Blood, sweat and tears

Тэхен собирает себя по кускам — медленно, осколок к осколку. Получается из рук вон плохо: больно, пусто, плохо. Его скручивает, обида и боль ворочаются в нем адским колесом, раздирая нутро острыми лезвиями. Иногда Тэхену нравится представлять, какое там внутри месиво. Вместо печени, легких, желудка — сплошь кровавые лохмотья. Он чувствует себя выпотрошенным. Опустошенным. Убогим. Таким, какой есть на самом деле — омега, не нужный своему истинному. Его с детства учили, что встреча с истинным — цель жизни и альфы, и омеги, смысл существования. Гармония ароматов, что самой природой предназначены друг другу, высшее счастье, заложенное в генах. Ни одного сбоя за всю историю полов. Личный сбой Тэхена сейчас учится в старшей школе и сохнет по его же другу. Тэхен отчаянно завидует Чонгуку: как у него выходит так ловко игнорировать природу? Ведь он совсем не испытывает к старшему даже малой толики влечения. Тэхен хотел бы научиться, хотел бы не чувствовать дрожи в теле, когда младший показывается на горизонте, хотел бы не любить. Хэй, Гуки, научи меня не любить тебя так же, как ты не любишь меня. Он не спит ночами, бессмысленно пялясь в потолок и раз за разом прокручивая в голове простое «За что?» Почему именно я? Внутренний собеседник с лицом Чонгука скучающе пожимает плечами — а почему бы и не ты? Тэхен с ним не согласен. Тэхен так не хочет. Мысли о самоубийстве в черноте ночи приобретают все большую привлекательность, соблазняя грядущей темнотой и покоем. Покоем, где не будет больше боли, рвущей на куски, и слез — Тэхену кажется, что по его щекам давно течет кислота, так нестерпимо жжет. Однажды он сдается. У папы есть аптечка с лекарствами на все случаи жизни, и Тэхен ухмыляется, пока насыпает в ладонь горсть белых таблеток. Слишком опустошенный, чтобы о чем-то сожалеть. Он обнаруживает себя на кафельном полу ванной в луже собственной блевотины, и его рвет снова — на сей раз от висящего в воздухе кислого запаха, горечи во рту и отвращения к себе. Тэхен склоняется над унитазом, выблевывая, кажется, даже внутренние органы, а вместе с ними — свой идиотизм. Осознание приходит примерно, когда он возит по полу снятой футболкой, пытаясь скрыть следы преступления, аккуратно ставит баночку с таблетками на прежнее место, надеясь, что папа не заметит недостачу, а после долго стоит под душем, смывая с себя грязь и налипшую внутреннюю мерзость. Тогда его накрывает по полной. Он ревет в голос, ревет так, как не ревел еще никогда. Садится на дно душевой кабины, обхватывает руками колени и давится, захлебывается слезами, раскачиваясь из стороны в сторону, как китайский болванчик — такой же тупой, как и он. Тэхену плохо от собственной никчемности, ему больно сознавать, что он только что едва не спустил свою жизнь в чертов унитаз, едва не обрек родителей на горе от потери единственного сына, едва не проебал все свои возможности, все, чем он мог бы стать — и все из-за мелкого ушлепка, которому, в общем-то, плевать. Хотелось пафоса и уйти красиво, а вышло жалко, мерзко и никак. Тэхен благодарит богов, в которых не верит, за то, что подарили ему шанс. Много позже он, выпотрошенный теперь почти буквально, доползает до своей комнаты и видит занимающийся рассвет. Должно быть символично, начало новой жизни и все дела, но Тэхен лишь грузно прислоняется лбом к стеклу и долго смотрит на появляющийся из-за горизонта ярко-розовый солнечный диск. Бессмысленно пытаться собрать разбитую вазу, отстраненно думает он. Как бы ты ее ни склеивал, она не будет прежней. Тупо сажать в землю сорванный цветок в надежде, что он прорастет. Но можно купить новую вазу, еще лучше прежней. И вырастить новый цветок. Потому первое, что делает Тэхен, проснувшись поутру и закинув в себя еды — садится за учебу. Он с головой уходит в цифры, законы физики и my name is Taehyung, зубрит до красных точек перед глазами. Папа искренне беспокоится, просит быть аккуратнее и не перетруждаться, отец одобрительно хмыкает, Чимин крутит пальцем у виска — Тэхен отмахивается ото всех и запирается в комнате с учебниками. В расплывчатых снах-видениях король Сечжон скачет на презент симпле, а за ним вереницами бегут производные в ханбоках — Тэхен им искренне рад. Что угодно, лишь бы не. Он не удивляется, когда получает высокие баллы по всем предметам (чуть ниже по английскому, но это не беда). Улыбается почти по-настоящему и, не слушая причитаний папы и вздохов отца, подает документы в Национальный университет искусств и съезжает из дома. Подальше.