поровну

      У Акааши пересдача — завтра, а сегодня война — освободительная, даже партизанская, ведь мало сбежать из плена объятий, нужно ещё и высоту удержать — в недосягаемости.       Акааши удерживает — часов пять, а то и все шесть, отстреливаясь раздражёнными репликами от предложений поесть, выпить чаю или размяться.       Спина совсем мокрая — от взглядов. Так и тянет передёрнуть плечами, чтобы футболка отлипла от кожи, но слишком велик риск, что шепчущиеся за спиной парни воспримут этот невинный жест за отмашку к новым поползновениям, а то и за окончательную капитуляцию.       — Твоя очередь! — шепчет Бокуто совсем не тихо и так же шумно подталкивает Куроо. Судя по нарастающим звукам возни тот сопротивляется и всё это сбивает Акааши сильнее, чем неуёмная забота, продемонстрированная буквально несколько минут назад.       — Ксо, Бокуто! — не выдерживает Куроо и рявкает в полный голос: — Он же только что тебя послал далеко и надолго!       — Тссс! — отзывается Бокуто. — Не напоминай мне об этом, а то я правда расстроюсь.       Дёргается, у Акааши дёргается глаз, а текст расплывается кляксами, и то, что ему видится в этих кляксах, не добавляет нормальности его психике.       Акааши обречён — на круглосуточное внимание.       Это раздражает.       — Ты его вот так погладь, — кажется, Бокуто показывает как именно на самом Куроо и Акааши совсем не удивлён воцарившейся в ответ тишине.       Сводит в жгут весь живот.       — Он только сначала ёжится, — продолжает тем временем поучать Бокуто, — а на самом деле уже устал сидеть тут один.       Прошибает потом — как током. Близко, эта бомба падает совсем близко.       И Акааши вскакивает, чувствуя на шее чужое дыхание, затылок резко врезается в нос подкравшегося Куроо. У того, верно, звёзды сыпятся из глаз, Акааши и сам пригибается, зажимая ладонями пульсирующую боль.       — Оя-оя, — горестно вздыхает Бокуто, нависая сверху, и гладит самыми кончиками пальцев по шее и сломленной спине. — Вот чтобы вы без меня делали? — и стискивает совсем крепко, поднимая с пола.       Акааши стыдно — открыть глаза, он цепляется за плечи и не отнимает горящего лица из ворота чужой футболки, даже оказавшись на диване. Пальцы Бокуто не гладят — выдирают колючки, казалось бы, всаженные намертво в самые кости.       — Мне нужно закончить задание, Бокуто-сан, — Акааши тщетно пытается оторвать себя из сильных рук, но лишь глубже вязнет в нежных, даже осторожных касаниях, так легко стирающих все тревоги и сомнения.       — Ещё несколько минут отдохни, Акааши, — Бокуто едва дотрагивается сухими губами до виска, — а то Куроо зря кровью истечёт.       — Да всё уже остановилось, — Куроо нагло врёт, шмыгая мокрым носом. Акааши нащупывает его ладонь, переплетая пальцы — капитулирует.       Добровольно.       Победители с радостным гиканьем тащат на кухню, приговаривая к обеду.       У Акааши пересдача — завтра, сегодня — плен.       Комфортабельный, даже уютный.       Может быть — Акааши пока не готов признаться в этом себе, — нужный.