поровну

      Злополучный журнал Бокуто приносит собственными руками.       — Вот, Кейджи, тебе что-то прислали! — он шлёпает припорошенный снегом пакет прямо на недоеденное пирожное. Акааши спокойно допивает кофе и ещё более спокойно выкидывает в урну и сплющенный бисквит, и заляпанный кремом пакет.       — Эй! Я, между прочим, поклялся курьеру, что отдам лично в руки! — Бокуто возмущается, роясь в мусоре. Куроо кажется, что Акааши сейчас лопнет. Тот и лопает — кривой улыбкой, словно срисованной с кромки янагибы.*       — Тогда считай, что ты задание уже провалил! — не стоило, конечно, поддевать друга, но уж больно смешно он отмывал упаковку, догадавшись самостоятельно, что испачканный Акааши точно в руки не возьмёт.       — Ничего я и не провалил, — Бокуто ожидаемо гаснет, кидая обиженный взгляд из-под намокшей от усердия чёлки, и Акааши сдаётся, протягивая руку навстречу.       В горле першит, как от ангины. Куроо отпивает из первой попавшейся чашки, стараясь унять скребущую боль.       Акааши сдаётся только Бокуто, но с патологической стабильностью. И пусть, как сейчас, старается сгладить очевидную поблажку, усаживаясь очень близко, впритык, чтобы будто ненароком поставить свои озябшие стопы на его, Куроо, почти пылающие, в горле скребёт и скребёт, не давая нормально вдохнуть.       — Это, наверное, рождественская реклама, — поясняет Акааши на немой вопрос, аккуратно раскладывая журнал на столе.       Треск раздираемого полиэтилена теряется в шорохе листаемых страниц. Бокуто восхищённо цокает на яркие глянцевые картинки, пока не замирает на чёрно-белом развороте. Куроо удаётся заглянуть в него не сразу, Акааши садится на колени, перекрывая обзор прекрасным собой.       — Ты же голый!       Бокуто нервно разглаживает выдранный скомканный листок, подсовывая Куроо прямо под нос.       — Я в шубе, — невозмутимо отвечает Акааши, отходя к окну.       Шубу Куроо видит — лоснящаяся, чёрная, до самых пяток, обрисовывает на контрасте белое тело так соблазнительно, что кровь мгновенно оттекает от головы в пах.       — Но под шубой голый! — Бокуто смотрит жалостливо, мол, бро, подтверди! Куроо автоматически кивает, расстёгивая ремень. Джинсы жмут.       — Формально — я в шубе, — Акааши делает шаг назад, упираясь спиной в балконную дверь. Больше ему отступать некуда, Бокуто нависает всем тяжёлым собой и тоже звенит ремнём.       Куроо едва хватает воздуха, чтобы прошептать в смартфон:       — Окей, Гугл, где взять шубу и срочно?       Потом глаза застилает ночь.