Мой Великий Гэбриель ван Хельсинг - 2

Сделав большой глоток абсента из бутылки, Ван Хельсинг откинулся на спинку кресла и обвёл пыльную комнату мутным взглядом. Сейчас здесь уже никого не было, кроме него самого. Правда, было тоскливо на душе. Тоскливо и в то же время чуть легче, чем обычно. Будто с души свалился небольшой, но всё же камень, годами её отягощавший. Мужчина вздохнул и сделал ещё глоток из наполовину опустевшей бутылки. Напиться и забыться, - вот, что нужно сейчас. Чтобы выбросить из головы то, что произошло здесь. Совсем недавно. Но нельзя жалеть. Иначе всё вернётся на круги своя… Она… она снова вернётся. А этого не надо. Не сейчас… Никогда больше… Она заслуживает покоя. На небесах, а не здесь, в этих стенах, насквозь пропитавшихся ужасом и смертью. И всё же память вернула его назад, когда он, пребывая в полной уверенности в том, что собрался сделать, направился в дальнюю часть замка, к тем загадочным комнатам, хранившим свои тайны, до сих пор не дававшие ему покоя. Туман в голове немного рассеялся, позволив вспомнить представшую перед ним дверь с изящными розами. И уютную комнату за ней. Где его уже ждала та, которую он потерял. Та, которую он обязан был наконец отпустить с миром. Гэбриель, будто наяву, почувствовал её прикосновения. Её объятия и лёгкий поцелуй, до сих пор ощущавшийся на губах. Тонкий цветочный аромат, исходивший от её белого одеяния, казалось, до сих пор остаётся на его одежде. Белое одеяние, совершенно непохожее на то пожелтевшее от времени свадебное платье с кровавым пятном на груди. Она ждала. Она знала, с каким намерением он идёт сюда. Ван Хельсинг закрыл глаза и судорожно вздохнул, почувствовав, как по лицу стекают слёзы. Как во время прощания с Ней… Она была такой светлой, такой чистой и такой… Счастливой… Благодарной ему за всё то время, когда они были вместе… а ещё за то, что он готов был отпустить её. Было чертовски тяжело осознавать, какие мучения доставляло этой невинной душе пребывание здесь. И ещё тяжелее было признать, что он сам виноват в этом. В том, что ему недоставало смелости сказать ей «Прощай». Отпустить душой и сердцем. Принять тот факт, что её уже не вернуть. И просто жить дальше. Не терзая её душу. Допив остатки абсента, Гэбриель попытался подняться на ноги, но осознав, что это будет затруднительно, вновь уселся в кресло. Пустая бутылка выпала из его ослабевшей руки и, лишь чудом не разбившись, повалилась набок, взметнув облачко пыли. Если бы и с проклятым советником всё оказалось также просто… Но тут требуется ещё и решение и желание графа… князя… Как в случае его семьи. Особенно ублюдка-наследника. А с этим будет ещё труднее... Впрочем, эти двое не так уж важны… Не так, как Грация… Которая теперь на Небесах… Рядом с Господом… Где ей и место после всех мучений… Достав из кармана чуть смятый листок с изображением девушки, мужчина развернул его и поцеловал тонкие линии рисунка. - Прости меня, моя девочка… - еле слышно проговорил он, пытаясь сквозь туман, вновь сгустившийся перед глазами, рассмотреть любимые черты лица. *** Заперев очередную подземную камеру на ключ, Карл выдохнул и заглянул в зарешечённое окошко, вырезанное в массивной железной двери. Четверо мужчин, рассевшиеся по койкам, выглядели довольно мирно. Как раз так, как и было задумано. Ангельская внешность с дьявольскими намерениями. Умершие в разное время теперь встретились в одном помещении, возвращённые к жизни почти заученным наизусть ритуалом. Монах кивнул и прошёл к соседней камере, где также находились некогда умершие люди. Пятеро. Если так и дальше пойдёт, они совсем скоро поднимут на ноги всех усопших жителей города. Вот только вопрос: надо ли им это? Им самим и уж тем более тем, кого они решили вернуть к жизни? А их родные? Будут ли они рады воскрешению своих близких? С одной стороны да, разумеется! Но с другой… Мало кто согласится впустить в дом ходячего мертвеца, лишённого разума и наделённого лишь силой, которую они должны будут демонстрировать только по приказу того, кто их воскресил. Вспомнив Вэлкана, Карл вздохнул. Да, парень отличался от всех этих новообращённых. Умом, сообразительностью, обширными познаниями. В общем, всем тем, чем не обладал при жизни. А если и обладал, то уж точно не в таком количестве. И что в итоге? К чему это привело? Убитая горем сестра просит совета у присланного из Рима священника, после чего отправляет письмо сюда, в Будапешт, рассказывая, что опасается за брата и подозревает его в связи с негодяем Стефаном. Хотя тот самый незнакомец, которого видели вместе с Вэлканом, может быть кем угодно. Просто они все, в связи с последними событиями, немного… как бы это сказать… впали в некую манию преследования этим ублюдком, и теперь он кажется им в каждом случайном прохожем и в каждой зловещей тени за углом. Помимо Анны, волновал ещё и Франкенштейн, который хоть и был поглощён работой над воскрешением всё новых мертвецов, чьи останки доставлялись в замок, всё же явно пребывал в какой-то задумчивости. И время от времени вспоминал Вэлкана. Поднимаясь по лестнице наверх, Карл чуть улыбнулся, прекрасно понимая причины подобного настроения учёного. Он попросту был привязан к своему Созданию, как его брат был привязан к своему. И хотя Вэлкан не был, подобно Монстру, собран из остатков мёртвых тел и оживлён при помощи электричества, он всё же был в какой-то мере тем, что ожило, благодаря действиям и знаниям учёного и вполне могло считаться его «Созданием». Заглянув в лабораторию, монах осторожно прошёл вдоль стены, наблюдая за работой Франкенштейна, и присел на стул в углу. Мысли изменили свой ход, переметнувшись с Вэлкана на пропавшего без вести брата, о котором однажды напомнил в своём письме Стефан. Густав пропал в этих краях. И… он мог быть давным-давно мёртв. Либо… Карл перевёл глаза на учёного. Наверняка есть способ узнать, жив пропавший без вести человек или же нет. А уж если ответ окажется положительным, попытаться узнать его местонахождение и отправиться на поиски. Господи! Да если уж есть способ вернуть человека к жизни, то… - Ну, вот и славно! – Александр, удерживая за плечи очередного воскрешённого, повёл того к дверям подземелья. – Осторожнее. Вот тут ступени. Не упади, - приговаривал он, помогая мужчине спускаться вниз. Вскоре раздался лязг ключа, потом открылась и закрылась железная дверь. Учёный вновь показался на пороге лаборатории и облегчённо вздохнул. - На сегодня достаточно. Четыре, пять и ещё один. Итого десять, - он присел в кресло и закрыл глаза. Сейчас или никогда. Да и чего тебе стоит? Спроси, и всё! - Существует ли способ узнать, - осторожно начал Карл и, заметив, что учёный открыл глаза, продолжал, - узнать, жив ли человек, находящийся… далеко… или же нет? - Насколько далеко? – Франкенштейн подался вперёд, сцепив пальцы рук и заинтересованно уставившись на монаха. - Не знаю, - Карл пожал плечами. – Если этот человек… пропал без вести. - Думаю, что такая возможность есть, - медленно, с расстановкой, проговорил учёный. – Если тебе это нужно… важно… то я попробую что-нибудь предпринять. Найти этот способ. Но только не обещаю, что при этом удастся обойтись переливаниями жидкостей из склянки в склянку, - он кивнул на заставленный химической посудой стол. - Это не имеет значения. И да, для меня это очень важно, - монах заставил себя говорить спокойно и заранее примириться с тем, что может потребоваться для проведения очередного нечистого ритуала. - Кого будем искать, если не секрет? – Александр встал с кресла и приблизился к стеллажу с книгами, бросив взгляд на помощника. - Моего брата. - Ты никогда не говорил, что у тебя есть брат, - учёный пробежал глазами верхнюю полку стеллажа. - Есть… - тихо повторил монах. – Не знаю… Есть ли до сих пор… - Он тоже был монахом? - Нет. Он… путешественник. Всё время искал чего-то. Наверное и сам не знал, чего именно… - Карл вздохнул и отвёл взгляд. – Пропал где-то здесь, в этих краях. Именно по этой причине, в первую очередь, я согласился присоединиться к Гэбриелю в его миссии… - Вон оно что… - Франкенштейн, наконец, снял со второй полки сверху небольшую книгу в красном кожаном переплёте. – Кажется, здесь было что-то похожее… - пробормотал он себе под нос и снова уселся в кресло. – Гэбриель знает об этом? - Да. Он прекрасно знал Густава. И, отправляясь на выполнение очередного задания, пытался отыскать хоть какую-нибудь зацепку, указывающую на местонахождение брата… Но тщетно… - Ладно-ладно, - учёный поднял руку в успокаивающем жесте и мягко улыбнулся. – Постараемся что-нибудь сделать. Вот… кажется, где-то здесь… - он уткнулся в пожелтевшие листы книги, проводя по ним кончиками пальцев. – Ну точно! Нашёл! – он поднял голову и протянул книгу монаху. – Прочти! Положив книгу на колени, Карл пробежал глазами указанный текст. - Правда, для этого потребуется какая-нибудь вещь, принадлежавшая пропавшему, - заметил Александр. Монах кивнул, продолжая всматриваться в неровные буквы, складывавшиеся в слова и предложения. Очередной тёмный ритуал. Слава Господу, без человеческих жертвоприношений. И да, необходима была та самая вещь пропавшего. Что ж, это нетрудно. Закладка, которую Густав смастерил собственными руками, до сих пор лежала в дневнике монаха. Изящное плетение тонких полосок кожи притягивала взгляд каждого, кто хоть раз видел её. Рисунок, похожий на кельтский, дополняли небольшие серебряные вставки в форме геометрических фигур, настолько искусно вырезанных, что дух захватывало каждый раз, когда принимался всматриваться в эти небольшие, меньше ногтя мизинца, детали, поблёскивавшие резными гранями. Что и говорить, Густав был мастер на все руки! Просто не мог найти себя, а потому переезжал из города в город, пытаясь найти своё место в этом мире. - Если хочешь, мы можем сделать всё прямо сейчас, - произнёс Александр в наступившей тишине. – Но… что, если ответ будет… отрицательным? Я имею в виду… - Я уже давно смирился с мыслью, что его нет в живых, - Карл поднял глаза. – И будет истинным Счастьем, если моя уверенность не оправдается. - Ну что, тогда можем приступать, - учёный решительно поднялся со своего места. – Что там насчёт личной вещи? - Конечно, - монах встал со стула и, помедлив мгновение, наконец решительно распахнул дверь и вышел из лаборатории.