Blood, sweat and tears

Чушь, что Тэхен плетет Чжэмину, проходит совершенно мимо Чонгука. Кажется, тот извиняется и «ничего не получится, хен» — Чонгук не уверен; слова его абсолютно не колышат. Кому нужны слова, когда на шее Тэхена наливается багровым след чонгуковых губ, и их пальцы сплетены так тесно, что не разорвешь? Чжэмин, как завороженный, смотрит то на соединенные ладони, то на Чонгука, словно бы проверяя, действительно ли он видит именно то, что видит, и благостная улыбка — о, чудо! — наконец, сползает с его смазливого лица. Понимает. Чонгук не чувствует его запаха, но подозревает, что тот висит сейчас над ними густым вязким облаком, а альфа Чжэмина принюхивается и негромко рычит, в бессилии наблюдая, как добычу уводят прямо из-под носа. Чонгук усмехается про себя: пусть рычит, сколько влезет — Тэхен полностью пропитан им (пусть еще не совсем, не по-настоящему) — для зверя, знающего лишь инстинкты, более чем достаточно. Тэхен продолжает что-то объяснять — совершенно напрасно, правда, потому что внимание Чжэмина сосредоточено на сопернике; он смотрит испытующе и приподнимает брови в немом вопросе. Чонгук, кивнув, выводит одними губами: «Он мой», — всесильное магическое заклинание, против которого хену поставить нечего. Его партия была проиграна с тех самых пор, как он решил «дружить» с омегой, чей истинный совершенно не собирался выходить из игры. Наконец, Чжэмин едва заметно кивает в ответ — Чонгук замечает, как расслабляются его плечи. Не такой уж он и глупый, этот хен. — Тебе не стоит так долго извиняться, Тэхени, — говорит Чжэмин-хен, — я все понимаю. — Правда? — с надеждой и недоверием уточняет Тэхен. — Правда. И потом, мы ведь друзья, так? — Тэхен неуверенно кивает. — Значит, можем продолжать дружить и дальше. Дружить ведь не запрещено, — он кидает взгляд на Чонгука, и тот сильнее сжимает тэхенову ладонь в своей. Может быть, он и поторопился насчет его глупости. Может быть, этому хену не помешает пара уроков по общению с занятыми омегами — персонально от Чон Чонгука. — Да, конечно, — с Тэхеном, пожалуй, тоже не помешает провести разъяснительную беседу — слишком уж он просиял от этой новости. — Мы пойдем, — бросает Чонгук и тянет его к выходу. — Тогда я еще тебе позвоню, — слышит он вдогонку голос Чжэмина почти одновременно с мелодичным звоном дверного колокольчика и хлопает дверью с каким-то особым остервенением. — Кажется, я просил тебя быть с ним милым, — произносит Тэхен, как только они оказываются на улице. — Я даже слова ему не сказал, хен, — порыв свежего ветра приятно холодит щеки, и Чонгук с удовольствием подставляет ему лицо. — Тебе и не нужно было. Не думай, что я не заметил ваши переглядки, — Тэхен закатывает глаза. — От вас разило альфами так, что все кафе глазело. — Пусть глазеют, сколько влезет, — Чонгук пожимает плечами и тянет его в сторону остановки. — Пойдем, хен, ты ведь обещал пригласить меня на чай, помнишь? — Про чай разговора не было, наглая ты мелочь, — хмыкает Тэхен, но как-то смущенно. А потом серьезнеет. — Ладно, ты прав: надо расставить все точки над i. И начинает шагать так стремительно, что Чонгуку приходится ускориться, чтоб за ним поспевать. До дома Тэхена добираться всего ничего: минут тридцать от силы вместе со всеми прогулками к остановкам и от них, да и автобусы ходят часто. Очень удобно для студента и для жизни в целом, но сейчас Чонгук не может однозначно сказать, рад он этому или не рад. Он вообще сейчас вряд ли может сказать что-то внятное: весь мир для него сосредотачивается в ощущении теплой тэхеновой ладони, лежащей в его собственной так удобно, словно была для этого создана. «Она и создана для этого», — поправляет себя Чонгук и мысленно кивает сам себе. Да, верно. Тэхенова ладонь создана для чонгуковой точно так же, как сам Тэхен создан для него — единственный и неповторимый экземпляр. «Made by Matushka-Pryroda specially for Jeon JungKook», в машинке не стирать, в химчистку не сдавать, побольше гладить и вообще использовать с умом и особой осторожностью. И «с любовью» — самым крупным шрифтом через всего Тэхена целиком, спецом для тупых. Но уж кто-кто, а Чонгук не тупой — он просто немножко тугодум и в себе запутался напрочь. Только и всего. Он рассеянно смотрит в окно автобуса, поглаживая тэхенову ладонь большим пальцем, и поверить не может, что сомневался так долго. И тому, что, наконец, перестал — тоже. С разговора с Юнги-хеном прошло меньше двух часов — меньше двух часов с тех пор, как он сжимал в руках картонную упаковку фармацевтической дряни и яростно мечтал «излечиться», насухую глотая белую таблетку, а потом стремглав бежал к кафе, чтобы увидеть знакомую макушку, окунуться в карамель чужих глаз и — пропасть. Чонгук думает, что еще слишком молод для этого дерьма, и «слишком сложно, до свиданья», но сейчас он сидит в трясущемся автобусе рядом с Тэхеном, держит того за руку и понимает, что хочет так всегда. Чтобы близко, рядом и рука в руке. И это понимание ни на истинность, ни на послеоргазменную негу не спишешь. Никаких оправданий. Пусть Тэхен попытается, если хочет, а Чонгук — просто влюбленный дурак, и думать тут нечего. Тэхен, конечно, прав: истинность — не панацея. Глядя на то, как сильно сломали друг друга Юнги-хен с Сокджин-хеном, Чонгук искренне радуется, что не посвящен в детали. Но Тэхен — не Сокджин, а он — не Юнги, у них все по-другому. У них стопроцентная совместимость, и если бы Чонгук умел смотреть чуточку дальше своего носа, то понял бы это давным-давно. Тэхен действительно создан именно для него со всеми своими странностями, глупыми шутками, душевными терзаниями, квадратной улыбкой и любовью к аниме — идеальный в своей неидеальности. И, может, истинность и играет роль только в физиологии, но Чонгук уверен, что не найдет никого лучше Тэхена. Да и не хочет искать, если честно — зачем, если у него есть свое персональное «made by», найдено еще в семь лет и сидит сейчас скромненько рядом? Тэхен дергает его за рукав, кивая на выход. Они оказываются на твердой земле и пока бредут к тэхенову дому, Чонгук думает, что сейчас его главная задача — чтобы Тэхен, наконец, заметил ярлычок на нем самом. Яркий, переливающийся «specially for Kim Taehyung». Чтобы заметил и принял. Потому что Чонгук точно так же создан специально для Тэхена и только для него одного. И тот никогда не найдет альфу, что подходил бы ему лучше не только телом, но и душой. Вот только… упрямство у них, похоже, тоже стопроцентное. — Мы пришли, — Тэхен открывает дверь квартиры и приглашающе поводит рукой. Чонгук проскальзывает следом за ним, мысленно заряжая пулеметы из слов и готовясь к ментальному сражению. Это будет явно непростая битва, но если Тэхен ее жаждет, что ж… На войне, как на войне, прости, любимый хен, Чонгук использует все доступные средства, потому что целится прямо в тэхеново сердце. И не промахнется.