Семь богинь Света

Ночь я провел в бессмысленных раздумьях, так и не пришел ни к чему, что могло бы мне понять и разобраться. Признаться, я впервые всерьез задумался над тем, что моя жизнь сейчас похожа на отрывок невероятного приключенческого романа, где есть и опасность, и смелость, и любовь, и ненависть, и жизнь, и смерть. Я много думал о том в эту безлунную ночь, что если я сейчас же закрою глаза и хорошенько высплюсь, то очнусь отнюдь не в этой до ужаса уютной и манящей своей простотой и краснотой комнате, а в собственном доме, где под боком сопит мой верный Хэппи. Я безумно соскучился по этому комку синей шерсти, по его завыванию посреди ночи, по гильдии, что стала мне родной, по старику, хозяину гильдии, по этой атмосфере разбоя и алгокольного веселья. И я начинал скучать еще сильнее, когда вдруг понимал, что Люси ни за что на свете не отпустит меня прогуляться хоть часочек по родному городку, пока не будет уверена во мне на все сто. С тяжкими вздохами и унынием, я заснул уже ближе к рассвету. И очень быстро пожалел, что потратил благосклонную ночь на размышления, а не на манящий сон. Не прошло и двух часов, как я отрубился прямо в одежде на шелковой красной ткани, как Эльза, вышибив дверь, растормошила меня и потянула в тренировочный зал. Я еле волочился за ней, перебирая ватными, еще не отошедшими от отдыха, ногами, потирая слипшиеся глаза, только и слыша ее нервное бухтение. Как оказалось, меня притащили в покои богини Войн и Сражений, только теперь по стенам не было развешано множество мечей, комнатку не заполняли доспехи из различных материалов: только сыпкий песок на полу, несколько факелов по углам и стенам комнаты, и сидячая в позе для медитации посредине комнаты Люси. Как только мы вошли внутрь, Эльза небрежно швырнула меня на песок, да так, что я успел изрядно его наглотаться. Такое поведение Скарлетт меня взбесило, но та очень быстро, почти бесшумно выскочила из комнаты, дверь же исчезла, как только захлопнулась. Я, отряхнувшись и выплюнув значительную часть песка изо рта, посмотрел на совершенно спокойную Люси, что и с места не сдвинулась. Признаться, она меня порядком удивила: я ожидал от богини совершенно другого поведения. Я думал, что после прошедшей (не совсем удачно для меня) ночи Люси будет избегать меня всеми возможными способами, даже и словом не обмолвится. Но блондинка была абсолютно спокойна, сдержана, хладнокровна, как и всегда. Честно, я временами не понимал, что творится в голове этой несносной девчонки. Ее отношение ко мне было слишком сложно разобрать. — Это я попросила Эльзу притащить тебя сюда; она, конечно, была не в духе после ночного дежурства, да и она была не в восторге от новости, что я выбрала ее комнату для тренировок, но что поделать, — она говорила совершенно спокойно, будто вчера ничего не произошло, и это меня слегка расстроило, ведь для меня вчерашний несостоявшийся поцелуй был первым шагом. И дался он мне крайне тяжело, а она, видимо, и правду решила просто вычеркнуть его из собственных воспоминаний. Я, сжав кулак и бесшумно выдохнув, натянул на лицо обычную улыбку, решив не зацикливаться на этом моменте. Я здесь, чтобы стать тем легендарным Убийцей Драконов, а не горе-любовником богини Звезд. — Спасибо, что дала мне «выспаться»: еще же даже не рассвело. Чего тебе вдруг приспичило с утра пораньше? — Люси наконец встала из позы лотоса и, поправив нежно-розовое одеяние, слегка открывавшее вид на изящные, снежно белые плечи, такие пленительно манящие своей невинностью и чистотой, будто их прежде никто и никогда не касался. Несомненно, я хотел быть первым, кто их коснется. Но позже. — Нечего ворчать. Кто рано встает, тому Бог подает — так у вас, людей, говорится? — она, посильнее натягивая на стройные ножки кожаные сапожки с серебряной застежкой, улыбнулась мне самой что ни на есть наивной и беззлобной улыбкой, на какую была способна, — И, к тому же, разве ты не хотел научиться Огненной магии? У меня округлились глаза. В груди так и затрепетало желание. Я так долго сгорал от ожидания, конечно, тренировки с Эльзой шли на пользу, но разве можно сражаться с силами Зла простым мечом? Магия была для меня нечто неизведанным, таинственным, чем-то скрытым от глаз обычных людей, таких, каким я себя считал еще недавно. Я читал множество книг о таинственном происхождении магии, рассказывал Венди сказки о приключениях смелых принцев и принцесс, владеющих всевозможными видами магии. И, несмотря на богатое воображение и несколько десятков прочитанных книг, я понятия не имел, что представляет из себя магия. Она по-прежнему была скрыта загадочной мантией-невидимкой, была тем, что нельзя было знать, и этой своей запретностью тянула меня сильнее всего. — Хоть бы предупредила меня, что начнем сегодня. Удивила… — А что-то бы изменилось, узнай ты накануне? Ладно, садись, я сейчас начну рассказывать, а ты внимательно слушай… — Люси, сразу приняв вид грозной учительницы, схватила тонкий клинок, появившийся из небольшой звездной воронки, в ладонь, будто указку и, подойдя поближе, язвительно усмехнулась, — И не смей перебивать! — стукнула она меня своим звездным клинком по макушке, несильно, но ощутимо. Богиня, глубоко вздохнув, улыбнулась простой улыбкой и принялась что-то рисовать на песке, при этом объясняя мне всю суть волшебного мира, мира, скрытого за завесой тайны: — С самого начала времен люди не владели магией, ей могли владеть только боги, ангелы, демоны, силы, что выше, чем все человечество в целом. И тогда, Король Духов, мой наставник, решил подарить возможность владеть магией людям. Правда, он рассчитывал, что люди будут использовать ее во благо… — Люси немного погрустнела. Наверняка, ей было тяжело смотреть, как люди, которым дарована такая мощь, как магия, воруют, лгут, убивают друг друга. Я вдруг вспомнил, что Люси говорила о том, что все, что она делает — ради людей. Но зачем защищать тех, кто этого не заслуживает? — Так или иначе, люди получили возможность контролировать энергию внутри себя. Она, выходя за пределы тела, превращалась в магию. На влажном песке виднелся рисунок человека, а над ним — сосуд, наполовину заполненный. Я, вглядываясь в рисунок, пытался разобраться в нем, хоть немного понять, что к чему, но я лишь непонимающе взглянул на Люси. Она, закатив свои медово-карие, щебечущие глазки, беззлобно усмехнулась и присела напротив меня. Я, подперев голову рукой, вздохнул и принялся слушать очередной поток слов объяснений. Мне было до жути скучно слушать про все эти эфирные частички, что накапливаются в этом сосуде, а после чего их можно использовать, чтобы творить огонь, но слушать ее невероятно сладкий, тающий в сознании голос, было ну уж очень приятно. Я просто растворился в этих непонятных символах, словах, знаках, я просто наслаждался тем, что провожу с Люси хоть какое-то время. И, несмотря на полное понимание того, что если я ничего из этого не пойму и не запомню, мне влетит, я лишь утопал в ее упоительном голоске, от которого так и тянуло в сон. Желание прижаться к Люси, притянуть ее за хрупкие, нежные плечи к своей груди, и просто уснуть вечным сном, больше никогда не отпуская эту девушку, нарастало с каждой секундой. И вот, Люси, встав с насиженного места и небрежно оттряхнув свое платье от прилипшего песка, воодушевленно спросила: — Ну что, все запомнил? — она смотрела на меня с надеждой и усталостью, и, если бы я ответил «Нет», уверен, Люси бы прибила меня на месте. Я кивнул, и богиня, облегченно выдохнув, сладко потянулась, качнув упругой, упоительно мягкой, грудью. Я мечтательно засмотрелся на нее, слегка смутив молодую девушку. Она, резко опустив руки на грудь, недовольно фыркнула: — И нечего так пялиться. Кстати, ты очень даже быстро сообразил, что к чему — когда я обучала этому других богинь, ни одна из них не догнала с первого объяснения, — Люси будучи очень уверенной в собственном мастерстве обучения, победоносно улыбнулась самой себе, вздернув своей аккуратный носик. Я все также мечтательно, с обожанием вглядывался в ее тело, глаза, волосы… Меня пленило в ней абсолютно все — даже ее своеобразный, заносчивый и местами стервозный характер не мог затмить ее доброты, старания помочь человечеству, простоты и нежности. Мое сердце было не на месте каждый раз, когда я задумывался о ней, вспоминая ее искрящиеся миллионами звезд глаза, их медовый отблеск, теплую улыбку, нежные ключицы… — Нацу, ты меня слушаешь вообще? — на ее щеках был виден нежно-розовый румянец, а сама Люси немного сжалась и повернулась в сторону, скрыв руками грудь. Должно быть, я слишком нагло смотрел на нее, пока она что-то говорила. Погодите-ка. А что она там говорила?.. — Э, конечно, Люси… — невинно отозвался я, совершенно не понимая, о чем она вообще говорила несколько минут назад. Она недовольно взглянула на меня и, натянув далеко не нежную и любящую улыбку, с сарказмом заметила: — Что ж, тогда повтори. — она с вызовом смотрела прямо мне в глаза, прекрасно понимая, что я и слова ее не слышал. От злости и некой обиды на мою невнимательность на ее висках вздулись синие венки. От ее ироничного тона у меня всегда возникают два желания одновременно: целовать ее взасос и душить, пока не посинеет. Я, решив воспользоваться старой доброй логикой, невозмутимо произнес: — Очередную полезную для меня информацию про укрощение собственной энергии. Я все понял и усвоил. Я могу наконец поесть? — Люси вздохнула и, проходя мимо сидящего меня, потрепала по волосам, так трепетно и неряшливо, по-своему упоительно и нежно, как может потрепать только мать. Наверняка, Люси привыкла за все и всех отвечать здесь; она раньше всех стала богиней, обучалась у самых древних богинь, а ее наставником был сам Король Духов. Должно быть, роль матери и защитника плотно засела у нее в голове. Но не волнуйся, Люси. Скоро тебе не придется меня защищать; я и сам смогу защитить тебя.

***

— Огонь порождают эмоции. Эмоции должны быть невероятно сильными и ощутимыми, чтобы твоя энергия приобрела форму стихии. Гнев и счастье, отчаяние и воодушевление, ярость и спокойствие, ненависть и любовь — самые сильные эмоции порой вызывают ощутимый прилив энергии. Помнишь, тогда, в коридоре, когда ты перестал себя контролировать, эмоции взяли под контроль огонь. Чем сильнее эмоция, тем сильнее магия. — А это работает с любым видом магии? — Нет. Ты — Убийца Огненных Драконов, огонь сама по себе мощная стихия. Для ее воплощения из энергии нужны сильные эмоции и правильное дыхание. Для каждой стихии нужны разные эмоции и способности. Например, основа волшебства Водной стихии — умение держать эмоции под контролем, не выпускать их наружу. Маги Воды, как и их стихия, способны приспособится к любым условиям, но основное достоинство Водной стихии — способность перенаправить энергию противника против него самого. — Люси мягко улыбнулась, — Ну, что-то я отошла от темы. В общем, пока ты не научишься справляться с собственной энергией, чувствами и эмоциями, я не смогу научить тебя и простейшим приемам. Собственно, для начала тебе стоит накопить достаточно эфирных частиц в свой сосуд, и медитация — хороший способ. Я, недолго раздумывая, принял позу лотоса, сложив руки у живота. Глубоко вздохнув, закрыл глаза и попытался сосредоточиться, но Люси резко выдернула меня из мимолетного транса. — Нет, не здесь. Тебе надо на поверхность. — Правда? Я могу наконец-то выйти отсюда? — с легким сарказмом в голосе произнес я, приоткрыв один глаз и взглянув на обворожительную богиню. Сегодня на ней было недлинное платье, и на сей раз без вырезов в области груди и плеч. Она легонько стукнула меня по лбу и поспешила выйти. Я последовал за ней. Нескончаемые коридоры стали за это время мне привычными, и хоть я все еще мог заплутать в них, я был уверен, что обостренные слух и нюх выведут меня, по крайней мере, к кухне. Я уже совсем свыкся с внешней обстановкой; жесткая кровать в моей комнате уже казалась невероятно мягкой, будто нежное облачко, после изнурительных тренировок с Эльзой. Люси никогда не гоняла меня сильно, совсем не торопилась обучить меня всему, что знала, будто бы совсем не боялась, что со мной без этих знаний что-то всерьез могло случиться. И правда, что могло со мной случиться, если я никогда не выхожу из этого убежища богинь? Я не спеша волочился за Люси, искренне заинтересовавшись ее грациозной походкой. Ее платье было гораздо скромнее, нежели вчера, и все же на ней оно смотрелось безупречно. А эти золотистые локоны, достающие до лопаток? Они были словно лучиками света, что так не хватало в этих темных коридорах. Несомненно, все богини здесь были прелестны и обворожительны, но мне никто не был нужен, кроме Люси. Она не уделяла мне столько внимания, сколько бы я хотел, будто специально давала мне лишь частичку себя, вечно оставляя меня ни с чем. Временами от ее высокомерно вздернутого носика мне хотел придушить ее в ту же секунду, сделать с ней что-то настолько невообразимо жестокое и пошлое, что она бы просто кричала, не то от боли, не то от удовольствия. Мы, наконец, пришли в тупик. Я непонимающе смотрел на Люси, пока она внимательно всматривалась в каменную кладку стены. Подойдя к ней вплотную, поцокав каблучками сапожек, Люси провела невидимую кривую, что-то прошептала, и стена будто стала прозрачной, а за ней — лес. Такой душистый и свежий, ярко-пестрый, ослепляющий своей сочной зеленой, преисполненный различными звуками, перехлестывающимися со спокойной и умиротворяющей тишиной. Я, будучи плотником, не раз был в лесу, рубил деревья в нем, собирал себе ягоды и травы, чтобы хоть как-то прокормится. Я помню, с какой небрежностью относился к этому чудному уголку земли, в голову тут же ударил свежий воздух, по которому я изголодался. Я, пройдя прозрачную стену, упал прямо на траву и пролежал так с минуту. Кто бы мог подумать, что я так соскучусь по таким простым и обыденным вещам, что не замечал раньше. Вернее, не ценил, что лес был совсем рядом со мной. Люси присела рядом со мной и погладила по волосам. А я просто лежал на траве, распластав руки по сторонам, немного сжимая в руке влажные от росы травинки, улыбаясь, как дурак. — Цени, что имеешь. А то потеряешь все. — Ты такого плохого мнения о людях. Почему же ты тогда их защищаешь? Делаешь все, чтобы они были счастливы? — Я же богиня. Люди обращаются за помощью ко мне, когда они на грани отчаяния, на распутье между Добром и Злом. Я не могу отказать им в просьбе. — Так… ты просто боишься, что люди шагнут во тьму, если ты не поможешь им? — Да. Наверное, так и есть. Богиня способна обойтись без людским просьб и молитв, но бороться со Злом способны обыкновенные честность и доброта. Люди, хоть и бывают немыслимо глупы, ужасны, бесчеловечны, и все же они — самое сильное оружие против Зла. Просто верь в свои силы, не позволяй себе впасть в отчаяние. Я лежал на ее коленях очень долго, немного щурясь от слепящего солнца, лучи которого пробивались сквозь густую зеленую листву деревьев, Люси бережно гладила меня по волосам. Я чувствовал, как тело наполняется благоговением от ее слов, касаний, голоса, тепла. Мне никто не нужен был в целом свете. Я приоткрыл глаза и посмотрел на Люси, что мечтательно глядела куда-то вдаль, не переставая играться с моими розовыми локонами волос, периодически зажимая их в кулак, и тут же отпуская. Я улыбнулся и, посильнее прижавшись головой к ее животу, закрыл глаза, наслаждаясь мимолетным мгновением, ощущением свободы. — Не выходи за пределы леса, пока я не разрешу, ладно? Ты еще не готов к этому… — Я что, не могу даже вернуться домой, и проверить, как там Хэппи? — печально прошептал я, уже почти отрубившись в нежных объятиях богини. Девушка хмыкнула. — Пока я не буду уверена, что тебе ничего не угрожает, тебе запрещено покидать Восточный лес. Еще успеешь найти себе приключений на пятую точку. — Убрав прядь волос за ухо, Люси поднялась с колен; я легонько стукнулся головой о землю и недовольно фыркнул, потирая ушибленный затылок, — Так, а теперь помедитируй. Попытайся сосредоточиться на эфирных частичках в воздухе. Как закончишь — постучи три раза по каменной стене. — Люси уже спешила скрыться за прозрачной стеной, что скрыта за плотными ветками плакучей ивы, но я ее одернул, сидя на траве в позе для медитации: — И долго мне так сидеть? Она повернула голову в бок, отодвигая в сторону огромную ветку дерева, и улыбнулась. — Столько, сколько понадобится. Постарайся накопить побольше эфира в теле, чтобы я смогла научить тебя нескольким приемам. Когда твой сосуд расширится, со временем ты сможешь обходиться без медитации: энергия будет струиться в теле сама по себе, только успевай ее использовать. — хихикнув, Люси скрылась за ветками ивы; стена, скрытая за ними, очень быстро стала снова каменной, покрытой плотным слоем влажного мха. Я, тяжко выдохнув, отвернулся от входа в подземелье и попытался применить знания, что Люси вложила в мою дурную голову, на практике. Долгое время не выходило абсолютно ничего; я не чувствовал и капли энергии в теле, после убаюкивания Люси только больше хотелось спать, а есть тем более. Но я, не желая вернуться ни с чем к моей обожаемой богине, очень долго сидел, пытаясь почувствовать хоть грамм эфира в воздухе. Наконец, открыв глаза, я заметил, как небольшие огоньки, будто маленькие звездочки, проникали ко мне в грудь, наполняя сосуд каплей за каплей. Я чувствовал мимолетный огонек в сердце, что был настолько неощутим, что я и вовсе не мог насладиться этим крохотным теплом. Понемногу, этих частиц, похожих на светящийся летний тополиный пух, становилось все больше, я чувствовал жгучее приятным огнем покалывание в руках и груди, будто что-то рвалось наружу, а я, такой противный, держал это внутри. Наконец, звездочки перестали тянуться ко мне, просто растворяясь в воздухе рядом. Я понял, что готов к настоящим тренировкам и, полный энтузиазма и решимости, помчался обратно к Люси.