Каждому дьяволу положен свой ангел.

- Скажи мне, Тринкет, как можно радоваться всему подряд, а? - спрашивал каждый раз Хеймитч, находясь в пьяном тумане, - Как можно быть такой улыбчивой и вежливой? - Спокойно, Эбернети, - отвечала она, - Достаточно просто быть воспитанной личностью. - Конечно, - протянул он, услышав ответ, - Это все напыщенное вранье! Проклятая ложь, в которую ты сама же веришь. Ты не такая! - Что? Ты не смеешь осквернять меня! - возразила женщина, вздернув свой аккуратный носик. Мужчина шаткой походкой сократил между ними расстояние. Он оказался так близко, что слышал ее сердцебиение и чувствовал, как вздымается ее грудь от учащенного дыхания. - Я видел тебя настоящую, Эффи, - прохрипел ментор, он потер глаза и покачнулся вбок. Капитолийка тут же придержала его за плечо, дотронувшись до сильной руки своими тонкими пальчиками, сжав ткань иссиня-черного пиджака. Хеймитч опустил голову, приближаясь к ее лицу. Тринкет стояла, как статуя. Он вдохнул запах ее волос, а затем прильнул к ее сладким губам, положив руку на талию. Эффи растерялась, но потом обвила его шею своими руками и углубила поцелуй.       Находясь в своем отсеке Тринадцатого, вечерами Тринкет вспоминала его руки на своей талии, его поцелуи на своих губах, и каждый раз ее пугала мысль, что больше она никогда не почувствует его защиты, что все теперь всего лишь воспоминания. Бывшая сопровождающая хотела ощущать его рядом и одновременно стыдилась этого. Все подруги ее постоянно упрекали в том, что она работает с алкоголиком, хотя сами штабелями под него ложились. Она ревновала, плакала, высказывала ему все, что думает. Тот лишь называл ее истеричкой, воровал поцелуй, а затем вновь отдалял от себя, боясь причинить ей зла.       Хеймитч прекрасно помнил моменты, связанные с ней. Иногда, по пьяни, даже приходила мысль как-то назвать их отношения, но потом он вспоминал, что Сноу сделал с его родными и решил, что не переживет, если такое случится и с ней. Ментор не признавался себе, что влюбился в свою сопровождающую как мальчишка. Поначалу она казалась ему пустой дурой, такой же проституткой, как и все капитолийки, а потом он увидел ее настоящую и сошел с ума. Многие бы позавидовали такой трепетной, страстной любви, но оба понимали, что Панем - не место для красивых историй. - Кстати, Эффи, без косметики ты мне больше нравишься. - А ты мне трезвым. После этих мимолетных фраз в штабе повисло некое молчание. Китнисс не смогла сдержать улыбки, глядя на ментора и сопровождающую. Пусть она сначала презирала Эффи, но сейчас ей удалось разглядеть в ней человека под тоннами макияжа, как и Хеймитчу. О Боги, это взгляд, которым он на нее смотрит! Эта искра жизни в его серо-голубых глазах, она дарит ему весь смысл - взбалмошная, вечно улыбающаяся капитолийка. Она его солнце в этом сером подземном мире без капли алкоголя. Один взгляд на нее заставляет продолжать бороться за это гнилое существование. Эвердин все знала про их отношения, но верно молчала хотя бы потому, что сама оказалась слишком несчастна. Ее существование направилось на выживание и спасение любимого, которого, по ее словам, она же сама обрекла на гибель. Ментор стал для Китнисс отцом, он понимал ее как никто другой в этом чертовом дистрикте. Он видел, что переживает девчонка внутри, потому что сам знает не по наслышке, каково это терять родных.       После собрания все начали расходиться, отправляясь по делам, которые включены в расписание. Экран, на котором Хеймитч писал, стерев какие-то данные, засветился ярким светом, без каких-либо надписей. Между людьми были слышны какие-то разговоры, не касающиеся Игр, революции и всего, что с этим связано. Какая бы доля не легла на их плечи, они всего лишь простые смертные. - Мистер Эбернети, - окликнула победителя Койн, - будьте добры, задержитесь. Ментор затормозил в коридоре, встретился взглядом с Сойкой и обреченно вздохнул. Он развернулся и зашел обратно в штаб. Хеймитч никогда не жаловал общество этой дамы, которая, по его мнению, уж слишком много возомнила о себе. - Присаживайтесь, - до тошноты правильным голосом произнесла Альма. Эбернети сел на стул, удобно расположившись, уставил свой проницательный взгляд на женщину, ни говоря ни слова. - Что Вы думаете о нашем с Вами дуэте? - спросила президент. Эта фраза сильно потрясла ментора - он поднял брови. - Меня с Вами объединяют только стены этого дистрикта, - язвительно произнес он, - поэтому я не понимаю о чем Вы, мисс. Женщина встала со своего места, обошла стол и села в соседнее кресло, обращая к себе еще больше его внимания. - Я объясню: мы могли бы создать совместный тандем, - говорит женщина, вглядываясь в черты его лица, - Чтобы вершить революцию, мне нужна мужская поддержка. - При чем тут я? Вам недостаточно Плутарха? - спросил Хеймитч, - Двух мужчин будет не много ли? Щеки Койн залились краской. Всегда его фразы смущали всех женщин, заставляя еще больше желать их. В случае с Эффи Эбернети делал это специально, а тут - машинально. - Ты однажды уже обвел Капитолий вокруг пальца. Мне нужны твои стратегические способности, Хеймитч. Он хотел было возразить, но Альма докоснулась до него рукой. - Мне нужен ты, - произнесла она, несколько опасаясь его реакции. - Это все? - голос Эбернети резко охолодел, потеряв нотки юмора; мужчина встал с кресла. - Постой, - Койн вскочила следом, - Зачем тебе эта капитолийка? - Я не собираюсь ни с кем это обсуждать, тем более с такой, как ты, - ответил Эбернети и двинулся к выходу. - Мы выиграем войну вместе, будем править страной, - умоляла мэр дистрикта, - Все капитолийки будут у твоих ног, я буду у твоих ног. - А тебя давно не имели, - выдал Хеймитч, развернувшись к ней. В его глазах сверкнули дьявольские огоньки пламени. - Она же пустая, глупая. Взгляни вокруг, взгляни на меня! Она нужна тебе просто для секса! - Закрой свой поганый рот! - грубо выразился он, нахмурившись, резко схватил женщину на плечи, сжав их со всей силы, заставив ту согнуть ноги в коленях от боли, - Ни одна сука, вроде тебя, не смеет подойти ко мне. Да лучше меня расстреляют, чем я еще раз притронусь к тебе!!! Его голос был полон стали и ненависти. Он оттолкнул ту от себя, вытер руки о серый костюм в знак неприязни и вышел из штаба, хлопнув дверью. Ему было плевать, что все слышали, что он говорил. Никакая тварь не посмеет оскорбить ту, что он любит. По другую сторону двери он встретился взглядом с Боггсом, который удивленно взглянул на него. Адреналин бушевал в жилах, жгучая ненависть заполонила все внутри. Где та бутылка, которая обычно укрощала этого демона? Его почти трясло, когда тот только думал о произошедшем. Душу пробивало разрядами тока, которые будто насиловали разум.       Ментор зашел к себе в отсек и нервно ударил по столу кулаком. Тут, как по мановению волшебной палочки, к нему вошла Тринкет. - Что случилось? - тревожным голосом спросила она, увидев такое настроение Эбернети. В ответ молчание, только нервное передвижение по комнатке. - Хеймитч, ты мне расскажешь? - спросила Эффи второй раз, расставив руки. - Убил бы, - сказал он, теперь прожигая взглядом капитолийку. - Меня? - испугано поинтересовалась она. - Ее, - брезгливо бросил мужчина, - Койн. Он сел на край кровати, заправленной белым бельем. Эффи подошла к нему и прижала к себе. Хеймитч слышал ее размеренной сердцебиение и понимал, что пора бы успокоить свое. Он не хотел ей ничего говорить, потому что любые его слова подвергали ее опасности. - Я люблю тебя, - прошептала Эффи. Хеймитч поднялся на ноги, неожиданно притянул капитолийку к себе и впился в ее губы страстным поцелуем, проводя руками по талии, спускаясь ниже. Тринкет провела руками, по его плечам, обвила руками его шею, притянув к себе. Она вновь чувствовала его тепло, защиту и что-то неописуемое. Она понимала, что что-то произошло такое, что Эбернети возненавидел Койн, но не стала расспрашивать, потому что теперь он точно только ее. - В этом вся и проблема, - оторвавшись от ее губ, сказал Хеймитч, - Она чуть не увела меня у тебя. - Поэтому ты решил ее убить, умно, - ответила, улыбнувшись, капитолийка, но потом осознала, что он сказал, и добавила: - Что? Между нами же ничего... - Тихо, - шикнул Эбернети и вновь накрыл ее губы своими, втягивая в нежный поцелуй.