Мой Великий Гэбриель ван Хельсинг - 2

- Ну, вот и славно! – Франкенштейн закрыл дверь камеры и с довольной улыбкой заглянул в зарешеченное оконце на пятерых новых Созданий. – На сегодня, пожалуй, достаточно, - он посмотрел на Карла и направился к лестнице, ведущей наверх, в лабораторию. – Итого двадцать пять. Руку мы, что называется, набили, так что в дальнейшем проблем быть не должно. – Открыв тяжёлую дверь, учёный пропустил своего помощника вперёд, в яркий свет лаборатории. – Позже сообщу Господину о проделанной работе. И надо бы уже что-то делать с копией твоего друга. Карл перевёл взгляд на закрывшуюся за спиной дверь в подземелье и пожал плечами. - Граф пока ничего не говорил по этому поводу. Жаль, что сам Гэбриель до сих пор не принял его идею. - Начнём с того, что твой Гэбриель просто-напросто не понимает этой идеи. Или не хочет понимать. Его так задевает тот факт, что его прекрасным именем будут называть преступника. Хотя, если подумать, кто он сам? - Не нам его судить, - Карл покачал головой. – Он сам прекрасно с этим справляется. - Не сомневаюсь в этом, - Александр прошёл к заваленному рукописями и книгами столу. Перелистал один из толстых, обтянутых чёрной кожей, томов. – Кажется, ты хотел мне рассказать что-то? – он бросил взгляд на монаха, присевшего на стул у книжного стеллажа. Карл со вздохом откинулся на обитую кожей спинку. - Сплетни и слухи, дошедшие до отца Людвига. По поводу опустевшей могилы одного из Воссозданных. - Вот как? И каким же образом люди прознали, что могила пуста? Решили разрыть последнее пристанище своего родственника? - Собаки. Привлечённые запахом, - монах почувствовал, как по спине пробежала дрожь. – Усопший был ещё достаточно… свежим. - Да, неувязочка вышла… - Франкенштейн вздохнул. – В следующий раз будем осмотрительнее. Однако же я заметил, что из более свежих получаются лучшие образцы. Они ещё будто бы пребывают в сознании и почти полной памяти всего, что было до их ухода в Иной мир. Сколько прошло со дня его смерти? – он вопросительно взглянул на мужчину. - Дней пять или шесть, кажется. И это, конечно, всё очень здорово, но работать с такими телами… - Карл поёжился. – Этот запах теперь кажется мне везде. Он будто въелся в каждую песчинку, из которых состоят эти стены. - Это малодушие, друг мой, - Александр улыбнулся, продолжив перелистывать книгу. – Надо бы попробовать поработать с… - он сделал паузу. – Да-да, нужен только что умерший, понимаешь? Не погребённый, а тот, кто ещё не покинул стен церкви. - Это мне напоминает преступления, совершённые Жаккаром, - Карл прищурился. – Хочешь выкрасть покойника из похоронного дома? Да, только оттуда и получится, если уж на то пошло. Ведь тот, кого ты собираешься отправить в город, не сможет войти в церковь. - «Уходят воды из озера, и река иссякает и высыхает», - прочёл Франкенштейн, внимательно вглядываясь в текст на страницах книги. – «Так человек ляжет и не станет; до скончания неба он не пробудится и не воспрянет от сна своего». - «О, если бы Ты в преисподней сокрыл меня и укрывал меня, пока пройдёт гнев Твой, положил мне срок и потом вспомнил обо мне!», - продолжил Карл. – «Когда умрёт человек, то будет ли он опять жить?..» Ты изучаешь Книгу Иова для этого? Я смотрю, 14 глава никак не даёт тебе покоя. - Эти вопросы не дают покоя всем смертным, - учёный провёл пальцами по строкам. – Ведь в нашем обществе человек не может жить так долго, как ему вздумается*, верно? О чём говорит священник на исповеди? О Царстве Божием. О том, что все будут Там только ПОСЛЕ Смерти. Там будет хорошо, но только для тех, кто вёл подходящий для Господа образ жизни. По-твоему это справедливо? Лишать себя удовольствий, большая часть из которых перечислена в десяти Заповедях и семи Грехах, просто ради того, что ВОЗМОЖНО получишь после того, как твоё сердце перестанет биться? Я знаю, что ты сейчас скажешь. Ты призовёшь меня не богохульствовать, ведь ты имеешь непосредственное отношение к Церкви. Ты принял монашеский постриг, чем сделал ещё один шаг на путь в Царство Божие. Фактически, ты занёс одну ногу через порог Смерти. Да, я знаю, у тебя были на то причины. Ты считал, что навеки утратил близкого друга, с которым прошёл через многое. Ты отрёкся от остального мира ради… - учёный задумался. – …назову это Идеей. Да, ради великой Идеи. И я понимаю тебя. Ведь я тоже отрёкся от мира ради вот этого, - он обвёл взглядом лабораторию. – Я подвергся гонениям, меня пытались убить просто за то, что я жаждал лучшей жизни Здесь и Сейчас, а не когда-то потом. Я пытался убедить остальных, что Там нет ничего из того, что им обещают на утренних и вечерних мессах. Там просто Пустота и непроглядная Тьма. А я мог бы дать им большее. Я мог бы дать им жизнь вечную Здесь. А они называли меня колдуном, антихристом и прочими ничего не значащими словами просто за то, что я был умнее их всех. Ты должен меня понять, Карл, ведь ты сейчас здесь. Ты помогаешь мне, за что я безмерно благодарен. Да, ты до сих пор страшишься Божьего Гнева, но всё равно ты послушно снимаешь с шеи крест и читаешь Слова, взывающие к мрачным Глубинам, тогда как мог отказаться и уйти к себе, молить Господа о прощении. – Франкенштейн замолчал, будто задумавшись над чем-то. – Да, кстати, среди тех вещей, что были доставлены сюда из пещеры, есть хоть что-нибудь, принадлежащее твоему брату? – наконец спросил он. - Нет… - Карл опустил глаза. – Не понимаю… - Боюсь, что ритуал был проведён неверно, - Александр захлопнул книгу и повернулся к мужчине, присев на край стола. - Неверно? – монах поднял голову. – То есть ты хочешь сказать, что нам указали просто на то, что в пещере находится человек, а… Но подожди! – он поднял руку. – Мы ведь использовали вещь, принадлежавшую Густаву. Разве этого было недостаточно? - То, что мы вызвали, почувствовало твоего брата, однако его перебила энергия, исходящая от более мощного источника. Если считать, что там и вправду ночевал ваш неуловимый Стефан, то… - учёный развёл руками. – Возможно, Густав был там когда-то. Но сейчас его там нет. Поверь, даже будь он мёртв, оно бы его увидело. Если бы его тело находилось там. - Значит, он не в пещере, а где-то рядом. Нужно обыскивать лес и эту гору более тщательно! – Карл поднялся на ноги. – Нет, подожди. Неужели нет возможности узнать более точное место его нахождения?! Может, стоит повторно провести этот ритуал? Только перед этим найти более подробную карту местности, что была отмечена в тот раз. Это выполнимо? – он с надеждой посмотрел на учёного. - Выполнимо всё, - тот кивнул. – Ладно, раз уж мы закончили на сегодня с нашими Созданиями, попробуем что-нибудь придумать, чтобы помочь тебе. – Он снова повернулся к столу и принялся искать среди горы бумаг нужную. *** Что его сейчас радовало, так это то, что в подземелье можно было попасть другой дорогой, не проходя через лабораторию, где сейчас наверняка находились оба учёных, перед которыми пришлось бы объясняться. Спустившись по истёртым каменным ступеням, Гэбриель открыл низкую железную дверь, неприятную заскрипевшую петлями, и наклонившись, прошёл в коридор, по всей длине которого слева и справа имелись железные двери с зарешеченным окошками. Сейчас большую часть камер занимали оживлённые учёным и его помощником мертвецы. Стараясь не смотреть по сторонам, мужчина прошёл в другой конец коридора и остановился перед дверью, представляющей из себя решётку из толстых прутьев. В небольшой камере была вделана в стену деревянная скамья, на которой сейчас сидел Андрэ Жаккар, спокойно разглядывающий свои руки. Услышав шаги, мужчина поднял голову и на мгновение замер, глядя на неожиданного посетителя. Однако вскоре его лицо расплылось в улыбке. - Если бы я не знал, кто ты, то решил бы, что на стене висит зеркало, - проговорил он и поднялся со скамьи. – Мы с Вами и правда очень похожи, господин Ван Хельсинг. – Приблизившись к решётке, Жаккар ухватился руками за прутья и подтянул себя к ним. – Или Вам там не кажется? - Ты знаешь, почему находишься здесь? – Гэбриель, сделав шаг назад, прислонился спиной к противоположной стене. Нет, он не боялся этого человека. Он боялся, что не сможет совладать с собой. Именно по этой причине всё имеющееся оружие осталось в комнате наверху. Будь сейчас под рукой хотя бы кинжал, он бы пустил его в ход сразу же после слов о сходстве и зеркале. Чтобы придать этому лицу разительное отличие от собственного. - К сожалению, не имею не малейшего понятия, - мужчина, продолжая улыбаться, покачал головой. – Но буду благодарен, если ты просветишь меня на этот счёт. - По твоей речи можно предположить, что ты проводил всё своё время в окружении людей из светского общества, а не прозябал в застенках Бисетра. - Мсье Валуа обучал меня, - Жаккар пожал плечами. – Гробовщик. - Почему ты совершал все эти… - Гэбриель даже не смог подобрать слова, которое бы описало то, что совершил этот человек. - Он приказывал мне, - Андрэ коснулся пальцами своего виска. – Понимаешь, нашёптывал всякое. - Я уже слышал это. Ты сделал всё, чтобы тебя признали сумасшедшим и поместили в Бисетр, тем самым избежав виселицы. - Я не сумасшедший, - мужчина коротко хохотнул. – Это они так сказали. Те, из Отель-Дьё. Глупцы. Они не поверили ни единому моему слову. - Люди были напуганы тем, что ты делал. Ты ведь знаешь, что сначала все считали это проделками оборотня, вроде Жеводанского Зверя. - Вот-вот, в Отель-Дьё тоже упоминали оборотней, этих огромных сказочных волков. Говорили о них так, будто и впрямь верили! А то, что пытался донести до них я, они не приняли во внимание. Гэбриель едва заметно улыбнулся в ответ на слова о сказочных волках, припомнив события, происходившие будто бы в прошлой жизни, но тут же заставил себя вернуться в Настоящее. - И что же ты пытался до них донести? – переспросил он. - Истину, - Жаккар стукнул кулаком по решётке. – Ты разве не знаешь моей истории? – он усмехнулся. – Мсье Валуа был бездетным. А я – сиротой. Он взял меня к себе, растил, как собственного сына, приобщал к своему делу. Я даже слышал, что он хочет в будущем оставить это дело на меня. Но сначала я был просто… прислугой. Я помогал ему во всём. А ещё помогал рыть могилы. Да-да, ты не ослышался. Я, будучи ещё мальчишкой, копал могилы вместе с пропахшими потом и алкоголем могильщиками. Я насквозь пропитался запахом сырой земли, так что вскоре он стал мне родным. Я уже не представлял себя другим. Не представлял, как можно жить иначе. А потом… потом это произошло. Мсье Валуа жил в доме рядом со своим бюро, а я временами оставался в маленькой комнатке по соседству с залом, в котором частенько лежал в гробу очередной покойник. Я помню случившееся так хорошо, будто это произошло вчера… - он мечтательно улыбнулся. – Я тогда не мог уснуть, вертелся с боку на бок, и наконец встал и вышел в зал, где стоял гроб. Такой красивый и дорогой, обитый белым шёлком. А в нём лежала молодая девушка. Будто живая. Я знал, что она умерла не от болезни, а просто попала под экипаж. Мсье Валуа потрудился на славу, делая всё возможное, чтобы большая рана на её голове, переходящая на лоб, не была заметна. И вот я приблизился к гробу, снял с него крышку и смотрел на эту девушку. Просто стоял и смотрел. И плакал. Я не понимал, почему Господь забирает таких молодых и таких красивых, ведь она могла в будущем стать женой и матерью, а вместо этого лежит тут, бледная и холодная, как лёд. – Жаккар вздохнул и прислонился лбом к пруту решётки, чуть прикрыв глаза. – На следующий день её хоронили. Собрались все её многочисленные родственники и знакомые. Я стоял чуть поодаль, ожидая, когда отдадут приказ опустить гроб в яму и начать его закапывать… Когда всё было сделано, я ещё долго оставался на кладбище, наблюдая за тем, как к её могиле время от времени приходят люди, принося с собой цветы и слёзы. «Господь прибрал её к себе любя», вот так сказал священник. В то же мгновение я возненавидел Господа. За то, что Он делает. За то, как Он поступает. Да, Он забрал её в лучший мир, о котором постоянно говорили на мессах, но… она ведь ещё и не пожила как следует. И теперь её тело было обречено на уничтожение временем и вездесущими могильными червями. Я не мог этого допустить. Она была слишком хороша для Неба. Знаешь, что я сделал? – он посмотрел на Ван Хельсинга. – Я дождался ночи и отрыл гроб. Сорвал с него крышку и застыл, снова поразившись её красоте. А потом… потом я уничтожил эту Красоту. Камнем, что прихватил с собой. Когда я разбивал её лицо, мне с каждым ударом становилось легче. Я надеялся, что Господь не захочет принять её в своё Царство, когда увидит, какой она стала. - Думал, что она оживёт? – Гэбриель выдохнул, крепко, до боли, сжав руки в кулаки. - Не знаю. Я не думал в тот момент ни о чём, кроме как о жестокости Господа, - отозвался мужчина. – Потом я снова зарыл могилу и отправился спать. К утру яму перекопали бродячие собаки и каким-то образом смогли сдвинуть крышку гроба и вытянуть наружу руку девушки. Я видел потом её обглоданные до костей пальцы. Видел, как лишилась чувств её мать. Слышал, как причитали женщины, окружившие могилу… А у меня перед глазами всё стояли тонкие белые кости, видневшиеся из изорванной ладони. Они прочно засели в моей голове, и следующей ночью я услышал Голос. Но не Господа, нет. Это был кто-то Иной. Он говорил мне, что я могу стать подобным Богу. Что смогу сам выбирать, кого и в каком виде отправлять к Его престолу. И снова перед глазами замелькали белые кости. И собаки, что крутились неподалёку. Я всё понял. Каждое слово, сказанное мне Голосом, я услышал и принял, как Истину. Меня называли новым Жеводанским Зверем. Вернее, того, после чьего появления находили разрытые свежие могилы, вскрытые гробы и обглоданные конечности умерших. Я выбирал только тех, кто был подобен той девушке, понимаешь? Только самых светлых, чистых и молодых. Я ни разу не осмелился разрыть последнее пристанище старика или старухи… Я был подобен варвару во времена Римской Империи. Они ведь тоже уничтожали Красоту… А потом меня задержали, - он внимательно посмотрел на Гэбриеля. – Я слишком увлёкся работой. И этой было ошибкой. Хотя… кто знает. Быть может, Он отмерил мне определённый срок, в который я должен был отыскать Избранных. А остальное Его уже не волновало. Моя дальнейшая судьба Его не волновала. Он делал свои дела моими руками, только и всего. Я был его марионеткой. Это его руки держали камень и наносили им удары по лицу и голове. Это его зубы терзали мёртвую плоть. Но… - Жаккар развёл руками. – Мне никто не поверил. - Какого приговора ты ждал? – после продолжительной паузы спросил Ван Хельсинг. - Если бы мне поверили, то могли бы замучить до смерти в камере пыток, применив все те орудия, что использовали в пытках ведьм и колдунов. И сложили бы специально для меня большой костёр на центральной площади. Я удивлён, что меня не казнили даже как обычного преступника. Возможно, кто-то похлопотал за меня. Хотя я не знаю никого, кто бы пошёл на это. В общем, как бы там ни было, а меня отправили в Бисетр, в одиночную камеру, - мужчина обвёл глазами стены. – Вот как сейчас. И знаешь, ни один надсмотрщик ни разу не поднял на меня руку. Я удивлён до сих пор. А сейчас удивлён вдвойне, потому как не понимаю, где нахожусь и почему. Это другая тюрьма? – он вопросительно взглянул на Гэбриеля. - Нет. Это просто подземелье под замком одного… влиятельного господина. - Франция? - Будапешт. - Значит, Венгрия… - Андрэ вздохнул. – Никогда тут не был. Хотелось бы мне хотя бы одним глазком взглянуть на этот город. Должно быть, он красив. - Будь моя воля, такая падаль, как ты, отправилась бы в Ад прямо здесь и сейчас, - Ван Хельсинг приблизился к решётке. – Но, к сожалению, решать не мне. - Ах да, - мужчина хохотнул. – Я ведь преступник. Гнусная тварь. Ведь разрывать могилы и уродовать мёртвые тела гораздо хуже, чем убивать живых, ни в чём неповинных людей, да, господин Ван Хельсинг? Я хорошо помню листовки на стенах. С твоим лицом и суммой за твою голову, к которой частенько прибавлялся ещё один ноль. Ухватив мужчину за рубаху, Гэбриель притянул его к решётке, почувствовав зловонное дыхание, напомнившее запах разверстой могилы. - Прошу вас, прекратите, - на плечо опустилась рука. – Довольно! – Франкенштейн потянул Гэбриеля за рукав. – Он ещё не послужил нам как следует. Отпустите его. Иначе, боюсь, мой Господин будет очень недоволен подобным исходом. Тяжело дыша, Ван Хельсинг выпустил из рук грязную ткань и сделал шаг назад. - Вам лучше уйти, - учёный встал перед ним, загородив собой узника. – Судьба Жаккара в руках моего Господина. Если хотите что-то предпринять, обсудите это с ним. А теперь пойдёмте. – Он взял мужчину под руку и потянул за собой. – Ну же. Не заставляйте меня звать на помощь. Оттолкнув учёного, Гэбриель развернулся и направился в сторону низкой железной двери, через которую попал в этот коридор. И лишь огромным усилием воли ему удалось удержать себя от того, чтобы не броситься назад и не удавить Жаккара в ответ на его смех, раздавшийся вслед. __________________________________ * цитата из «История Чарльза Декстера Варда» Г.Ф.Лавкрафт (имею смелость всё ещё вдохновляться сим Великим Творением)