His father's heir

Я провожу утро, раздавая указания, чувствую себя создателем часового механизма, в котором от работы каждой отдельной шестеренки зависит успех всего предприятия. Самые слабые звенья — Хостин Фрей и Вонючка, но без них никак. Кроме того, хочу показать Грейждою то, что увеличит его лояльность. Мне до чертиков надоело сидеть в этом кабинете и бессмысленно создавать видимость контроля. Пора устроить настоящее веселье. Я заряжаю револьвер, пью чертов океан кофе, Вонючка таскает мне его каждые полчаса, пока не кажется, что сердце вот-вот разорвет грудную клетку. Стрелки часов ползут слишком медленно. В двенадцать нажимаю кнопку селектора, говорю только одну фразу: — Тебе пора. — Да, мистер Болтон, выезжаю. Встреча с Фреем назначена на четыре. У нас всего три часа до того, как театр начнут готовить к вечернему представлению. Когда в твоей руке револьвер, три часа это очень много. Я улыбаюсь как ребенок, которого везут на ярмарку, мысленно направляю дуло прямо в морщинистый лоб старика. Один выстрел, и его мозги разнесет по стене. Жаль, не сегодня. Не привыкать, я был не из тех детей, которых возят на ярмарку. Когда долго чего-то ждешь, уже без разницы, каким именно образом получаешь желанное. Я выезжаю заранее, отговорившись от самого себя тем, что могу застрять в пробке. Этого, разумеется, не происходит, зато могу выкурить сигарету, наблюдая за тем, как возле черного хода театра паркуются фургоны китайских ресторанов. Целая колонна фургонов, работают с удивительной точностью, каждый разгружается не дольше пяти минут. Когда я вхожу, их уже нет. Прохожу по внутренним помещениям театра, мимо гримерных и костюмерной, вдоль алого коридора, разрисованного золотыми павлинами. Выхожу на сцену, оценивая освещение, прожектор бьет прямо в глаза. Фрей появляется с опозданием, щурится от неприятного света, подаю ему руку, и улыбка непроизвольно растягивается шире, чем нужно. — Где Ваш Цао, мистер Болтон? Я тащился в такую даль не для того, чтобы играть в актеров! — Терпение, Уолдер. Вежливость и почтение, не помню, было терпение в этом списке? Да неважно. Мистер Цао никогда не опаздывает, просто он приглашен позднее. — Какой в этом смысл? И где Хостин, он должен был присутствовать. Я велел ему присутствовать. — Ааа, Хостин, — я издаю короткий свист, и осветитель театра выключает прожекторы, над зрительным залом медленно загорается свет. Фрей сразу понимает, что в зале есть публика, но не может толком разглядеть. Он подходит к самому краю сцены, и его лицо медленно вытягивается. В самом первом ряду, на полиэтиленовой пленке, неуклюже повисает на перилах труп его сына Хостина с грубо пробитой головой. Марв не умеет работать изящно, впрочем, он и не обещал, вся задняя часть черепа смята, будто пивная банка. Про себя считаю остальных, большинство детей Фрея мне незнакомы, так что можно ориентироваться только на цифры. Наемники Цао сохранили их лица так, чтобы старик с точностью мог их опознать. У прохода вижу здоровенную тушу толстой Уолды, а рядом с ней поникшее тельце мальчишки, отдаленно напоминающего Домерика. Я думаю, пора прервать молчание. — Как видите, они все здесь, мистер Фрей. Хотя нет, я Вам солгал, — наклоняюсь к нему поближе, заглядывая прямо в его ошарашенные глаза, — на самом деле они ограбили Вас и уехали. Они все договорились. Наняли специалистов. Утром с Вашего счета на счет Хостина была переведена огромная сумма, почти все Ваши сбережения. И он лично получил эти деньги, по моему приказу, разумеется. Его видели и опознают в банке и на заправке, на выезде из города. Вообще, план должен был оставаться тайным, но мы все знаем, что такое человеческий фактор. Кто-то из них оставил записку любовнице, кто-то послал начальнику заявление об увольнении. Их, конечно, объявят в розыск, но Вы же понимаете, они уже, вероятно, где-то в Мексике. Я улыбаюсь во весь рот, больше всего сейчас хочется заорать во весь голос, как на аттракционах в парке. Фрей, окаменевший, все так же стоит у края сцены, одними губами повторяя имена, я готов спорить, что он надеется кого-то не найти. Но нет, чертов Хостин сам услужливо переписал их всех, вместе с детьми и супругами. Я слышу шаги, и, путаясь в занавесе, появляется Грейджой с кейсом, за ним громадной тенью следует Марв. Уолдер пытается бежать, но Марв рядом, у края сцены, в итоге Фрей падает, и, кажется, неудачно. Марв поднимает его и сажает в одно из кресел, рядом с ним старик боится даже шевельнуться. — Мистер Болтон, вот документы, которые Вы просили, — Теон отдает дипломат, его колотит крупной дрожью, — с Хостином случилась проблема… — Да я знаю, он мне сам рассказал, — с улыбкой я показываю Грейджою на зрительный зал. Он не сразу замечает зрителей, но эффект стоит того. — Так уж вышло, что Хостин решил работать не на меня, а на мистера Фрея, ненавижу, когда такое происходит. — Я Вам еще нужен сегодня? — Должен заметить, что когда ему лично ничто не угрожает, он держит лицо получше, только стиснутые зубы выдают. — Уколы делать умеешь? — Достаю из кармана ампулу и шприц в шуршащей упаковке. — Что это? — на Грейджое лица нет. Если сейчас крикнуть что-то, он опять обмочится, хотя, когда это не мой кабинет, наплевать. — Просто сердечное лекарство, ты же видишь, мистеру Фрею нехорошо. Трясущимися руками он вскрывает упаковку шприца, набирает жидкость из ампулы. Фрей пытается договориться, сулит Грейджою золотые горы, приходится вмешаться. — Не верь ублюдку, все его деньги в этом кейсе. Сделаешь все как надо — получишь премию, — сажусь на край сцены, свесив ноги, и наблюдаю как Вонючка выполняет мои указания, хоть и не без сомнений. Как только он заканчивает, я отпускаю их с Марвом, доверять одному Грейджою пока рановато. Два шустрых китайца появляются из-за кулис, здороваются кивком, и уносят хватающегося за сердце Фрея. Еще человек двадцать снуют по залу, убирая трупы и пленку, зажигают благовония, через полчаса помещение театра готово принять настоящих живых зрителей. Вдоль прохода ко мне спускается Цао, я передаю ему деньги. — Было приятно работать с Вами, Цао. Больницы Ваши, как только приму права наследования. — Не хотел бы быть Вашим врагом, мистер Болтон. Надеюсь когда-нибудь услышать историю Вашей мести, догадываюсь, что преступления этого человека были действительно ужасны. — Так и есть, — не собираюсь никого разочаровывать, тем более одного из Тонгов. Будет надо, наплету ему такую историю, по сравнению с которой обуглившаяся свадьба покажется детским утренником. Я ухожу через черный ход, в одной из гримерных вижу Чанга, того самого старика, который вывел Цао на меня. Он уважительно кланяется мне, и, пожалуй, впервые я чувствую, как становлюсь частью чего-то, что мне не отвратительно, как благородное лицемерие полиции или фальшивый блеск светского общества. Теперь я один из них, потому что нас с Цао связывают договоренности. И все же мне кажется, что надо извиниться. — Простите, что Вам пришлось увидеть все это. С Вас и Ченглея хватило. — Не нужно извиняться, мистер Болтон. Присутствовать при рождении дракона опасно, но это большая честь. Буду рад видеть Вас в нашем театре. — Как раз думал, что стоит сходить на представление с женой. Она найдет это очень экзотичным. Я выхожу на улицу, и меня почти сносит пронзительным ветром. В двух похоронных бюро китайского квартала, всю ночь без перерывов будут работать печи, избавлять мир от наследников Уолдера Фрея. Самого Уолдера привезут домой и вызовут скорую, но она не успеет, смерть в таком возрасте от сердечного приступа не вызовет никаких вопросов. В небольшой обшарпанной квартирке Марв будет хвалиться своей блондинистой подружке, что нашел отличный плащ и поднял денег, теперь они смогут хорошенько отпраздновать. В дорогом заведении, может в одном из борделей Бейлиша, Грейджой просадит всю свою премию на то, чтобы красивая девица с силиконовой грудью по-быстрому отсосала ему, а потом всю ночь слушала нытье о том, какой урод его начальник. Мой отец начнет волноваться около восьми. Он не дождется супругу к ужину и попробует заявить в полицию. К тому времени у них уже будет несколько таких заявлений, в том числе и мое, о том, что Хостин Фрей не вышел на работу и с ним не удается связаться. Они найдут все эти записки, свидетелей, запросят информацию у банка. Я сниму столик в самом крутом ресторане, который смогу найти, надену свой лучший костюм и подарю Сансе что-нибудь неприлично дорогое, чтобы отпраздновать её беременность. И мою победу, о которой она никогда не узнает. Я буду хорошим парнем весь вечер, обещаю, детка. Сама не поверишь такому счастью.