поровну

      Акааши просыпается от храпа, хотя как посыпается? — выныривает из липкого омута безвременья, не понимая, какой нынче день, где он находится и кто вообще лежит рядом. Он дёргает локтем, не открывая глаз. Бокуто выдаёт особо музыкальную руладу и переворачивается набок, не просто наваливаясь сзади, а ещё и перекидывая руку на живот.       Ну, да, за всё надо платить. За тишину неудобством позы, за тепло передавленными конечностями, за приятную пустоту в голове — болью в заднице, но всё это на самом деле мелочи, к таким привыкаешь на третий день.       Широкая мозолистая ладонь проходится по животу вверх-вниз и замирает на уровне пупка. Штанов на Акааши конечно же нет, как впрочем и на Бокуто, поэтому чужой член, мягкий и вялый, упирается в поясницу. Собственный тоже упирается, приходится открыть глаза, чтобы убедиться в догадке.       Через щель между штор бьёт солнце, попадая точно на Куроо, уткнувшегося лицом в подушку. Его голые руки магнитят взгляд. Плечи и спина тоже голые, лучи растекаются по ним теплом, так и тянет провести пальцами.       Акааши проводит — самыми кончиками. Подушечки гудят, вбирая ритм чужого сердца. Он у Куроо ровный и сильный, идентичный — до последней капли — тому, что стучит за спиной. Будто бы они с Бокуто близнецы или вовсе половинки одного человека.       Накрывает вдруг холодом, до противной липкой дрожи. Так бывало не раз, повторяясь с болезненной точностью в снах, где он один в огромной кровати. Хочется одеться и проснуться, но Акааши не спит. В пальцах шуршит что-то мягкое, оказывается футболкой Куроо. На нём самом футболка Бокуто, остальные части пижам словно испарились, он даже приподнялся, насколько получилось, чтобы осмотреть пол.       Куроо переворачивается, продавливая свою часть кровати до противного скрипа, одеяло сползает, обличая. Он в штанах — двух сразу, с совами и котами, между ног торчит смятый комок, бывший ещё вечером его, Акааши, отглаженной пижамой.       — Ммммм… — сонно бормочет Бокуто, пуская слюни в шею. Его рука сжимается сильнее, перехватывая под самыми рёбрами. Куроо резко двигает ногой, каким-то чудом промахиваясь мимо промежности. По бедру растекается тупая боль, а его колено уже протискивается между ног.       Акааши зарывается носом в засунутую под голову чужую футболку и закрывает глаза.       Пижама больше не нужна.