***
Проснулся парень, когда за окном уже давно светило солнце. Тело ломило, будто он снова был с температурой под сорок, а под одеялом было очень жарко и потно. Скинув его с себя, Шаст потянулся. Арсений Сергеевич уже не спал. Краем глаза он смотрел телевизор, но все равно внимательно следил за проснувшимся Антоном. -Доброе утро, - хрипит он, облизывая сухие губы, - для юных алкоголиков есть попить? -Есть, - тут же отвечает учитель и протягивает ему целый графин воды со стола, - специально налил. Пока Антон жадно пил его, решив осушить почти до дна, Арсений пересел к ученику ближе, всматриваясь в его состояние. Шастун чувствовал себя невероятно разбитым. Вроде сон, такой большой и полноценный, но голова болела, глаза слегка пощипывали. Больнее всего было внутри, на душе. Эту боль было нельзя убрать никакими таблетками, она самая тяжёлая и долгая. С ней нужно просто смириться и жить дальше. -Ты как? - спрашивает химик, плавно забирая из слабых рук пустой графин, - очень плохо или сойдёт? -Хуево пиздец, - ёмко отвечает Антон, и Арсений приближается к нему почти вплотную. Парень поднимает на него взгляд и понимает, что вообще сейчас происходит. -Отвлекись, - шепчет ему Арсений и наклоняется чуть ближе, - мышонок, тебе нужно подумать о другом. -О чём? - одними губами спрашивает парень, и тут же читает ответ во взгляде своего учителя. Может быть, Дима был не прав, и сейчас действительно нужное время? Антон не знает, куда себя деть. Бежать уже реально некуда. Тёплые руки Арсения Сергеевича плавно касаются его щёк, а мягкие подушечки больших пальцев оглаживают синяки под глазами. У парня сейчас есть последний шанс отстраниться, отвернуться или просто хотя бы мотнуть головой, дабы намекнуть, что он не хочет. Однако этот шанс остаётся неиспользованным, когда Арсений оказывается почти вплотную. Антон шумно сглатывает и смотрит в его глаза, такие яркие и голубые сейчас. Самые красивые. Этот момент Шастун всегда представлял себе как-то иначе. Не в такой обстановке, да и не в это время, далеко не в это. Антон понял, что ему лучше сейчас закрыть глаза. Этим он даст мужчине зелёный свет. Он плавно опускает веки и тут же чувствует на своих губах чужие, более мягкие, не такие обкусанные, как у него самого. И это все? Это вот так и должно быть, или там есть что-то ещё? Успев подметить это и то, что руки у учителя настолько большие, что в них умещается чуть ли не все лицо парня, Антон понимает, что его верхнюю губу плавно закусывают, а после и нижнюю. Вот теперь это точно все, да? Так мокро должно быть? Вроде как да, и это.. довольно странное ощущение, хоть и приятное. -Не жмись так, - шепчет ему Арсений прямо в губы и отрывается буквально на секунду, - я будто со стенкой целуюсь. Антон подаётся вперёд, прижимаясь уже совсем крепко и сильно, но мужчина мягко оттесняет его. -Не так быстро, - он качает головой, а потом снова аккуратно припадает к его губам. Решив начать хоть как-нибудь отвечать, Шаст понимает, что единственное, что он может делать - повторять за Арсением Сергеевичем. По крайней мере, повторять так, как ему кажется, надеясь, что это похоже хотя бы со стороны. Антон чуть отклоняет голову вправо и пытается повторить те же махинации с его губами, и, о чудо, это отдаленно напоминает то, что показал ему Арсений. -Рот так широко не открывай, а то ты съешь меня сейчас, - с доброй усмешкой говорит химик, даже почти не отрываясь его губ. Шасту почему-то становится стыдно, и он скашивает взгляд в сторону, приоткрывая резко ставшие тяжёлыми веки. Мужчина одну руку перемещает ему на шею, а вторую оставляет на щеке, сжимая чуть крепче. Убедившись, что лучше ученику от этого не стало, он отодвигается, услышав в ответ разочарованный выдох, - смотри, попробуй поймать мои движения. Получится не сразу, но попробовать нужно, - Арсений придвигается вплотную, - не торопись, скоростью ты ничего не выиграешь, - он снова касается его губ, захватывая в свой плен сразу обе, и Антон просто тает, словно пломбир под горячим солнцем. Пожалуй, это все не так бомбезно и феерично, как описывают в книгах, от этого ты не рассыпаешься на кучу мелких осколков. Это скорее просто влажно и до одури приятно, нежно и одурманивающе. Процесс идёт быстрее, когда до Шастуна доходит, как нужно двигать губами, о каких движениях говорил Арсений Сергеевич, и он начинает все же попадать в чужие губы, чувствуя, как вокруг языка от удовольствия собирается слюна, а на ладонях выступают маленькие капельки пота от чувства чего-то неизведанного и даже немного пугающего. Арсений запускает одну руку в его волосы, пропуская их между пальцев, а второй рукой плавно оглаживает шею, вызывая этим у юноши шумные выдохи через нос. Антон понимает, что все действительно идёт по верной дорожке, когда они синхронно меняют наклон голов. Случайный причмокивающий звук вызывает сдавленное хихиканье, которое улетает прямо химику в губы. Они отрываются друг от друга всего лишь на пару секунд, и Шастуну в этот момент очень хочется взглянуть Арсению в глаза. Наверное, он видит его алеющие щёки, и от этого становится ещё постыднее. Во взгляде учителя вновь читается та добрая усмешка, и Антон уже сам подаётся вперёд, чувствуя, как его губы уже даже слегка припухли от такого поцелуя. Несильно, но как-то даже приятно, будто их оттягивали пальцами некоторое время назад. Так же тоже должно быть? Арсений убирает свои губы от него, видя, как юноша разочарованно замирает, чуть приоткрыв рот и сведя вместе брови. Ну натуральный ребёнок, не иначе. -И.. - он моргнул, смотря прямо в ясные глаза учителя. Внутри было чувство легкости, где-то под рёбрами, и Антону очень сильно хотелось полетать где-нибудь, ведь казалось, что сейчас он вполне может это сделать, - что теперь?.. Мужчина пожимает плечами, склоняя голову на бок, и осматривает черты лица парня. В комнату сквозь прикрытые шторы проникал солнечный цвет, создавая атмосферу сказки, и Шаст потянулся вперёд. Губы Арсения сами находят его первыми, а сильные руки опускают на кровать. Падая на мягкую подушку, парень вцепляется в плечи учителя руками, чувствуя под футболкой упругие мышцы. Химик вновь целует его, когда они лежат на кровати почти в обнимку, по-хозяйски захватывает губы к себе, даже умудряясь облизнуть одну, отчего у Антона по спине побежали мурашки. Парень прижимается к нему всем телом, обнимая руками за спину и понимает, что постепенно он перешёл к такому состоянию, что в его голове не осталось голоса, который настойчиво напоминал, что ему делать. Антон не задумывался о своих действиях, просто действуя по интуиции, и, кажется, это устраивало даже Арсения Сергеевича. Учитель свободной рукой откидывает с его лба волосы и уже более нежно, чем секундной ранее, губами захватывает верхнюю губу парня, пока Шасту кажется, что все-таки он плавится от этого, как лёд на солнечной стороне подоконника.***
Состояние апатии не исчезает весь день. Арс выводит его из дома, хоть и ненадолго. Он крепко держит парня за руку, тянет за собой по дворам, чтобы Шаст мог хоть как-нибудь отвлечься от всего происходящего в его жизни. Антон тенью ходил за своим учителем, изредка прижимался к нему, пряча усталое лицо в плече, пока тот целовал его в макушку. Улицы пустые, можно совершенно не скрываться. -Хочешь чего-нибудь? - спрашивает Арсений у Шастуна, когда они заходят в продуктовый. Рук они не размыкают, - может быть, сладкого чего-то? -Ничего не хочу, - тихо отвечает Антон, вновь упираясь лбом в его плечо и тяжко вздыхая, - умереть хочу. -Я тебя сейчас сам убью! - химик даёт ему несильный подзатыльник, - умереть он тут вздумал. Шаст кисло улыбается на отъебись и натягивает на себя капюшон серого пальто. Желание спрятаться от всего мира росло в геометрической прогрессии. Росло и желание Арсения вернуть прежнего парня, да так сильно, что он даже не стал возмущаться, когда Антон хриплым голосом просит у продавщицы аж три пачки сигарет, на что та равнодушно кидает ему эту отраву под беспокойный взгляд мужчины. Он все же купил ему целую банку растворимого какао, которое Шаст так любил, и настроен был заварить его сегодня вечером. Юношу нужно было приводить в чувство хоть как-то, иначе Арсению казалось, что в ближайшее время он может потерять его навсегда. Дома, когда время уже близилось к ночи, мужчина ласково целовал его за ухом, а Антон просто лежал на кровати, сжав в руках скомканную простынь, и молчал, следя за причудливыми тенями от экранного света телевизора. Чувство собственной беспомощности, отвратности и слабости угнетало, но поделать с ним ничего не получалось. Его нужно было банально пережить. И Антону почему-то кажется, что если бы Арсения Сергеевича не было рядом, то он выкинулся бы вслед за матерью. Одной жизнью больше, одной меньше. Чего мелочиться? А засыпать под размеренные поцелуи за ухом было вполне себе неплохой терапией. По крайней мере, утром Шасту стало немножко лучше. Будильник он не услышал, однако Арсений уже готовил завтрак на плите. Значит, надо уже вставать, одеваться и собираться в школу. -Меня не стали будить? - спросил Антон, неслышно появившись в кухне. Он потянулся и привалился к дверному косяку, наблюдая за тем, как учитель заливает яичницу на сковороде молоком. -Нет, - мужчина покачал головой, - мышонок, извини. Я не могу пропускать работу так часто, мне это может сослужить дурную службу, - он поднял на него виноватый взгляд, - вплоть до увольнения, а я этого не шибко хочу. Но и тебя бросить я тоже не могу, и я просто разрываюсь.. Антон быстрым шагом преодолел расстояние между ними и легко коснулся его губ своими, совсем невесомо, а после качнулся назад на пятках. -У меня там порция заварного супа осталась. Сделаете завтрак для меня, пока я собираюсь? - неловко просит химика юноша, отчего у него даже рот приоткрывается. Арсений видит, в каком он до сих пор состоянии, от его настроения, наверное, даже цветы бы завяли, - от меня не будет толка, конечно, но оставаться одним в четырёх стенах я тоже не хочу. Знаю, чем может кончиться. Не дожидаясь ответа от Арсения, парень кидается назад в комнату, но после вспоминает, что у него нет с собой ни школьной одежды, ни учебников. Придётся снова возвращаться домой. -Я тебя одного туда не пущу, - говорит ему в спину мужчина, выкладывая на тарелку омлет, - поеду с тобой, когда тебе будет удобно. -Не сейчас, - Антон кивает самому себе, - я забрал не все свои вещи, что-то осталось. Поищу сейчас. А несколько тетрадей у меня с собой есть, листочки оттуда повыдёргиваю, и дело с концом. На парочку дней протянет. А Арсений отмечает для себя в голове, что нужно заскочить к нескольким учителям и попросить не тормошить Шастуна на уроках лишний раз. Поставив на стол уже две полные кружки чая, мужчина повернулся к двери. В проеме стоял Антон, неловко переступая с ноги на ногу. -Арсений Сергеевич, - он смял пальцами нижние края синей учительской рубашки, - а что теперь.. ну.. Между нами. Между нами же что-то есть, да? "Да неужели, только дошло?", - ехидный голос вновь раздался в сознании парня, и он поморщился. -А чего бы ты хотел между нами? - вопросом на вопрос отвечает Арсений, задумчиво склоняя голову на бок. Ой, а будто Вы сами не знаете, да? "Например, анальный секс", - тут же подкидывает мыслишку сознание, и Антон с ужасом подмечает, как его щеки начинают приобретать бордовый оттенок. На лице у учителя появляется ухмылка, и, черт возьми, кажется, он тоже услышал голос его сознания. -И это тоже будет, - хмыкает он, подняв брови, и Шасту жутко хочется смыться отсюда куда подальше. Почему он всегда собирает жопой все худшие варианты, когда есть один прямой путь, по которому он, конечно же, не пойдёт? - думаю, это можно назвать отношениями, да. И на лице Антона впервые за несколько дней появляется осознанная улыбка. Не поддельная, вызванная секундным залпом, а действительно счастливая, от осознания слов дорогого ему человека. Он все ещё неловко мнется на пороге, улыбаясь, и с силой мнёт края рубашки, словно дико волнуется. Хотя, наверное, да, все же ужасно волнуется. -Если ты меня любишь, конечно, - добавляет Арсений, наблюдая за лицом парня, пребывавшего в счастливой прострации, - по поводу меня можешь не сомневаться. -Люблю. Да, - с шоком бормочет Шастун. Вот и все. Сейчас. Эти слова звучат так просто и легко, словно направленные по нужному течению, - да, я Вас очень сильно люблю. Он, все ещё с шоком смотря перед собой, поворачивается и возвращается в комнату, видимо, собираться на учебу. Через несколько секунд раздаётся характерный стук чего-то о что-то, а после приглушённый мат парня. -Мышонок, не разнеси мне там комнату, - смеётся Арсений и широко улыбается чему-то своему, пересыпая содержимое пакетика в глубокую тарелку.