поровну

      На звук хлопающей двери Бокуто подскакивает — наконец кто-то вернулся, а то сидеть одному в пустой квартире неуютно. Бокуто уже и попрыгал, на радость соседям — через скакалку, и попробовал не испортилось ли мороженое — три раза, и даже спел пару свежих хитов — и не так уж и фальшиво, неотрывно следя за стрелкой на больших круглых часах, так похожих на сову.       Просто Куроо вышел — на минутку — за сигаретами, и встреча Акааши по поводу заграничного контракта уже должна закончиться.       И Бокуто влетает в коридор на первой космической — спотыкается, об затравленный взгляд.       Акааши сидит, привалившись к стене, наматывает на пальцы шнурки чьих-то кроссовок.       Бокуто ничего не спрашивает, Бокуто отбирает кроссовки — грязные.       От Акааши пахнет чужим парфюмом, разит отпечатками чужих рук и отдаёт безысходностью — собственной.       Бокуто болезненно морщится, но втапливает отбрыкивающееся тело глубже — в объятия.       У Бокуто очень много вопросов, ещё больше — ответов.       Бокуто жмурится, чтобы не видеть, как Акааши не обнимает его в ответ.       Бокуто считает — пульс губами. Тот частит.       Бокуто вдруг вспоминает, что Куроо пошёл за сигаретами не на Кюсю.       Он заталкивает Акааши в душ, прямо в одежде, тот хватает воду ртом, будто не пил лет сто и смеётся, только не по-настоящему.       Бокуто хочется плакать.       Но он не будет.       Вода смывает всё — сомнения, слова, соль, только запах — чужой, горький, ещё глубже пропитывает кожу.       — Подайте полотенце, Бокуто-сан, — Акааши сам просит и сам съёживается от нависшей руки. — Я такой грязный? — спрашивает невыносимо безразлично, будто ответ предрешён.       — С чего ты это взял? — говорит Бокуто.       — Нет! Конечно, нет! — кричит Бокуто.       — Пожалуйста, Кейджи, не говори так, — шепчет Бокуто, — не думай так, не чувствуй так…       Акааши включает воду на полную мощность.       Бокуто мокро, хлюпает под ногами холодом лужа.       Разит болью — (не)чужой.       Сносит одуряющим родным запахом и он жадно собирает капли с шеи губами, пока мокрое продрогшее тело заходится под сомкнутыми руками.       — Скажи мне, Кейджи, — Бокуто, на самом деле, ничего не хочет знать, — ты…       — Хей, Бо! Угадай, кого я сейчас встретил? — шумно раздевается в коридоре Куроо, потом, словно через тысячу лет, щёлкает дверцей холодильника и пивной банкой.       — … хочешь уйти? — Бокуто заканчивает, постыдно ретируясь из ванной.       Бьётся — молчание.       Бокуто кричит — в прокушенную ладонь.       Только бы Куроо не услышал!       — Хей! Ты в ванной, что ли?! — шаги Куроо раздаются совсем близко и Бокуто раздирает рот улыбкой.       — Так кого ты встретил? Хинату? Яку? Неужели, Цукки? — Бокуто тараторит, Бокуто нагло отпивает пиво прямо из рук друга, Бокуто настойчиво толкает в сторону кухни.       Бокуто уверен: Акааши хочет остаться — с ними двумя.       Что же в этом такого грязного?