Мой Великий Гэбриель ван Хельсинг - 2

Отлично. Просто здорово. Кулак обрушился на закрывшуюся дверь, и мужчина громко выругался, помянув предков вампира и весь Рим, вместе взятый. «Всё в твоих руках». Ну да, как же. Медленно развернувшись, Гэбриель оглядел комнату. Внимание привлекла початая бутыль абсента, блеснувшая пузатым боком из-под кровати. Вот и ладно. Раз хотят, чтобы сидел и никуда не рыпался, придётся воспользоваться старым добрым способом ухода от жестокой реальности. *** Придержав дверь просторной кельи, Рафаэль пропустил вновь обретённого брата вперёд и прошёл следом за ним, предусмотрительно кивнув двум своим людям. Те, мгновенно собравшись, встали по обе стороны от двери. - Всё равно не понимаю, - командир римского отряда присмотрелся к мужчине, который спокойно присел на стул у стены. – Я всегда считал, что ты не пойдёшь на подобный шаг. И что я вижу? Ты здесь, со мной, и ещё вот это, - он указал на толстую книгу в потемневшем кожаном переплёте, которая теперь лежала на столе. - На то были свои причины, - Жаккар пожал плечами. Точно так же, как это обычно делал Гэбриель. – Не вижу смысла говорить о них. Пока. Придёт время, и ты всё узнаешь. - Хотелось бы, чтобы это время пришло как можно скорее, - Рафаэль пересёк келью и остановился перед человеком, мастерски выдававшем себя за его брата. Осторожно положил руку тому на плечо. – Я рад снова видеть тебя, Гэбриель, - он тепло улыбнулся. - Взаимно, - Андрэ поднялся со стула и крепко обнял мужчину. - А как дела у Карла? – чуть отстранившись, Рафаэль вопросительно взглянул на брата. - Ничего нового. Как и прежде, занят научными изысканиями. Но! - Жаккар прищурился. – Эта история его больше не касается. Он нашёл себя и своё место в этой жизни. А я готов понести наказание за нас обоих. - Твоя самоотверженность иногда бывает просто поразительна. И столь же бессмысленна. - И всё же, - Андрэ снова присел на стул, глядя на брата снизу вверх. – Чего хочет Коллегия и Его Преосвященство, мне известно. То, чего они хотят, сейчас перед тобой, - он развёл руками. – Эта книга, - он положил ладонь на обложку, - скоро вновь будет в их власти. Как и моя жизнь. Карл и этот ненормальный учёный их больше не интересуют. Равно как и Дракула. - Всё верно, - Рафаэль кивнул и, взяв стоявший рядом стул, присел на него, внимательно глядя на мужчину. – Вот только в список их интересов ныне входит и пропавший из французского Бисетра Андрэ Жаккар. Помнишь такого? - Ещё бы мне его не помнить, - мужчина хмыкнул. – Пришлось потратить немало времени и сил, прежде чем новоявленный «Жеводанский Зверь» был пойман и отдан под стражу. Только поспешу тебя огорчить. В Рим придётся вернуться без него. - Отчего же? - Неудачный эксперимент Франкенштейна, - Андрэ пожал плечами. – Было неприятно наблюдать за тем, как человек, оказавшийся чертовски похожим на меня внешне, превращается в обугленную головешку. Алхимия ещё никого не доводила до добра, - он покачал головой. - Проклятье… - Рафаэль тяжело вздохнул. – Как считаешь, есть смысл оповещать кардинала письмом, или же достаточно будет сообщить ему эту весть по приезду? - Думаю, нет смысла тратить время на сочинение траурных речей. Да и письма отсюда слишком уж долго добираются до цели. Мы будем в Риме гораздо раньше. - Что ж, твоя правда, - командир согласно кивнул. - Забыл спросить, что кардинал говорил по поводу своего выродка? - Чего? – Рафаэль поднял на него глаза. – А, ты о Стефане… - он снова вздохнул. – Его Преосвященство осведомлён обо всех преступлениях, совершённых парнем ранее. Коллегия была в бешенстве, узнав об этом. Как и о том, что у кардинала вообще имеются дети. Честно сказать, я был удивлён, ведь всегда считал, что уж Коллегии-то точно известно о похождениях каждого, кто входит в её состав. Нам было приказано найти Стефана и забрать с собой, ничего не объясняя. Но вместе с тем оберегать тебя от него. – Рафаэль усмехнулся. – Даже боюсь представить его реакцию, когда он увидит с нами своего злейшего врага! - В таком случае советую и его оберегать от меня, - Жаккар усмехнулся в ответ. – За всё, что он тут наворотил… - Как бы там ни было, а он – сын кардинала, - перебил его воин. – А значит, обладает неприкосновенностью. - Но ведь никто не застрахован, например, от несчастного случая, верно? - Прекрати. Или я буду вынужден везти тебя в Рим под конвоем. Да и его тоже. А мне бы не хотелось, чтобы ты, после всего пережитого чувствовал себя пленником. Ты ведь знаешь, я всегда желал тебе только добра. Всегда был на твоей стороне. И даже когда твою душу окутала Тьма, я верил, что ты справишься, сможешь выбраться на Свет. И вот, - он коснулся руки брата. – Ты здесь, в стенах церкви, как и прежде рядом со мной. Андрэ на мгновение отвёл взгляд, а потом накрыл руку брата свободной рукой. - Я знаю, - проговорил он, вновь посмотрев на мужчину. – Прости меня, брат. – Он подался вперёд, и мужчины соприкоснулись лбами. - Прощаю, - прошептал Рафаэль. *** Стефан беспокойно мерил шагами библиотеку. Нет, это уже ни в какие ворота! Сначала Вэлкан, не сказав ни слова, сбегает, и с тех пор от него ни слуху, ни духу. Как пить дать подался в Будапешт, молить прощения у своей чёкнутой сестры! А теперь отец Мартин сообщает безумную новость: Ван Хельсинг, прихватив похищенную из Ватикана книгу, сдаётся в руки своего брата! Да нет, быть того не может! Мужчина, наконец, присел на край подоконника и тяжело вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. К тому же из головы не шла история с тем исчезнувшим из Бисетра преступником, который, как оказалось, был внешне почти не отличим от Гэбриеля. И вот, спустя некоторое время великий Воин, до этого яростно оберегавший своего проклятого любовника, вдруг предаёт его, возвращая могущую его убить книгу прибывшему из Рима брату. Нет, тут явно что-то нечисто. Подлог, обман, ПОДМЕНА. Именно! Наверняка этого человека, подобно Вэлкану, наделили всеми знаниями и памятью Ван Хельсинга и отправили в стан врага вместо его самого. Но неужели Рафаэль попался на эту уловку? Неужели был так рад встрече с братом, что не заметил главного?! Это ведь так просто – найти отличия копии от оригинала! Заставил себя подумать об отце, который должен был знать Гэбриеля лучше, ближе остальных. Уж он-то наверняка заметит разницу, когда останется с негодяем наедине. Вскочив с подоконника, Стефан снова принялся расхаживать вдоль столов и стульев, поглядывая на книжные полки. А что, если всё это подстроено с тем расчётом, чтобы Гэбриель, или кто там выдаёт себя за него, оказавшись в комнате кардинала, убил его?! Этим он решит сразу несколько проблем. Смерть кардинала повлечёт за собой множество изменений в управлении Орденом. Маркус будет удалён со службы, ведь вряд ли кто решит и дальше пользоваться его услугами, как советника. Коллегия начнёт расследование, пришлёт сюда лучших своих людей с целью задержания его [Стефана] с последующим переправлением в Рим, где его будет ожидать наказание за все совершённые преступления. И скорее всего, они даже не станут тратить время на пытки, а просто сразу же отправят на эшафот. Впрочем, виселицы ему не избежать даже в том случае, если удастся прикончить виновника всех свалившихся на них бед, который сейчас преспокойно общается с братом. Если, конечно, это действительно он, а не жалкая подделка, созданная умелыми руками талантливого учёного. Но, если судить именно так, то можно было и рискнуть жизнью, в попытке отнять жизнь у того, кто заставил отца страдать. И чёрт с ней, с виселицей, главное – отомстить обидчику. И как только его кровь горячей волной прольётся на руки, можно будет не бояться смерти, потому как своё главное предназначение он [Стефан] выполнит. Можно было прямо сейчас отправиться в Будапешт и навестить Рафаэля, который, вместе с «братом» сейчас обосновался в церкви, ведь кто знает, сколько ещё времени они проведут в городе. Возможно, уже завтра могут отправиться в обратный путь. (Конечно, если приказ кардинала ограничивался лишь пленением Ван Хельсинга и возвращением книги). Окончательно взвесив все «за» и «против», мужчина решительно направился к дверям. Темнота за окнами не волновала. По крайней мере, прибыв рано утром, у него будет в запасе много времени на всё запланированное. В том числе и на встречу и разговор по душам со своим главным и единственным врагом.