Счастье..?

***

      Работа в библиотеке Книгочея шла своим чередом. Вот уже как недели две прошло с тех пор, как Аллен заполнил документы и пытался придумать сказку. У омеги временами получалось — он писал по одной-две строчки, но, когда понимал, что это не сказка, а рассказ о его жизни, сминал листок и выкидывал в урну или сжигал на плите, хоть это и было опасно для здоровья.       Эта пятница практически ничем не отличалась от предыдущих: Лави дрых без задних ног на диване в небольшом читательском зале, Книгочей, измазав кончики пальцев в чернилах, аккуратным почерком выводил буквы на листе. Из разговоров с Лави Аллен узнал, что старик заканчивает роман «Ночи полные звезд». К сожалению, омега не мог вспомнить хотя бы одной работы, которую когда-либо видел с автором Книгочей. — А он не выпускает их в продажу, — просто объяснил Лави, лениво переворачиваясь на другой бок, — Все книги, которые здесь находятся, написаны рукой Панды. Конечно, есть и другие, но, в основном, авторства старика. — Я все слышу, балбес ты эдакий!       Лави изобразил лицо ворчащего Книгочея, и Аллен не удержался от смешка. Мысли лениво разбредались и вновь собирались в кучу. Пожалуй, единственное, что успел полностью осмыслить в своей будущей сказке Аллен — это главные герои: жираф и мышка. Дальше дело как-то не шло… — О чем пишешь? — заинтересованно посмотрел Лави в пару листков бумаги, на которых было написано всего лишь несколько слов. — Сам не знаю… — неопределенно сказал Аллен. Конечно, еще много времени до конца сроков, но тянуть с этим не хотелось. Да еще и это задание от Бака, над которым он так и не успел подумать ни разу за эти две недели. — М-да, что-то месяц какой-то тоскливый, — лениво протянул рыжий, приподнимаясь на локтях, — В последнее время никто к нам не заходил… Эй, старик! — Чего тебе? — донеслось из другой комнаты. — У нас должники есть? Можешь посмотреть? — Вот ты этим и займись!       Лави досадно цыкнул и несколько раз стукнул себя по лбу за такую оплошность. — Лежал себе, никого не трогал… Почему я?.. И вообще — я устал… — рыжий беспрестанно ворчал, обреченно поднимаясь с мягкого дивана и шаркающей походкой направляясь к небольшому стеллажу. — Может, тебе помочь? — поинтересовался омега: сказка все равно не шла, а пыхтеть с десяти утра над одним единственным листком ему уже надоело. Хотелось развеяться.       У Лави аж глаза заблестели. — Спасибо тебе, Аллен! Ты святой, честное слово!       Такое ребяческое поведение Лави очень забавляло Уолкера и отвлекало от грустных мыслей. Все-таки, оставаться в одиночестве после трагедии — это последнее, что хотел Аллен, хоть по началу этого и нельзя было сказать. Просто в одиночестве его настигало прошлое: светлое ли, печальное ли — не имеет разницы. А оно, как известно, приносит лишь печаль.       Моменты, что никогда больше не повторяться; люди, с которыми ты больше не увидишься… Все это заставляло чувствовать себя ничтожеством, которому больше незачем жить. Аллен и ощущал себя таковым время от времени. К счастью, в такие моменты с ним связывался то Бак; то Комуи, который настоятельно просил прийти на обследование; то Лави, которому надоело слушать ворчливого Книгочея… В общем, у Аллена всегда появлялась та спасительная паутинка, которая помогала омеге выбраться из пучины отчаяния. Однажды его спасли руки. Теплые, большие, сильные…       Аллен понимал, что он слишком много думает о Канде: о его голосе, руках, тепле, запахе… В который раз омега ловил себя на мысли, что хотел бы еще раз увидеться с ним. И одновременно с этим он осознавал, что весомой причины для такой встречи у Уолкера нет, а отвлекать человека от дел ради удовлетворения собственных глупых капризов омега не хотел.       Поэтому сейчас он сидел и перебирал карточки читателей, зарегистрированных в этой библиотеке. Вообще-то, сам Аллен часто над этим задумывался, его очень легко приняли сюда. Да и такое панибратское отношение к Баку… Уолкер подозревал, что его сюда устроили «по блату» и от этого становилось как-то неловко. Наверное, это была еще одна причина, почему Аллен так усердно работал, отмечая уже седьмого задолжника из двадцати трех проверенных. — Что-то их в этот раз много, — невесело отозвался Лави, — Если так и дальше пойдет, нам придется закрыться… — Почему? — вскинулся Аллен, поправляя съехавший сиреневый свитер. — Будем делать «сортировку» читателей и ревизию, — грустно выдохнул рыжий, откладывая еще одну карточку задолжника. — Придется исключить самых частых задолжников и, если уж так получиться, вытребовать не возвращенные книги. — А такое бывает? — Конечно! Старик здорово пишет, и многие берут именно его книги, но вот с возвратом всегда проблемы. Они присваивают его книги себе, говоря, что «просто купили такую же». Дальше суд, разбирательство… Неприятный процесс, в общем. Панда очень умный, поэтому оформлял авторское право на свои книги — только из-за этого мы и выигрывали суды. Но я не хочу об этом говорить, — цыкнул Лави, падая на грязный пол спиной, — И так скука смертная, а тут еще это вспоминать… Слушай!       Аллен подскочил на месте от столь резкой смены настроения Лави. — Ты голоден?       Аллен утвердительно кивнул, вспоминая, что дома он так толком ничего и не поел. — Отлично! Тогда пошли в кафе? — Куда собрался, лодырь! — раздалось из другой комнаты. Видимо, Книгочей был недоволен своим внуком, который полдня лысого гонял, а вторую половину дня собирается проторчать в кафе. — Да я только на обед, старик! — Ты еще не отработал свой обед! — Ты хочешь, чтобы я тут с голоду загнулся?! — А хоть бы и так! Пока работу не закончишь — никуда не пойдешь! Аллен может и без тебя дойти до кафе — не маленький, чай!.. — Чтоб тебя, старик… — прошипел Лави, угрюмо вставая с нагретого пола и принимаясь за сортировку, — Иди уж без меня тогда. — Может, мне все-таки… — Да иди уже!.. — устало прикрикнул альфа, даже не заметив, как ощутимо тот вздрогнул. Нет, Аллен не испугался, просто ему было непривычно слышать и видеть раздраженного Лави. — Л-Ладно… — быстро собравшись, Аллен спустился со второго этажа и, попрощавшись со всеми, вышел на улицу.       Зима уже окрепла и полностью вступила в свои права. Середина декабря приносила с собой Рождественское настроение. Повсюду уже развешивали гирлянды и венки; магазины пестрели яркими огнями украшений и рождественскими скидками. К сожалению, количество детей тоже увеличилось и Аллен старался отстраниться хотя бы от их голосов, надевая наушники и включая музыку на полную громкость. Конечно, в этом случае приходилось полагаться на зрение, которое тоже до сих пор хромало. Аллен даже уже смирился с мыслью, что теперь всю жизнь будет носить монокль.       Светофор напротив горел красным, а прямо через дорогу красовалась вывеска уже знакомого кафе, в которое Аллен как-то наведывался. Люди вокруг омеги собирались, образуя толпу, и нетерпеливо топтались на месте: кто-то увлеченно рассказывал смешную историю, кто-то нервного поглядывал на часы, но сам Аллен как-то отстранено наблюдал перед собой дорогу, по которой неудержимым потоком мчались машины.       Аллен не верил в судьбу. Случай — возможно, но уж точно не судьба. Вот и сейчас он не поверил, когда какой-то особенно активный рассказчик споткнулся о собственные ноги, налетая спиной на ничего не слышащего Уолкера. Аллен не смог устоять на месте и вылетел на проезжую часть.       Свет фар.       Приглушенный звучной музыкой гудок автомобиля.       Рывок.       Скрип тормозов.       Мат-перемат.       Народ вокруг расступился, а Аллен сейчас ничего перед собой не видел кроме той краткой вспышки автомобильных фонарей. Но, чуть отойдя от шока, он понял, что его плечи кто-то крепко сжимает. — Мелкий! Мелкий, мать твою за ногу! Ты совсем уже, что ли?! Мелкий, блять! — К-Канда.? — Да, блять, Канда! Вынь это дерьмо из ушей… — Канда с силой выдернул наушники, которых тут же отбросило в сторону, — Ты хотя бы по сторонам гляди! Или уже ослеп на старости лет?! Придурочный! — Я не…       В стороне мялся настоящий виновник, которого шепотом упрекали друзья. Зеленый давно маячил малахитовым светом на той стороне улицы, но никто из присутствующих не спешил переходить. — А ты, блять! — Канда обращался в толпу, к тому самому виновнику, — Под ноги смотреть надо, долбаеб! Стоять смирно не можешь, что ли?! Я тебе, блять, твои ходули с корнем вырву — ползать будешь! Пиздец просто… Ты нормально?       Уолкер, к слову, не мог из себя и звука исторгнуть. Сейчас перед ним вновь возник тот страшный день. Машины, дорога, он и… Мана. Такой стресс был вреден еще неокрепшей после случившегося психике и ничего удивительного, что Аллен потерял сознание. Вот только опять остался с открытыми глазами, чем изрядно напугал Канду, нервно сжимающего хрупкие плечи омеги в своих руках и судорожно набирающего номер «скорой».       «Решил, блять, в кой-то веки не дома пообедать…» — промелькнула мысль у Канды, когда на звонок все-таки ответили.