***
— Вау… — буквально просвистел Лави, отмерев через пару минут после ухода Юу. Рыжий, на своей памяти, лишь единожды видел этот жест. — Всё-таки… Аллен!.. — Лави, конечно, хотел подколоть седовласого паренька насчет этого, но ком поперек горла встал при виде дрожащего мальчишки. Что до самого Аллена — он едва мог дышать.«Так тепло…»
Приятное чувство теплым искристым, таким ароматным медом растекалось по телу седовласого от корней волос до кончиков пальцев. Оно пленяло Аллена и этот плен скручивал ему руки, выворачивал душу, заставляя оголенные нервы встретить… Чудо. По-другому Аллен не мог называть человека по имени Канда Юу. Дрожь тела не хотела униматься — после ухода альфы стало как-то неприятно зябко. Аллен смотрел прямо перед собой, еще какое-то время пропуская все через пять основных чувств это прикосновение, пока Лави его не окликнул. — Аллен, ты… В порядке? Уолкер поспешно повернулся к Книгочею и Лави лицом и активно закивал головой. От волнения пылали щеки и стыли кончики пальцев. Было и холодно, и одновременно жарко. — … Точно? — помедлил рыжий, не отставая от Аллена, который, к слову еще не до конца пришел в себя. Уолкер нервно теребил край свитера, бегал взглядом, не зная, на чем остановить свой взор… — Д-да… Все в порядке. А что? Эти глаза были прекрасны — Лави просто не мог это не признать. В серебряной матовой глади с удовольствием купались яркие фонари улицы, в них танцевали огоньки светильников библиотеки; там, в глубине этих сказочных колодцев с потаенными желаниями, прятались подлинные эмоции. Такие честные глаза, что отвести от них взгляд было невозможно. Нет, Лави не влюбился. Не мог. А может просто не хотел? Или хотел? Слишком сложно, чему усмехнулся сам рыжий, почесывая от неловкости затылок. — Да так… — Аллен не сводил с него подозрительного взгляда, на что Лави чуть ли не в голос рассмеялся. «Не веришь?» — Ничего, правда! — Слышь, балбес! Не мешай мальчику документы заполнять! — раздалось недовольное ворчание Книгочея, а Аллен встрепенулся и поспешил вернуться к прерванным делам. Понедельник начинался как обычно: с привычных пробок, с привычно переполненного метро, с привычно горького кофе, с… привычно обретенного одиночества. Аллен не помнил прошедшее воскресенье — оно было как в тумане: вроде бы он куда-то ходил, а вроде бы и нет; что-то делал или просто сидел дома? Скорее всего, он прибирался, но Уолкер помнил это слишком размыто, чтобы говорить конкретно. Омега был очень рад, что этот понедельник начался с будильника. Аллен мог быть более или менее спокойным: ему куда-то нужно, он кому-то нужен и, пусть это будет всего лишь на работе, его кто-то ждет. Это немного… Можно сказать, что окрыляло, поэтому в библиотеку он пришел с приподнятым настроением и сейчас заполнял необходимые документы. — Тебе двадцать пять?! — неожиданно раздалось над самым ухом, да так громко, что седовласый аж на месте подпрыгнул. — Не пугайся так, — придержал омегу за плечи Лави, всматриваясь в документы. — И вообще! Это я пугаться должен! Я думал, ты студент какой, а ты уже… О-о-о! — издал Лави протяжный полу-вздох, полу-крик. — Ну ты даешь, Аллен… — А что не так? — Ну… Как бы помягче-то сказать… Не похож ты на свои 25! Ну никак! Слушай… — Лави хотел что-то сказать, а, может, в очередной раз сострить, но раздалась приятная переливчатая мелодия из кармана Аллена, и омега, поспешив извиниться, отошел в сторону. — Слушаю. — Аллен! — собеседником оказался Бак, который, видимо, находился в весьма приподнятом настроении, что не укрылось от Аллена. — Как дела? — Д-да нормально… — слегка растерялся омега, накручивая отросшую прядь волос на палец, — Вы что-то хотели? — … Да! — будто опомнился Бак от раздумий, — Я что звонил-то! Я перенес твой сегодняшний прием с трех на пять вечера. Ничего? — Все более, чем хорошо! — обрадовался Аллен, ведь он торопился покончить со всеми документами побыстрее ибо боялся опоздать на сеанс. — А… Можете сказать, по какой причине? В трубке повисла тишина, а после послышался тихий голос Бака (видимо, находился сам Бак далеко от телефона, а трубку прикрыл рукой), и чуткий слух омеги различил: — Канда, подожди… немного… Аллен даже вздрогнул от звука знакомого имени и чуть не выронил трубку, но сдержался. — Что-что, Аллен? Прости, я не расслышал… — О, нет-нет, ничего!.. До вечера!.. — До скорой встречи, Аллен. В трубке послышались короткие гудки, а сердце бедного омеги боязливо стучало о ребра. Конечно, в голову Аллена, по какой причине — омега сам не знал, закралась мысль узнать у Бака о Канде, или… Возможно, спросить у Лави, ведь они, видимо, давно дружат… Но что-то предательски давило на сердце. Не давало сделать что-либо лишнее, будто предостерегая: «Не лезь в дела чужого человека! Не лезь в душу!». И Аллен покорно слушался этого внутреннего Я, которое, в последнее время, очень часто его успокаивало, держало «в узде» остатков отмерших эмоций. — Аллен! — Книгочей, видимо, уже встал из-за стола и небольшими шажками, потягивая любимый табак, направлялся к седовласому. — Закончил с документами? — Почти… — промямлил омега, торопливо и небрежно засовывая телефон в карман джинс. — Тогда заканчивай и иди ко мне — задание есть. Пока омега заполнял документы, особо не вчитываясь в суть трудового договора, вылавливая из текста лишь необходимые цифры и буквы. Так он узнал, что платить ему будут достаточно. Хватит на то, чтобы он прожил месяц в оставленной Неа квартире, при этом имея возможность регулярно питаться, и позволить себе чего-то лишнего. Поставив последнюю роспись, Уолкер засеменил к Книгочею. — Отлично… — старик просмотрел документы и, как и Лави, отреагировал довольно сносно на то, что Аллену 25. — Тогда у меня для тебя первое задание: напиши сказку. Аллен оторопел. Какие сказки? О чем сказки? Зачем сказки? Столько вопросов, но ни один Аллен не осмелился озвучить. Но, видимо, Книгочей умел читать мысли: — В условия контракта входило условие — «написание одной сказки в три месяца»… — зачитал старик выжимки из договора. — А так как ты признался, что писал когда-то, то для тебя это задание будет не в новинку. — А… Лави?.. — Если этот балбес попросит тебя о помощи — вышвырни его. Этот рыжий идиот настолько обленился, что умудряется засыпать на работе! Ишь, каков наглец!.. Так Книгочей еще несколько минут ворчал на Лави, который зашелся в нескончаемом чихе: то ли из-за пыли на верхних полках с книгами, то ли из-за «лестных» слов старика. — Понятно… А что мне сейчас делать? — Ну… — задумчиво протянул-прокряхтел Книгочей, поудобнее устраиваясь в своем кресле, — Если сейчас тебе нечем заняться, то можешь приступать к сказке. Больше старик не удостоил Аллена вниманием, а сам Аллен ушел наверх, в кладовую, где остались списанные книги. Там, под грудой книг и пыли, он провел следующие несколько часов, пытаясь придумать сюжет или вспомнить старые задумки, которые он когда-то рассказывал Мане, вот только… Все-таки, даже спустя столь долгое время, хоть Аллен и считал его мимолетным сном, больно было вспоминать о ребенке. Невольно Аллен поддался воспоминаниям тех давних дней, когда сказки были обычным вечерним делом, а Мана — самым дорогим, что было у Неа и Аллена. Этот смех… Эти волосы… Эти ямочки… Эти глаза… — Мана… — слезы навернулись на глаза, — Мана… Вернись… Пожалуйста, вернись…***
Торопливый стук в дверь, и приглушенное: «Входите!». Аллен вновь пришел в этот, ставший ему вторым домом, кабинет, оглядывая его, будто давно не видел, и останавливая взгляд на Баке, который, нервно почесывая голову, что-то строчил в карточке пациента. — Привет, Бак!.. — Аллен! — он ненадолго оторвался от писанины, приветствуя Уолкера, — Садись-садись, я сейчас… Пока электрический чайник нагревался, Уолкер осматривал кабинет: эти обои цвета свежей зелени, гладкий паркет под ногами, на котором отражались блики от люстр; пару кожаных мягких кресел, книжный шкаф и маленький журнальный столик, где лежал чистый лист. — Ну вот и я! — неожиданно громко произнес Бак, присаживаясь напротив Аллена. — Что это? — тут же поинтересовался Уолкер. — Это — твое задание. Ты должен будешь представить свое будущее. Наступила тишина. — Что, простите? — снова перешел на официальное обращение седовласый, чему Бак не обрадовался. — Нарисуй или напиши свое будущее. — Н-но… Я, — Аллен в недоумении скользил взглядом по чистому листку. — Я не знаю… — А ты представь! — Бак был полон энтузиазма. Он задался целью взбодрить этого мальчика, заставить его поверить, что жизнь не кончилась на разводе и… Смерти ребенка. Он не хотел, чтобы все зашло так далеко, как с другим пациентом… — Бак, извините… — прервал его размышления Аллен, — Я хотел у вас спросить… Вы когда-нибудь… Имели дело с… Ну… Такими, как я? Вновь в кабинете повисла тишина. Не гнетущая, а удивленная. Застигнутая врасплох. Как и Бак. — Да… Было дело… — не отходя от шока, ответил Чан, подозрительно косясь на Уолкера. — А что? — Что… — Аллену было крайне неудобно об этом спрашивать. Конечно, он даже не рассчитывал на то, что ему ответят, потому что врачебная тайна и все такое… — Что с ними стало? Бак как-то невольно заметил, что тишина: неловкая, гнетущая, удивительная, приятная, нужная — стала для этих сеансов с Уолкером обычным делом. Но смысл их встреч состоял в том, чтобы Аллен ему открылся, а для этого нужно было разговаривать. Еще немного подумав, Бак решил, что стоит привести пример. Самый худший в его карьере… — Был один пациент… У вас с ним, — он в неловкости заломил себе пальцы, — Похожие ситуации. Даже слишком похожие… — Бак опустил тяжелый взгляд на пол, не в силах посмотреть на Аллена, который внимательно слушал психиатра. — У вас даже судьбы схожи, — Бак невольно усмехнулся, потирая запястьем хмурый лоб, — Вот только ты живее, чем он. — Почему? — искренне удивился Аллен, нервно теребя свитер. — Помнишь, когда тебя в самый первый раз сюда привели? Уолкер утвердительно кивнул, пытаясь не возвращаться в тот ужасный день. — У тебя тогда было точно такое же состояние, как у того пациента. Сейчас ты… Хоть и немного, но начинаешь сближаться с другими! Успех! — Бак показал «Класс», — А вот он… Он закрылся от всех. Вы похожи, но слишком отличаетесь. И вновь тишина. Чайник вскипел, но все, находившиеся в этой комнате, о нем позабыли. — Можно… Я попробую дома? — робко поинтересовался Аллен, беря в руки чистый лист. Бак поднял слегка потерянный взгляд и, услышав, что Уолкер все-таки попытается выполнить задание, просиял, быстро закивав. — Ну что же… Аллен, как насчет чая? — Не откажусь!