***
— У нас на полвторого игра упала, — ударил его по плечу Егор. — Так что давай в себя приходи. Антон открыл покрасневшие глаза и посмотрел на коллегу с ужасом. Потом поднялся, взял кофе и пошёл к окну. Время было уже за полночь, а легче не становилось. За несколько часов после тех, кто не смог пройти квест, не было ни одной игры. Его игры, точнее. Последняя началась как раз полчаса назад, но оперить её села Алёна. А сейчас, вон, пожалуйста. Ещё и перформанс. Из окна, чуть поодаль, была видна Маяковская площадь, а сразу внизу была Большая Садовая. Антон за такое короткое время жизни здесь полюбил Москву, выучив её почти полностью. Центр он знал ногами, так как исходил его вместе с Димой и Серёжей. — Ну что, когда будешь готовиться? — неожиданно спросил Егор. — Полчаса осталось всего. Антон вздохнул, отпил кофе и отвернулся от окна. — Сейчас пойду уже.***
Антон смотрел на проносящиеся за окном дома, кафешки и магазины. Он медленно засыпал на стекле, понимая, что один резкий поворот — и он сломает нос. Антону нравилось то, что после работы, ну, или до работы, ему всегда оплачивали такси. Это было несомненным плюсом, так как все последние деньги он потратил сегодня в книжном и кофейне. Наличкой осталось около ста рублей монетами, а на карте всего двести двадцать. «Когда уже там зарплата за мои кровавые труды?» — думал он, смотря на голубое небо с облаками за стеклом. На перформансе какой-то очень умный человек догадался отбиваться от Антона, который пытался схватить его и зажать рот рукой. Отбивался он прилично, и на теле парня остались синяки. За это Антон укусил его в руку и с довольной харей скрылся за поворотом. Благо, темнота не позволяла узнать, кто это был, куда делся теперь. «Ещё покупать пособия по химии и биологии», — вновь задумался Антон, пересиливая сон. Неожиданно он вспомнил Арсения Сергеевича. Улыбчивого, с двумя глазами-океанами. «Надеюсь, с ним всё хорошо, и он действительно поехал на планёрку», — последнее, что успел подумать Антон перед тем, как закрыть глаза и погрузиться в сон.***
— Кажется, ещё одна двойка, — хмуро сказал Антон Серёже и Диме в раздевалке после физры. Запах в узком помещении стоял типичный для мужской раздевалки, особенно после спортивных занятий. Тестостерон и пот — главные его составляющие. Антон пришёл почти посередине урока и получил выговор за то, что опоздал, да ещё и без формы. И выговор был знатный — ор физрука был слышен на первом этаже, хотя сам физкультурный зал располагался на третьем. А физрук выглядел как типичный физрук. Со свистком на груди, с усами-щётками, низкого роста и с пивным животиком. Антон молча выслушивал его крики по поводу того, что он неблагонадёжный ученик, год только начался, а он уже без формы, что он исчадие ада и прочее-прочее. Почти весь класс, стоящий в шеренгу, внимательно слушал. Половина смотрела с усмешкой, а вторая с сожалением. Со скамьи на него грустно смотрел Серёжа Матвиенко, мысленно поддерживая в сложившейся ситуации. Оставшиеся двадцать минут Антон сидел в раздевалке и пил через трубочку любимый клубничный сок, купленный в пятерочке за школой, чтобы хоть как-то убить чувство голода. Он уже не помнил, когда ел в последний раз, и от этого желудок начинал болезненно урчать. — Не ты один такой, — Серёжа хлопнул его по плечу. — Мне тоже пару захуярили. Я сказал, что у меня голова болит, он мне не поверил, пидор старый. Тьфу. Ты это, не расстраивайся… — Да мне плевать, — просто ответил Антон и продолжил вытягивать сок, борясь со сном. — Ты что-нибудь поел? — тихо спросил Дима, внимательно посмотрев в его глаза. — Ну да, — немного замявшись ответил парень. Друг кивнул, но по глазам Антон понял — не поверил.***
На втором, и последнем, уроке, Арсений Сергеевич решил свой класс особо не напрягать, а устроить небольшой классный час, спросить, как у кого дела на третий день учёбы, кто какие оценки успел понахватать за его вчерашнее отсутствие. — У меня пятёрка по физике! — быстрее и громче всех заорал какой-то нерусский парень со второй парты. — Я у доски задачу ей решил, представляете. — С моей помощью, — хмыкнула рыжеволосая девушка, сидящая около него. — Но решил-то я, — обиженно ответил он и повернулся к Арсению Сергеевичу. — Молодец, Имран, можешь назвать это своим лучшим достижением в школьной жизни, — улыбнулся классный руководитель. — Ещё есть новости? Некоторые, все ещё незнакомые Антону люди, стали что-то рассказывать о себе и «достижениях». Возможно, не таких крупных, как у Имрана, но стоящих внимания. — А отжать булочку у второклассника считается достижением? — с кислым лицом спросил какой-то полноватый парень в очках, сидящий за партой. — Нет, Олег, не считается. И вообще, очень не культурно с твоей стороны! — Он написал мне на столе какао «Жирный очкастый козёл», вот я и забрал его обед, — самодовольно кивнул названный, и был прерван тем самым парнем, который спрашивал у Антона и его друзей про школу. — Что мы всё о себе, да о себе, а? — криво улыбнулся тот. — Давайте о других поговорим! Вон, у дылды этого, как его там, Шастуна. У него уже вторая двойка, и сегодня, между прочим, прогул физкультуры с опозданием на неё! «Вообще-то, только одна, недоумок ты тупорылый», — мысленно поправил его Антон. — «И как раз по физре. А о своих парах рассказать не хочешь?» Парня, как выяснилось, звали Сашей, а девушку, сидящую около него, которая во всём ему поддакивала, Мариной. Она, являясь той ещё рыбой-прилипалой, закивала, подтверждая его слова. Арсений Сергеевич косо посмотрел на них. — А вам не кажется, что вас это не касается? Я никогда не терпел жалоб друг на друга, и вы прекрасно это знаете. Я ненавижу это. «А вот он», «а вот она…». За собой следите лучше. А учительница обществознания уже подошла ко мне, у тебя тоже стоит двойка, за поведение, напоминаю. Так что, будь так добр закрыть рот, и на чужие проблемы его не открывать, пока тебя не попросят. Антон даже не думал, что их классный руководитель, улыбчивый с виду, может быть настолько суров из-за пары каких-то фраз. — В любом случае, Антон, останься, пожалуйста, после урока на пару минут, — он вновь легко улыбнулся. Саша и Марина победно переглянулись, чего сам Антон, разумеется, не увидел. — Есть ещё какие-то новости помимо ябедничества и чужих неудач? Класс промолчал. — Хорошо. Я хотел вам кое-что сказать ещё первого сентября, но, увы, забыл. В этом году, как обычно, от школы формируются лагеря. И, так как вы выпускной класс, можете поехать туда в последний раз. Объясню для новеньких, — он повернулся к Антону, Серёже и Диме. — От параллели, по желанию естественно, набираются дети, которые отправляются в лагерь на юге. Ученики, которые хорошо учатся, едут без записи. Происходит это в октябре, примерно в середине. Были же хоть раз в детских лагерях? Ну, не знаю, «Артек» там, примерно, «Орлёнок». Нет, конечно, уровень совсем другой, но всё же, — Арсений Сергеевич улыбнулся. — Полная смена — двадцать один день. И в этом году я еду тоже, как вожатый. Поэтому, если есть желание погреться в последних лучах солнца, познакомиться с новыми людьми, позаниматься спортом и прочие радости жизни — милости прошу. Даю вам неделю на размышление, а потом буду составлять список. В принципе, на этом всё, — он пожал плечами и откинулся на кресло, закинув руку на спинку. — Вопросы есть? Класс вновь ответил молчанием. — Ну вот и славненько, — улыбнулся он. — До конца урока двадцать минут, занимайтесь, чем хотите.***
После урока, как только все вышли из кабинета, Антон подошёл к столу Арсения Сергеевича. — Тоха, мы на улице будем, как обычно, — сказал Дима и вышел вслед за Серёжей, закрывая дверь. Антон кивнул и повернулся к учителю, который смотрел прямо на него. — Вы хотели поговорить со мной о моей учёбе, я угадал? О двойке на третий день, о замечании на литературе? — Угадал, — учитель улыбнулся. — Ничего критичного, но я требую определённой дисциплины. Одно из правил — не опаздывать. На первый раз прощается, но всё же. У тебя есть причина опоздания сегодня, Антон? Он поколебался и отвёл глаза в сторону. Не очень хотелось ему рассказывать о бессонной ночи на работе. — У меня были причины, — тихо сказал он, смотря в пол. — Извините, такого больше не повторится. Арсений Сергеевич кивнул, а потом также тихо спросил: — У тебя есть какие-то проблемы? Антон поднял на него глаза, а потом снова отвёл, чувствуя себя неуютно. Он никогда не любил с людьми прямого зрительного контакта, а с такими глазами он был просто невозможен без мурашек по спине. — Если да, то не молчи. У нас есть неплохой психолог. И есть я, — ещё тише добавил он. — Если что, я могу быть конфиденциальнее любого психолога. Я хочу знать о всех проблемах, которые мучают моих учеников. На то я и классный руководитель. Антон оторопел. Никогда в жизни у него не было такого учителя, который действительно интересовался им и его проблемами. — У меня нет проблем, — выдавил из себя парень. — Я был на работе. Я заступил на смену ещё вчера, просидел всю ночь и только утром закончил. Чисто физически я бы не успел вовремя, извините. Больше такого не повторится, правда. Я вам обещаю. — Ты работаешь? — удивлённо спросил Арсений Сергеевич. — Боже, да ещё и ночью. Зачем? — Чтобы обеспечить себя всем необходимым. Зимой всегда нужна тёплая куртка, а перед учебным годом тетрадки и дополнительный материал. Кроме меня купить это всё некому. А, и ещё, — Шаст замялся. — Я смогу купить книги для подготовки по химии и биологии только после зарплаты. Она должна быть на днях. У меня пока нет денег на это, — почти шёпотом сказал Антон, чувствуя свою неловкость. С другой стороны, ему хотелось довериться Арсению Сергеевичу. — Я сразу же закажу всё нужное, правда. Арсений молчал, а потом неожиданно спросил, и Антон услышал какую-то непонятную боль в голосе. — Почему ты это себе покупаешь, а не родители? Ты живёшь один, или у тебя всё же плохие отношения с ними, и ты мне солгал? Ты ведь ещё несовершеннолетний. — Мы живём вместе, и отношения тоже хорошие! — Антон понимал, что с такой эмоциональностью всё это выглядело неестественно. — Просто я решил, что должен обеспечивать себя сам в своём возрасте, и карманные деньги мне совершенно не нужны. Вот и всё. Они и так много для меня сделали. Пора бы сделать что-то и для них. Арсений Сергеевич молчал, наверное, секунд пятнадцать точно, продолжая смотреть ему в глаза. Парень уже хотел сказать, что ему некомфортно под таким пристальным взглядом, но учитель неожиданно кивнул. — Что ж, я тебя понял. Это хорошее дело, — он улыбнулся. — Я рад, что у тебя всё получается. Ради Бога, выспись сегодня! На тебе лица нет. И работай в ночную смену поменьше, а то будешь опаздывать на уроки. — Хорошо, Арсений Сергеевич. Мне можно идти? Классный руководитель кивнул, открыл ноутбук, включая его, и улыбнулся парню. — До понедельника, Шастун.***
Ночь опустилась на Москву очень быстро. Стоя на кухне и заваривая себе зелёный чай, Антон думал. Смотрел на небо со звёздами и думал. Квартира была на двадцать втором этаже и выходила окнами на проспект Вернадского, открывая Москву как на ладони. Он думал обо всём, что произошло сегодня. Была настолько сильная усталость, что хотелось выть. Руки болели от синяков бравого вояки на квесте, ноги от долгих прогулок с Позом и Серёжей по Тропарёвскому парку, а голова от количества мыслей. Хотелось спать, а перед глазами стояли обрывки этого дня, в том числе и глаза Арсения Сергеевича. С недосыпом всё смешалось в кучу, выстраиваясь в забавные картинки. Скрипнула дверь. — Почему не спишь? — ровно спросила мать, зашедшая на кухню. — Уже почти двенадцать. — Не хочу пока, — соврал Антон, не понимая, в чём подвох. — Ясно. Ты поел? — спросила она ещё холоднее, опираясь на стенку. — Тоже не хочу, — слегка поморщился Антон, когда понял, что пересыпал сахара. Это было тяжёлым решением, но он понял, что без глюкозы скоро упадёт в обморок. — Да что ты врёшь? — взорвалась мать, почти подскакивая к нему. — Почему ты постоянно врёшь мне? Мне надоело постоянно тебя уговаривать поесть хоть что-нибудь! — Ты меня ни разу не уговаривала, — ещё сильнее поморщился Антон. За последние года уж точно ни разу. — Замолчи! — шикнула женщина. — Я не хочу снова с тобой ездить по наркологическим диспансерам к диетологам с твоими пищевыми расстройствами! Почему ты не можешь быть нормальным? — выдавила она из себя тихо, наморщившись. — Ну, во-первых, ты ездила только один раз, и то, только для того, чтобы доказать, что я больной. Ну, а во-вторых, нет у меня никаких пищевых расстройств, ни в голове, ни в животе, — Антон со злостью швырнул ложку в раковину. — А если и есть, то ты знаешь, что отчасти сама виновата. А, простите, забыл про Костю. Ты сама поддерживала его, когда он называл меня тупым, жирным, дегенератом, идиотом, мразью. А почему? Да просто так, — к своему удивлению, Антон оставался совершенно спокойным. Не кричал, не ругался. — Просто ты меня никогда особо и не любила, ведь так? Так. Ну есть сын, и есть. А для Кости я всегда был враг номер один. Как же так, такая потрясающая женщина, да и с таким несносным ребёнком. Несостыковка, правда? Антон вздохнул. Усталость ругаться с мамой не позволяла. Он не хотел говорить, что виноваты были они, но другого выхода сейчас не видел. — Мама, я всегда хотел мира и любви. Я никогда первым вам и слова обидного не сказал. И что я всегда получал взамен? — тишина. — Спокойной ночи, мам. Парень взял с собой кружку с чаем и скрылся в темноте коридора.***
Переодевшись и забравшись к себе на полку, Антон вздохнул и закрыл глаза. Он устало потёр виски, накрыл себя одеялом и взял кружку чая в руки, смотря на электронные часы на столе. Перед глазами все ещё стоял Арсений Сергеевич. Сидел и молчал, пытаясь найти его взгляд, отведённый куда-то в сторону. — Что бы он сказал, узнай столько нового обо мне? — тихо сам себе сказал парень, отпивая из кружки. Антон отставил от себя чай на полку и снова вздохнул, накрыв веки ладонями. «Завтра мне нужно увидеться с ребятами и поговорить о чём-нибудь. Может, съездить куда-нибудь. Это всегда помогало отвлечься от дурных мыслей и занять себя делом. К тому же, они любят меня, и всегда рады со мной видеться. По крайней мере, я на это надеюсь», — про себя сказал он и повернулся на бок, положив руку под подушку. Это было чистой правдой. Друзья ценили Антона таким, каким он был. Немного дурашливым, почти всегда тихим и закрытым, но весёлым и заводным, когда выходил из зоны комфорта вместе с друзьями. К тому же, помощь Антона ограничивалась не только словами. Он всегда был рядом в трудную минуту, особенно когда дело касалось личных проблем, иногда просто молчал и сидел рядом, зная, что так будет проще. Например, он помогал Серёже, когда его родители разводились, проводил у него ночи за чаем и долгими тяжёлыми разговорами до утра; Диме, когда у того были проблемы со здоровьем. Антон, несмотря на опасность заразиться, приходил почти каждый день, сидел с ним и приносил любимые шоколадки. В свою очередь Серёжа всегда умел рассмешить и поддержать, а Поз — выслушать и помочь. Дима вообще знал очень много секретов Антона, настолько много, что заканчивать дружбу с ним было бы просто опасно. Антон прикрыл глаза и, чувствуя усталость, быстро уснул, предчувствуя ночь, полную тревожных снов.