***
Смеркалось. В доме стало заметно чище благодаря усилиям молодой богини, и меня в том числе. Теперь в доме действительно можно было спать и даже жить, при том не чихая каждую секунду. Полюшка что-то достала из погребка, и спустя час, когда за окном совсем стемнело, на столе стояли три плошки с ароматным супом, который, как ни странно, не оказался ядовитым (на что я вполне имел основания рассчитывать, видя, как Полюшка со злобными хихиканьями добавляет неведомые ингредиенты в суп). Пока узнать о самочувствии Люси я не мог, хотя сердце было не на месте весь вечер, а когда я посматривал в сторону приоткрытой двери комнаты, то оно и вовсе неистово волнительно колотилось, разрывая грудную клетку от нарастающего беспокойства. Внизу живота приятно потягивало, стоило мне задуматься о нашем поцелуе, уже представляя, как будет Люси краснеть, пытаясь мне что-то объяснить, а я буду занимать ее болтливый язычок занятием поприятнее… — Хэй, не-до-человек, отнеси нашей болезной суп; ей полезно… — вырвала меня из приятных мечтаний Полюшка, несильно стукнув по голове половником. Я, возмущенно фыркнув, услышав уже приевшееся «не-до-человек», лишь взял в руки плошку и подошел к заветной двери. На секунду зависнув, попытался успокоиться, но чувствовал, как щеки просто пылают, а в груди все ломит от разыгравшегося огонька. Но, услышав раздражительный вопль колдуньи, я тут же проникнул в комнату, словно почувствовал, что та собирается кинуть в меня своей любимой метелкой. Облегченно выдохнув, закрыл дверь и осторожно повернулся. Люси сидела в полном одиночестве, подложив ноги под себя, обмотавшись простыней, наблюдая пейзаж за окном. Слабый свет луны просачивался сквозь неплотную шторку в белый цветочек, оставляя свои лучи на лице богини, нескольких дощечках пола и одной из полок домашней библиотеки. Люси не сразу заметила мое присутствие, ровно до тех пор не смотрела на меня, пока я не подошел к ней и не подставил стул рядом с кроватью. Богиня мягко провела по собственным волосам рукой и, посмотрев на меня, легко улыбнулась. Ее прекрасные глаза заметно поледенели в свете луны, но от этого не перестали быть завораживающе прекрасными. Спелая вишня отпечаталась на ее губах, хотя те были немного обсохшими. Я долго смотрел на нее, с восхищением подмечая, какая же Люси все-таки красивая. И нет, я и раньше встречал красивых девушек, но те обычно оказывались пустышками с четкими скулами и упругой фигурой, но не более. Богиня во многом превосходила обычных людей, и я невероятно счастлив, что мне повезло любить именно ее. Поцелуй не выходил из головы, я бегал глазами по немного освещенному лицу девушки, надеясь навсегда отпечатать это лицо в своей памяти. Этот влюбленный, простой, смущенный взгляд. Эти приоткрытые губы, нежные руки, правильные черты лица, покрасневшие щеки… — Нацу, ты мне это принес? — беззлобно усмехнулась Люси, помахав передо мной ладонью. Я, спустя мгновение, кивнул, отведя взгляд и протянув богине плошку с немного остывшим супом. Я молча ждал, пока девушка выпьет все без остатка, просто не зная, с чего начать разговор. Это душащее, по-своему прекрасное чувство просто встало порхающим ощущением влюбленности в груди и комом в горле. Люси робко поставила плошку на прикроватную тумбочку и заинтересованно, будто Венди, взглянула на меня, подперев рукой щеку. Я долго пытался не замечать ее настойчивый взгляд, но в результате сдался, проговорив: — Хочешь что-то спросить? — Я думала, что вопросы есть у тебя, — невозмутимо протянула Люси, устало потерев глаза. Я отрицательно покачал головой, облокотившись на спинку стула и скрестив руки на груди. — У меня нет вопросов, никаких, абсолютно, — я слышал, как неуверенно дрожит голос, как пылают щеки под ее пристальным взглядом. Люси что же, решила поиздеваться надо мной? — Как же нет вопросов? Тебе разве не интересно, зачем я… поцеловала тебя? — всего на секунду замешкавшись, все так же беззаботно проговорила она, при том покраснев как вареный рак. Я ухмыльнулся, но ответить не рискнул: опять бы задрожал, как «несозревший пацаненок». — То-то же, будь увереннее, Нацу, ты же избранный, черт возьми!.. — Ты не обязана объясняться со мной, если не хочешь… — спокойно говорил я, изредка кротко поглядывая на нее. Люси заметно покраснела, хотя в относительной темноте это было сложновато заметить. Медленно пододвинувшись к ней, заставив тем самым Люси перестать столь бездумно улыбаться, я сладко прошептал: — Только потом не удивляйся, что я возьму и поцелую тебя ни с того ни сего. Не знаю, с чего вдруг я набрался такой храбрости, чтобы без страха и волнения проговорить это, но видя, как Люси медленно приоткрывает рот в шоковом состоянии, краснея с каждой секундой все сильнее, я лишь невинно улыбался, наслаждаясь ее стеснением. Находясь в нескольких сантиметрах от ее лица, я чувствовал, как участилось ее дыхание, и запылали щеки; в медовых глазках заблестели звездочки. Так и не дав Люси ничего ответить, я, глубоко вздохнув, дабы немного успокоиться, прильнул к ее губам. Мне определенно нравилось ее целовать. Такие мягкие, сладкие, горячие губы, ее смущение не остановило бы меня; стоило ей попытаться разорвать поцелуй, я плавно провел рукой по ее щеке, опускаясь вниз по шее и настойчиво притягивая Люси к себе. В груди вдруг вспыхнуло огромное пламя, это душащее чувство вырвалось из груди вместе с поцелуем, оставляя только тепло. Несколько секунд мне приходилось ждать, пока Хартфилия оттает, а желание и чувства возьмут верх над разумом, и вот я почувствовал, как ее немного холодная рука скользнула по моим волосам, от чего что-то в груди дернулось, перевернулось и с громким гулом рухнуло вниз. Люси что-то промычала мне в губы, теряясь рукой в локонах моих волос, немного оттягивая их, слегка улыбаясь сквозь поцелуй, дыша прерывисто и тяжело. Заставлял ее томно вздыхать, каждый раз дотрагиваясь до ее шеи как можно нежнее и немного прикусывая ее верхнюю губу. Мне никогда не было так хорошо. Старательно гладил ее по шее уже и второй рукой, старался удержать Люси возле себя как можно дольше, но, похоже, моя милая богиня вовсе не собиралась сбегать от меня. Хотел, чтобы этот поцелуй длился вечно, и сколько бы раз я не целовал ее в будущем, мне никогда не надоест. Я искренне надеялся, что на сей раз, я буду решать, сколько продлиться поцелуй, но… Кто-то включил в комнате свет, Люси резко отпрянула от меня, а я от столь неожиданного рывка не успел ее удержать. Пощурившись от яркого света, я повернул голову в сторону и виновато опустил взгляд. В проеме двери стояла Полюшка, держа руку возле выключателя и буквально буравя Люси разъяренным взглядом. Даже на меня она не смотрелся так разочарованно и злобно. — Принеси дров, сейчас же, — грозно прошипела Полюшка, взглянув на меня на мгновение и переметнув взгляд обратно на несчастную блондинку. Я растерянно посмотрел на смущенную, чуть не плачущую Люси и было попытался возразить, но тут же услышал громкий рявк: — Живо! Я, убрав наконец руку с нежной шеи богини, поспешил покинуть комнату, и, стоило мне выйти за порог, дверь за мной с грохотом захлопнулась. Конечно же за дровами я не собирался идти; Венди уже мирно спала на разложенном под столом покрывалом, я, неслышно скрипнув входной дверью, чтобы сделать вид, что ушел, прильнул к двери комнаты.— Что это было? Отвечай, пока я тебя здесь же не прибила. «О, я знала, что Полюшка никогда не шутит, когда говорит о чей-то мучительной смерти. Я виновато сглотнула, опустив глаза на собственные руки, крепко сжимающие простыню. Облизнув еще влажные губы, покраснела еще пуще, вспомнив, как горели у Нацу глаза, стоило ему приблизиться ко мне. И почему я его не оттолкнула, зная, что это неправильно? Но… это было так приятно…». — Ты так и будешь молчать? По-твоему это шутки? Тебе мало трагедии семилетней давности?! Все древние богини погибли по твоей глупости и никчемной влюбленности, и вот ты снова наступаешь на те же грабли! Так что спрошу еще раз: что это, мать твою, было?! «Полюшка свирепела с каждой секундой, а я… А что я? Нацу, ну и дурачина же ты! Русским языком сказала, что между нами ничего не может быть! Так теперь из-за того, что он меня поцеловал, отдуваться перед Полюшкой мне! Глупая ящерица!». — Полюшка-сан, я… — Что я? Ты же совсем не думаешь о последствиях! Венди сказала мне, что ты отдала свое Благословение! Снова! Когда же ты повзрослеешь, идиотка?! «Полюшка еще долго сыпала меня ругательствами, пока я сидела и облизывала губы, мучительно кивая. Полюшка права; мне стоит пресечь это на корню, пока Нацу будет еще не так больно. Я надеюсь». — Ах… — Полюшка устало присела на стул, где еще недавно сидел Нацу. Она грустно посмотрела на меня, взяв мою ладонь в свою руку. Я прекрасно знала, что она обладает даром прорицания, и хоть Полюшка не столь сильно развила эту способность, она могла сказать довольно точно, что ждет человека в будущем. — Люси, милая, я знаю, каково тебе. Сама была молодой, да и влюбленной тоже. Но я просто не хочу, чтобы тебе было больно. Да, быть может, Убийца Драконов проживет чуть дольше обыкновенного человека, но для бессмертной богини этот срок столь мал, что ты уже скоро познаешь смерть близкого человека, — печально говорила Полюшка, водя по поверхности моей ладони. — Вы правы. — Ты уже теряла множество раз, будет лучше прекратить это как можно скорее. — Да, Вы правы. — Даже если ты и будешь счастлива какое-то время с ним, потом будет только боль. Тебя ждет с ним только одиночество… и смерть. — Да, я знаю. Вы правы, — уже со слезами на глазах, шептала я.