***
Второй раз Антон проснулся просто так. Солнце уже освещало комнату, отдавая красным сквозь прикрытые веки, и парень решил их приоткрыть. Чего лежать без толку? Около окна стоял Арсений Сергеевич, потягиваясь. Он прогнулся в спине, вытянув руки, и Шаст сглотнул слюну. Учитель был без рубашки. Можно было разглядеть его широкую и крепкую спину. На молочно-светлой коже чернела россыпь родинок. Мужчина потянулся снова, подставляясь солнцу, и лопатки идеальным росчерком линии выделились, обтянувшись кожей. Мышцы на предплечье напряглись, а сами плечи будто действительно стали тверже, затвердев костяным камнем. Антон облизнул сухие губы и высоко поджал ноги, чувствуя, как самый низ живота приятно стянуло в комок. Он сощурил глаза, внимательно следя за каждым движением Арсения, которые сейчас казались такими идеальными и правильными, что все внутри замирало от удовольствия. Химик аккуратным движением взял с кресла белую рубашку и накинул на себя, снова потянувшись, сильно прогибаясь в спине, в то время как Шасту хотелось вцепиться зубами в подушку и завыть от чего-то. Жаль, правда, он не совсем понимал, от чего, но это так, мелочи. Антон укутался в одеяло посильнее, чувствуя, как его забил неприятный озноб. Пятки были ледяными, а по ногам растекалась жуткая слабость. Через секунду юноша закашлялся в кулак, прогнувшись в спине, и Арсений резко повернулся на звук. -Мышонок, доброе утро, - как-то рассеяно сказал он, - я тебя разбудил? -Нет, что вы, - ответил Шастун и не узнал свой голос, которого даже и не было. Один протяжный хрип, закончившийся кашлем, - и вам доброе утро. Учитель тяжело вздохнул и подошел к ученику, завернувшемуся в одеяло, как в кокон, а после присел рядом с ним на корточки, аккуратно коснувшись рукой лба. -Стабильность - признак мастерства, - вздохнул он, подняв глаза на юношу, - я вызову тебе вечером доктора, если ты не против. Ты не против. Только попробуй быть против. Антон прохрипел в ответ что-то непонятное и лишь закутался в одеяло покрепче. Рубашка была аккуратно сложена и лежала на подлокотнике кровати, ожидая пробуждения еще одного хозяина. -И пусть назначит точное лечение или уколы, - Арсений провел рукой по волосам Шаста. Чуть спутавшиеся ото сна и влажные от температуры, - не могу видеть тебя в таком состоянии. Что поднимет тебе настроение? -Друзья, - вновь хрипит парень и кашляет в край мягкого одеяла, - передайте им, чтобы они мне позвонили. Я первым не хочу, не хочу навязываться. -Умно ты придумал, - добро усмехнулся учитель и поднялся на ноги, - мышонок, я уже опаздываю. Извини. -Я вас провожу, - откашлявшись в очередной раз заявил Шастун и попытался подняться на ноги. Одеяло поплыло за ним, и парень едва удержался на дрожащих ногах, - до входной двери. Арсений Сергеевич улыбнувшись, уже на всякий случай страхуя его, если вдруг он решит поцеловаться с полом, а после быстро застегнул оставшиеся пуговицы на рубашке. Учитель сделал шаг к креслу и взял с него две вещи - черный пиджак и серый свитер с, черт возьми, милым зимним оленем. -Как думаешь, что лучше? - спрашивает он у парня, широко улыбнувшись. Впервые в его квартире появился человек, который может помочь с выбором одежды на работу. Удивительный случай, - а то я что-то совсем потерялся. -Мне нравится свитер, - задумчиво склонил голову на бок Антон, присматриваясь к обеим вещам, - пиджак миленький, конечно, но на вашем месте я бы надел свитерок. Сегодня холодно, вдруг замерзнете, - заканючил парень, подтянув одеяло до подбородка. Мужчина улыбается еще шире. Для него это является таким трогательным. О нем действительно заботятся, видя заботу в ответ. Кажется, такая простая вещь, такие простые слова, а сколько теплых эмоций вызывают. Настоящая сказка в одинокой квартире Арсения, которую ныне он делит со своим учеником и его вороной на троих. Или уже даже их вороной. И его учеником. Или просто его. -Ну вот и славно, - пробормотал химик, натянув на себя забавный серый свитер, - все, пойдем, я готов. Учитель направился к входной двери, не забыв о порожке по пути, а Антон медленно поплыл за ним. Одеяльный шлейф проследовал следом. На кухонном столе стояла кружка чего-то, без очков или линз непонятно было даже, что где находится, над которой, видимо, поднимался белый пар. -Это чай, - пояснил Арсений, беря со стула зимнее пальто, - там около микроволновки еще бутерброды стоят, а рядом омлет. Думаю, вполне сойдет за завтрак, да? -Конечно, - прошептал Антон. Сойдет, конечно, но жаль, что он останется нетронутым. Это очень сильно кольнуло парня, от чего желудок болезненно свело, и он тяжело вздохнул. Когда-нибудь он прекратит обманывать, правда, - я обязательно покушаю. -Рад слышать, - мужчина улыбнулся и подошел к входной двери. Намотав на шею шарф, он повернулся к Шасту, - я пошел. Будь умницей, мышонок, измерь чуть позже температуру и скинь смской. -Хорошо, - поднял уголки губ юноша и сделал шаг вперед. Он аккуратно коснулся губами щеки Арсения Сергеевича, оставив там вполне ощутимый поцелуй, - удачи вам на работе, берегите себя, - шепнул Антон в самое ухо химика, а после отстранился. Арсений внимательно посмотрел на него, будто желая что-то прочесть в его глазах. Однако, он смог увидеть в них только нездоровый блеск от повышенной температуры тела и ни одного намека на что-то иное. -Обещаю, что буду, - он счастливо выдохнул и повернул замок, - все, отчаливаю. Не безобразничай. -Это как получится, - Антон показал ему, уходящему на лестничную клетку, язык, а после громко и хрипло засмеялся, когда Арсений показал ему кулак.***
Скинув пепел с очередной сигареты, Шаст обновил новостную ленту вконтакте и потянулся. Курил он прямо в их с Арсом комнате. Какая разница где? Пепельница есть, окно есть, а вот учителя дома нет. Дым красиво растворялся в воздухе, теряя свои очертания, и парень мог наблюдать за этим, довольно затягиваясь снова. Он был укутан в одеяло по самый рот, а под одеялом была любимая рубашка, которая принадлежала Арсению. Иногда Антону казалось, что они с этой рубашкой уже срослись вместе, так как он все время искал повод, чтобы надеть её на себя. Счастье длилось недолго. В дверном замке повернулся ключ, и юноша судорожно потушил сигарету о пепельницу. Химик вернулся чуть раньше, чем он ожидал, что заставило Шастуна громко выругаться. Он подскочил на месте, прихватив с собой одеяло, и попытался побыстрее выскочить в коридор. Ноги не особо слушались, и вышло это скверно. Впечатавшись в дверной косяк, юноша вздохнул и закрыл глаза. Раздался голос Арсения Сергеевича. Он что, сам с собой говорит? -Я не знал, что так просто попасть к вам домой в очередной раз, - хихикал Серёжа, голос которого становился все ближе с каждым словом. Что? Серёжа? Какого хрена? -Это когда вас загребли, да? - насмешливо спросил у него Дима. И Поз тоже здесь. У Шастуна все переворачивается внутри от знакомых голосов друзей. Антон с рекордной для себя скоростью идёт в коридор и замирает на пороге комнаты. Ему не показалось, а слуховые галлюцинации были реальностью. Друзья стояли около входной двери рядом с Арсением Сергеевичем и разувались, стряхивая с ботинок липкий снег. Дима поднимает голову и видит друга, застывшего у дверного косяка. Он натягивает одеяло до подбородка и неуверенно смотрит на вошедших домой с лёгким помутнением в глазах. -Эм... привет? - хрипло произносит Шаст, закашлявшись, и в ту же секунду понимает, что на нем уже повисли его друзья. Позов тащит юношу на себя, и Серёжа просто тащится за ними, держась за его талию. -Ты как? - кричит ему Матвиенко на ухо, в то время как Дима уже затащил их обоих в комнату. Секунда, и все трое валятся на кровать в обнимку, сминая под собой все простыни. Слышится треск, и Шаст разочарованно вздыхает. -Там были сигареты. Где-то. Были. -Да ты здесь так накурил, шо тебе противопоказаны сигареты теперь, - Дима даёт ему лёгкий щелбан, а потом обнимает снова, - ты почему нам не пишешь, собака? -Я не... -Он просто забыл нас! - горячо отвечает ему Серёжа, стискивая Антона в своих объятиях крепче, - вот говнюк. Мы там за него переживаем, волнуемся. -Да я... -Ага, вот видишь, какой он неблагодарный, - хихикает Поз, давая Антону ещё один дружеский щелбан, - ну что, красотка, как чувствуешь себя? -Да на миллион долларов, - хрипит тот, - буду. Если вы меня не задушите. -Ой, пусти этого врунишку, пущай живет, пока может, - махнул рукой Матвиенко, но рук с него самого не спускает, - надеюсь, то, что мы так лежим, выглядит не очень странно... -Я тебя умоляю, - Дима закатил глаза так сильно, что Шасту показалась, что ещё секунда - и они вылезут через мозг, - мы с восьмого класса, как познакомились, всегда и везде ходим в обнимочку, повисая друг на друге постоянно. Раньше тебе это странным не казалось? -Времена меняются, - Серёжа подскакивает на ноги, - здесь есть пожрать? Если нет, то я пошёл домой. -Есть, - ухмыляется Арсений Сергеевич, появившийся здесь секундой ранее. И Антон по его взгляду тут же смог определить, что запах табака он учуял просто прекрасно. Ещё бы, вся комната прокурена вусмерть, - можете пойти покушать и попить чай, я пока здесь открою проветрить, - он бросил взгляд на пол около кровати. Там стояло блюдце, в котором лежали четыре окурка, скуренных до самого фильтра, - кое-кто тут накурил в мое отсутствие. После этих слов Антон тут же поспешил ретироваться на кухню. Друзья поползли за ним. Проходя мимо Арсения, Шаст коротко взглянул ему в глаза, чтобы попытаться прочесть его эмоции, но мимо. Учитель чуть удивлённо поднял бровь, и юноша выругался про себя, продолжив путь на кухню. Последующий час друзья сидели рядом друг с другом, смеялись над всем, обсуждая насущные проблемы, гоняя чаи и обедая. Не ел только лишь Шастун, утверждая, что он "кушал буквально десять минут назад". Серёжа, кажется, принял это за чистую монету, а вот Дима точно не поверил. Сощурился, хоть и кивнул, и поставил свою тарелку с рисом поближе к другу. Вдруг все же захочет. Арсений Сергеевич изредка крутился рядом, то выкидывая в мусорку окурки, то делая себе очередную кружку некрепкого кофе. -А чего вы приехать решили? - после этой фразы Антон закашлялся, облизывая ложку из-под чая. -Да это не наша идея была, - пожал плечами Серёжа, - нет, мы тоже хотели, естественно, но тут Арс сам предложил навестить тебя, - он на всякий случай понизил голос, - он сказал, что тебе очень одиноко. -Оу... - Шастун отвёл глаза. Черт возьми, это была идея химика. Он сам предложил это, попросил друзей приехать к нему, чтобы парень не скучал. И от этого почему-то защипало глаза. Неужели он так сильно заботится о нем, что готов на всё, чтобы его ученик не грустил? - но и вам спасибо, что вы согласились приехать. Без вас я реально подохну скоро. Я так люблю вас, - Антон кинулся им на шею. Да, он в очередной раз показывал свою слабость, но сейчас было плевать. Это нужно было сделать. Без этого никак. Серёжа с Димой переглянулись, одновременно подняв уголки губ наверх, и обняли друга в ответ. -Иди это и Арсу скажи, - неожиданно шепчет Позов ему на ухо, - он тоже ждёт этого, я уверен. -Мы даже пойдём ради такого случая, - кивнул Матвиенко, когда они отлипли друг от друга, - Арс, то есть, Арсений Сергеевич, мы это, пойдём. Спасибо вам большое! Учитель через несколько секунд появился в проёме. Он до сих пор даже не переоделся. Белая рубашка, тёмные зауженные штаны. Чего он ждёт вообще? -И вам спасибо, что согласились так резко сорваться ко мне. К нам, - он улыбнулся, - давайте провожу. Антон следил за тем, как друзья обуваются и надевают куртки с некой тоской. Они снова покидают друг друга, хоть и на время. Когда-нибудь юноша к этому привыкнет, правда, но явно не сейчас, нет. -Пиши нам, засранец, - грозит кулаком ему Серёжа, стоя одной ногой уже в подъезде. Дима смеётся и выталкивает его на лестничную клетку, попутно крича Шасту что-то вроде "до скорого, пока". Дверь захлопнулась, и Арсений тут же повернул замок на два оборота. Теперь они точно остались вдвоём, и можно было спокойно все обговорить и обсудить. -Как у вас на работе дела? - Антон потянулся, прогибаясь в спине. Руками он уперся в кухонный стол и мельком взглянул в окно. На удивление, сегодня был солнечный день, - вы ничего не сказали что-то. Учитель тяжело и прерывисто выдохнул, будто находясь в состоянии раздражения. Он аккуратно закатал рукава рубашки и медленно направился к ученику, не смотря ему в глаза. Светлая ткань сложилась в гармошку на локте, открывая сильные руки, кожа которых была унизана выступающими венами. Антон судорожно сглотнул, облизав губы, прямо точно так же, как утром. -Эй, вы чего? Что-то случилось? - парень нахмурился, отступив на шаг назад. Такое поведение химика его совсем не радовало. И бывало оно довольно редко. Практически никогда, - не пугайте меня... Арсений вздохнул и поднял на Шаста глаза. И в них юноша увидел такую злость, смешанную с дикой яростью, что он сделал еще один шаг назад, но уперся в стол. Бежать было некуда, они остались один на один. -Арсений Сергеевич... - вновь попытался позвать его он, но без результата. Что он натворил? Что случилось? - давайте не надо. Я не знаю, за что, но давайте не... -Сейчас узнаешь, за что, мышь позорная, - рыкнул учитель и схватил его за грудки. Парень пискнул, попытавшись отгородиться руками, но ничего не вышло. Синяя ткань рубашки натянулась, а вены на светлой коже химика от натуги выступили еще сильнее. Антон даже не успел ничего подумать, как обнаружил теплую руку Арсения около пупка, а после и на резинке пижамных шорт. Шорты летят вниз, почти до колена, и его разворачивают в довольно шаткое положение - спиной к мужчине. Он грубо опускает парня на стол, и как только Шастун оказывается лежащим на нем с задницей кверху, мужчина замахивается с громким свистом. Сильная рука бьет по левой ягодице, и юноша сдавленно хрипит, прогибаясь в спине. Через шершавую ткань вычерчивается линия позвоночника, который был виден и до этого, но сейчас он становится идеальным хребтом, перекрытый острыми лопатками. На соседнюю ягодицу прилетает второй удар, намного сильнее первого, и он вышибает у Антона из глаз слезы, а из горла хриплый крик, переросший в скулёж, - за еду в мусорке... - горячая рука вновь бьет по коже, уже отливающей розовым цветом, а после снова, и Шаст прогибается в спине так сильно, что вот-вот сломается пополам. Он кусает губы до крови и тут же слизывает с них алые металлические капли. Зубы тут же рвут кожу вновь, так как рука ударяет снова, и Антон кричит, не сдерживаясь. Свободной рукой он опирается в стол, чтобы хоть как-то облегчить пытку, а второй стирает непрошеную влагу с щек. Удар, за ним еще, свист, шлепок, и парень опять кричит, понимая, что молчать просто невозможно, - за прокуренную комнату... - очередной шлепок, но с инновациями - острые, как оказалось, ногти царапают нежную покрасневшую кожу, заставляя юношу пищать, почти вопить от боли, а после рука ударяет по другому месту. Чтобы хоть как-то отвлечься, Антон пытается считать удары, но выходит это довольно скверно. На восьмом он сбивается и всхлипывает, чувствуя, что ворот рубашки уже промок от слёз. Ногти повторно царапают кожу, а рука с силой бьет меж ягодиц. Шастун взвизгивает и дергается, как щенок от ремня, - за прогулки с температурой без единого слова мне... - Шаст захлебывается слезами, когда слышит, что Арсений выдергивает ремень из шлевок. Ещё один свист, уже более громкий, и пряжка бьет по красной коже. У Антона больше нет сил дёргаться. Он лежит на столе, молча рыдая, и изредка вскрикивает, пищит или скулит от резкой боли ниже поясницы. Его спина содрогается от каждого удара, а пальцы сжимаются до белого цвета костяшек, пытаясь ухватиться хотя бы за что-то. А ещё его пугало то, что да, ему больно, ужасно больно, но он получает от этого мазохистское удовольствие. Он это заслужил за все свои проступки, давно пора было это сделать, чтобы поставить его на место. Удары от пряжки были безумно болезненные. Она обжигала своим холодом, со свистом рассекая нежную кожу, однако ударов с ней оказалось мало, буквально два или три. Ремень застыл в воздухе, и Шастун дёрнулся, всхлипывая. Удара не последовало. Ремень летит куда-то в сторону, а лица парня касается безумно тёплая рука. Он прижимается к ней и трется о неё влажной скулой, ластится, будто выпрашивая прощения. -Я тоже тот ещё урод, как видишь, - тихо говорит Арсений, свободной рукой поглаживая его по красным ягодицам, - мне нельзя этого делать. -Нужно. Я заслужил, - бормочет Антон срывающимся голосом и прикрывает глаза, - спасибо вам. Вы помогли мне поставить себя на место. И юноша будто видит на себе этот удивлённый взгляд, искренне не понимающий, что в этом хорошего. Широкая ладонь плавно обводит красные полосы, которые скоро исчезнут, аккуратно и нежно, чтобы не сделать ещё больнее. -Я не имею права тебя бить, - с ужасной горечью произносит Арсений, и Шастуну очень хочется посмотреть на него сейчас, однако сил повернуться назад нет, - я вообще не имею права делать тебе больно, мышонок... -Мышь позорная, - хихикает Антон и слышит то же самое в ответ, - как вам вообще это в голову пришло? -Это было на эмоциях, - голос учителя теплеет, и он опускается на парня, - могу тебя так называть, если тебе нравится. -Я больше придерживаюсь мышонка, - Шаст слегка прогибается, чувствуя, как губы Арсения находят его выступающий позвоночник, - слушайте, я все понимаю, конечно, но лежать под вами без штанов и с раздвинутыми ногами - такое себе развлечение. Попов смеётся в голос, и у юноши все теплеет внутри. Больше всего он боялся, что он ненавидит его, что он чертовски злится на него, вообще, скорее всего, так и было, но это быстро прошло, когда мужчина почувствовал сильнейшее чувство вины. Химик осторожно встал с парня на ноги и сделал шаг назад, будто оценивая открывшуюся картину. -Не надо так на меня смотреть, я не картина в Третьяковке, чтобы меня так разглядывать, - фыркнул Шастун, натягивая шорты на саднящую задницу. Болеть она будет скорее всего все выходные, постоянно ныть и напоминать о том, что было в пятницу. Ну или даже о том, что нужно вовремя покушать, бросить сигарету, и так далее. -Я и не разглядываю, - ответил ему тем же Арсений, а после как-то разочарованно скосил глаза, - мышонок, я... -Давайте забудем, - с улыбкой произнёс Антон сорванным голосом, облокотившись на стол, от чего тут же взвыл, - главное, чтобы вы на меня в обиде не были, а все остальное ерунда. Иногда всему нужна такая встряска. Мужчина развёл руки, теряясь в словах. Это была одна из немногих ситуаций, в которой он не знал, что сказать на все случившееся ранее, поэтому решено было пойти обходным путём. Он делает шаг к Антону и хватает его за худой локоть, снова поражаясь тому, как много свободного места остаётся в захвате. -Обедать. Прямо сейчас, - говорит он Шасту, смотря прямо в глаза, и от этого парень шумно сглатывает, - иначе получишь ещё одну порцию. -Обедать! - кричит Антон и несётся к холодильнику, - я скушаю все, что есть у вас в доме. Арсений добродушно ухмыляется и складывает руки на груди, решив не мешать своему ученику покорять просторы его холодильника, все ещё полного вкусной еды после набегов голодных одинадцатиклассников.***
Раздался звонок в дверь, от чего Шаст рефлекторно дёрнулся, открыв глаза. К вечеру опять поднялась высокая температура и немножечко хотелось умереть. Ладно, не немножечко. Горло все ещё саднило, но теперь ещё и от сорванного голоса, глаза слезились, а все тело ужасно ломило, будто по нему били палками. -Кто это? - с волнением спросил Антон, и Арсений, до этого читавший книжку рядом, услышал в его фразе нотки страха. -Это доктор, - тихо ответил ему мужчина, погладив по голове. Волосы опять мокрые от пота из-за дурацкой температуры, и Шаст удивляется, как ему не противно это делать, - секунду. Учитель поднялся на ноги и скрылся в коридоре. Повернулся замок, и в квартиру проник подъездный холод, от которого Антон сжался в комок. Ветер засифонил по ногам, но дверь тут же захлопнулась. Раздался мужской голос, незнакомый, и парень тяжело вздохнул. Ему не нужен доктор, с ним все хорошо. Зачем какие-то врачи? Это поболит и пройдёт. В комнату сначала зашёл Арсений Сергеевич, а после и другой мужчина. На вид ему было лет сорок пять. Белый халат, шапка, небольшая светлая щетина. Ничего примечательного. -Добрый вечер, - Антон услышал его голос рядом с собой, а после почувствовал, как врач сел на край дивана, и он вынужден был открыть блеклые глаза, - на что жалуемся? Юноша хлюпнул носом и закутался в одеяло посильнее. Его начало знобить. -Температура не спадает со вторника. Больное горло, кашель, ломота в теле, - Шаст был безумно благодарен тому, что Арсений сказал это за него. У юноши нет сил на это. Врач ничего не ответил и открыл аптечку, принесенную с собой. Спустя секунд десять поиска, он нашёл градусник и протянул его Антону. -Давайте измерим прямо сейчас, чтобы знать точно. Для Шастуна длятся тяжёлые и долгие минуты ожидания, и, о чудо, писк термометра все же раздаётся в тишине квартиры. -Тридцать восемь и девять, - скептически смотрит на цифры мужчина, склоняя голову на бок, - конечности ломит сильно? -Достаточно, - сипит Антон, приподнимаясь на локтях. -А рвало хоть раз? -Раз, - кивает он и видит, как глаза Арсения Сергеевича с удивлением расширяются. Об этом он ему тоже не сказал ни слова. Неловко. -Типичный грипп, - ответил врач и достал из аптечки блокнотик с ручкой, - лекарства какие пили? А после этих слов парень провалился в туман. Глаза закрылись сами собой, а раскалывающаяся голова в миг перестала болеть. Сон пришёл слишком быстро вместе с усталостью, накрыв прямо с головой. И вновь те странные голодные сны - куча еды, целые горы, синее небо с кремовыми облаками. Все предметы были сделаны из пряников, имбирных и таких вкусно пахнущих, да даже сам Антон был пряником. Откусив свою имбирную руку, парень убедился, что он довольно вкусный пряник, и зашагал по дорожке из шоколада дальше, где стояли другие пряники, тоже казавшиеся довольно вкусными на вид. "Теперь я каннибал", - довольно подумал Антон перед тем, как проснуться. И первое, что он увидел, как проснулся - Арсения Сергеевича на уровне лица. Он зачем-то протирал место под носом чем-то белым. -Что... - произнёс юноша, закашлявшись снова, и рука учителя дернулась. -Мышонок, у тебя пошла кровь из носа, - пояснил он ему, убирая салфетку от лица. Бордовая. Действительно, нос изнутри чесался, и Шастун поморщился. Металлический привкус перешёл на язык, - но уже полегче, пару минут назад здесь был целый фонтан. -Спасибо вам, - хрипит Антон, - люблю вас. -И я тебя, - улыбается мужчина, аккуратно протирая новой салфеткой у него под носом, - ты мог бы не просыпаться. Врач уже давно ушёл, выписал новые лекарства. Сейчас схожу в круглосуточную аптеку и куплю, что нужно. Шаст окинул учителя плавающим взглядом. Кофта, джинсы. Он куда-то собирался? -Да, - он снова улыбается, будто прочитав его мысли, - как раз оделся, чтобы сходить, а тут ты со своими бяками. Не могу же я тебя бросить. Антон хихикает. Щекочущая салфетка исчезает из-под носа, и парень подаётся вперёд. Арсений вздрагивает, когда понимает, что его облизали. Тёплый язык бесстыдно лизнул его в щеку, а после спрятался за губами парня. -Простите, - Шаст смотрит на ошарашенный взгляд Попова, - просто мне показалось, что у вас щека вкусная, вот я и решил попробовать. -Срочно за жаропонижающим, - бормочет мужчина, ухмыляясь, - иначе к тебе таким образом скоро придут вымышленные друзья и будут развлекать тебя без меня. -А после психиатрический стационар, - фыркает Антон, на что Арсений заливисто смеётся. Он торжественно вручает ему сухую салфетку и поднимается на ноги. -Мышонок, я скоро приду. Не окочурься тут без меня, окей? - он улыбнулся и быстрым шагом направился к приоткрытой двери, - кстати, - он обернулся, - я человек культурный, переписок не читаю, но тебе там смс на телефон пришла. -От кого? - юноша потянулся, простонав что-то неясное, - вы бы и не прочитали. Там пароль стоит. -Я знаю, - с максимально серьезным лицом говорит учитель, а после все равно улыбается, - извини. Любопытство. Не знаю, кстати, кто это, но какой-то Егор. Просил перезвонить чуть позже, - Арсений сузил глаза, - мышонок, я тебя ревную к другим незнакомым дядям, желающим о тебе позаботиться, так что ты мне это там брось. Антону на это сказать нечего. Он опускается на кровать, поднимая глаза на потолок. Прямо сейчас ему хочется встать и порвать обои зубами, чтобы хоть как-то облегчить этот метущий океан внутри себя.