***
Когда Антон проснулся в следующий раз, Арсений Сергеевич был на месте. Он аккуратно разбирал какие-то вещи из шкафа, некоторые кидая на стол, видимо, на стирку, а остальные, сложив, пихал обратно. А вот Шаст, например, всегда кидал свою одежду комом, да таким, что он тут же начинал вываливаться с полки, на что парень просто плотно закрывал дверь. Эта самая одежда спустя некоторое время падала на мужчину, который в первый раз об этом предупреждён не был. Нашлась пропажа. Довольно частенько вообще Антон открывает глазки и не видит учителя рядом, но спустя некоторое время он обязательно находит его и лезет обниматься. -Доброе утро, - бурчит Шастун из под двух одеял, вращаясь под ними. Два пуховых одеяла - просто прекрасный выход, особенно когда тебе до жути холодно. На это Арсений резко поднимает голову, а затем улыбается, откладывая какой-то свитер в сторону. От этой улыбки у парня все расцветает внутри, и он готов взлететь на чем-нибудь, так ему легко и хорошо, когда его учитель ему улыбается, - где вы были? Я переживал. -Добренькое, мышонок мой, - мужчина плюхается рядом, кладя на парня руки, - меня в школу вызвали, так как сегодня у комплекса день открытых дверей. Я думал, что я как-то там понадоблюсь, что-то сделаю, но я в итоге приехал, а затем почти сразу уехал. Ну в магазинчик там ещё заехал, само собой, - он улыбнулся, оглаживая мягкую щеку Антона, а тот ластился к ней, как щенок, - у нас сегодня сложный день, так что уже пора вставать. -Куда? - Шаст удивлённо распахнул глаза, хлопнув ресницами, - выходной же, Арсений Сергеевич! -День открытых дверей сегодня не только у нас в школе, но и в некоторых вузах, - с сожалением сказал ему Попов, и юноша застонал про себя. Неужели они куда-то поедут вместо совместного повалятьканья в кровати? - так что я уже попросил нескольких людей, включая вас с Димой и Сережу. Давай вставай, мышонок, а затем поедем. Я и так дал тебе время продрыхнуть до десяти утра. -А валятькаться? - надул губы парень, и Арсений Сергеевич рассмеялся с его лица. -Приедем домой и будем валяться. -Валятькаться, - поправляет Антон, на что мужчина показывает ему язык. -Как чувствуешь себя? - Арсений Сергеевич опускается локтем ему на грудь, опираясь на руку подбородком, и смахивает чёлку со лба парня, - плохо или чуть лучше? -Ну, - Антон задумался, обвивая плечи учителя руками, - с утра мне было жутко холодно, намного хуже, чем вчера, а сейчас вроде как хорошо, лёгкая слабость, но это мелочи. -Для меня нет мелочей, если это касается твоего здоровья, - фыркнул Попов и чмокнул Шастуна в губы, - давай завтракать, все готово. -Ура, мы идём кушать! - парень, почти скидывая с себя учителя, поднимается на ноги и кидается на кухню. Живот тоскливо урчал. В него еда поступала, конечно, чуть чаще, чем раньше, но для организма это все равно было недостаточно. К тому же, Антон только начал постепенно выходить с кашек и пюрешек, чего, если честно, не очень хотелось. Хотелось посидеть на какой-нибудь диете денечек-два, но присутствие Арсения рядом, который следил за всем этим двадцать четыре на семь, категорически не разрешало это делать. И это было единственным сдерживающим фактором в таковом желании.***
До ВУЗа они добирались от метро "Ботанический сад" на автобусе в достаточно малочисленном составе. Все желающие и не только поехать в столь хороший воскресный день на другую окраину Москвы смогли разместиться на совместных местах для четверых в пустом автобусе. В самом его конце спал какой-то бомж, крайне соблазнительно приоткрыв рот, а чуть ближе сидела девушка, уткнувшаяся в телефон и, кажется, внешний мир всячески игнорировала. Серёжа сидел напротив Димы около Арсения Сергеевича, закутавшись в куртку, и пытался доспать то, что не доспал ранним утром. Дима же глазел по сторонам, изредка залипая в окно, у которого сидел Антон, прижавшись носом к стеклу. Он увлечённо рассматривал вывески незнакомого района, следил за неспешно идущими людьми и изредка вздыхал, думая о том, как и Серёжа, было неплохо бы поспать ещё с часик-два. Арсений Сергеевич мотал все происходящее вокруг на ус и улыбался Шастуну, который, как ребёнок, удивлялся всему новому. Но Антон неожиданно прильнул к стеклу и прижал руку к сердцу, закатывая глаза, и все страдающие повернулись к нему. -Любовь моя! - прошептал парень, прижимаясь носом к окну. За ним, за пустой остановкой, красовался вуз МВД, один из его филиалов, в который Шаст и собирался поступать некоторое время назад, - боже, какой он прекрасный! - на самом деле это было простое здание из красного кирпича с огромной общагой (или что это вообще такое?) в шестнадцать этажей, на дверях которого была надпись "Московский университет МВД Российской Федерации имени В. Я. Кикотя". Как произносилась фамилия этого дяденьки никто не знал, кроме самого Кикотя. Автобус тронулся, и чуть далее открылось начало внутреннего двора, - если сейчас там будут парни в форме - я умру... - вновь шепчет юноша, высовывая язык, и через секунду почти стонет, облизывая стекло, когда двор открывается полностью. Не прогадал, - мужчинки в форме! Любовь моя! Боже, я теку! - Дима, сидевший рядом, хихикает в кулак, а Серёжа улыбается, поднимая брови. Антон отлипает от окна, как только двор, полный красавцев-мужчин в форме, сменяется на депо, и протирает стекло рукавом пальто. Переведя взгляд от бесконечно длинных коридоров с поездами, парень видит, что Арсений Сергеевич, сидящий напротив, скрестил руки на груди, нахмурив брови, -эй, ну вы чего... - Шастун приоткрывает рот, видя, что его учитель, черт возьми, резко взял и тупо приревновал. Обалдеть можно. -Вот и иди к своим мужикам в форме! - он задирает нос и отворачивается к окну, максимально раздраженно хмурясь, всем своим видом пытаясь показать, что обижен до смерти, - ха, любовь его... -Не ревнуйте, -мурлычет парень и, как кошка, седлает колени своего учителя, обвивая его плечи руками. Арсений даже и глазом не моргнул на это, продолжая напыщенно-обиженно глазеть в окно, уже готовясь скинуть ученика с себя, - я только вас люблю! И мне все равно, что вы не в военной форме, между прочим! Антон хихикает и начинает покрывать доступную часть лица химика быстрыми, едва заметными поцелуями. Сухие губы царапаются о едва заметную щетину, и юноша рефлекторно облизывается, вновь приступая к коже. Учитель закатил глаза, не разнимая рук от груди, но промолчал, повернув голову другой стороной. -Теперь клюй сюда, - он попытался сказать это максимально равнодушно, - я здесь меньше обижен на тебя. -Арсений Сергеевич! - Антон дует губы и последний раз, но уже более длительно и чувственно целует чужие губы, а затем смачно облизывает их, от чего Арсений дергается, шикнув, - я сейчас лизаться начну! -Бегите, - вставляет свое Серёжа шепотом, - когда Шаст начинает лизаться - он страшный человек, он на полном серьезе может зализать вас до смерти. -И тебе тоже перепадет, будь спокоен, - уверил его Антон, скосив глаза, а затем снова облизнул Попова, но уже его щеку, - солененькая. Вы плакали, что ли? -Сейчас ты у меня поплачешь, если еще раз меня лизнешь, - пригрозил парню химик, но уже с более добрым огнем в глазах. -А куда вас можно лизнуть? - застенчиво хихикает Шаст, вновь распуская язык. Шершавая и влажная поверхность коснулась уже почти мокрой щеки мужчины, и он перехватил его подбородок, сжав его пальцами, - между прочим, я вас умываю! -Ага, еще чего, - хмыкнул Попов и погладил парня по щеке, - дурной ты у меня, конечно. -А вы думали, что будет легко? - снова спрашивает у химика Антон, уже готовясь вновь начать лизаться, - вы знали, на что шли! Ну вот и все. Скорее всего, Арсений и не обижался на него, просто сам хотел немножко того поревновать, но юноша мигом просек это и кинулся к нему на коленки, чтобы хоть как-то загладить вину. Все это время Серёжа пытался хоть как-то отстраниться от них, чтобы тоже не получить языком по харе. А Дима... Дима радовался за друга, но в душе до безумия хотелось сесть на колени именно к тому, кто от этой ситуации и скашивал. А ехали они, как оказалось, даже не в вуз, а колледж при МГПУ, который выглядел как обычная школа. И внутри он тоже напоминал самую школьную школу из всех школьных школ. Скука, одним словом. Какая-то тетка с ужасной старомодной прической встретила их у входа и пригласила на лекцию, собственно, ради чего они и приехали сюда. С горем пополам раздевшись, четверо добровольцев направилось в аудиторию на второй этаж. Естественно, аудитория оказалась обычным классом, в котором уже, как ни странно, сидели люди. "Судя по всему, тоже классные руководители со своими учениками", - подумал Антон, занимая свое законное место на последней парте. Рядом с ним приземляется Арсений Сергеевич, поправляя пиджак, и парень резко поворачивает голову от людей, сидящих на соседних рядах. Среди них, к сожалению, оказались его бывшие одноклассники, включая одного из учителей, который, видимо, к выпускному классу стал их классным. Появление Антона, Серёжи и Димы они, естественно, заметили, но оказались умнее и промолчали. Признаться честно, Антон уже даже слабо помнил, как их звали, потому что такая совершенно бесполезная информация не задерживалась в его голове. Он даже свой нынешний класс по именам до сих пор запомнить не может, - "ладно, будем надеяться, что эта самая лекция будет хоть немного интересная, иначе я здесь точно свихнусь", - радовало одно - перед ними сели Серёжа с Димой, а параллельные парты, то есть, средний ряд и у стены были пустые. На последних партах почему-то, кроме Арсения Сергеевича и Шастуна, никто сидеть не хотел. Когда лекция началась, то Антон начал высчитывать в голове, сколько браслетов на свой руке ему нужно развязать, а затем связать вместе, чтобы получилась неплохая удавка, потому что мысли о суициде были намного веселее монотонного рассказа мужика с проплешиной на голове, который тупо зачитывал статьи из википедии. Когда голос стал невыносимым, парень тяжело вздохнул и зажмурился. Теплая рука неожиданно коснулась его коленки и будто ободряюще сжала её, пальцем проведя по выступающей косточке. Парень вдохнул воздуха в грудь от такого резкого движения и повернул голову к своему учителю. Тот скучал с наиболее беспристрастным лицом из всех возможных, положив подбородок на руку, упирающуюся в стол локтем, и смотрел куда-то на того мужика, вещавшего гласом википедии. -Вы чего? - нахмурился Шастун, закусив губу, но ему не ответили. Рука скользнула чуть выше по бедру, заставляя мурашки побежать по худым ногам, и юноша дергается будто от холода, - эй... Пальцы размеренно поглаживают внутреннюю сторону бедра сквозь серую ткань облегающих джинс, и юноша морщится, отводя глаза в сторону. -Вы чего делаете? Уберите руку, мы тут не одни! - одними губами шепчет он, а Арсений на это лишь едва улыбается, нажимая на кожу чуть сильнее. Антон кусает губы и прерывисто выдыхает, вертясь на стуле. Рука гладит все - от колена до тазовой кости, но избегает того места, которым парень всячески пытается под неё подстроиться. Вроде и хочется, и колется. Людей слишком много, чтобы заниматься таким прямо под партой, но с другой стороны, чем тут вообще еще можно заниматься, как не этим? -Уберите. Руку, - шепотом просит Антон, хлюпая носом, и едва сдерживает писк, когда указательный палец касается ширинки, а затем плавно ведет вверх-вниз, - перестаньте, нас заметят! И Попов снова молчит, подключая к указательному пальцу средний, пока парень вгрызается в свою руку, чтобы не издать ни звука, который сдаст их с потрохами, а затем вовлекает в это всю ладонь. Шаст резко подается вперед, ударяясь ребрами о край парты, когда пальцы Арсения Сергеевича проводят по чувствительной коже ребром ладони, пальцем захватывая собачку ширинки. В почти тишине резкий звук молнии, летящей вниз, звучит оглушающе громко, по крайней мере, для Антона, и он прячет лицо в ладонях, опускаясь на парту. Щеки в одно мгновение становятся бордового цвета, а по спине обильно бегут мурашки от чувства незащищенности. Рука Арсения касается мягкой ткани белья, пальцами раздвигая джинсу на ширинке, и Шастун вновь кусает свою руку. Из его рта вырываются едва слышные хрипы, которые парень тут же пытается заглушить хоть чем-нибудь, но он все равно уверен, что сейчас их слышат абсолютно все присутствующие в этом кабинете. Антон все же всхлипывает, когда рука пробирается в джинсы всеми пальцами и отодвигает серую ткань, касаясь голой плоти. Парень сводит ноги и зажимает рот рукой, чувствуя, что его сердце сейчас попросту разорвётся от такого напора. Наверное, на них сейчас смотрит каждый человек здесь, видят, какой парень красный, ведь розовые уши выдают его с головой. Живот приятно стягивает, а тянущее ощущение плавно растекается по всему телу. Но тут резко мужчина одёргивает руку, вздрагивая, и поднимает голову. -Все! - ворчливо подытоживает старик, ударив о свой стол толстым слоем распечаток, сощурившись, - можете быть свободны. Антон слышит это словно сквозь воду, будто он вообще не здесь находится, и медленно поднимает голову, морщась, понимая, что лекция закончилась вот только что. Оставшееся время, однако, пролетело незаметно. Розовые щёки пылают, и он прикладывает к ним ладони, облизывая сухие губы. Другая часть слушателей уже спешно покидала кабинет, чтобы побыстрее уехать домой, и Шастун даже почувствовал себя каким-то лохом. Хотя, почему каким-то? Тело вновь приятно ныло, требуя продолжения, и парень протер глаза, будто только что проснулся. -Кого ждём? - неожиданно спрашивает Серёжа, уже стоящий на ногах и наблюдающий, как Антон массирует ноющие виски. Химик сидел рядом с ним и не трогался с места, замерев, как кот, - мы же не останемся тут, правда? Шаст? -А? Да-да-да, идём, идите давайте, - парень, видя, что друзья подозрительно щурятся, максимально невинно улыбается и, как только они отворачиваются, естественно, прочухав, что здесь что-то не так, резким и почти ловким движением застегивает ширинку, - всё, можем идти. Он в ту же секунду поднимается на чуть затёкшие ноги, а затем и его учитель, до этого наблюдающий за ним косым взглядом. -Косоглазие заработаете, - ухмыльнувшись, бросает Антон, проходя мимо, и тут же получает по заднице, характерно пискнув, - ну ладно вам! Пока химик не дотронулся до него снова, ну или не ударил по мягкому месту, Шастун коварно хихикает на это и несётся вперёд, догоняя друзей, которые сделали вид, будто совершенно не слышали этого писка. Вполне вероятно, что дома его может ждать что-то либо плохое, либо очень сильно хорошее, и если и было желание этого избежать, то держаться нужно было именно Димы с Серёжей, потому что домогаться на глазах остальных людей, особенно, если они смотрят, как-то не очень культурно, и с этим нельзя не согласиться.