His father's heir

Удивительно, как на отца повлияло исчезновение жены и сына. Вернее, насколько это на него не повлияло. Все такой же сухой холодный взгляд, гладко выбритая физиономия и костюм, словно только что с вешалки, без единого залома. Он сидит у меня дома, на нашем диване, пытается делать вид, будто рад пообщаться с внуком. Пожалуй, его попытки изобразить эмоции без повода еще страннее, чем мои. Кевин тянет к нему пухлые пальцы в попытках понять, что это вообще за сорт камня такой; на лице, даже младенческом, видно полное непонимание происходящего.  — Такой цвет глаз, — Русе обращается скорее к Сансе, которая вовсю играется в материнство и крепкую семью, пытаясь заменить своего отца моим, — передается из поколения в поколение, от Болтона к Болтону. Удивительно, насколько стойкий ген, а должен быть рецессивным. Когда я впервые увидел Рамси, он был ничем на меня не похож, кроме глаз.  — Значит, ты похож на мать?  — Санса улыбается как девица из рекламы зубной пасты, переигрывает.  — На деда по матери. Он был копом, честным, настоящим копом.  — И прожил недолго, — отец отдает Кевину играться свои часы, которые тот немедленно тащит в рот, — как и все честные копы. Санса отнимает трофей у Кевина, и комнату немедленно оглашает наимерзейший в мире звук. А ведь в её книжках для молодых родителей писали, что плач сына — музыка для мужского уха. Только женщины в такое верят. К счастью, моя благоверная избавляет нас от шума, унося Кевина, ему уже пора спать, а мы с отцом не в состоянии изображать восторги дольше. Как только они уходят, разговор становится гораздо более откровенным.  — Я включил Кевина в свое завещание, — Русе закуривает сигару с таким важным видом, будто ему принадлежит весь город.  — Он скажет спасибо, когда подрастет, — ухмыляюсь ему. Теперь, потеряв желанных наследников, он заметил остальных.  — Все думаю, стоит ли снова жениться,  — ждет моей реакции, зря. — Уолда пропала без вести, не думаю, что стоит дожидаться её. А если она все же вернется, то получит пулю, как только переступит порог.  — На этот раз найди девицу посимпатичнее.  — Ты еще очень молод, Рамси. Я расскажу тебе одну историю. Есть у меня один приятель, Демьен Лорд, он как-то играл с нами, ты должен его помнить. Гениальный стратег, бизнесмен высшего порядка. Начинал как я, без гроша за душой, был клерком, потом стал играть на бирже и, в итоге, заработал огромное состояние. Из нас всех он просаживает Рорку самые крупные суммы, знает, что не успеет закончиться игра, а на его счету прибавится столько же. Ездил по всему миру, трахал таких девиц, по сравнению с которыми даже твоя Санса покажется простушкой. А потом женился на одной из них, самой красивой. Настолько красивой, что рядом с ней чувствуешь себя влюбленным мальчишкой, готовым на что угодно. Не думай, что он дурак, он все прекрасно понимает, но эта чертова ведьма привязала его к себе будто поводком. И теперь Демьен сидит в Бэсине, и раз в месяц, а то и реже выбирается сыграть партию в карты. Про заведения с девицами я молчу, ни разу его там не встречал.  — Так может он просто всем доволен?  — Вот об этом я тебе и говорю. Был бы ты поменьше, посоветовал бы никогда не жениться на красотках. Трахай их, дари им бриллианты, но не женись. Иначе станешь марионеткой и будешь говорить «правильные вещи» даже когда её нет в комнате. И не нужно так на меня смотреть, от этого ничего не изменится.  — Ты прав. Только я не Лорд, мне вся эта хрень не интересна. А Сансе даром не нужно, чтобы я целыми днями торчал дома, и без этого работы полно.  — Да, расщепление корпорации. Странное решение, впрочем, вполне понятное. Теперь даже в случае развода, сеть детективных агентств останется за тобой.  — Верно. Со временем и телефонная сеть тоже. Она в полной финансовой зависимости от меня, ей невыгодно ссориться.  — А фонд?  — Подарок.  — Неплохо. Думал, ты менее рационален. Мне все казалось, что эти твои агентства просто сентиментальная тоска по работе в полиции. Но, если знаешь, что делаешь, дерзай. Не то чтобы я ждал благословения, но возвращается Санса, и я не успеваю ответить ничего язвительного. Отцу не понять. Когда твоя жена так здорово выглядит, родив ребенка, это особое удовольствие. Я любуюсь её походкой, стройными ножками, снова обутыми в лаковые туфельки на острых шпильках. Она именно то, что представляют себе парни, когда говорят «на десятку», настоящая красавица. Русе продолжает разговор, правда, совсем в другом ключе.  — В администрации Сенатора освободилось неплохое местечко. Я подумал, что неплохо было бы иметь там своего человека. Более того, сам бы занялся политикой, жаль, после истории с Уолдой, нет шансов. Своей игрой в Бонни и Клайдов* родственники Уолдера испортили мне еще не начавшуюся карьеру. Журналисты мгновенно раскопают подробности, и Рорку придется показательно разделаться со мной. Нам это, разумеется, не нужно. Рамси, я рассчитываю на тебя.  — Нет, — мы с Сансой произносим это одновременно и удивленно переглядываемся. Впервые на лице отца проскакивает нечто эмоциональное, то ли удивление, то ли смех, мы перед ним как дети, которых застукали. Он делает неопределенный жест рукой.  — С чего бы это? — Сердце колотится вовсю, да, черт, рано или поздно надо будет признаться. К несчастью, нас опять прорывает одновременно.  — Я отравила Джоффри Баратеона.  — Я трахнул мертвую медсестру. Отец заходится хохотом, будто смотрит дешевую комедию. Взгляд Сансы моментально становится брезгливо-напуганным, а я, видимо, вытаращил глаза как идиот. Как только до меня доходит смысл всей сцены, тоже начинаю хохотать, приятно знать, что ты не единственное темное пятно на семейной истории. Русе будто выбирает между нами двоими, потом указывает на Сансу.  — Сначала ты. В конце концов, что от него ждать, я себе получше представляю. — Моя жена бросает на меня убийственный взгляд, она явно рассчитывала, что я не так узнаю об этом маленьком секрете.  — Это было незадолго до встречи с Рамси. Мы были помолвлены и Джоффри... Он вел себя ужасно, особенно после того, как родители отказались от сделки. Баратеоны живут в Чикаго, его здесь никто не останавливал, он чувствовал свою полную безнаказанность. Мне нужно было разорвать помолвку, но я боялась его, — её ресницы дрожат, и я отчасти понимаю то, о чем говорил отец, в такие моменты прощаешь девчонке что угодно.  — И ты его отравила, — отец довольно откидывается на спинку дивана. — Надо же, а выглядишь хорошей девочкой.  — Я читала об этом в романах. Таллий. Нет ни вкуса, ни запаха, я добавила его в кокаин Джоффри. Он заболел, но пока родители договаривались о том, чтобы история с наркотиками не выплыла на поверхность, думая, что сын просто заработал гастрит, все закончилось. В морге сделали анализы. Отец был в ярости, но репутация семьи была важна для него, и все удалось скрыть. Это стоило огромных денег.  — Таллий, — Русе улыбается, — иронично, девичья фамилия твоей матери, кажется, Талли?  — Тогда я об этом не думала.  — И что, есть вероятность, что это всплывет?  — Не знаю. Я рассчитывала на то, что в крайнем случае Рамси сможет защитить меня, договориться с полицией. Может сделать запрос больнице и уничтожить остатки записей, если таковые имеются. Если остались свидетельства, то эта информация будет на вес золота у журналистов. Санса сидит, скрестив ноги, как наследная принцесса, и её внешность никак не сочетается с тем, что она говорит. Мне всегда казалось, что я в её жизни всего лишь глупость, когда поворачиваешь не туда, и все летит к чертям. Но теперь версии в моей голове множатся все больше. Ей нужна была другая защита, кроме отца? Кто-то, кто сам не святой и прикроет ей спину? Кто-то, кем будет полегче манипулировать? Как знать, возможно она совершенно сознательно выбрала меня тогда, прежде чем заваливаться ко мне домой без предупреждения. И все, что казалось мне девчачьей глупостью с её стороны, прихотью избалованной красотки, начинает обретать смысл. Отец прерывает мои размышления.  — Рамси, не строй из себя мыслителя, тебе это не к лицу. Будь добр, объясни, что там у тебя случилось с больничным персоналом. Надеюсь, это не был кто-то из работников Фрея. — Самое время для блефа и подтасовки фактов, они же не думают, что я расскажу все как есть.  — Это было, пока я был в заложниках в снафф-студии. Там ходила девица в костюме медсестры, вкатила мне лошадиную дозу стимуляторов вперемешку с наркотой. Я выбрался и переубивал там всех, почти не помню, как это было. А её, ну...  — Я понял, давай дальше.  — Она тогда была живая, потом и её убил. Они это сняли, — я делаю вид оскорбленного в лучших чувствах парня. — Кстати, твой Бейлиш пытался меня шантажировать этой записью.  — Он не мой, — Санса натянута как струна, всю беременность её мучили подозрения насчет моей неверности, но она никогда не угадывала с подробностями, и мне удавалось отмазаться. И вот теперь такое доказательство.  — Я был настолько обдолбан, что не ведал, что творил, непонятно, как вообще оттуда выбрался. Отец вздыхает, он нами явно разочарован. Меня, очевидно, ждут несколько паршивых дней игры в молчанку, но, по большому счету, мы стоим друг друга. Просто теперь игра пошла в открытую. На этот раз я не собираюсь портить планы отца, более того, свой человек под боком у Рорка мне самому интересен. Я знаю, как мы сделаем это. Когда Русе уходит, Санса говорит, что собирается переночевать в детской. Губы сжаты в плотную алую линию, детка держит лицо изо всех сил. Вот и славно, выжду чуток, а потом помиримся в нашей обычной манере. Ухожу в подвал, нахожу один из номеров в телефонной книге, старой и потертой, полной того, о чем Сансе знать не нужно. Через час я встречаю мистера Чанга, запирающего заднюю дверь театра. Он по-отечески улыбается мне.  — Доброй ночи, мистер Болтон, как Ваши успехи?  — Лучше не бывает, — отвечаю ему своей самой теплой улыбкой. — Мы с Вами не говорили об этом, но я владею сетью детективных агентств. Мы оказываем самые разные услуги, начиная от охраны и создания систем безопасности, заканчивая расследованиями частного порядка. Иногда бывают случаи, в которых не должна быть замешана полиция.  — Я понимаю, — он слегка склоняет голову, поглаживая небольшую бородку.  — Конечно, Вы и мистер Цао можете рекомендовать меня друзьям и партнерам, мои двери для вас всегда открыты.  — И все же, Вы хотели о чем-то спросить?  — Да. Это не что-то глобальное. Мне нужны люди, иногда довольно специфические, и я тут подумал, почему бы не зарыть топор войны. С удовольствием предложил бы Вашему племяннику работу, мистер Чанг.  — Ченглею?  — Именно. Думаю, смогу обеспечить ему интересную должность. Демин Чанг смотрит на меня изучающе, приценивается, насколько я откровенен. Косой свет уличного фонаря очерчивает его некрупную фигуру, выделяя только седые волосы и узкие прорези глаз. Никак не могу сообразить, нравлюсь я ему или вызываю страх. Видимо, у Ченглея те же проблемы.  — Хорошо, я ему сообщу о Вашем предложении. Я сую старику визитку, новенький кусочек картона с координатами моего головного офиса. Он прячет её в карман, потом словно вспоминает что-то, и на его лице появляется дружелюбное выражение.  — Поздравляю Вас с рождением сына, мистер Болтон. Доброй ночи. Он растворяется в темноте улицы неслышно, так же, как это делает Михо, когда разговор с её стороны закончен. Чертовы азиаты, никогда не знаешь чего от них ожидать. Все время кажется, что у этого добропорядочного китайского деда за спиной нож с тонким лезвием, которым он проткнет тебя насквозь, стоит только сделать что-то не так. Молния сверкает неожиданно, кажется, совсем рядом. Над Городом Грехов начинает собираться гроза.