Всю ночь за окном безжалостно выл ветер, ревела вьюга, сыпал крупными хлопьями снег, и вскоре небольшое оконце моей подвальной красной комнаты оказалось полностью заваленным белоснежным покровом зимы. Страх, поглотивший меня почти полностью той ночью, практически исчез, но оставил свой нечеткий след, и я сейчас совсем не о руке.
Этот отпечаток тьмы ничто не сотрет.
Но меня, признаться, совсем не волновало мое душевное состояние, а тем более физическое. Я почти всю ночь провел в раздумьях над словами Люси:
— Но знаешь, я, кажется, нашла способ научить тебя самоконтролю. Тогда и Марде Гир будет беспомощен перед тобой…
Интересно все-таки обстоят дела. Еще так недавно я был преисполнен уверенности в том, что могу постоять за тех, кто дорог мне и моему сердцу. Еще недавно я убеждал Люси, что могу покинуть убежище, что справлюсь со всеми напастями, что я уж достаточно силен, чтобы дать отпор Тьме. Но сейчас, когда я чуть не умер, вернее, чуть не оказался в объятьях Тьмы (что еще хуже, нежели смерть), я чувствую себя непонимающим несчастным ребенком, который слишком мал и неопытен, чтобы действительно стать полезным и нужным для тех, кто дорог тебе. Пережив очередную ночь, и день, и этот страх перед неизведанным, я принял вполне логичное решение не бежать впереди вагона — всему свое время. Уверен, рано или поздно Люси узнает, что я достаточно силен для ее защиты, вернее, что я стану еще мудрее, сильнее и опытнее. Ну, а пока, будь я глупым ребенком или же нет — я рядом.
Утро было чистым и светлым. Новый день. Новые приключения.
Крупные бугры снега расстилались по всему Восточному лесу. Было гораздо холоднее, нежели вчера, и даже мне, Огненному волшебнику, пришлось одеться потеплее. Зима вошла в свою полную силу, под землей, в убежище богинь, на стенках коридоров уже виднелся легкий налет инея и корочки прозрачного льда, единственным источником тепла была печь на кухне, несколько каминов, распиханных по комнатам, и я, такой теплый и прямо-таки пылающий под томным взглядом замерзающих девушек. Венди стала заметно чаще и дольше обнимать меня, прижимаясь немного замерзшим носом к моему торсу, и я, в прочем, не был против этого. Правда, не только Марвелл стала липнуть ко мне, дабы согреться: Лисанна, одеваясь заметно скромнее (хоть это радовало), стала временами забираться в мою постель и прижиматься к моей груди. После третьего раза, обнаружив ее полуголой в своей постели наутро, я довольно грубо вытолкнул обнаженную богиню из комнаты, наконец оставшись наедине с самим собой.
Что же до Люси, то с тех пор, как она довольно ловко заинтриговала меня, прошло уже больше двух недель. Никакой новой информации о собственном самоконтроле я не узнал, как бы не пытался пристать к богине с расспросом во время тренировок.
Кстати о них: богиня Звезд явно не собиралась меня жалеть после той жуткой ночки, напротив, я приходил в свою комнату еле живым и еле излеченным магией Венди. Но, как ни странно, я не чувствовал себя сверх уставшим. Я покорно усваивал все то, что вкладывала в меня богиня, старался изо всех сил показать, что я готов к следующему шагу, что я способен на большее, но, по правде говоря, я не чувствовал себя столь же уверенно, как прежде. Я просто ждал, когда все же Люси понадеется на меня, расскажет, что к чему, и, быть может, отправит меня в далекое странствие, за далекие холмы, текучие быстрые реки, туманные леса, города и страны, где жизнь настолько иная и непредсказуемая, что просто дух захватывает. Именно этой надеждой, надеждой на то, что я стану сильнее, мудрее, и наконец покажу себя в полной силе, что мои давние мечты о странствиях, как в моих любимых книгах, станут реальностью, я и жил.
До сегодняшнего утра, которое было чистым и светлым, я жил мечтами.
Холод пробирал до костей молодую богиню, ютящуюся возле еле-еле работающей печи, шмыгавшую своим аккуратным носиком и что-то шепчащую с недовольным видом. Я, проснувшись, как всегда, раньше остальных, неспешно и неслышно подобрался прямо сидящей на корточках девушке, что лишь усмехнулась, когда я оказался в паре шагов от нее.
— Драгнил, от тебя жарит, как от камина; не надейся застать меня врасплох, — повернув голову в сторону, где находился я, Люси улыбнулась и встала, потерев ладони одну об другую, — Ну что, ты голоден?
«Я изголодался по чувству, что захлестывает во время опасного боя, по чувству, что заставляет меня бороться, бороться до конца, по чувству, которое подарила мне ты, вверив меч Земного Огня, и ты прекрасно знаешь, как я голоден».
— Нет, я не голоден, — кротко отозвался я, осмотревшись. На окнах аккуратными узорами таял иней, в небольшом камине, возле которого обычно собираются богини длинными, зимними вечерами, тлели угли, которые наверняка Люси еще ранним утром подкинула к угасающему пламени. Вокруг царил покой и мертвая тишина, иногда прерывающаяся гулом ветра за окнами и всхлипами богини, пытающейся что-то приготовить, — Люси, ты простудилась? — как обычно, с толикой беспокойства, хотя, скорее я спросил из вежливости, поинтересовался я. Она покивала головой, прижимая тыльную сторону ладони к носу.
— Нет, просто этот холод, сырость… Б-р-р-р! Апчхи! — наконец чихнула Люси. В уголках медовых глаз немного проступили слезы, но на порозовевших губах играла глупая ухмылка, — Слушай, насчет твоего самоконтроля…
Не знаю, могла ли Люси увидеть искреннюю радость сквозь мои глаза, но в душе я неистово ликовал, ведь ощущение того, что твои мечты скоро станут реальностью — непередаваемо. Я попытался убрать с лица слишком широкую улыбку и, сделав непринужденный вид, облокотился на деревянную тумбу и невозмутимо произнес:
— Напомни, о чем речь?
— Хах, Нацу, твои глаза так и горят желанием поскорее уйти отсюда, увидеть мир таким, каким ты его запомнил, так что, будь добр… — щелкнув меня по носу, проговорила Люси с беззлобной усмешкой в бархатном голоске, — Не скрывай от меня ничего. Ты не скроешь от меня радость или грусть, любовь или неприязнь, боль, ярость — не бойся мне показывать себя.
Я слегка опешил от ее слов и завис на мгновение, ну, а после лишь коротко кивнул, легко улыбнувшись. Ее пристальный, полный любви и заботы взгляд проникал настолько глубоко, настолько сильно пытался засесть внутри, а я, а что я? Я и не сопротивлялся тому, что эта блондинка украла мое сердце.
— Итак, напомни мне, о чем речь? — уже продолжая возиться со свежей зеленью, которая непременно будет пряностью в утреннем завтраке, задорно спросила Люси. Я улыбнулся и спокойно ответил:
— О моем самоконтроле и о том, что я слишком слаб, чтобы защитить тебя.
— Я же говорила, ты не слаб. Ты, хм, скорее неопытен, а еще излишне самоуверен в своих силах.
— Ну что, так и будем перечислять мои недостатки, или же ты все-таки поможешь мне стать сильнее? — наигранно обидчиво проговорил я, незаметно присев на деревянную тумбу, отодвинув свежий, нарезанный, зеленый лук. Люси невозмутимо продолжала готовить завтрак на несколько человек, рассказывая о дальнейших планах:
— О, Драгнил, я могла бы перечислять твои недостатки вечно, но сейчас не о них, — выбив несколько яиц на раскаленную сковороду, начала Люси, — Когда-то давно, когда я была, еще самой что ни на есть, юной богиней среди остальных древних богинь, я познакомилась с довольно опытной, сильной, но слегка чокнутой женщиной. Она не человек, но и богиней ее вряд ли назовешь. Полюшка-сан лекарь, знахарь, колдунья, если тебе так будет понятнее. Она хорошо разбирается в различных травах, зельях, в общем, настоящая целительница. Живет Полюшка-сан отдельно от людей, сторонится их, ибо считает их алчными существами, души которых легко затеряются во мраке. В общем, она недолюбливает людей. Но, тем не менее, только Полюшка-сан сможет помочь тебе разобраться с Марде Гиром раз и навсегда. Именно поэтому завтра утром мы отправляемся к ней.
На столе уже стояла ароматно пахнущая луком и петрушкой яичница, я же все еще не мог собраться с мыслями и поверить, что день, когда все изменится, когда я выберусь из этой клетки, которая стала мне родным, но таким тягостным домом, когда Марде Гир будет дрожать при упоминании моего имени, настал. Находясь в раздумьях около деревянной кухонной тумбы, я и не заметил, как сквозь приоткрытую дверь общей комнаты, так и пробивается тонкий запах одной из богинь, вставшей довольно рано. Это была Венди, малышка Венди, которая так много слышала о Полюшке-сан, не могла поверить своим ушам, так же, как и я. Марвелл всегда мечтала встретиться с этой загадочной колдуньей, узнать от нее столько, сколько вместиться в головку малолетней богини.
Но, до сегодняшнего утра, которое было чистым и светлым для нас обоих, мы жили лишь мечтами. Мечтами, что казались несбыточными в силу обстоятельств и одной сильной и уверенной богини Звезд, но я ждал слишком долго. Этому миру пора меняться.
***
Ее открытые плечи, нежная, тонкая кожа на немного бледноватой шее, приятный отблеск миндаля в глазах, милая улыбка, капюшон, плотно натянутый на блондинистую макушку, глубокий вырез вдоль бедра, теплое кожаное платье, обрамленное мехом в самом низу, высокие сапоги с тем же мехом по краю, немного покрасневшие щеки от холода, ее глаза, цвета медового муската, ее руки, спрятанные с немного громоздких рукавицах… Ах, я уже говорил про глаза?..
Поначалу мне показалось, что Люси ну уж слишком откровенно оделась для дальнего похода в заснеженный Серверный лес Арболеса, но, присмотревшись, и поняв, что я могу любоваться моей прекрасной напарницей сколько душе угодно, я лишь глупо усмехнулся и еле слышно прошептал:
— Чудесно выглядишь, моя богиня…
Казалось, она и вовсе не услышала меня, ну и пускай — она же знает о моих чувствах к ней, хотя всем своим видом пытается ввести меня в заблуждение о том, что понятия не имеет о моей любви.
Может, эта совместная вылазка станет моим первым ключом на пути к ее сердцу?
Солнце еще не взошло; стоял дикий гул от сквозного холодного ветра, что пробивался сквозь неплотно прикрытые двери и окна. Да, впрочем, знаете ли, в подземелье никогда не бывает слишком жарко, особенно зимой.
Люси, немного засмущавшись от моего через чур пристального, восхищенного взгляда, подошла ко мне поближе и, ухватив мою руку, спросила:
— Ну что, ты готов? — я, переведя взгляд с ее лица на плотно сжимающую мою руку ее ладонь, нервно выдохнул, попытавшись утихомирить волнение, ни с того ни с его разыгравшееся в груди. Неясно почему, но я жутко нервничал. Стоило мне только задуматься о том, что я останусь наедине с моей обожаемой богиней, меня пробирала дрожь. Не то от страха, не то от предвкушения. Но, взглянув снова прямо в омуты ее карих глаз, я мгновенно улыбнулся и довольно уверенно кивнул, посильнее сжав теплую рукавичку девушки. Люси, немного отойдя от меня, достала из своей бездонной* сумки небольшой прозрачный шарик, наполненный синим туманом и россыпью звезд. Будто переносной космос, такой же манящий и прекрасный.
Богиня не стала долго церемониться и, хорошенько замахнувшись, разбила об пол хрупкую вещицу; синий туман тут же расползся крупными клубами по деревянному полу, овивая нас с Люси столпом дурмана. Звезды и галактики пролетали перед глазами, я настолько сильно погрузился в этот приятный транс, что слишком поздно услышал отчаянный вопль юной богини Небес:
— Люси-сан, подождите меня!
***
Пространство и время проносилось перед глазами, было так легко и тепло, я чувствовал каждой клеточкой своего тела, как магия струиться по венам вместе с кровью, как Люси крепко держит меня за руку, как давит на меня непонимание, но это мгновение полета сквозь галактику окончилось так же быстро, и окончилось довольно резким и болезненным падением на плотный слой снега. Крупный бугор, на котором я лежал, быстро растаял. Девушка, лежащая на мне, что-то недовольно пробурчала мне в шарф, а после я увидел до боли знакомую синюю макушку, и виноватую наивную улыбку Венди, которая вежливо помахала мне ручкой.
Небольшое приключение, только я, Люси да малышка Марвелл, невинно прижимающаяся к спине богине Звезд, которая с сердитым выражением лица уткнулась мне в шею.
Утро было чистым и светлым. 
