***
Режущая боль в груди, надёжно связавшая его с Дженсеном, как шёлковая нить, скручиваемая в клубок чьими-то невидимыми руками, с непреодолимой силой тянула Джареда назад, в потерянную жизнь. Он чувствовал душевную боль любимого человека, как свою собственную, который пытался смириться с потерей, принять как должное смерть. Но рвущее душу и сознание отрицание произошедшего лишь усиливалось с каждой секундой, по мере того как Джаред к нему приближался. Дженсен любил его до самоотречения, до исступления и ненавидел в то же время за то, что Джея было слишком много в его жизни. Дженсен ненавидел и себя за слабость, за то, что, повстречав его однажды в том коридоре киностудии так и не нашёл сил отпустить от себя. Джей переживал эти чувства за двоих. Теперь он понимал, что после смерти он потерял не только земную жизнь, но часть себя, часть своей души. Одна душа на двоих с Дженсеном Эклзом… На секунду он прикрыл глаза, а когда открыл, то увидел, что стоит на кладбище недалеко от своей могилы. Видимо, траурная панихида уже завершилась — множество пришедших родственников, друзей, коллег и знакомых не спеша направлялись к центральному выходу. Странное ощущение — стоять перед могильной плитой, на которой написаны твои инициалы. И в тысячный раз, как заведённый, перечитывать две даты на надгробии — рождения и смерти. И белые лилии… повсюду. Возле могилы продолжали стоять двое: Дженсен и Женевьев. По сути, это были два самых близких человека для Джея, для которых он никогда бы не пожелал пережить подобное. Он любил их обоих, каждого по-своему. Свадьба с Жен состоялась в далёком 2010 году. Миниатюрная брюнетка с испанскими корнями вошла в его жизнь незаметно, окружила практически домашним уютом и заботой. К тому же Женевьев стала отличной матерью их детям. В свою очередь он был безгранично ей за это благодарен. А Дженсен… Их связь так и осталась тайной, завуалированной лозунгами о настоящей мужской дружбе и братских отношениях. Джаред любил его, и это была та сумасшедшая любовь, которая неподвластна здравому смыслу, которую не сможет принять и простить общество. Да и, если честно, им обоим не было смысла выставлять напоказ свои отношения — это было только для них. Ходить по лезвию ножа, играть на грани фола, имея при этом семьи, жён и шестерых замечательных детей на двоих — странная, фантастическая, полная любви и доверия, полная Смысла жизнь. Джаред подошёл к ним чуть ближе и вовремя остановился в паре шагов. Но тихий диалог между двумя любимыми людьми он слышал очень отчётливо. Хотелось подойти, обнять, закричать, что он здесь, рядом, но Джей понимал, что не может больше причинять боль. Он решил побыть рядом с женой и другом в последний раз. — Жен, мне так жаль… Это слишком большая потеря для всех нас. Ты… ты держись. У вас растут замечательные дети, Джаред был хорошим отцом. Он любил вас… он любил тебя, — Дженсен, не отрывая взгляда от надгробной надписи, сдавленным голосом обратился к Женевьев. — Не говори мне о любви, Эклз! — Жен с глазами, полными слёз, злобно посмотрела на Дженсена. — Ты…вы! Джаред никогда не любил меня так, как тебя! Я была полной дурой, закрывая глаза на ваши «дружеские» отношения и надеясь, что смогу укрепить нашу семью, смогу разорвать вашу порочную связь. Он скрывал от меня истинные чувства. А ты, ты всегда и везде был с ним, вам было наплевать, что чувствуя я и Данниэль! Вы и понятия не имели, каково это, каждый вечер засыпать в холодной постели с мыслями о том, что сейчас мой муж и его лучший друг, возможно, уже закончив съёмки, отрываются в каком-нибудь баре или проводят горячую ночь в объятиях друг друга! — Жен, мы не… — Прекрати, Дженсен! Ты думаешь, я настолько глупа и ни о чём не догадывалась? Я просто хотела сохранить семью… Хоть сейчас, стоя возле его могилы, не ври мне! Да, собственно, и эта авария… Он ведь поехал на встречу с тобой! Он всегда срывался с ровного места, стоило только тебе его поманить! Теперь живи с этим! — Женевьев развернулась и, на секунду задержавшись возле Дженсена, с открытой злостью бросила в след, направляясь на выход. — Я ненавижу тебя, Дженсен Эклз! Ты забрал его у меня. — Ччёрт, Жен, только не так! Прости меня! — Джаред всё же не смог сдержаться, бросился вслед за женой, которая сейчас, кажется, не замечала ничего перед собой, давясь рыданиями и слезами.***
Джаред не понимал, сколько прошло времени с тех пор, как он покинул кладбище. Время вообще штука странная. Ему безумно хотелось увидеть детей, ведь с их рождением в жизни Падалеки появился особый смысл и то, ради чего стоило жить и бороться. Он мысленно представил, что находится на заднем дворе своего дома и в ту же минуту услышал детские голоса. Джей оглянулся — теперь он стоял возле белого забора напротив детской площадки. Скрип качели, детский смех — это Томас, раскачиваясь и взлетая в небо всё выше, радовался голубому небу над головой и лёгкому ветерку, путавшемуся в его волосах, так похожих на папины. Шеп и младшая дочурка играли возле бассейна. Джаред еле сдержал себя, чтобы не кинуться туда, к бассейну, сгрести малышей в охапку, прижать к груди и почувствовать себя вновь счастливым отцом. Слёзы радости текли по щекам, согревая растерзанную душу. Джей сделал шаг вперёд и, кажется, на секунду забыв кем он сейчас является, по привычке окрикнул старшего сына: — Томми, Томми, приятель, будь аккуратнее! — Пап? — Том, как будто услышав голос отца, обернулся в сторону забора, но никого там не увидел. «Чёрт! Что я делаю?! Это же мои дети, они не должны видеть то, чего уже нет! Прости, Томми, прости… » Джаред ещё раз посмотрел на таких родных и беззаботных детишек и, глубоко вздохнув, представил себя и Дженсена гуляющими в парке со всем счастливым семейством. В груди снова появилась тянущая боль и он понял — это не его боль — Дженсена. И, снова доверившись ощущениям, устремился к нему навстречу.***
Дженсен, потерянный и уставший, отправился в гостевую спальню, захватив из бара гостиной недопитую бутылку виски. Он был уже изрядно пьян, но ничто сейчас не было способно заглушить его страдания. Дженсен до последнего надеялся, живя последние несколько дней в грёбаной вселенной параноика, что Джаред всё ещё жив, что это какая-то чудовищная ошибка коронера. Да, чёрт, этого просто не может быть правдой! Он лелеял эту хрупкую надежду до тех пор, пока не почувствовал в своей ладони холод могильной земли, предназначенную Джареду. Чёрт, Его Джареду!!! Он первым раскрыл ладонь, и она медленно, отсчитывая каждый прожитый день вместе с любимым, просачивалась между пальцев, падая крупицами на опущенный в могилу гроб. В этот момент он прощался с общими с Джаредом мечтами, сумасшедшей любовью, совместной работой, ставшей смыслом и образом жизни. «Его больше нет! ЕГО больше нет!!!» Дженсен достал из ящика стола сигареты и зажигалку и подошёл к раскрытому окну. Пальцы не слушались и, наверно, с попытки пятой уму всё же удалось прикурить сигарету. От табачного дыма тело моментально потеряло устойчивость, он выкинул недокуренную сигарету в окно и прилёг на кровать. Всё это время Джаред стоял рядом и вглядывался в лицо Дженсена, стараясь запомнить каждую его чёрточку: потерянный взгляд, чуть более отчётливые лучики морщинок в уголках глаз, сводившие его с ума чувственные губы. Кажется, сон всё-таки сморил любимого и Джаред, решив, что не побеспокоит, прилёг рядом с Дженсеном. Тот, как будто почувствовав даже сквозь сон его присутствие, повернулся к Джею лицом и обнял уже несуществующее родное тело. «Говорят, люди живут в наших мечтах. Если ты со мной даже так — я счастлив» «Я с тобой, Дженс. Навсегда.»