Мой Великий Гэбриель ван Хельсинг - 2

Только закрыв дверь в свою келью на щеколду изнутри, Стефан смог облегчённо вздохнуть. Стоп. Он замер, оглядываясь по сторонам. Всё было перевёрнуто вверх дном, вещи разбросаны, дверцы укромных шкафов распахнуты настежь, а содержимое их свисало с полок или же валялось на полу бесформенными грудами. - Проклятье! – Стефан со злости пнул носком ботинка укатившуюся к двери толстую оплывшую свечу, и та со стуком отлетела в дальний угол комнаты. Те, кто был здесь, искали его оружие. Что ж ещё! Мужчина прошёл к маленькому оконцу, в которое светила недавно выплывшая из облаков половинка луны, так похожая на жёлтую сырную голову. За выступом стены рядом с окном он хранил мачете. Оружия на месте не оказалось. Ткань, в которую оно было завёрнуто, лежала на полу. Стефан оглянулся, ища глазами искусно вырезанную из дерева фигурку ангела, стоявшую на едва приметной полке на противоположной стене. Фигурка была своего рода рычагом, потянув за который, можно было открыть небольшую нишу. Там мужчина прятал несколько пузырьков с ядами. Наконец, он сумел разглядеть в неясном лунном свете острые кончики ангельских крыльев. И чуть было не взвыл от досады, увидев, что тайник открыт. И пуст. Впрочем, эти тайники существовали ещё со времён постройки церкви, а значит, о них было известно всем. Ну, или почти всем. Оставался последний. Тот, о котором знал только он. Отсчитав от стены нужное количество шагов, мужчина остановился, присел на корточки и принялся шарить руками по старым, местами прогнувшимся, доскам пола. Найдя нужную, он ухватился за её край и, затаив дыхание, потянул на себя. Доска протяжно заскрипела, но поддалась. Под ней обнаружилась ниша, в которой лежал аккуратный свёрток. Чувствуя, как бешено стучит в груди сердце, мужчина достал свёрток, бережно положил рядом и развернул ткань. - Слава Богу! – вырвалось у него. Небольшой револьвер и россыпь патронов к нему, - всё это осталось нетронутым и ожидало своего часа. И этот час пробил. Теперь можно было заняться и другими делами. Стефан посмотрел на свою руку. Плохо дело. Осторожно снял повязку и, помедлив, окунул кисть в чашу со святой водой, стоявшую на столе. Кровь мгновенно окрасила её в тёмно-бордовый цвет, заставив мужчину снова подумать о вампирах. Они ведь боятся святой воды, верно? А если преподнести им это в знак уважения? Он посмотрел на чашу. Они ведь не откажутся от крови? Представил, как одно из этих чудовищ поднимает чашу обеими руками и с вожделением приникает к её краю своими алыми губами. И через мгновение валится замертво, рассыпаясь в прах. Идеальное оружие. Хотя, конечно, только в том случае, если святая вода до сих пор смертельно опасна для них. Они ведь уже и при свете дня могут появляться, так что… Снова посмотрев на свою руку, Стефан нахмурился. Нет, так не пойдёт. Кровь необходимо остановить. Огляделся по сторонам. Наклонился, поднимая брошенную им свечу. Чиркнул огнивом, зажигая. После чего достал свой кинжал и некоторое время нагревал его над пламенем, собираясь с духом. Наконец, крепко стиснув зубы, приложил раскалённый клинок к ладони. И потерял сознание. *** В голове послышался крик петуха. А через некоторое время ещё один. Нет, это не в голове, а из окна. Из приоткрытого окна, сквозь которое проникал прохладный утренний воздух. Стефан моргнул и на мгновение зажмурился от дневного света, ударившего в лицо. В теле чувствовалась слабость из-за того, что долго был без сознания. Да ещё от голода. Посмотрел на свою ладонь. Кровь больше не текла, хотя после того, что пришлось сделать, рана выглядела ужасно. Попытался встать и дотянуться до куска материи, в которой ранее хранил мачете. Обмотал ею руку и, наконец, с трудом поднялся на ноги. Почувствовав головокружение, ухватился за край стола и стоял так некоторое время, прикрыв глаза и ожидая. Снова посмотрел по сторонам, осознавая, что очертания комнаты стали гораздо более чёткими. Держась за выступы стен, прошёл к небольшой кладовой. На его счастье, тут никто ничего не стал трогать. Просто запас еды и воды. Правда, одежду перерыли, очевидно думая, что среди вещей может быть скрыто что-то ещё, способное нанести вред. С удовольствием вонзил зубы в чуть зачерствевший хлеб и отпил из кувшина глоток воды. Нужно только набраться сил и тогда… С улицы послышался шум. Осторожно приподнявшись с пола, Стефан подобрался к окну. На площади собрались почти все жители деревни. Они о чём-то оживлённо болтали и размахивали руками. А ещё смотрели куда-то в сторону ворот. Мужчина присмотрелся. И отпрянул. - Чёрт… только не это! – процедил он сквозь зубы. Забыв о мучившем его голоде, он схватил свою сумку и принялся кидать в неё всё, что могло пригодиться в дороге. Еда, одежда, найденный в тайнике револьвер и патроны. Так и оставил их завёрнутыми в ткань. Ещё пригодятся. А пока можно будет в случае чего воспользоваться оружием, позаимствованным у убитого охранника. Ну и кинжал, конечно же. Спрятав его под подкладку ботинка, Стефан закрепил револьвер на ремне, запахнул рясу и накинул на голову капюшон. Выходить следует так же, как пришёл сюда ночью, - через чёрный ход. Куда ему следует отправиться дальше, он уже решил для себя, а потому, не останавливаясь и более не раздумывая, покинул келью, не забыв вернуть замок на прежнее место. Напоследок заглянул в комнату напротив. Мальчик всё ещё лежал там, на полу. Ну и правильно! Куда ему, мертвецу, деваться! Помедлив, мужчина всё же подошёл к ребёнку и осторожно вложил ключ в его уже окоченевшую руку. Крики со двора стали громче, а потом стихли. Что, если кто-то из них прямо сейчас собирается войти в церковь?! Надо немедленно уносить ноги! Завернув за угол, Стефан принялся спешно спускаться по лестнице. Сумка оттягивала ему плечо, но он упорно шёл вперёд. Сердце колотилось, как ненормальное, в глазах то и дело темнело, грозя очередным обмороком. Нет, не здесь и не сейчас! Нужно убраться отсюда подальше, а уж потом… У двери он замер и прислушался. Потом чуть отворил её и заглянул в образовавшуюся щель. Никого. Тихо, насколько это было возможно, выбрался наружу и бросился в густые заросли, окружавшие церковь. Он бежал и бежал, огибая пни и перепрыгивая поваленные деревья. Ему казалось, что оглянись он, как тут же увидит за спиной своих преследователей и врагов. Может даже вампиров. Впрочем, эти трое въезжали в деревню верхом на лошадях, а не влетали, сидя на крылатых тварях, значит, вампиры не пожелали присоединиться к их компании. Так что ещё не всё потеряно. Продолжая бежать, Стефан вглядывался вперёд, пытаясь разглядеть сквозь ветви деревьев то место, где ему предстояло скрываться до тех пор, пока он не поймёт, что нужно делать. Наконец, между стволами промелькнуло что-то тёмное. Стены. А за ними уже виднелись покрытые вечными снегами горные вершины. Выбежав из леса, мужчина на мгновение остановился, рассматривая островерхие башни и зазубренные стены. Когда-то здесь проводились жуткие опыты. Сначала это делал человек, а потом его место заняли вампиры. Всё это было ему известно, ещё до первой поездки сюда Ван Хельсинга. Всё, больше думать некогда. Нужно бежать. Пробираясь по каменному мосту, Стефан разглядел впереди огромные ворота с железными петлями. - Только бы было не заперто! – проговорил он, задыхаясь. Ворота оказались закрыты, однако небольшая дверь, вырезанная в одной из створок, была распахнута. Вбежав во внутренний двор замка, Стефан с грохотом захлопнул за собой дверь и задвинул проржавевший от времени и сырости засов. И остановился, переводя дыхание и ожидая, что сейчас к нему из всех тёмных углов выбегут какие-нибудь адские создания. Однако ничего не произошло. Замок был давно оставлен как людьми, так и вампирами. Тут давно не проводилось никаких опытов, не сверкали на верхней башне молнии, не гремели в подвалах механизмы. Стефан осторожно прошёл вперёд и, заметив у входа крепившийся к стене факел, прихватил его с собой. Запалив его в одном из коридоров, мужчина осмотрелся. Пол был завален всяким хламом, а некогда богато обставленные комнаты, попадавшиеся у него на пути, оказались разгромленными и затянутыми грязно-белыми полотнами паутины. Необходимо было найти хоть какое-нибудь более-менее подходящее для отдыха помещение, и желательно, как можно дальше от входа. И как можно выше. Поднимаясь по крутым стёртым каменным ступеням и проходя один коридор за другим, Стефан, наконец, оказался в довольно большой комнате, в конце которой обнаружился полукруглый балкон с местами обвалившимся мраморным ограждением. Стеклянная дверь, ведущая на этот балкон, была разбита, и её осколки валялись снаружи. Мужчина замер. А не на этом ли балконе развернулась битва с участием Дракулы и Леонарда?! Он ещё раз огляделся и кивнул сам себе. Всё верно. Это было здесь. Слишком часто об этом говорилось, когда он был в Ватикане. Эта история, приукрашенная всяческими подробностями, передавалась из уст в уста от одного монаха к другому, от священника к священнику, да и отец частенько говорил о ней, буквально смаковал. Конечно! После этого его обожаемый Ван Хельсинг был насильно возвращён в Ватикан и брошен в темницу ожидать смертной казни за предательство. Но Стефан очень сомневался в том, что отец пойдёт на такое. Он был слишком привязан к этому отродью. Слишком хорошо о нём отзывался. А его показные выступления о том, какой Гэбриель негодяй, были до того наиграны, что даже ребёнок понял бы, что мерзавцу ничто не грозит, что он под защитой самого кардинала. Вернувшись в комнату, мужчина присел на поваленную статую какой-то богини, лишённой рук и головы, и выдохнул. Потом потянулся к своей сумке и достал кусок хлеба, не съеденный по причине бегства. Принялся мрачно жевать, поглядывая по сторонам. Факел он погасил и положил рядом с собой, чтобы иметь возможность в случае чего быстро им воспользоваться. Осматривая выщербленные стены и разломанную мебель, покрытую толстым слоем пыли, Стефан представил, что сейчас творилось в деревне. Судя по тому, о чём говорили двое пьяниц, всем было известно о его бегстве и о том, чем это обернулось для его охраны. Сейчас они явно наперебой рассказывают прибывшей хозяйке и двоим её спутникам о том, что произошло. Как эти трое поступят? Пойдут все вместе в темницу, чтобы понять, как всё это случилось? Или же разделятся и… ну да, кто-то из них зайдёт в церковь, обнаружит, что мальчишка мёртв. Если догадаются, то воспользуются ключом и поймут, что в запертой келье кто-то был. Увидят доску, которую он так и не удосужился вернуть на место. И чашу с кровавой водой. Поймут, что он там был, и что он ранен. Может, даже догадаются, как ему удалось незамеченным покинуть церковь. Что дальше? Поймут ли они, куда он направился? Ведь в лесу спрятаться негде. А значит, остаётся замок Франкенштейна. Конечно, они могут потратить какое-то время на его поиски в деревне, и только потом… Да какая разница, явятся они сюда сегодня или через несколько дней! Рано или поздно они всё равно придут к выводу, что ему негде спрятаться, кроме этого места! И тогда… они ведь были здесь и должны хорошо знать расположение комнат. На крайний случай они могут каким-то образом дать знать обо всём тому, кто сможет отыскать иголку в стоге сена. А уж если тут появится Дракула… Неужели местные жители примут помощь того, кто веками терроризировал их семьи?! Хотя… чтобы поймать и наказать убийцу, они вполне будут готовы принять даже помощь злейшего врага. Если бы только была возможность сообщить отцу обо всём… Попросить выслать помощь и… Стефан судорожно вздохнул. Только сейчас для него стало кое-что проясняться. Отношение его отца к Ван Хельсингу. Вспомнил, как однажды мать, вернувшись из церкви, в порыве ярости проговорилась о том, что происходит между отцом и этим человеком. Стефан тогда ужаснулся, но позже попытался выбросить эту глупость из головы. Этого просто не могло быть. Отец ведь не станет… Он не такой… Все тогда носились вокруг Гэбриеля, радовались, смотрели на него, как на икону, как на Спасителя… даже он сам так на него смотрел. Заговаривать с ним пытался. Но тот был каким-то странным, не в себе как будто. Вечно задумчивый, невесёлый… Может, потому он и был таким, что отец… Но тогда что же получается?! Отец вполне мог догадаться, что он [Стефан] поехал сюда не для того, чтобы вернуть книгу и убедить друга, то есть Карла, вернуться в Рим. Если так, то… стоит ли ему ждать помощи от отца? Стоит ли надеяться на снисхождение, если ему всё же удастся добраться до Ван Хельсинга? Что сделает отец, если узнает, что его обожаемый Воин мёртв по вине собственного сына?! Нет, он так не поступит! Или… Снова вернулся к тому, с чего начал. К тем воспоминаниям, когда пытался выгородить отца, доказать самому себе в первую очередь, что тот на самом деле не такой, в каком свете его выставляет мать. Из этого следует, что… ждать помощи не имеет смысла. Отец примет сторону Гэбриеля. Сохранит жизнь ему и заберёт жизнь сына. Вспомнил, как пытался во всём походить на Ван Хельсинга. Упорно тренировался, постигал все тонкости боя и всего того, чему обучали будущего великого Воина. Хотел даже отправиться в Тибет вместе с ним, но мать настояла на том, чтобы он остался в Риме. Радовался, когда этот человек уехал, что его не было так долго. Делал всё, чтобы урвать хоть каплю внимания со стороны отца. Но тот только отмахивался, ссылаясь на занятость. Да, иногда хвалил сына за успехи, хотя и не принимал все его занятия всерьёз, говоря, что ему это не нужно и что его место рядом с Богом. Говорил даже, что однажды он займёт место кардинала. Однажды Стефан не выдержал и сорвался. Высказал отцу всё, что думает о нём и об этом отвратительном человеке, которого тут уже практически боготворят. Отец тогда был буквально ошеломлён выпадом сына и, желая успокоить, дал ему пощёчину. Этот удар Стефан помнил до сих пор. И дело было даже не в боли и не в красном отпечатке ладони на щеке, державшемся несколько дней. Дело было в том, кто его ударил. И по какой причине. - Будь ты проклят, Гэбриель… - проскрежетал Стефан в тишине комнаты. – Я доберусь до тебя... Даже если это будет стоить мне жизни…