I
Когда Натали пришла в себя, она не сразу поняла, где находится. Почувствовав окутывающее тело тепло, княжна догадалась, что видимо за то время, пока она была без чувств, её отнесли обратно во дворец. Кто-то заботливо уложил её в постель, укрыв поверх покрывалом. Совсем рядом доносились приглушённые голоса, и Наташа боялась пошевелиться, не решаясь открыть глаза. — Не волнуйтесь, ваше высочество, я осмотрел Наталью Александровну — с ней всё в порядке. Видимо она очень испугалась. Да и вид убитого зверя, знаете ли. Ей нужен покой. И горячий чай с мятой, когда она очнётся. Натали Репнина узнала голос придворного лейб-медика, который сопровождал их сегодня, тоже большого любителя охоты. — Как хорошо, что вы поехали с нами на охоту. Иначе пришлось бы посылать за вами в Петербург, — послышалась негромкая речь Александра. — Я намерен лично позаботиться о мадемуазель Натали. От звуков его голоса сердце Наташи подпрыгнуло в груди. Её спаситель был здесь и обещал позаботиться о ней! — Как вы сами, Александр Николаевич? Когда я прискакал вслед за вами, на вас лица не было, — шёпотом поинтересовался доктор. — Со мной всё в порядке. Я видимо тоже перенервничал. — Что ж, если буду нужен — зовите, — попрощался доктор. Натали услышала щелчок закрываемой двери: наверное доктор вместе с наследником вышли из комнаты и оставили её одну. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь лёгким треском, который принадлежал дровам в камине. Княжна по-прежнему лежала, не шевелясь. Её страшило возвращение Александра Николаевича. Как он будет с ней себя вести? Что ей скажет? И как вести себя с ним ей? «С другой стороны, — рассуждала Наташа, — если всё не так плохо, я могу двигаться, тогда можно попытаться встать, поблагодарить его высочество за спасение и уйти». Уверенная в том, что осталась совершенно одна, княжна медленно открыла глаза. Она лежала на мягкой и широкой кровати с красивым балдахином в просторной, уютной комнате. Слева от неё действительно находился малахитовый камин, от которого исходил приятный жар. Рядом с камином стоял круглый столик с самоваром, фарфоровым чайником и двумя чашками. Там же Наташа разглядела две вазы: одну с пряниками и бубликами, другую с фруктами. Пара резных стульев по бокам от стола как будто приглашали на душевное чаепитие. Она снова взглянула на балдахин — тот был из плотного, небесно-голубого бархата, украшенный золотой тесьмой и такими же кисточками. Обстановка определенно показалась Наташе знакомой. «Да я же лежу в той самой комнате, где когда-то мы с Александром дрались подушками! В той самой комнате, из которой я бежала, сломя голову, от самой себя!» Натали вздохнула и перевела взгляд на дверь, к которой когда-то отчаянно бросился наследник, чтобы остановить её побег из Гатчинского дворца. В углу, прислонившись к косяку, в темноте неподвижно стоял Александр Николаевич. Лишь его глаза сверкали, глядя на неё пристально, не мигая, и встретившись с ним взглядом, Наташа непроизвольно поёжилась. Цесаревич подался вперёд, и свет от камина осветил его строгий, задумчивый облик. Очевидно всё это время он наблюдал за ней из своего укрытия. — Что ж, мадемуазель, охота удалась, не так ли? Вы обошли всех охотников и поймали самого крупного зверя, — сказал он с явным злорадством, решившись первым нарушить тишину. — Если это шутка, ваше высочество, то должна заметить, не самая удачная. Натали отвернулась от него. Его язвительный тон задел её. Всего несколько часов назад она чуть было не умерла страшной смертью, а ему хватает наглости шутить! Она попыталась встать, чтобы поскорее уйти, но тут же почувствовала практически полное отсутствие сил. Неужели это всё из-за нервов? Или её так парализовал страх близости Александра? Наташа разозлилась на саму себя и на собственную беспомощность. Она тихонько застонала. Сил хватило лишь на то, чтобы взять ещё одну подушку и, подложив себе под поясницу, сесть в изголовье кровати. Александр Николаевич по-прежнему наблюдал за ней. Бросив суровый взгляд исподлобья, Натали произнесла: — Здесь был доктор — я слышала ваш разговор. И вовсе не прочь выпить чай, если вы соизволите подать мне чашку, — и после короткой паузы она добавила уже более миролюбиво: — Пожалуйста. Александр медленно направился к столику, взял одну из чашек и налил душистый напиток. Затем он подошел к кровати и осторожно передал ей. Принимая обеими руками фарфоровую чашку с дымящимся чаем, она украдкой взглянула на его лицо, которое оставалось непроницаемым. — Благодарю, вы очень любезны, — Натали улыбнулась ему, желая отблагодарить за заботу. Он снова усмехнулся и отошёл к столу. В комнате опять воцарилось молчание. Нужно было как-то нарушить эту невыносимую тишину, чем-то её заполнить. — Ваше высочество, я искренне сожалею, что испортила вам сегодняшний день, — начала Натали, делая глоток чая, в то время как Александр, стоя к ней спиной, наливал чай в другую чашку. — Мне не нужно было соглашаться ехать, ведь я никогда не любила охотничьих забав. Александр с грохотом поставил на стол только что взятую чашку и резко повернулся к ней. — Вы — что? Сожалеете? — шипящим голосом произнес он. — Да я чуть не умер, когда увидел вас и это косматое чудовище. У меня до сих пор кровь стынет в жилах об одном только воспоминании о вашем крике о помощи! — Вы слышали мой крик? — Конечно слышал! И вас, и зверя! Слава богу, я был неподалёку! — восклицал цесаревич, даже не стараясь овладеть собой. — Я заметил, что вы не поехали с нами! И сразу понял, что вы это сделали нарочно! Вы же всячески избегаете меня! Пока я мчался к вам, услышав ваш крик о помощи, даже думать не хотел, что не успею! Эти минуты были самыми страшными в моей жизни! Наташа поражённо глядела на него. Неужели она до сих пор ему небезразлична? Она вспомнила его взгляд, полный ужаса, который запечатлела в сознании перед обмороком, вспомнила разговор с доктором, которому он обещал позаботиться о ней лично. Ей вдруг отчетливо подумалось, что если бы он опоздал, она бы никогда больше его не увидела. А еще ей вспомнился медведь, и волна страха поднялась с новой силой. — Я тоже испугалась, ваше высочество. Мне было очень страшно! Наташа отложила чашку с блюдцем на прикроватный столик и почувствовала, как всё тело пробирает нервная дрожь. От прежней напускной учтивости её тона не осталось и следа. — Простите меня, — она взглянула на Александра с мольбой. — Я не хотела, чтобы вы рисковали жизнью. Я всего лишь решила переждать на пригорке, пока ваша охота закончится. Я сидела и ждала. А потом моя лошадь убежала, потому что увидела медведя раньше меня, — объясняла она, всхлипывая. — Я уже ничего не могла сделать, он пришёл столь внезапно. Наверное охотники спугнули его или, наоборот, взбудоражили громкими криками. Наташа устремила на Александра глубоко несчастный взгляд. Он сделал движение ей навстречу, но на полпути резко остановился. Слёзы текли по щекам Натали и, не до конца отдавая себе отчёта в том, что делает, княжна прошептала: — Обнимите меня, ваше высочество. Она услышала вздох облегчения. Всего миг — и Александр подлетел к ней, а в следующее мгновение уже сжимал в своих объятьях. — Натали! Натали, Натали, Натали, — шептал он, обнимая её крепче, обдавая жаром своего дыхания. Она расплакалась и прижалась к нему сильнее, а он убаюкивал её, как маленькую девочку. Оба так и застыли в объятиях друг друга, упиваясь неожиданным счастьем. Словно некая стена рухнула между ними — стена отчуждения, которую они зачем-то выстраивали месяцами напролёт.II
Спустя немного времени они расположились у камина друг напротив друга. За окном сгустились сумерки. Когда слёзы стихли, Александр заботливо помог княжне встать и переместиться поближе к теплу. Рядом с ними на столике всё те же чашки с чаем. Теперь Наташа с Александром разговаривают как раньше, как когда-то давно, когда были друзьями. Цесаревич рассказывает всякие смешные случаи, происходившие когда-либо на охоте с рара или с ним лично. Наташа весело смеётся, прихлебывая чай. Александр улыбается, любуясь ей, слушая её смех. Они с удовольствием ловят взгляды друг друга. Они счастливы. Внезапно улыбка спадает с лица цесаревича, и он задумчиво переводит взгляд на пылающий камин. Заметив перемену, однако не меняя весёлого тона, Наташа спрашивает его: — Вы вспомнили грустный случай, я угадала? Тогда прошу, не рассказывайте. Одной встречи с медведем, чуть было не закончившейся трагедией, на сегодня довольно. — Нет, Натали, я вспомнил, как мы были здесь с вами. Почти год минул с тех пор. Вы помните ту Гатчину? — Конечно, помню, — отзывается Наташа. — Вы так жестоко оставили меня одного с моими надеждами. Натали вздыхает, а затем отвечает ему: — Я не могла поступить иначе. Мы слишком увлеклись нашей игрой в любовников. — Значит для вас это было всего лишь игрой? А как же наши поцелуи и объятия, Натали? — цесаревич подаётся вперёд: — Неужели для вас они ничего не значили? Вы по-прежнему видите во мне только друга? Наташа старается отвести взгляд. «Ещё как значили, — думает она про себя. — Иначе бы я не вспоминала их так часто». — А мы с вами снова друзья, ваше высочество? — спрашивает она, стараясь перевести разговор на другую тему. — Помнится, я уже говорил вам как-то: вы напрасно считаете меня своим другом, — грустно улыбается Александр. Натали молчит. Ей трудно подобрать слова. Она не знает, что можно и должно ответить ему. — Мне бы хотелось объясниться, — вновь обращается к ней Александр, видя её безмолвие. — В Зимнем вы всё время избегаете меня, но здесь мы можем поговорить по душам. Не кажется ли вам, что что-то важное проходит мимо нас с вами? Цесаревич тянется через стол и берёт её руку в свою. Натали сидит, не шевелясь. Как давно он не держал её руки! Но какой смысл говорить ему о своих чувствах, ведь между ними ничего не может быть. — Вы женаты, Александр Николаевич. Принцесса Мария — моя подруга. Любые иные слова бессмысленны. Он выпускает её руку из своей и бессильно откидывается на спинку стула. Затем закрывает лицо ладонями и остаётся неподвижен некоторое время. Натали глядит на него — её глаза полны печали. Наконец, опустив руки, Александр встаёт и начинает ходить по комнате, говоря при этом отрывисто, порой бессвязно. — Вы уехали… Убежали… И вся моя жизнь превратилась в один непрекращающийся кошмар. Я стал актёром в каком-то странном, чудно́м театре, где каждый божий день мне надлежит с блеском играть свою роль. Ведь все вокруг лучше знают, что и как мне нужно делать. И я решил покориться: я женился на Марии, ведь она — замечательная, чудесная женщина! Я пытался полюбить её. Я правда пытался! Но она мне как сестра, как добрый друг! И эта роль — любящего мужа — претит мне! Я ненавижу себя, потому что заставляю страдать женщину, которая любит меня всем сердцем! Но я не смог, не смог полюбить её, потому что уже любил другую женщину. И продолжаю любить! Александр стремительно подошел к ней и наклонился так близко, что можно было разглядеть маленькие морщинки на его хмуром лбу: — Вы были единственным лучиком в этом царстве масок, Натали. Смысл моему существованию придавала всего одна мысль: вы любите меня! Я вспоминал вас каждый день, вспоминал каждый миг, проведённый подле вас. Бесчисленное количество раз вспоминал наше последнее свидание, и во мне теплилась надежда, что вы бежали от себя, от своих чувств ко мне. «Какое благородство и самопожертвование!» — думал я. Но теперь вижу, что ничего не изменилось. Для вас я — всё та же прежняя подушка для утешения. И дальнейшее не имеет для меня никакого смысла! Александр отошёл от неё. Сделав пару шагов, он повернулся и замер, устало положив руки на камин. Казалось, ему тяжело устоять на ногах. Княжна Репнина смотрела на его несчастное лицо, освещаемое пламенем, на его красивый профиль, который любила вспоминать в разлуке. Ей почудилось, что по его щеке скатилась маленькая слезинка. — Александр, вы любите меня? — спросила она. Он устало повернулся к ней. — Люблю, — ответил цесаревич легко и просто. — Сперва вы были чужой невестой. Потом чуть было не стали чужой женой. Теперь вы просто чужая, и мне видимо давно надо перестать надеяться. Но я не могу перестать, Натали. Недаром говорят, что надежда умирает последней. Я люблю вас вопреки всему: вопреки голосу разума, вопреки своему положению. Вопреки тому, что прекрасно понимаю: даже если вы когда-нибудь ответили бы на мои чувства, я ничего не смог бы дать взамен! А хотел бы подарить весь мир. Он вновь отвернулся от неё и стал смотреть сквозь огонь. Наташа сидела, пораженная его словами. Он любит её! И любил всё это время! Она вдруг поняла, как он должно быть страдал, скрываясь под своей маской. Как тяжело ему было на протяжении стольких месяцев мучиться от сомнений: любит ли его она? И как она (конечно не со зла) ранила его своей отстранённостью. Неужели они не смогут быть счастливы, если искренне любят друг друга? — Ваше Высочество! Александр Николаевич! — Наташа решительно поднялась со своего стула и позвала она его. — Я была глупа. Как же я раскаиваюсь в этом! Я полагала, что была всего лишь увлечением для вас, поэтому и бежала из Зимнего. Мне казалось, что так вы быстрее забудете меня и полюбите принцессу Марию! Он продолжал неподвижно стоять у камина, поэтому она почти прокричала: — Я давно поняла, что так называемая дружба между нами — не более чем прикрытие истинных чувств! Я тоже люблю вас! Словно поверженный громом, Александр повернулся к ней. Всё ещё не веря своим ушам, он неуверенно переспросил: — Что ты сказала? — Что я люблю тебя! Да-да, люблю, тоже вопреки всему! Люблю больше всего на свете! Александр бросился к ней и заключил в объятия. Натали почувствовала, что он ищет её губы и ответила на поцелуй, обвив руками его шею. Она уже успела позабыть, как неистово он может целовать. Александр всё крепче прижимал её к себе, словно боялся, что она может исчезнуть, испариться, вновь оказаться где-то далеко. И Натали отбросила все сомнения: она покорилась — ему и судьбе, которая вновь свела их в Гатчине.III
Следующим утром, едва проснувшись, Натали вновь побоялась пошевелиться, только на этот раз — от счастья. Она лежала в крепких объятьях Александра: даже уснув, он не пожелал выпускать её из своих рук. Натали потёрлась щекой о его плечо и он, сквозь сон, только крепче прижал её к себе. За окном светило солнце, и Натали, открыв глаза, увидела как лучи весело играют на потолке комнаты. Приподняв голову над подушками, княжна вгляделась в лицо Александра: тот спал как ребёнок, безмятежным сном, и чему-то улыбался. Наташа высвободила руку из-под одеяла и погладила своего любимого по щеке — сквозь сон он прошептал её имя: «Натали». Тогда счастливая улыбка озарила её лицо, и она принялась будить его поцелуями. — Доброе утро, Александр Николаевич! Просыпайтесь. Мы с вами проспали всё на свете. Все ваши друзья видимо давно уехали на новую охоту. Александр открывает глаза и видит перед собой Натали. Он смотрит на неё живым, полным огня взглядом. — Пускай едут, мне нет до них никакого дела. Зато мы с тобой остались одни: весь дворец и парк в нашем распоряжении. Кстати, — добавляет он, глядя на неё с притворной серьёзностью, — ты опять говоришь мне «вы». К чему бы это? — А вот к чему, — княжна Репнина пытается ударить его подвернувшейся подушкой. Он ловко уворачивается, не выпуская Натали из объятий. — Так-так, решила приняться за старое, — Александр перенимает её шутливый тон. — Тогда берегись! И он начинает щекотать её. Наташа весело смеётся, пытаясь высвободиться. Однако из его сильных рук не так-то просто вырваться. — Довольно, пощадите! Пощади! — умоляет она, не в силах больше хохотать. Александр склоняется к ней: — Только в обмен на поцелуй, — он целует её. Их весёлая игра позабыта. — Я люблю тебя. Люблю тебя и больше никого, — твердит он ей, целуя её шею, обнажённые плечи… Последнее, о чём успевает подумать Натали прежде чем окончательно забыться в ласках Александра, что их счастье слишком уязвимо. Смогут ли они защитить его от вмешательств всего света?IV
Некоторое время погодя Александр с Наташей гуляют рука об руку по Гатчинскому парку. Под ногами шуршат опавшие листья. Вода в прудах, словно зеркало, отражает синее небо и изящные павильоны в окружении разноцветной листвы: жёлтой, багряной, коричневой, тёмно-зелёной. Александр никак не может насмотреться на Натали. Он всё ещё не верит собственному счастью. Они подходят к одной из ажурных белых скамеек и присаживаются. Цесаревич целует руки Натали, а она молча глядит в ответ, стараясь запечатлеть в памяти каждую секунду, проведённую рядом с ним. — Александр, думаю, нам следует поговорить о нас с тобой. О том, что будет дальше, — подаёт голос Натали, в то время как он всё целует и целует её тёплые пальцы. — Хорошо, давай поговорим, — отвечает он, прижимая её руки к своему сердцу. — Но прежде должен сказать тебе, что я очень счастлив! — Я тоже счастлива. Но мы с тобой воры, которые вынуждены красть своё счастье. И будем таковыми столько, сколько отмерено судьбой — понимаешь ты это в полной мере? — Да, Натали, это так, — соглашается Александр. — Я не могу приказать тебе быть со мной. Не могу и не хочу. Я знаю, на что тебя обрекаю. Любить такого человека, как я, это не то же самое, что любить любого другого мужчину. Отец часто твердит, что я — не обыкновенный человек. И в кои-то веки, я с ним согласен. — Что скажет его величество, когда узнает? — качает головой Натали. — Меня не пугают трудности. Однако гнев императора может быть страшен. — Наташа, ежели ты прямо сейчас решишь покинуть меня, то я не стану тебя удерживать. Но ты должна знать вот что: без тебя мне ничего не нужно. Конечно, я продолжу свое существование, не откажусь от возложенных на меня обязанностей, даже если ты уйдёшь, и мы больше никогда не свидимся. Но ты нужна мне как воздух! Без тебя я не знаю, куда идти и что делать и, главное, зачем? Зачем мне что-то делать без тебя? Зато когда я рядом с тобой, то чувствую в себе силы свернуть горы и преодолеть любые препятствия. Когда мы вместе — мне всё по плечу! — А как же Мари? Ты её совсем не любишь? — задаёт Натали вопрос, который давно мучает её. — Я уже говорил тебе, что Мария — доброе и нежное существо. Как можно её не любить? Но это другая любовь. Она ещё такой ребенок! Ей самой нужна защита и поддержка. Я поклялся перед богом, что буду с ней до конца, и от своей клятвы не откажусь. Какое-то время оба молчат, наблюдая за парой уток, неспешно плывущих по воде. Вот кому вольготно и оттого отрадно! Вот кто не связан никакими оковами: лети, куда пожелаешь! — Я не останусь во дворце. Лучше мне уехать, — задумчиво говорит Натали. — Уехать? — Александр глядит на неё со страхом. Неужели она решила его покинуть? — Не волнуйся, я не собираюсь бежать от тебя, — успокаивает его Наташа. — Но и ты меня пойми: я не смогу жить бок о бок с принцессой Марией, зная при этом, какую боль причиняю ей ежедневно. Даже если мы будем скрывать наши встречи — всё тайное рано или поздно станет явным. — Но тогда куда ты собралась? Что придумала? — Я поеду в деревню. Недалеко от поместья наших старых знакомых Корфов выставлен на продажу барский дом с парком. Я слышала об этом, когда в последний раз гостила у Миши с Лизой. Брат говорил, что дом вполне пригоден для жилья, но хозяин — жуткий упрямец и скряга. Запрашивает непомерно большую сумму. Если дом ещё не купили, попробую сторговаться с этим господином. — И ты позволишь навещать тебя? — воодушевляется Александр. — Разрешишь приезжать к тебе в этот дом? — Конечно. Там я буду ждать тебя. Всегда. — Натали! Моя Натали! — Александр обнимает её за плечи. — Я никому не дам тебя в обиду и сделаю всё возможное, чтобы ты была счастлива рядом со мной! — Я уже счастлива, потому что встретила тебя. И постараюсь быть сильной, чтобы ни случилось. — Значит, мы всё преодолеем, моя дорогая, потому что будем вместе!***
(Из дневника вел.князя Александра Николаевича)
Неужели это правда? Неужели ты со мной, Наташа? В тот самый миг, когда я думал, что потерял тебя навсегда, ты сказала, что любишь! И это главное слово изменило всё: теперь моя жизнь будет неразрывно связана с твоей, что бы с нами ни случилось, какие бы преграды не пришлось нам преодолеть в будущем! Я не смог остановить тебя, когда ты уехала в Италию, но успел спасти от разъярённого зверя. И впредь я буду защищать тебя от любых напастей, никому не позволю обижать тебя! Теперь, когда мы вместе, я как будто заново родился. Мне по-новой открывается мир! Хочется дышать полной грудью, жить, радоваться каждому дню. Предстоит так много сделать для своей любимой страны, для её будущего процветания и развития. И я готов. Я полон сил для всевозможных свершений. Всё благодаря тебе, моя любимая! Mamаn поймет меня. И надеюсь, поддержит. Знаю, что давал ей слово держаться от фрейлины Репниной подальше, но это обещание оказалось невыполнимым для меня. Для нас обоих: для меня и моей Наташи. А что скажет отец? Он наверняка будет против. Но я не отступлюсь и не сдамся! Ему придётся смириться с тем, что отныне я в ответе не только за свою семью, за огромное государство, за свой народ, но и в ответе за женщину, которую люблю больше всего на свете. Мария. Моя жена. Нежный, добрый ангел. Я буду вечно виноват перед тобой. Если бы я мог подарить тебе другую жизнь, подарить встречу с человеком, который полюбит тебя также сильно, как ты его. Прости меня, если когда-нибудь сможешь. А я не верю своему счастью! Мне хочется целовать, обнимать, быть подле моей Наташи каждую свободную минуту! Но я понимаю, что это невозможно. Наши встречи будут нечастыми. Сколько их сможет подарить нам судьба? Я буду думать о тебе каждый день, моя любимая, и молиться о тебе до последнего вздоха.