Другой мир, новая жизнь

      Разбудил меня сосед по бараку, тряс за плечо, показывая, что носят еду. Проглотив не глядя, что дали, снова вырубился. Следующая пробудка была от криков, которые доносились до нас извне. Было уже темно, горел какой-то светильник под потолком. Кричали парни и девушки, как я понял, те, которых отвели в соседний барак. Это были крики боли, вой, визг. Всё это ввинчивалось в уши, до меня доносились шепотки: «что происходит? что с ними делают?» Я сжался в комок, затыкая уши руками. До меня доходило, что положение наше не просто отвратительное, а хуже не куда. В бараке начался гомон, хотелось тишины. Нарастала паника. Стоял невыносимый ор, вошел один нетопырь, начал что-то говорить хриплым, рыкающим, громким голосом. Мужики не успокаивались, он достал маленькую коробочку и нажал кнопку. Всех, кроме меня, как по команде выгнуло и начало бить в конвульсиях. Раздавались стоны; так продолжалось с пару минут. Существо понаблюдало за всеми ещё с секунд тридцать и вышло. Конвульсии прекратились, все стали приходить в себя. Слёзы текли у некоторых мужчин по щекам, потирали заднюю часть шеи. С улицы всё так-же доносились крики. Пару человек, которые были ближе ко мне, обратили на меня внимание: — Вот интересно почему ты без ошейника? Особенный? Тебе не проткнули шею какой-то хренью, — начал задавать вопросы один из мужчин, глядя на меня с неприязнью. Я в ответ лишь пожал плечами. Откуда я мог знать ответ на эти вопросы? Всё происходило на их глазах. Я в таком же неведении как и они. — Что, щенок, даже не считаешь нужным ответить? Многие стали оборачиваться на нас, особенно те, кто понимал по-русски, я ловил на себе всё больше неприязненных взглядов. Оглядываясь, начал понимать, что многих коробит, что я не испытал боли и стою без ошейника. Мда… народ… сказать даже нечего… Тот мужик, который обращался ко мне, громко проговорил, всё больше привлекая внимание к нам: — Ооо… Так может из-за него мы все здесь. Это я уже стерпеть не мог. — Мужик, вот скажи, тебе совсем скучно, чего ты прицепился ко мне, я в таком же положении, как вы все! А то, что на мне нет ошейника — можешь мне поверить — почему-то меня это совсем не радует. Я понятия не имею, что происходит, точно так-же, как и вы. Единственное, не знаю, заметили вы или нет, одно существо разительно отличается от других, и мне кажется, что он здесь главный. А всё остальное мне так же неведомо. Поэтому, мужик, отцепись от меня!       Я снова свернулся в клубок, заткнул уши руками и лежал с закрытыми глазами. Мыслей в данный момент не было никаких, кроме понимания, что мы все в полной заднице. Прошло немного времени, я заметил около себя суету. Возле меня стояли нетопырь с бельмом и второй с шерстью. Тот, который с шерстью, махнул рукой, мол, следуй за ними. Меня вывели из барака и провели в соседнее здание. Мы оказались в помещении похожем на лабораторию. Над стенами стояли шкафы с пробирками и разной фиговиной, столы с непонятной аппаратурой, в середине стоял металлический стол с крепежными скобами. Рядом стоял аппарат, похожий на узи. Нетопырь с бельмом махнул рукой, показывая на стол, я подошёл и сел на него. Паника подгребала, не давала ясно мыслить, нервы, конечно, у меня крепкие, но не до такой же степени. К столу подошло чертово существо и за плечо подтолкнуло лечь на живот. Как только я лёг, кто-то всунул руки и, слегка раздвинув ноги, засунул их в скобы, которые защёлкнулись. Дёрнувшись я понял, что это фиксаторы, действительно металлические и крепко удерживают на месте. Накатывал удушающий страх, сердце трепыхалось в бешеном ритме. Вот чувствовал же, что всё не спроста! Подошёл нетопырь с бельмом, приподнял меня за голову и на шее застегнул ошейник. Потом от аппарата взял два датчика и приставил к моим вискам. Я почувствовал, как две иглы вошли в виски, неглубоко, но болезненно. Я застонал, сцепив крепко зубы. От ошейника глубоко в шею что-то похожее на толстую иглу проникло в позвоночник. Меня резко прострелила боль. Начались конвульсии, боль была невыносима, я заорал. Тело трепыхалось как под напряжением, боль расходилась по всему телу, с каждым мгновением становилось всё больнее. Мне казалось, что уже не только в позвоночник, но и в мозг бьют разряды молний, вытерпеть это было невозможно, и я описался от боли. В голове было впечатление лопающихся сосудов, из носа потекла кровь, я орал, срывая голос, пока не потерял сознание.       В себя пришел в бараке, все тело болело, создавалось впечатление, что живого места на нём нет. Попытавшись открыть глаза — голову прострелила боль — я застонал, горло саднило, во рту была пустыня, и тут я почувствовал, как кто-то смочил мне губы. Прошептать «спасибо» я не смог, снова проваливаясь в тьму от боли. Сознание вернулось резко. Прислушавшись, я услышал голос противного мужика: — Вы только посмотрите, мы вкалывали, а эта принцесска прохлаждается здесь. А ты знаешь, что нам включают ошейники по четыре раза за день. Я почувствовал лёгкий тычок под рёбра. Застонал, с трудом разлепив глаза, смог только прохрипеть: — Урод.       С трудом поднимался сходить в туалет и что-то перекусить. Помогала мне одна из женщин. Заметил, что она вся дёрганая, потому что, когда я опирался на неё, она вздрагивала от прикосновений, прятала глаза. Я также обратил внимание, что передвигается она с трудом. «Не только мне досталось.» Не знаю, что делали с ними, но точно ничего хорошего. Взгляд потухший, под глазами глубоко залёгшие тени. Вспомнил крики, длящиеся пару часов. Женщина уходила, когда возвращались мужики в барак. По разговорам я понял, что их выводят на какие-то тяжёлые работы. Дня через три состояние улучшилось, и я заметил, что на мне всё также нет ошейника. На цепь никого не пристёгивали, только по нужде ходили в сопровождении, несколько существ всегда находилось у входа в барак. Каждый вечер перед сном, в барак заходил нетопырь и включал на минут пять ошейники. Но то, что состояние мужиков после пытки ошейником улучшалось, говорило само за себя: утром они бодрячком вставали и шли работать. Я заметил, что колба в минуты включения ошейника светится зеленоватым свечением. После того, как улучшилось моё состояние, женщина перестала приходить. Поесть и по нужде сводить — для этого всегда было существо рядом с дверьми. Я вздрагивал от ужаса и воспоминаний, только при виде этих существ.