Мой Великий Гэбриель ван Хельсинг - 2

Намереваясь инструктировать очередной снаряженный отряд, который до сих пор так и не был отправлен, кардинал вышел из своих покоев. Послышался приглушённый топот, и из-за поворота коридора показался монах. Он преодолел разделявшее их расстояние и замер, склонив голову. - Ваше Преосвященство, - проговорил он, наконец, подняв глаза на кардинала. – Плохие новости. - Что стряслось? – к ним приблизился советник, молчаливой улыбкой поприветствовав своего господина. - Послание от отца Людвига. В Будапеште чума. Кардинал вздрогнул и посмотрел на советника. Тот выглядел не менее встревоженным. - От отца Мартина что-нибудь известно? Из Трансильвании. - Нет, - монах покачал головой. - Ладно, ступай, - Джинетт кивнул, отпуская парня. И замолчал, усиленно размышляя о чём-то. - Может, стоит повременить с отсылкой воинов? – Маркус осторожно коснулся плеча кардинала. - Да, - тот будто очнулся. – Да… Пойди и скажи им об этом. А я наведаюсь к декану. – Он несколько мгновений постоял в нерешительности, а потом повернулся и нетвёрдой походкой направился по коридору. Советник обеспокоенно посмотрел ему вслед, а потом, кивнув сам себе, отправился исполнять поручение. *** Вернувшись от декана, кардинал со вздохом опустился в глубокое кресло. Было над чем подумать. И ведь как некстати! Как некстати пришло это сообщение! Если бы не оно, не пришлось бы идти к декану. А тот не заявил, что знает гораздо больше, чем уже было известно от таинственного источника, который выдал Коллегии всю его [кардинала] подноготную. На этот раз декан всё же вспомнил о Стефане. Да как ещё вспомнил! Кардинал стиснул пальцами подлокотники кресла и выдохнул. Неужели Стефан способен на… такое?! На все те злодеяния, совершённые им с самого начала! Убийство ни в чём не повинной семьи лесничего, любезно приютившего их по дороге. Смерть Дрэгона, его напарника, с которым они вместе вызвались отправиться в это опасное путешествие. То, что он сделал с супругом Анны Валериус, подстроив всё так, чтобы подозрение пало на вампиров. И отец Лусиан… и мальчик-прислужник… А ещё раньше отец Фабиан. И ведь могли быть ещё случаи! Ещё преступления! Но то, что он сделал совсем недавно… касающееся отряда под командованием Хагана… Господи Боже! Да что за антихриста взлелеяли в этих Святых стенах?! Однако сильнее всего поразило другое. То, что все эти преступления Стефан приписывал Ван Хельсингу. Обвинял именно его в происходящем! Будто бы Гэбриель карал этих безвинных людей его [Стефана] рукой! Маркус был прав. Это ревность. Бросив взгляд на своё ложе, которое делил когда-то с великим Воином, кардинал снова тяжело вздохнул. Кто виноват в том, что подобное имело место в этих стенах? Он просто не устоял, вот и всё. Что-то заставляло его тянуться к этому сильному человеку, который по воле злого рока, оказался в такой ситуации. Это что касается смерти его невесты. Но ведь если бы он тогда дал согласие на предложение Ордена, ничего бы не случилось. Девочка была бы жива до сих пор. Но он отказался. Несмотря на убеждения. Несмотря на попытки донести до него Истину! Что ж, за всё приходится платить. Но это не значит, что ему [кардиналу] доставляло такое удовольствие лишать его возлюбленной! Грация была хорошим человеком. И могла бы стать прекрасной женой и матерью. Только вот в противном случае Святой Престол лишился бы своего Ангела-Хранителя, коим Гэбриелю суждено было стать. Его бегство также не принесло пользы. Ни ему самому, ни Ордену. Но то, что он вернулся… Не это ли знак Свыше?! Быть может, Господу было угодно сие! А дальше… Сначала это была всего лишь жалость. Жалость к некогда сильному, а потом сломленному человеку, потерявшему память. В то время он сам нуждался в защите, как никогда прежде. - И я дал её тебе, - проговорил Джинетт в тишине покоев. – И не моя в том вина, что ты сменил свой гнев на смирение, а потом и вовсе начал тянуться ко мне. Ты ведь сам приходил сюда, подчас без приглашения, без напоминания. И отдавался. Ты искал защиты, поддержки… А я просто не мог отказать тебе в этом. Потому что сам нуждался в тебе. Господи… как же это сложно… - мужчина выдохнул и закрыл глаза. Перед внутренним взором предстал высокий, статный мужчина в длинном плаще и шляпе. Лёгкая улыбка на губах манила к себе. Внимательный взгляд был направлен будто бы в самое сердце, в самую душу! К кому сейчас прикасаются эти губы? Кто отражается в его глазах?! Судя по тому, что докладывали из Будапешта и Трансильвании, Анна не была в списке интересов великого Воина. Значит, Дракула. Хотя кардинал был готов поклясться, что Карл тоже состоял с ним в связи. По крайней мере, узнай он [кардинал] об этом, не стал бы удивляться. – Боже… помоги мне разобраться! Направь на путь истинный! – Джинетт открыл глаза и перекрестился, глядя на распятие на стене. – И убереги его от бед! Ибо он нужен всем нам! – Оставалось только молиться. Ибо от Чёрной смерти спасти мог только Господь. *** Затяжные дожди, не прекращавшиеся ни днём, ни ночью, постепенно размывали холм, а вода заполняла яму, в которой покоились кости некогда павших от страшной болезни. Мутные ручьи, сливаясь вместе и образовывая потоки, стекали вниз, в город, неся свои воды мимо домов с заколоченными дверями и окнами. Вода попадала в открытые колодцы, из которых люди брали воду для питья и приготовления пищи. Число умерших увеличивалось с каждым днём. *** Стоя на верхнем этаже замка в одной из комнат, Гэбриель с замиранием сердца наблюдал, как на площадь, видимую отсюда, несут гробы из светлого дерева. Один за другим, эти тесные жилища смерти, выныривали из дверей домов, и, сопровождаемые толпой в тёмных одеждах и стеной ливня с небес, будто плыли по улицам до площади, где просто оставались стоять на мокрой холодной брусчатке. Нести мертвецов на кладбище уже не имело смысла.* Вспомнил, как будто бы ещё вчера сидели в гостиной, когда двери распахнулись, и в комнату ворвалась Верона. Весть заставила всех буквально онеметь от ужаса. Алира тогда с тоской заглянула ему [Гэбриелю] в глаза. Не нужно было слов, чтобы понять этот взгляд. Они, смертные, обречены. Он сам, Анна, Карл и Александр, а ещё сотни жителей Будапешта. Графом был отдан приказ не выпускать людей из замка, проверять пищу и воду, поставляемую для них и обыскать замок на предмет наличия дыр в стенах, через которые могли бы проникнуть крысы. Франкенштейн предложил приостановить эксперименты над Вэлканом, ведь для проведения нужного ритуала требовалось хотя бы одно мёртвое тело. А идти в город и выкапывать труп из земли, насквозь пропитанной ядовитыми водами, было самым настоящим безумием. Однако далее от него последовало предложение создать снадобье или противоядие от неизлечимой болезни, приняв которое, они могли бы спокойно выходить в город и даже принимать пищу из рук заболевших. Вдвоём с Карлом они погрузили Вэлкана в подобие сна, в чём он, в общем-то, и не нуждался, и занялись поисками нужных рецептов, для чего перевернули вверх дном не только лабораторию, но и огромную библиотеку. Мысли о Стефане рассеивались, как дым. Ведь если он был в тех катакомбах, в одном из коридоров которых находился своеобразный «могильник», откуда выбралась на поверхность Чёрная смерть, то наверняка должен был заразиться. А чума убивала слишком быстро. Так что… он вполне мог быть уже давно мёртв и погребён. Или же оставлен на площади в одном из тех многочисленных гробов. Конечно, если он до сих пор в городе, а не перебрался куда-нибудь. На мгновение представил, что смертельно больной Стефан каким-то образом добирается до Трансильвании, и эпидемия вспыхивает уже в том краю. Был ещё один момент, который следовало бы принять во внимание, не свирепствуй сейчас вокруг болезнь. Во-первых, тот, кого граф отправлял с посланием в Ватикан, снова побывал там, благодаря чему Священная Коллегия прознала о преступлениях Стефана. Во-вторых, кардиналу донесли о том, что сейчас происходило в Будапеште, а потому он решил задержать воинов, которых намеревался отправить на помощь Хагану. И наконец, стало известно, что места погибших отца Фабиана и отца Лусиана заняли священники, специально присланные из Рима. Не только для замены, но и для того, чтобы узнавать обо всём происходящем в этих диких, окружённых горами, краях. Через исповедь простого народа можно узнать практически всё. Так что, новоприбывший в Будапешт отец Людвиг, и отец Мартин – в Трансильванию, сейчас занимались тем, что собирали сплетни и сообщали обо всём в Рим. Именно от отца Людвига кардинал узнал о страшной болезни, подобно чёрному савану, окутавшей город. Ничего нельзя было сделать. Ничего невозможно было изменить. Оставалось лишь наблюдать и ждать. Надеясь на то, что в скором времени великий Франкенштейн и его Ученик создадут то, что поможет им всем, а возможно, и остановит распространение заразы. Ван Хельсинг вздохнул и прислонился лбом к холодному стеклу, мутному от потоков воды, обрушивающихся на землю. Небеса будто оплакивали умерших. И тех, кому ещё только предстояло покинуть этот мир. _________________________________________ * - под впечатлением от сцен из к/ф «Носферату – призрак ночи» (1979 г.)