His father's heir

Все утро Чед трахает мои мозги различными перспективами развития корпорации Старков. Мне кажется, еще один раз услышу фамилию Старк — прострелю ему башку. Она давно Болтон, корпорацией занимаюсь я, какого хрена я вообще должен слушать это дерьмо? Я смотрю на лицо Тремелла, его полные красные щеки и глаза, которые, кажется, сейчас выскочат из орбит от напряжения. Он так стремится доказать, что его план самый лучший, что в какой-то момент я со всей очевидностью понимаю — этот жирдяй ворует. Скорее всего они все в доле, весь чертов совет директоров. Когда работаешь на такого честного парня как Нед Старк — сам бог велел дурить его. Со мной этот номер не пройдет. Моя жена права, это работа для мужчины, для кого-то, кто в состоянии удержать свое. Забираю у Чеда бумаги, бегло пролистываю и оставляю себе. - Думаю, на сегодня хватит разговоров. Я посмотрю Ваши предложения, но пока никаких движений. Начиная со следующей недели проводим реструктуризацию, а со следующего месяца все переспективы развития компании утверждаю я лично. Указания пришлю Вам с Во... - Я вовремя затыкаюсь, поняв, что Чед не в курсе, - с Грейджоем. Тремелл ошалело смотрит на меня. Привык, что я таскаюсь по своим делам или просиживаю штаны в кабинете, пока они творят все, что хотят. Мысленно считаю до десяти, на «пять» он бормочет какие-то оправдания и убегает из кабинета как ошпаренный. Спорить готов, побежал следы заметать. Использую образовавшуюся паузу, чтобы разгрузить голову после того, как выслушал бесконечное количество заумных терминов. Достаю револьвер, принадлежности для чистки и смазки. В воздухе разносится запах растворителя. Всегда держи свое оружие в порядке. В детстве я мечтал, как однажды стану полицейским или солдатом и узнаю все, что только можно знать по этой теме. Буду настоящим оружейным королем Бэсина. С опытом я понял самое главное: ствол сделан для того, чтобы вышибать мозги. Вот и все, никакой романтики. Каждый второй таскает с собой пистолет, даже девчонки. Каждый второй знает, что однажды захочет убить. Остальные либо оптимисты, либо отморозки, у которых нет инстинкта самосохранения. Заканчиваю, когда заходит Грейджой и с вызовом шлепает на мой стол какую-то бумажку. Задевает кусок тряпки, испачканный в оружейном масле, и на бумаге образуется жирное пятно. Вытираю руки, беру бумагу за чистый край, вот и оно, заявление. Не без удовольствия отмечаю, что нет никаких посторонних запахов. - Уверен? Я могу подписать это. - Да, я абсолютно уверен в том, что не хочу работать на Вас! Вы грубый и дурно воспитанный человек, и я не собираюсь терпеть те унижения, которым Вы меня подвергаете, - он прячет взгляд. - Насколько я помню условия твоего контракта, ты должен отработать полгода, пока я не найду подходящую замену, или выплатить неустойку в размере половины годового оклада, - наклоняюсь к нему с заговорщической улыбкой. - Что ты выбрал? - Я не собираюсь выполнять эти условия, Вы посягнули на мою честь и достоинство, Вы натравили на меня собаку! - Должен заметить, - я вставляю в гнездо один патрон и кручу барабан револьвера, наслаждаясь тем, как играет свет на полированной поверхности, - что в контракте нигде не сказано, что я не могу травить тебя собаками. Я улыбаюсь Грейджою как лучшему другу, шире некуда, приставляю дуло к его виску и спускаю курок. Он зажмуривается, вжимает голову в плечи и закрывает её руками, будто это когда-то кому-то помогало. - Ты видимо еще не понял, куда попал, парень. Я не один из тех придурков в костюмах, которые делают вид, что управляют городом, - вставляю второй патрон. - Я тот, кто поставит их на колени. И мне совсем не сложно будет найти тебе замену. - Я хочу уволиться, - он весь сморщивается, и на глазах выступают слезы, хнычет как ребенок. - Ты можешь хотеть что угодно, - кручу барабан, - но мои друзья, Смит и Вессон*, против. Раздается щелчок, снова впустую. Не везет, так не везет. Брюки Грейджоя темнеют, и возле его ног расплывается лужа. Это максимально отвратительно, хуже всего, что он мог бы придумать. - Твою мать, ты можешь хоть раз войти в мой кабинет и не вонять ничем? - убираю револьвер в кобуру. - Простите, мистер Болтон, - глаза в пол, вот теперь он знает, как говорить с начальством. - Забирай свою писанину и проваливай менять подгузники, - я тоже не собираюсь там оставаться, - и не забудь вызвать уборщиков. Фу, Грейджой! Впервые за несколько дней, еду в город без Хостина, сегодня просто хочется отдохнуть. После любой полицейской облавы, я чувствовал себя отлично, мог еще поехать боксировать с парнями или завалиться к симпатичной девчонке, а может и к нескольким. У меня было полно сил. С тех пор, как я заперт в чертовой многоэтажке Старков (опять это слово!), проходит половина рабочего дня, и выжат как лимон, будто весь совет директоров пьет мою кровь. Скука выматывает похлеще полицейских учений, но приходится там торчать. Почему? Да потому, что это все стало моим. От этой мысли я останавливаюсь посреди улицы, уставившись в медленно ползущие ряды автомобилей. Сансе на хрен не сдалась корпорация, она даже не понимает, что там делают. Владеть и управлять - это не просто работа, это мое право. Просто потому, что я рожден мужчиной. У меня же есть возможность продать всю эту махину и заняться чем-то поинтереснее. Да хоть поджечь. Я закрываю глаза и представляю, как от взрыва вылетают стекла во всем здании, как из окон вырываются языки пламени, как тусклое утреннее небо чернеет от дыма и превращается в ночное. Как медленно оседает и накреняется башня, и со скрежетом, вырывая с мясом болты, отрывается гигантский логотип с фасада. И все это рушится, распространяя вокруг клубы бетонной пыли, хоронит под собой Тремелла, Фрея, Грейджоя, уборщика Ларри, да всех... Всегда хотел взорвать что-то огромное. Но когда взрослеешь, тебе приходит в голову, что глупо сбрасывать такую карту ради развлечения, пусть это останется для тупых деток богатеев. После беседы с Цао, я начал повсюду замечать его соотечественников. И сейчас двое из них, вроде случайно, заруливают прямо за мной к Кэди, не переставая живо обсуждать свежий фильм с погонями и перестрелками, который идет во всех кинотеатрах. Отвлекаюсь на них, бар еще полупустой, шоу начнется через час, а может, и позже. Подсаживаюсь к Марву, у того необычно радостное лицо сегодня, вот только это его все равно не красит. Есть мнение, что улыбка сделает симпатичным даже урода, так вот - тот, кто это придумал, никогда не видел Марва. Ему приходится подвинуться, чтобы мне хватило места за стойкой. - Привет, офицер, отличный у тебя плащ, - его улыбка становится еще шире, - жаль, размерчик маловат. - Ну прости, - хлопаю его по плечу, на ощупь как камень, - никак не разъемся до твоих габаритов. И где ты только находишь столько гигантских отморозков в плащах? Марв хохочет. Мало кто приглядывается внимательно, но по его верхней одежде всегда ясно, что он её не покупал. Он просто забирает плащ с того, кого избил, а то и убил в очередной потасовке. Если его по-настоящему разозлить, он прет как танк, прошибая лбом стены. Я люблю Марва за то, что он никогда не злился на меня, каким бы козлом я не был. За то, что можно позвать, и он ввяжется с тобой в любую авантюру, лишь бы думать было не надо. За то, что сейчас подозрительно косится на китайцев, будто знает, что у меня в голове. Но это ловушка, чутье у него есть, а вот мозгов маловато. Он как гигантский ребенок с огромными кулачищами, сегодня твой друг, а завтра забирает твой плащ. - Сдается мне, тебя пасут, - морщина разрезает его лоб пополам. - Знаю, еще на улице заметил. Это не враги. Пока не враги. - Друзья так не делают. - Коллеги. - Твои коллеги смахивают на мафию и носят оружие. - Ого, - допиваю свой виски, премерзкий, надо сказать, - наблюдательно. - Я тоже не только драться могу. - У меня к тебе дело есть. По твоей части. Надо вырубить одного парня, - я ухмыляюсь, глядя на пулевую пробоину в полу, прямо у стойки бара, - кстати, у него отличный вкус в одежде.