит, то ковер испортится. Че думает о чем угодно, но никак не может заставить себя смотреть на него, и не знает, что ему делать дальше. У парня затекли ноги и болят колени, а Хосок все так же стоит и ничего не говорит. Хенвону хочется рассказать ему все. Сказать, что он чувствовал все эти дни, как тяжело ему давалось решение молчать о планах Минхека, и вообще, как мучительно ему было скрывать от Шина правду. Хенвону хотелось сказать Хосоку, что он бы вернул время и остался бы тем шестнадцатилетним парнем в Отке. Он бы не хотел переезжать в Хейджен, не хотел бы принадлежать семье Ли. Он бы не хотел когда-либо встречать Шин Хосока и не хотел бы любить его. Хочется рассказать Хосоку все, выложить всю душу. Но вместо этого он молчит и продолжает представлять свою кровь на красивом ковре. — Скажи честно, на что ты рассчитывал, пока ехал? — вдруг прерывает размышления парня голос Шина. — Я… — Хенвон пытается прочистить горло, — Я не знаю. Я понимаю все. Честное слово, понимаю. Но, пожалуйста, не трогай мою сестру. Мою семью. Пожалуйста…Накажи нас по-другому: изъятием денег, имущества... Чем хочешь… Пожалуйста... — поднимает наконец-то взгляд Хенвон. — Ахуеть, какой же ты наглый, — Хосок рукой резко дергает Хенвона за волосы назад и максимально приближает к нему лицо. — Из-за тебя, урод, и твоего братца, мои люди чуть не погибли, вы меня чуть не убили. Возомнили из себя королей Лебона. Но ты, конечно, вообще молодец, даже поаплодировать хочется. Мальчик-сама невинность, вечный страдалец, которого все обижают. Как же ты ахуенно играешь! — Хосок словно выплевывает слова в лицо Хенвону и так же резко отпускает его волосы. Шин идет обратно к столу. — Хосок… — слабо произносит Хенвон, — Я не хотел… Клянусь, не хотел… Я не играл с тобой… Я недоговаривал насчет планов Минхека, но я не врал тебе никогда… Я бы не смог жить, если бы с тобой что-то случилось… Ты ведь мне небезразличен… — Не смей! — резко кричит Шин и снова подходит к парню, — Не смей, иначе, клянусь, я сверну тебе шею прямо сейчас! Глаза Шина мечут молнии, он сильно сжимает кулаки, сдерживая себя, чтобы не испортить лицо напротив. Ему омерзительно слушать то, что говорит Хенвон. — Ты маленькая дрянь! Это тоже один из твоих способов?! Хенвон молча наблюдает за тем, как слезы, скатывающиеся с глаз, тонут в ворсинках ковра. — Отлично, два этапа мы прошли: сперва умолял, потом пытался признаться, а теперь слезы. Хоть пооригинальнее бы был. Ты ведь вроде профессионал, опыта хоть отбавляй, да и до сегодняшнего дня ты отлично со всем справлялся. Интересно, что дальше? — слова Хосока словно режут Хенвона на части. — Насколько далеко ты готов зайти? — вдруг четко с расстановкой спрашивает Шин. Хенвон кусает губы и часто моргает, чтобы совсем не разрыдаться от обиды. Кое-как успокоившись, он поднимает взгляд и смотрит на Хосока, стоящего напротив. — Насколько надо. У меня ничего нет дать тебе, но я могу сделать все, что ты захочешь, — тихо договаривает Че. Хосок стоит совсем близко. Хенвон опять начинает от нервов натягивать рукава кофты. Хосок совсем не помогает и молчит. Че не знает, что делать, не понимает, чего от него ждет Шин. Тогда Хенвон, медленно подняв руки, касается пряжки ремня Хосока. Шин от этого жеста окончательно звереет. — Серьезно? — зло спрашивает он. — Я не знаю, чего ты ждешь, — уже с нотками надвигающейся истерики в голосе, говорит парень, смотря Хосоку в глаза. — Хотя, чему это я удивляюсь… Ты же шлюха и методы у тебя соответствующие, — говорит Шин и резко, одной рукой, дергает за волосы голову Хенвона назад. — Я покажу тебе, как я обращаюсь со шлюхами. Второй рукой Хосок начинает расстегивать брюки. Угроза в голосе Шина окончательно пугает Хенвона, но он понимает, что дороги назад нет. Хосок не возбужден. Хенвон, немного приподнявшись, робко проводит языком по члену, словно пробуя его, затем губами обхватывает головку. Вид того, как Хенвон обхватывает член губами, сносит Хосоку голову. Он миллион раз представлял в голове, как бы его достоинство смотрелось бы во рту Хенвона, но никогда не думал, что это будет настолько горячо. Член во рту парня сразу набухает и увеличивается в размере. Хенвон тут же понимает, что пытаться поглотить его целиком было плохой идеей, поэтому он начинает медленно водить по нему языком и посасывать головку. Но в следующую секунду Шин снова резко тянет волосы парня назад и начинает буквально трахать того в рот. — Прости, малыш, но я не буду нежным, — говорит Хосок и глубоко толкается. Хенвон задыхается, еле подавляет рвотные позывы, но Шин не останавливается, он нарочно с размахом и даже больно продолжает трахать парня в рот. Че обидно, слезы унижения не прекращают течь по лицу. Он хочет исчезнуть, хочет, чтобы Шин прекратил это, но он лишь молча терпит, опустив руки. Терпит, пока Хосок больно оттягивает волосы и грубо имеет его. Губы парня немеют, ему тяжело дышать, слюни и смазка стекают с подбородка на пол, но Шину как будто мало. Он не останавливается, не пытается быть мягче. Хенвон чувствует себя марионеткой в его руках, голова и рот словно не принадлежат ему. Хосок кончает парню прямо в рот и не вытаскивает член, заставляя Хенвона все проглотить. Че глотает и только после этого Шин отходит он него к столу и приводит себя в порядок. Хенвон не двигается, только рукавом вытирает губы и остается сидеть на коленях, уставившись в ковер. Он уже даже не плачет. — Скажи честно, со сколькими это срабатывало? Потому что лично мне твой минет не понравился, мне делали намного лучше. И я не думаю, что он стоит того, чтобы я уделил тебе еще хоть немного времени. Так что пошел вон, — говорит с презрением в голосе Хосок. Че отрывает взгляд от ковра и смотрит на Шина, который как ни в чем не бывало стоит напротив, прислонившись к столу. Хенвон не двигается. У Хенвона больше нет сил. Ни бороться, ни возмущаться, ни даже просить. Он медленно поднимается на ноги. От длительного нахождения в неудобной позе, парню требуются несколько секунд, чтобы нормализовать равновесие, затем он на ватных ногах идет к двери. Направляясь к лифту, Хенвон думает, что скажет Боре, когда вернется. Думает, что вообще делать. Ехать ли в особняк или же сразу к мосту, чтобы сброситься. Его втоптали в грязь, точнее, он сам себя втоптал в грязь по самое не хочу. На душе мерзко и грязно, и все вообще настолько плохо, что он даже не может как обычно сам себя успокоить. Не может сказать себе, мол, вот, помнишь, тогда было хуже, а ты выжил, ты справился. Потому что хуже, чем сейчас не было, и он не знает, как выжить в этот раз и как справиться с этим навалившимся комом проблем и чувств. Он же не сможет стереть эту картину из памяти, он не сможет жить с таким унижением. Лучше бы Хосок его убил, и все бы закончилось. Лифт застрял где-то на 20-м этаже и не идет. А Хенвону хочется сбежать, спрятаться, уйти отсюда подальше. Че чувствует, что позади кто-то стоит, но не оборачивается. — Ну, и чего ты добился? — говорит Кихен в спину Хенвона, — Ты конченный мудак, который играл на нескольких фронтах. Ты можешь всех тут обмануть, но я хорошо знаю таких, как ты! Ты никто, ты ноль! И сегодня это закончится, — Хенвон молчит и ждет лифт. — Отвечай мне! Ты что, проглотил свой супер колкий язык?! Че молча заходит в лифт и нажимает кнопку. *** Хенвона не было несколько часов, но в особняке ничего не изменилось, кроме того, что Минхек отсутствовал. И еще Чангюн наконец начал подавать признаки жизни. Теперь они поменялись ролями: Хенвон молча сидел на диване и не реагировал ни на что, а Чангюн носился по комнате и искал пути выхода. Периодически он подбегал к Че и пытался вытрясти из него, что и кого он видел в Меннаме. До часа "X" оставалось 40 минут. Минут через пятнадцать в особняк вошел Минхек. — Мои сказали, что он лично едет, — говорит Минхек и кладет свое оружие на стол, — Я даже не знаю, что делать. Мне нечем откупиться, но, блять, подыхать вот так вообще нет желания. — Мы в полной заднице, — говорит Им, не прекращая мерить комнату шагами. — Тебя вообще на территорию Меннама пустили? — резко поворачивается Минхек к Хенвону. — Да, — еле слышно отвечает Че. — Ну и как там? Начали праздновать падение Хейджена? — со злостью спрашивает Минхек. Хенвон молчит, — Ты язык проглотил?! — продолжает Ли, но его обрывают доносящиеся со двора выстрелы, которые почти сразу же затихают. Никто внутри дома даже не двигается. Через десять минут в дом входит Ли Джухон и в примирительном жесте разводит руки, в одной из которых пистолет. — Спокойно, я с миром. То, что я положил нескольких во дворе, моих намерений не меняет, — говорит весело Ли и идет прямо к Чангюну, — Я соскучился, малыш, — шепчет Джухон и глубоко его целует. Им так и стоит застывший на одном месте и хлопает ресницами. Следом за Джухоном дом заполняют люди клана Шин. Хосок входит последним и сразу твердой походкой направляется к Минхеку. Тот словно зачарованный смотрит на свой пистолет на столе, но руку протянуть не решается. Джухон становится позади своего шефа. Хенвон не поднимает глаза и продолжает собирать несуществующие пылинки с кофты. — Вся семья в сборе. Как мило! — фальшиво улыбается Шин. — Хосок, я прекрасно понимаю, что натворил, но если бы ты дал мне один шанс… — пытается оправдываться Минхек. — Заткнись, — прерывает его Шин, — По идее, ты должен сейчас лежать с разбрызганными по полу мозгами. Но ты жив, и я даже пушку еще не достал. — Хосок, что я могу сделать, чтобы мы устранили это недоразумение между нами? Это все Техен, я хотел его вразумить… — Как же ты заебал. Ты вообще дожил до этого дня только потому, что я всегда считал, что справиться с тобой это раз плюнуть, я не хотел пачкать преждевременно руки. Но тебе вечно не терпелось, ты словно не можешь сидеть спокойно на своем месте и вечно пытаешься получить то, что поднять у тебя ни сил, ни мозгов не хватит. Хотя за ваш тандем с братцем тебе можно немного поаплодировать. Послать ко мне ЭТУ блядь было неплохой идеей, — Хосок буквально буравит взглядом затылок Че, — Но и тут план не проработан и не додуман до конца. Ему еще многому надо научиться, а в первую очередь тому, как правильно стоять на коленях и отсасывать, — говорит Шин с ухмылкой на лице. В комнате наступает гробовая тишина. Хенвон с силой сжимает подол кофты и давит в себе порыв встать и выбежать на улицу. Ему кажется, что все в комнате смотрят на него, и от этого парень готов провалиться сквозь землю. — Так вот, слушай меня внимательно, — Хосок вновь поворачивается к Минхеку, — У меня есть к тебе предложение. С этой минуты Хейджен принадлежит мне. Ты сейчас подпишешь кое-что. Я сразу же присоединю район к Меннаму и уберу границы, Хейджен перестанет существовать как отдельный район. Ты и твоя сестра сейчас же покинете этот район навсегда. Будете жить в Отке, который я, кстати, начинаю строить с нуля. Никаких прав у тебя ни на что не остается. Более того, я лишаю тебя всего имущества. Вы выйдите отсюда только с тем, что на вас надето и имеется при себе. Лично ты, Ли Минхек, будешь под постоянным наблюдением. Любое твое движение, которое мне не понравится, и ты труп. — Я не понимаю… — тихо говорит Минхек. — Я думаю, убить тебя - это слишком легкое наказание. Я хочу посмотреть, как ты сдохнешь в нищете. Ибо падать сверху вниз очень больно. Я бы на вашем месте ввязался в конфликт и умер бы с достоинством, но что вы о нем знаете... — продолжает Хосок, — Если ты не принимаешь этот вариант, то вам уже пора начать отстреливаться. Хосок выжидающе смотрит на Минхека, который словно уменьшился в размерах. — То есть мы можем идти? — переспрашивает Минхек. — Да. В Отке. Только подпиши это, — отвечает Хосок. Кихен кладет на стол бумаги и ручку. Минхек подзывает своего секретаря. Минут двадцать уходит на изучение бумаг, после этого Минхек наконец ставит подпись. — И, кстати, твоего братца я оставляю себе, у меня на него особые планы. Ты ведь не против? — говорит Шин Минхеку с издевкой. — Можешь делать с ним все, что хочешь,— отвечает Минхек и, схватив Бору за руку, идет к выходу. Чангюн, растерянно смотрит то на Хенвона, то на уходящего Минхека и не двигается с места. В комнате остаются Хенвон, Чангюн, Хосок, его приближенные и охрана клана Шин. Хенвон больше не может это терпеть, и, встав, пытается обойти диван с противоположной Шину стороны. — Куда направляешься? — резко останавливает его Хосок, — Ты ради них на колени встал, а тебя как лишний балласт скинули. Это и есть твоя семья? — зло спрашивает Шин и подходит к парню вплотную. — Чего ты хочешь от меня? — не выдерживает Че. — Много чего. Начнем с того, что ты мне моральный ущерб возмещать будешь, — зло шипит он ему в губы, — изо дня в день, пока не надоешь мне или пока сам себе пулю в лоб не пустишь. Хенвон молча пытается переварить все, что сказал Шин. — Уходим, — поворачивается Хосок к своим людям, — Надо снести этот дом. У Минхека никогда не было вкуса — словно самому себе говорит Шин и идет к выходу. За ним, схватив Чангюна за руку, двигается Джухон. — Я без Хенвона не пойду никуда! Что вы сделаете с ним? — кричит и упирается Чангюн, не давая Джухону выйти из дома. — Уйми свою сучку, Джухон! — не выдерживает Шин. Джухон молча вытаскивает сопротивляющегося Има во двор. Хенвон так и стоит посередине комнаты, не зная, что ему делать. Хосок останавливается у входа: — Тебе особое приглашение нужно? — обращается он к Че. — Я с тобой никуда не пойду. Можешь меня пристрелить, может хотя бы так ты свою жажду крови удовлетворишь, — максимально спокойно говорит Хенвон. — Мою жажду не удовлетворит даже кровь всего этого проклятого района, а что уж говорить о твоей, прогнившей, — Хосок кивком головы показывает бугаю на Хенвона. Че начинает пятиться в сторону второго выхода в сад, но бугай его перехватывает. Парень вырывается и требует его отпустить, но бесполезно. Хосок молча, с чуть приподнятой бровью, наблюдает за этой картиной. — Выруби его и засунь в машину. Можешь не нежничать, он любит грубо, — бросает Шин и выходит.