***
Антону в последнее время спалось плохо. Он довольно часто просыпался по ночам, подскакивал на месте и тяжело дышал. Снились кошмары. В них была мама, Костя, Ёся, все вместе, они делали что-то, однако юноша никак не мог вспомнить, что же именно. А ещё парень разговаривал во сне, особенно в момент плохого сна. Он мог рассказывать что-либо с увлечением, но все равно тихо, иногда зажимая себе рот рукой или одеялом. Арсений Сергеевич, чаще всего, просыпался от этого, и вместо того, чтобы спать дальше, он ложился вплотную и слушал его истории. Они могли быть из жизни, рассказанные, услышанные, приснившиеся. Все, что Шастун видел в окружающем его мире, выходило защитной реакцией по ночам. Однако сейчас не было никаких разговоров. Антон очень долго ворочался и тяжело дышал, иногда начиная постанывать, а потом и вовсе подскочил от своего же громкого крика. Шаста будто обдало кипятком. Паника и страх накатили к горлу, и он, чувствуя, как глаза начинает щипать, подтянул одеяло к себе до подбородка. Ничего такого не случилось, но ему все равно до безумия страшно. -Мышонок, опять плохой сон? - шепчет ему Арсений на ухо, обнимая тёплыми руками за живот под одеялом, и юноша прижимается к химику, как к фонарю чёрной ночью. Он ведь сумеет защитить его от всех проблем, иначе и не может быть, - что тебе снилось, а? - мужчина гладит Антона, завернувшегося в одеяло и спрятавшего лицо в его шее, по голове, ласково и аккуратно перебирая волосы, - опять всякие бяки тебя там пугают, заставляют нервничать... Спокойный и уверенный голос над ухом успокаивает Шастуна. Паника, которая охватила его ещё минуту назад, стала медленно отступать на второй план. Рука Арсения Сергеевича плавно оглаживает его по спине, размеренно, и дыхание парня от этого выравнивается. Дышать становится чуть легче. И в этот момент Антону кажется, что пока его учитель рядом с ним - никакие беды им обоим совсем не страшны. -Спасибо, что вы есть, - Антон пытается улыбнуться, а затем выгибается дугой, чтобы чмокнуть мужчину в губы. Они у него оказываются сухими и тёплыми, поэтому парень подаётся вперёд и без всякой задней мысли облизывает их. Арсений давится своим же дыханием, попёрхиваясь, и внутренний Шаст сдавленно захихикал. Шалость удалась. -Ну ты и мышонок, - ухмыляется Арсений, вновь продолжая гладить того по спине сквозь ткань той самой любимой рубашки, - мышата не лижутся, кстати. -Зануда вы, - бросает ему Антон, поджимая ноги, а после прикрывает глаза. Объятия его учителя усыпляют лучше любого снотворного, - спокойной ночи ещё раз. Я люблю вас. Арсений Сергеевич лишь улыбается своим мыслям и перебирает пальцами его волосы. Буквально через несколько минут он услышал сонное дыхание парня. Он вдыхал один раз, а выдыхал два раза подряд, и это было до безумия забавным. Небо за окном только-только начинало светлеть. Ещё до сих пор глубокая ночь. Когда-нибудь Антон перестанет просыпаться в это время, Попов верит.***
-Бля, Дима, ну че ты как лох! - орал на всю раздевалку Серёжа, приплясывая около друга, - ну как лох ты че, ну че ты! -Да не пойду я на физру, не хочу, - Поз закатывает глаза и сводит руки на груди, - тебе надо - ты и иди. Антон, сидя в углу в телефоне, следил за перепалкой друзей с живым интересом. Они препирались довольно часто, но делали это с чувством и тактом, поэтому наблюдать за этим было, как минимум, забавно. Все дело было в том, что во вторник на физкультуру идти хотел один лишь Серёжа. Дима в последнее время вообще стал каким-то другим, более ленивым и сонливым. Раньше такого не было, и Шаста, признаться честно, это начинало беспокоить. -Ты взял форму, - не унимался Матвиенко, - значит, ты собирался на физру. А ну давай снимай штаны! - зашипел он и, игнорируя попытки удивлённого друга убрать его руки, принялся расстёгивать ремень на джинсах, - я тебя сейчас лично переодену, пойдём побегаем, мячик покидаем. -Отстань от меня, извращенец! - повысил голос Дима, и Антон молча, пытаясь никак не выдать себя, хоть это и было тяжело, так как из горла то и дело вырывался хриплый смех, парень перевёл телефон в режим камеры. Дружба дружбой, но упускать такой момент нельзя. Руки Серёжи расстегнули ширинку, и он потянул его джинсы вниз, слыша, как Поз переходит на ультразвук. Как только джинсы были сдернуты до щиколоток, Матвиенко недовольно подал голос. -Да сиди же ты смирно, господи! - он закатил глаза и раздвинул его ноги, крепко вцепившись пальцами в его колени. В эту самую секунду, когда Дима был весь красный, а Шаст упорно делал вид, что нашёл в телефоне что-то крайне интересное, дверь раздевалки со скрипом открывается. Антон ничего особо не успевает понять, когда Арсений Сергеевич оказывается в помещении. Его лицо не выражало ничего такого, и оно не изменилось после увиденной картины. Со стороны двери это все смотрелось так - Серёжа сидел меж разведённых ног красного Димы, а Антон спокойно себе залипал в телефон, очень увлечённо что-то высматривая в экране. -О, - только и произнёс учитель, замерев на пороге, а затем отвёл взгляд куда-то в сторону, - я зайду чуть позже, - на этих словах он удалился с почти прямой спиной. Дверь захлопнулась, и раздался дикий ржач со стороны Серёжи. Следом в голос засмеялся и Шаст. Все было заснято полностью - от самого начала до прихода химика. -Смешно тебе, скотина? - рычит Дима и пинает громко смеющегося Матвиенко прочь от себя, - поздравляю, теперь Арсений в своей жизни видел больше. -Боюсь, он это на мне испробует чуть позже, - тихо смеясь в ладонь пробормотал Антон, и друзья с удивлением посмотрели на него, в одну секунду замолчав, - ну, я имею в виду джинсы снимать, все дела. Дима с Серёжей коварно переглядываются, а Шаст в этот момент подмечает, что Поз до сих пор сидит со спущенными штанами. Будет забавно, если сейчас сюда зайдёт кто-то ещё, например, кто-то из одноклассников, который забыл оставить телефон в рюкзаке. Но ещё важнее был вопрос другой - зачем сюда заходил Арсений Сергеевич? Видимо, он что-то хотел им всем сказать, однако в этот раз не вышло. "Эх, весна близится, педики распускаются..", - подумал юноша, утирая мысленную скупую слезу с прохладной щеки. И совсем неважно, что на улице минус пятнадцать, а до марта, как говно лопатой разгребать. Долго, муторно и очень тяжело. Именно этим завершив свои размышления о произошедшем, наблюдая за тем, как Серёжа продолжает раздевать (уже одевать?) друга, Антон с тяжестью вздыхает и развязывает пакет с физкультурой формой.***
-Мне страшно, я никуда не пойду, - Антон дул губы, кружа около кабинета психиатра. Арсений держал его за руку, поэтому смотрелось это так, будто парень - цирковая лошадь, скачущая по арене, - я передумал, со мной все хорошо. Давайте поедем домой? -Ага, ещё чего, - кивнул ему мужчина и толкнул к двери кабинета, - давай-давай, я подожду тебя тут, буду стоять и подслушивать. -Как мышь половая? - Антон хихикает, а химик, кажется, даже задумывается над этим. -Мышь половая, - наконец делает он вывод, - это ты. А я не мышь, я Попов Арсений Сергеевич. Вот это новости. -Я бы и не догадался сам, действительно, - Шастун фыркнул, думая о том, что его парень, парень же, да? Или нет?, крайне странного склада ума, и Арсений Сергеевич, воспользовавшись этой заминкой и пустотой коридора, целует парня в щеку, открывает дверь кабинета психиатра и заталкивает его внутрь, - эй! Она захлопывается, и Шастун по-детски топает ножкой. "Ладно, все не так плохо", - думается ему с лёгкой тоской, - "сейчас быстренько отстреляемся, а после домой поедем. Надеюсь."