Romance love

      «Давай, ты сможешь!» приговаривали врачи, которые находились рядом. Смятению Питера не было придела…он боялся и радовался. Он не хотел детей. Признав себе это, он готов был убить родившихся маленьких чёртиков, которые будут выпивать из него всю энергию и жизнь. Питер никогда не хотел детей…по крайней мере сейчас. Он не готов. Ему двадцать шесть лет, зря он сделал это. «Нужно было сбежать от неё сразу же, как я позволил себе в ней оказаться» думал он, пока Мариана мучилась на кровати. «Нет. Разве я не мужик?!» попрекал он себя. Услышав переговоры врачей, он чуть ли не задохнулся. «Мёртв» пронеслось мимо него. — Мистер, ничего не говорите ей. Она не выдержит. По крайней мере пока. Хорошо? — шепнула ему женщина, которая недавно держала в руках сына. Его сына! — Что? — Питер не расслышал её, он не мог поверить, — а. Да, хорошо. Не скажу. Можно посмотреть на него? — Не в коем случае. Он сейчас на промывке, а потом его немедля переведут в детский морг. Надейтесь на лучшее, — девушка показала на жену, которая тяжело дышала и улыбалась. «Что там?» подумал МакКлиф и углубился в толпу врачей, которые колдовали неподалёку. Этот крик. Крик жизни. Крик счастья. Сдавленная улыбка появилась на лице Питера и он уже стоял возле девушки, которая улыбалась. — Всё хорошо, — будто не думая, сказала она и снова расплылась в улыбке, закрыв глаза. Она ничего не слышала. — Что вы ей вкололи? — крикнул МакКлиф глав-врачу, который что-то записывал в большую папку. — Ничего, сэр, ничего, — спокойно ответил тот, не отрывая взгляда от листов бумаги, и продолжил напевать песенку. — Как это «ничего»? Она же вырубилась! Она сама не своя! Сделайте что-нибудь! — муж уже рычал на всех присутствующих.       Он никогда не думал, что так будет заступаться за Мариану. «Это не наша вина. Наркотики уже были в её организме» с некой печалью уверила его молодая медсестра, также ходившая по кабинету с бумагами. Что? Какие наркотики? Они что, совсем здесь неучи?! Врачи еще зовутся! Что ты стоишь, Питер?! Проверь же! МакКлиф с боязнью подошёл к любимой и ощупал руки. «Чёртова наркоманка!» подумал он. «Убил бы!» еле слышно сквозь зубы прошипел он. На руке было несколько еле заметных дырочек от уколов… как же он был зол на неё…как же зол!       Просидев в зале каких-то три часа, (ах, три часа, это же так мало! Подумать только!) к Питеру подошёл тот же глав-врач, также держа папку с бумагами. — Кхм-кхм, — откашливался врач. — Что?! — МакКлиф смотрел на него с непониманием и злобой. — Ваша жена, кхм, с ней всё хорошо, но нужен покой. Девочка в детской реанимации. Это всё. — Всё? А проведать нельзя?! Это всё, что вы хотели мне сказать?! Я просидел тут три часа! — истерил Питер. — Уважаемый! — заведующий сначала повысил голос, но потом сказал ему шёпотом, подозвав ближе, — здесь родильное заведение. Не кричите. Проведать можно только дочь, и то через стекло. Ей тяжело, она чуть не погибла. «Чуть не погибла» повторил он у себя в сознании. Питер вспомнил, что его сын умер эти три часа назад… — Хорошо, — ком подступил к его горлу и он лишь хрипло отозвался, — я пройду к отделению. Где оно? — Третий этаж, железная дверь, стекло налево. Увидите, — врач удалился, снова уткнувшись в бумаги. «И что он там ищет?» всё время спрашивал парень у себя. Мужчина в чёрном костюме с бабочкой, на который накинут белый медицинский халат, бежал на третий этаж. Можно было подумать, что он сумасшедший, но он просто мечтал сейчас увидеть дочь… Единственного живого ребёнка… — Господи, привет, — ласково проговорил он и приложил ладонь к стеклу, напротив той маленькой девочки, которая лежала калачиком с кучей трубочек в тельце. В этом маленьком беззащитном тельце… Питер не видел её прелестного личика, но скоро увидит.

***

Прошло 3 недели и МакКлифу сказали, что его девочки здоровы, он может забрать их. Надо же! Как ни в чём не бывало! — Вооот, держите вашу ненаглядную, — молодая медсестра аккуратно подала парню свёрточек, тот бережно взял ребёнка и принялся качать, — кто тут у нас такой сладенький? Милая. Медсестра на этот раз обратилась к кулёчку, который послушно лежал на руках отца и жмурился от яркого света.       Девушка неподалёку стояла и смотрела на них, не решаясь подойти. Она была укутана в тёмный плед, на ногах были разношенные босоножки. Хоть и сейчас был и июль, Мариане было холодно. Ей всегда холодно. Плохие люди приходят каждую ночь в её сны и мучают…мучают…мучают. Нет этому конца. А она держится, изо всех сил держится. Её дружелюбно пригласила врач и удалилась. Документы были получены, права оформлены. — Ну? Довольна, наркоманка? — Что? Что ты говоришь такое? Питер…ты нормальный? — Это ты мне скажи. Ты нормальная? Колоться при беременности, это…- пыхтел МакКлиф, заводя машину, — это невозможно! Уму непостижимо! Ах, да чего я болтаю то? Ты же сумасшедшая! И как тебе только опекунство одобрили?! Питер всё кричал на неё, он не заметил, как его жене стало плохо, да и дочь была не в восторге. — Она кричит! Не слышишь? Прекрати! — шипела на него Мариана, пытаясь не повышать голос, — она плачет. Ты понимаешь? — Причём здесь она? Мы сейчас о нас говорим с тобой! Она лишь последствие! — Это ты сумасшедший! Не могу терпеть такого отношения к моей дочери. Она- часть нас! — девушка поплотней укутала дочь в тёплый плед, открыла дверцу и…выпала. «Она выпала! Господи!» дошло до МакКлифа сию минуту. — Сядь в машину, — спокойным тоном сказал парень, остановив машину и припустив стекло. — Нет. Дойдём сами, сейчас не зима, — не соглашалась Вест и продолжала ковылять с дочерью на руках по дорожному гравию, посыпанному у окраины асфальта. — Сядь. В машину, — отчётливо произнёс он и срезал на обочину. «Ты чуть не задавил нас! Придурок!» следующие пять минут Питер выслушивал обвинения Мари. А она была права. На первый взгляд, милый и отзывчивый мужчина, любящий жену, оказывается таким гадом и подлецом.       Прошло три дня. Питер МакКлиф увидел личико своей дочери. Такое маленькое беленькое пухленькое личико. Большие изумрудные глазки светились, тёмные густые брови и ресницы украшали их. Розовенькие губы бантиком всё время улыбались, но это от того, что она не понимала, как с ней обращаются… Отец искренне хотел избавиться от неё, а мать любила. Мари защищала её от всего, сдувала пылинки с дочки. «Кэтрин Джейд де Вест» проговорила девушка, сидя на диване поздно вечером у камина, и продолжала качать дочь. — Ты всё решила? — удручённо спросил её муж, ходя по гостиной со стопкой бумаг- он писал новеллу. — В свидетельстве всё указали давно. Нужно было раньше спрашивать, но тебе не было дела, — спокойно проговорила Линда Мария, продолжая смотреть на милое создание. — Почему же я не видел его?! — крикнул Питер. — Ч-ч-ч-ч. Говори тише… — девушка гладила голову Джейд, уже находясь в экстазе. Питер чувствовал это. Её зависимость от наркотиков стала ещё сильнее, успокоительных она принимала очень много, как и обезболивающих. — Дай мне её, — сквозь зубы потребовал МакКлиф, отложив новеллу. — Нет. Ты убьёшь её, — уже повысив голос, Мари встала с дивана. — Я? Это ты убьёшь её. Дай её сюда, — Питер приблизился к жене и тихо продолжал настаивать. — Хорошо… Когда отправишь меня туда? — насмехаясь спросила Мариана, аккуратно переложив маленькую Вест на руки к отцу. — Что? — Питер уже «нарочно» забыл о том, что подготовил документы, — ах, да… Мари, через месяц будь готова. МакКлиф посмеялся над Марианой, та закусила губу, и тяжёлая слеза скатилась по её щеке. — Зачем ты так со мной? Я заслужила? Почему? — дрожащим голосом спросила она. В камине огонь продолжал гореть, искры брызгали во все стороны, дым струился за спиной несчастной двадцати трёхлетней девушки, у которой не было выбора… Несмотря на то, что в комнате было тепло, своего огня же прибавлял и Питер, прожигая жену своими серыми глазами и душа своими словами. С очередным нервным срывом, как случалось почти каждый день, Мариана упала на мягкий диван, который казался ей самым жестким на данный момент, и заревела. Питер же спокойно удалился в детскую, положив Джейд в кроватку, и после запер дверь. Он никогда не бил её, нет. Он жалил жену словами. Слово острей ножа, все мы это прекрасно знаем.