Мой Великий Гэбриель ван Хельсинг - 2

Ван Хельсингу потребовалось немало сил и времени, чтобы окончательно убедить Карла в том, что он [Гэбриель] жив-здоров и не относится ни к миру духов, ни к миру вампиров. Насчёт последнего монах долго сомневался и несколько раз просил мужчину перекреститься, побожиться и поцеловать крест. Однако спокойствие и радость Карла длились недолго. Едва он услышал, по какой причине Гэбриель прибыл сюда, тут же воззрился на него, округлив глаза от удивления. - Ты... зачем здесь??.. - снова переспросил монах, надеясь, что ему просто-напросто послышалось. - Мне нужна та книга, которая была у Леонарда, - терпеливо повторил Ван Хельсинг. - Вернее, нужна Владу, - поправил он. - Члены Тайного Ордена, насколько мне известно, забрали её тогда с собой. Она должна быть в Ватикане. - Верно, она здесь, - кивнул Карл. - Кардинал бережёт её, как зеницу ока. Держит в своём кабинете. - Он развёл руками. - И что, нет никакой возможности... забрать её? - Гэбриель внимательно посмотрел на друга. На друга ли? Едва сомнение подало голос, Ван Хельсинг будто очнулся и постарался как можно скорее отбросить подобные мысли. С Карлом они прошли через многое, монах стал ему лучшим другом, почти братом! Как можно сомневаться в нём?! Из-за того, что он не хочет или не может выкрасть эту чёртову книгу?! Ты хоть представляешь, что могут с ним сделать, если поймают?! - Гэбриель... - Карл осторожно тронул мужчину за рукав. - Ты ведь понимаешь, что я... не смогу... Ватикан - это не... - Я понимаю... - Ван Хельсинг кивнул. - Прости... Пожалуй, подобная просьба и вправду неосуществима... На несколько минут в комнате воцарилось молчание. Карл всматривался в тёмный пол у себя под ногами, усиленно размышляя. Наконец, что-то решив для себя, он подал голос: - Как дела у вас... там? - Спокойно, - не задумываясь, ответил Ван Хельсинг. - У меня... есть к тебе просьба... - проговорил Карл. - Понимаю, что это... по меньшей мере, некорректно, просить тебя о чём-то, несмотря на то, что я... отказал... - Брось! Что ты хотел? - Позволь мне... поехать в Будапешт с тобой... - почти шёпотом произнёс Карл. - В Будапешт? - Ван Хельсинг развернул друга к себе. - Зачем?? - Я... выполню твою просьбу. Но... ты должен понимать, что мне нельзя будет оставаться здесь... - Карл! Подожди! Я не хочу, чтобы ты рисковал жизнью ради... - Ты не представляешь, сколько всего мне "посчастливилось" выслушать от кардинала за этот год... - проговорил монах в сторону. - Ты ведь его знаешь... Сообщил мне о твоей смерти, а сам только и делал, что иронизировал по этому поводу... - Карл тяжело вздохнул и перевёл взгляд на Ван Хельсинга. - Но как ты... доберёшься до книги, если она в его кабинете?! - спросил Гэбриель, старательно сдерживая рвущуюся злость. На душе было неспокойно. Всё складывалось именно так, как он себе и представлял. Происходило то, чего больше всего боялся. Не хотел ехать сюда. Боялся услышать от Карла "да" на свою просьбу. Ведь он никогда не отказывал. Всегда приходил на помощь, иной раз готов был пожертвовать собственной шкурой ради спасения чьей-то жизни, подчас совершенно никчёмной. - Это уже моя забота. Завтра я принесу сюда свои вещи и расскажу тебе свой план. - Карл снова вздохнул и поднялся с кровати. - Завтра в это же самое время. Жди меня. *** Ранее в Будапеште. Ещё один бал-маскарад. Сколько их было? Ван Хельсинг сбился бы со счёта, если бы, конечно, вёл этот счёт. Но это было неважно. Здесь вообще всё было неважно: ни жизнь, ни смерть, ни то, что происходило где бы то ни было в мире. Когда тебя окружают не живые, но в то же время не мёртвые существа, всё кажется таким зыбким, неустойчивым, но вместе с тем постоянным, неизменным, что было, есть и всегда будет. Оно было здесь ещё до твоего рождения, и будет после того, как твои кости истлеют в земле. Не слишком весёлые мысли, несмотря на обилие ярких красок вокруг. Наряды, сверкающие драгоценности, маски, скрывающие лица, но глядящие на мир взглядом безжизненных, вечно голодных, глаз. Толпа не-мёртвых кружилась в бешеном вальсе, на ходу обмениваясь партнёрами. Временами слышался звонкий, режущий слух, смех. Мужчины, женщины и дети каждую ночь веселились и танцевали до упаду, но едва только небо на востоке окрашивалось в розоватые тона, празднество прекращалось. В одно мгновение смолкала музыка, а танцующие замирали на месте, глядя друг на друга, а потом медленно направлялись к дверям. Куда они уходят? Где они коротают день? В многочисленных комнатах этого огромного замка? Или, может, в городе у них есть свои собственные дома? Ведь многие из них прибывают в богатых экипажах. А может, они просто возвращаются в свои могилы? В то бесчисленное множество могил и склепов, коими усеяны кладбища Будапешта и близлежащих городов и поселений? Но это не имеет значения. Здесь ничто не имеет значения. Впервые попав сюда, ты пытаешься найти ответы на подобные вопросы, стараешься увидеть в этой "жизни" положительные стороны, потом начинаешь изнывать от скуки из-за однообразия. Ты жив, ждёшь перемен, а они... Да плевали они на эти перемены! Им и так хорошо. И тогда ты попадаешь под влияние этого всеобщего Безразличия, и уже не ищешь приключений, не надеешься на то, что что-нибудь в твоей жизни изменится. Просто плывёшь по течению вдоль берегов с неменяющимся пейзажем. И тебе всё равно. Однако есть во всём этом одно "но". Ты ещё Жив. Ты Человек. Ты можешь радоваться, грустить, страдать от боли, как физической, так и душевной. И ничто не в силах отнять у тебя эту Способность. Способность Чувствовать. И сопереживать даже таким бездушным тварям, как... - Эй, ты заснул, что ли? - раздался звонкий женский голос прямо над ухом, и Гэбриель, вздрогнув, поднял глаза. Алира, присевшая рядом с ним, казалась встревоженной. Или просто чем-то расстроенной. - Ты должен нам помочь, - с расстановкой произнесла девушка. - Что случилось? - Ван Хельсинг заставил себя отбросить терзавшие его философские мысли. - Поговори с Владом. С ним что-то происходит, но... мы не можем добиться от него признаний... - Добиться признаний? - мужчина улыбнулся. - Решили ему допрос с пристрастием устроить? Сами знаете, он этого не любит. - Не смешно, - Верона присела на подлокотник дивана. - Он даже видеть нас не желает. - Никого из нас... - обиженно прошептала Маришка у него за спиной. - Ладно-ладно, успокойтесь! - Гэбриель примирительно поднял руки и встал, повернувшись к девушкам. - Где он? - Наверху, на галерее, - Алира вздохнула. - Может, хоть тебе удастся его разговорить... - Я попробую. Оставив расстроенных вампирш, Ван Хельсинг обошёл танцующих и выбрался в коридор. Этот замок нравился ему гораздо больше, чем тот, в Трансильвании. Здесь всегда было светло от множества свечей и факелов, полы были застелены дорогими коврами, а резные двери отливали золотом. В прежние времена, несколько веков назад, здесь жил Янош, король Венгрии. Эти сведения не давали Ван Хельсингу покоя. Что-то произошло здесь, в этом замке, в одной из богато обставленных комнат. Но что? Мужчина не раз пытался вспомнить, но тщетно. Эта часть воспоминаний была от него скрыта. Пока. Гэбриель не сомневался, что озарение снизойдёт на него в самый неподходящий момент, как всегда и бывало. Поднявшись на галерею, Ван Хельсинг прошёл до большого полукруглого окна, занимавшего почти всю стену. Тёмная фигура, закутанная в плащ, отделилась от тяжёлого бархатного занавеса и шагнула навстречу. - Мои девочки прислали переговорщика? - усмехнулся вампир, сверкнув в темноте белоснежными клыками. - Как видишь, - Гэбриель остановился, пристально глядя на мужчину. Тот кивнул и прислонился плечом к стеклу. - Пытаешься прочесть мои мысли? - хрипло проговорил он. И добавил после паузы, - Не выйдет. - Не только твои девочки заметили, что... - начал Гэбриель. - Что "что"? - перебил его вампир. - Я обязан перед вами отчитываться? - Он резко развернулся, намереваясь уйти, но Ван Хельсинг остановил его, крепко сжав за плечи. - Что с тобой творится?! Может, прекратишь строить из себя обиженную дамочку и расскажешь, наконец, что происходит?! Сейчас главное - не терять бдительности. И по возможности не перегибать палку. Гэбриель понимал, что если его обожаемый граф сейчас выйдет из себя, то придётся несладко. Драки только не хватало. Да и упасть с верхних этажей, перелетев через перила галереи, то ещё "удовольствие"! Новоиспечённый доктор Франкенштейн тут же прибежит собирать в пробирки расплескавшиеся по мраморному полу мозги... Собравшись с силами, Ван Хельсинг переспросил уже более спокойным, но твёрдым, голосом: - Влад, расскажи мне. Граф медлил. Будто сомневался. Вот сейчас он скажет что-нибудь вроде "тебя это не касается" или "это неважно", однако он отвёл взгляд в сторону и медленно проговорил: - Мне нужно, чтобы ты вернулся в Рим.