Он ведёт её за собой. Выше. По лестнице. Целуя в шею и лаская руками тело. Доставляя ей удовольствие. Пока.
Она отвечает. Такая податливая и почти мягкая. Зарывается тонкими холодными пальцами в его волосы, проводит по ним руками и спускается ниже, к шее, склоняя его голову к себе, заставляя его делать всё то, что он делает. Только бы не прекращал.
Они врываются в пустующий номер и накладывают запирающие и заглушающие чары. Он будто бы в порыве страсти вырывает палочку из её рук. Его так же вылетает. И они стучат по полу где-то там, далеко. Пока он поворачивает её к себе лицом, сжимая её запястья и вдавливая их в дверь. С таким грохотом. Вжимает её в эту дверь. Пока она с закрытыми глазами тянется к его лицу. И, возможно, глаза она слегка приоткрывает. На мгновения. Но в этой темноте ничего не видно. Она продолжает самозабвенно целовать его шею. Кусать. До крови.
Так тепло. Горячо. Обжигающе. Она буквально плавилась в его объятиях. Задыхалась. Тянулась к тому, чего так сильно не хватало.
И он. Тоже. Тянулся. К ней. Позволял ей думать, что он не Малфой, не враг. Иначе бы она так себя не вела. Не давала бы ему того, что давала. Она же Уизли. Как он жил без неё в Азкабане? Он понять не мог.
— Шлюха… — шепчет ей на ухо, не сдержавшись.
Джинни не сразу понимает. Вначале она продолжает так же стонать под ним. Так же жаться к его телу. Полностью погружаясь в его черноту. Пока слово в очередной раз не возникает в её голове. Слово, произнесённое на подозрение знакомым голосом. И это дыхание. В нём она слышит частичку его голоса. И замирает, не веря. Как такое возможно?
— Малфой?.. — дёргается в попытке отстраниться.
Он не позволяет.
Она смотрит в его глаза. Потухшие, почти мёртвые. В глаза, которые едва ли не полностью отражают её глаза. Разве что цвет другой. Но в темноте не заметно. И вдруг ещё больше черноты. Уже холодной. Не обжигающей. Не родной.
— Узнала? — шепчет.
Тянется к её шее. Сильнее сжимая ослабевшие руки. Пробуя на вкус капли её крови.
— Какого дементора? — восклицает она, толкая сильнее.
Но она слишком слабая. Стала слабой.
И он тоже. Так же ослаб. Что она могла чувствовать, как его рёбра вжимались в её грудную клетку. Она могла чувствовать, какие они острые. Но Малфой всё это время был не где-то там. Он был в Азкабане. Поэтому, даже так, она могла ощущать его мышцы.
— Где моя палочка?
— Понятия не имею, — усмехается он.
Дышит куда-то в ухо, опускается руками ниже, позволяя ладоням вонзиться в его плечи. Но это ей не поможет. Так смешно хрипит. А он ведёт по её талии, почти полностью обхватывая её в овал своих пальцев. Спускается ниже. К бедрам. И резко приподнимает её, усаживая на своё колено.
— Что ты?.. — возмущается она, ударяя его кулаками в грудь.
Он впивается поцелуем в её шею. Снова.
Она ещё не осознала. До неё не доходит то, что происходит. Она просто не верит. Что тот, кто является причиной всех её бед, кто причинил столько боли, собирается причинить ещё больше боли. Это как-то слишком. Похоже на страшный сон.
— Ты всё правильно понимаешь, — рыкает он на её попытки оттолкнуть его от себя.
— Не посмеешь, — кусает она его куда-то в ключицу, впиваясь ногтями в кожу. — Не ты. Не прикоснёшься.
— Уже, Уизли, — забирается он ей под юбку. Как-то холодно смеётся. — Ты за всё ответишь…
— Не противно? Ко мне-то? — голос почти не дрожит.
— У меня больше трёх месяцев не было секса, — мотает он головой. — Мне плевать с кем. А у тебя даже кровь чистая, а не грязная, как у Грейнджер.
— Малфой…
— Я заставлю тебя заплатить за всё, что ты мне сделала, — шипит он.
— Только попробуй! — вырывается.
До неё начинает доходить, что пути назад нет. И чего ей дома не сиделось?
— Да что ты мне сделаешь?
— Гарри…
— Скажешь ему, скажу, как ты извивалась подо мной до того, как поняла, кто я, — задирает почти до груди её платье, оставляет синяки на коже.
— Он не поверит.
— Хочешь проверить?
— Рон…
— А ты, вообще, хоть успела с Поттером переспать? — начинает он расстёгивать пуговицы своей рубашки, смотря прямо ей в глаза. Глаза, что бояться. Но пытаются это скрыть. Глаза, что на мгновение расширяются. — Понятно. Не повезло тебе, Уизли.
— Убери от меня свои руки! — почти кричит она, упираясь ладонями ему в плечи. — Гад! Дементоров придурок!
— Не поможет, Уизли, — доверительно сообщает он.
Сбрасывает с себя рубашку и прижимается к её телу всем своим существом. К такому холодному телу. Соприкасается с мёртвой душой. Серой. Безжизненной. Но, тем не менее, способной бояться, трястись, отпираться.
Малфой тянется рукой к её голове, и она замечает краем глаза, как что-то чёрное мелькает на его предплечье. Движется. И она в ужасе дёргается. Непонятно куда. Потому что зажата со всех сторон.
Он видит её взгляд. За чем её взгляд наблюдает. И усмехается. Она на почти кричит. Но кричать не может.
— Просто метка, — улыбается он.
— Убери! — шипит.
И он снова целует её шею, в то же время стягивая с неё платье, принуждая её поднять руки. Он отбрасывает бесполезный кусок ткани в сторону. И жадно ловит каждый участок её тела.
Могло быть и лучше. Но ему не на что жаловаться. Да и он здесь не для того, чтобы удовольствие получать. Он здесь ради мести. Только ради неё.
— Что тебе от меня нужно?.. — успевает выдохнуть она, пока он снова не приближается к ней.
— Твои страдания, — подхватывает её за бёдра и быстро роняет на кровать. Пока она ещё не успела ничего сделать. — Чтобы ты испытала то, что испытал я. Даже больше, хуже.
— Я уже!
— Да ни черта!
Накрывает её своим телом, приподнимая ноги, что инстинктивно скрещиваются на его талии. Почти болезненно её кеды бьют его по спине.
— Ты не испытала и половины того, что испытал я! В Азкабане…
— Тебе едва ли досталось больше, чем мне в Хогвартсе! — извивалась она, пытаясь отбиться, оттягивая неминуемое. — И ты сам отправлял меня к дементорам, стоял рядом, наблюдал… как бездушное животное! Если бы не ты…
— Да из-за тебя, — щёлкнул он застежкой её бюстгальтера, — меня так же отправляли к ним. А иногда Кэрроу самостоятельно пытали меня Круциатусом. Только потому, что тебе на месте не сиделось, погеройствовать захотелось… Оставила бы это всё на Поттера!
Гарри…
— Причём здесь я?! — едва не взвыла.
Он расстегнул ремень брюк.
— При том, что это было моё наказание за то, что не уследил за тобой, — почти рычал ей в ухо, стягивая с себя всё те же брюки. — Так что там, ты получала ровно то, что заслуживала. Отправляла меня к дементорам? Так сама же это и получала, — почти ломал её руки он. — А потом… потом отправила меня к ним снова. Считаешь, не заслуживаешь того, что получаешь?
— Я не знала, я не специально, — крутилась она, пытаясь не дать ему стянуть с себя остатки нижнего белья. — А ты, зная, что будет, тащил меня туда. Ты наслаждался моими страданиями, моей болью!
— Только потому, что ты причиняла мне такую же!
— Я не знала!
— Словно если бы знала, остановилась бы! — провыл он ей в ухо, кусая мочку.
Ещё не много и… Её ничего не прикрывает. Как и его.
— Хватит!
— Моли о пощаде, — хрипел он. — Попроси прощения, признай своё поражение, сдайся, — говорил он, раздвигая её ноги. — Пока не опущу тебя не самое дно, не остановлюсь. Пока ты не будешь унижена, не перестану! Пока от тебя ничего не останется…
— Я никогда!..
— Поэтому не говори мне «хватит»!
Он вошёл в неё. Так резко. Так больно. Нисколько не заботясь.
И она издала истошный крик. Впилась ногтями в его спину, пытаясь хоть немного уменьшить боль, пока он не оттянул её руки ей за голову. Она могла сквозь слёзы видеть его усмешку.
— Потом, когда будешь с Поттером, — задыхаясь, хватая ртом воздух, рывками говорил он, — вспоминай этот момент. Осознавай, что он уже никогда не будет у тебя первым.
— Замолчи! — кусала она губы. Только бы не кричать. Только бы не доставлять ему удовольствия.
Внутри же она разрывалась на части. От того, как сильно хотелось к Гарри. В его простые объятия. К нему. Ведь с ним, она чувствовала себя в безопасности, дома. Совсем не как с Малфоем. С этой чернотой. Всё же обжигающей. Унизительной. Жестокой.
— Готова умолять меня прекратить? — вкрадчиво спросил он.
— Никогда, — повторилась она, ощущая, как он увеличивает темп.
Больно. Предательские слёзы текли по щекам, показывая, как больно было.
— Тогда готовься.
И началось что-то ужасное.
***
За окном светало, а он только закончил. Мучить её.
Слёзы высохли на глазах. Она смотрела в пустоту. Слабо сжимала в руках простынь, лежа на животе и мечтая более никогда не подниматься, никогда не двигаться, никогда ни о чём не думать.
Она слышала звук воды в ванной комнате. Он принимал душ. После всего, что сотворил с ней.
У неё не было сил даже для короткого ненавидящего взгляда в сторону двери. Не то, что для того, чтобы подняться и поискать палочку. Теперь уже всё равно. Какая разница, если в руках будет палочка. Если он уже сделал то, что сделал. Всё, что мог сделать. И как сил хватило.
Дверь открылась. Показался Малфой. В брюках. С мокрыми прядями волос.
Он скосил глаза на неё. Запутавшуюся в простынях. Какую-то совсем уж не живую. И не в переносном смысле, как вчера. Будто и правда… Если бы не слегка приподнимающиеся от дыхания лопатки, он бы решил, что она мертва.
Ему было даже жаль её. И он был не уверен, что она сможет уйти отсюда. А скоро могут прийти для проверки помещения.
— Уизли, поднимайся, — окликнул он её.
Она не пошевелилась. Даже не посмотрела в его сторону.
Видимо, он всё же перестарался.
Хоть она это и заслужила.
Но он не мог оставить её здесь вот так. Что если кто-то придёт? В конце концов, должны же они хоть иногда проверять комнаты. Но с учётом того, как легко они сюда вчера пробрались, данный факт ставился под сомнение. Что тоже не располагало к тому, чтобы просто бросить её здесь.
Либо её найдёт кто-то из сферы обслуживания и узнает, что произошло, либо она откинет коньки. И он даже не знал, что хуже.
— Давай же, — повысил он голос.
Она не сдвинулась с места.
Он раздражительно выдохнул. Приблизился к ней и коснулся пальцем щеки. Джинни лишь глянула в его сторону и снова уставилась в пустоту.
Ему не оставалось ничего другого, кроме как поднять её на руки и самостоятельно отнести в ванную комнату. Где он уложил её на дно душевой. В которой она просто скрутилась в позе эмбриона и продолжала бездействовать.
Он заметил кровь на её ногах.
Кровь на губах.
Синяки на всём теле.
В холодном свете помещение он мог разглядеть каждую чёрточку её лица, каждый ущерб, нанесённый им.
Внезапно, она показалась ему ещё более хрупкой, чем вчера. Ему показалось, что он сломал её. Окончательно. Как и собирался собственно.
В воспоминаниях всплыл образ её, совсем ещё маленькой девчонки, что подошла к нему и нагло ткнула в него пальцем. За то, что посмел нагрубить чёртовому Поттеру. Она была такой живой тогда. В глазах плескалась жизнь. Сейчас её глаза напоминали глазницы мертвеца. Такие же блёклые.
Он, кажется, мог припомнить, как она смеялась когда-то в коридорах Хогвартса. Над ним в особенности. Как отравляла ему жизнь своими колкими замечаниями.
Она не была похожа на своего брата, что не мог двух слов связать.
Не была Грейнджер, что старалась всячески игнорировать его.
Не была Поттером, который так легко выходил из себя.
Они все были разными в том, как реагировали на него. Но сейчас он мог с точностью припомнить только то, как она отвечала ему. Может, потому, что так она уже больше не ответит.
Нет, ему не было жаль. Он не чувствовал себя виноватым.
Просто по тому, как сильно изменилась она, он понял то, как сильно изменился сам. Они как будто бы одновременно менялись. Всё это время.
Потому что раньше были лишь колкие замечания. Просто смех. Шутки. Неискренние угрозы. А потом… потом всё стало по-настоящему. Потом она погрузила его в Ад. За что он отправил её туда же. Ещё ниже.
Было странно от того, что они учились в одной школе. Она была лишь на год младше. Что завтракали, обедали и ужинали в одном месте. Были совместные перепалки, споры, а в целом какое-то безразличие по отношению друг к другу. Они воевали лишь потому, что оказались по разные стороны баррикад.
Всегда эта школьная форма, усмешки, блеск в глазах. Теперь он мог видеть её обнажённой, пустой.
Мог ли он когда-либо представить, что переспит с Уизли? Никогда.
Он воспринимал её как девушку. Всегда. Она была влажной фантазией большинства парней Хогвартса. И что скрывать? Пару раз и ему снились пикантные сны с её участием. Но чтобы помыслить о подобном… И вот теперь она такая, сидела перед ним, сломленная.
Нужно было, чтобы она поднялась.
— Уизли, — позвал он.
Ноль реакции.
Вновь раздражительный вздох.
Что-то должно было сохраниться в ней от прежней неё.
По крайней мере, он надеялся на то, что это упрямство, остатки того, что когда-то было в ней, а не упадок сил и полное безразличие.
Немного подумав, он включил воду, и тёплые струйки потекли по её телу. Красная вода спускалась в водопровод. А она до сих пор не шевелилась. И он был вынужден взяться за губку и протереть её тело. Она, наконец, несколько сдвинулась. Сама. И в какой-то момент даже вырвала свою руку и устроилась на дне, как раньше.
Это было уже слишком.
Он не святой, чтобы ждать, пока она придёт в себя.
— Уверен, тебя ждут дома, — прошипел Малфой. — Нужно собираться.
Она так и продолжила сидеть.
— Хочешь пойти по второму кругу?
Глаза расширились. Но она продолжала упрямо сидеть. Словно и не волновало её это. Хотя сейчас ей и, правда, было всё равно.
Он нахмурился. Усмешка коснулась его губ.
Он потянулся вперёд, склонился над ней, забираясь в это небольшое пространство, чувствуя, как снова намокает спина, брюки. Но не это важно.
Малфой повёл рукой по воздуху и коснулся её лба. Убрал рыжие, потемневшие пряди с лица. И коснулся своими губами её. Притянул её к себе рукой за шею. И почти невидимая змейка потянулась к кончикам его пальцев.
Она протестующе сжала губы в тонкую полосочку. Что-то промычала и попыталась оттолкнуть.
— Мы пришли к соглашению? — отстранился он.
Его встретил ненавидящий взгляд. Которого он так долго добивался.
Наконец. Так и самому проще ненавидеть, а не поддаваться ностальгии. Поэтому он с обворожительной, но холодной улыбкой протянул ей руку. Желая помочь подняться.
— Ненавижу тебя, — прошептала Джинни.
— Взаимно, — в тон ей ответил он, в последний раз касаясь кончиками пальцев её шеи.
***
Когда оказалась дома, не стала никому ничего объяснять. Просто поднялась в свою комнату и заперлась там. И стоило оказаться одной, осела на пол. Тут же ощутив боль. И физическую и душевную.
Стук в дверь.
— Джинни, с тобой всё хорошо?
Гермиона.
Она даже не могла понять, хорошо это было или плохо.
Ну, почему это не Гарри?
Хоть сейчас так не хотелось его видеть, никого не хотелось, но всё же он был лучше Гермионы. Что в последнее время стала слишком уж раздражающей. Тем, что была счастлива. Настолько, насколько можно было быть счастливой в их время.
— Всё хорошо.
— Мы о тебе беспокоились, — прислонилась она к двери. — Где ты была?
— Встречалась с подружками.
— Нужно было предупредить.
— В следующий раз.
Ещё пара фраз, и Гермиона пропала. Наконец-то. Джинни смогла остаться одна. Наедине с тем, что произошло этой ночью.
Она обвиняла его в смерти Фреда. А вчера он… это было почти как предательство.
Она думала о том, что хотела быть с Гарри. Хотела того тепла, что он давал ей. Хотела, чтобы он обнимал её. Хотела, чтобы он был у неё первым. А теперь она, кажется, даже не имеет на него права. Она не достойна его. Она вся грязная. Внутри.
Но хуже всего было от того, что он унизил её. Что это он сделал её грязной. Что это он, тот, кого она ненавидит всей душой.
Ей хотелось смыть с себя его прикосновения, смыть с себя вчерашний день. Но это было невозможно. И даже если и возможно, она бы не стала этого делать. Потому что ей нужны были эти мгновения. Для того чтобы продолжать ненавидеть. Для того чтобы никогда не забывать.
Он заплатит за то, что сделал. Она в этом не сомневалась.
