К полуночи путешественницы преодолели половину пути и остановились у придорожного мотеля на ночевку. Реджина взяла два соседних номера, и женщины отправились на заслуженный отдых. Любая поездка выматывает, а преодоление таких дальних расстояний тем более.
Эмма вошла в свой номер. Комната была типичным представителем дешевых мотелей на дорогах страны. Старая кровать и цветное постельное белье, две подушки, скомканные от старости, прикроватная тумбочка, которая шаталась при любом удобном случае, тусклый свет и аляповатая картина на стене. Благо в ванной можно было принять душ. Свон была выжата, как лимон. Она хотела быстро помыться и лечь спать.
А в это время небо затянулось грозовыми тучами. Ветер поднялся не на шутку, заставляя ветки деревьев жалобно стонать. По парковке летал одинокий пакет, иногда останавливаясь для передышки, чтобы вновь взмыть вверх от сильного порыва ветра.
Когда Эмма вышла из душа, укутанная в полотенце, она услышала раскатистый удар грома. Девушка слегка дернулась, хотя была и не из пугливых. Унылая атмосфера мотеля не вселяла спокойствия и надежности. Свон подошла к окну и выглянула наружу через пожелтевшую занавеску. Крупные капли редкими ударами били по машинам, асфальту и крыше их сегодняшнего прибежища.
Снова удар грома. В этот раз небо озарилось яркой вспышкой молнии. «Бури не избежать», подумала блондинка и пошла переодеваться. Благо Реджина завезла их в небольшой магазинчик, где журналистка смогла приобрести несколько полезных вещей для путешествия.
Эмма натянула серую майку, кружевные трусики, других не было, поэтому девушке пришлось согласиться на это, и спортивные штаны. Она уселась на кровать и подтянула к себе рюкзак. Достала заметки и начала перечитывать их в миллионный раз, делая новые записи. Гроза становилась все сильнее.
Эмма сначала не поняла, что это так грохочет. Оказалось это яростный стук в дверь. Девушка дернула ручку и потянула скрипучую дверь на себя. На пороге стояла госпожа Миллс. Глаза ее были расширены от страха, губы слегка подрагивали, лицо бледное.
— Что-то случилось? — сказать, что Эмма удивилась, ничего не сказать.
— Я… Мне… — Свон первый раз видела Реджину в таком состоянии. Она просто взяла женщину за руку и завела в комнату, одним ловким движением усадив на кровать.
— Сейчас вернусь, — Эмма вышла из номера и добежала до администратора, ибо дождь уже успел усилиться. Взяв у него бутылку дешевого виски и маленькую баночку колы, журналистка вернулась к трясущейся Реджине. — Думаю, это не помешает сегодня ночью.
Миллс взглянула на девушку и слабо улыбнулась. Свон открутила крышку и протянула бутылку брюнетке. Та неуверенным движением забрала дешевое пойло, не осмеливаясь сделать и глотка. Тогда Эмма решила показать, как это делается. Она быстро запрокинула бутылку, сделала два больших глотка виски и маленький глоток колы. Журналистка снова протянула бутылку Реджине. Понимая, что у нее нет выбора, брюнетка повторила трюк Эммы.
Свон села на кровать рядом с женщиной и уставилась в пол. «Вот уж никогда бы не подумала, что госпожа Миллс боится грозы», пронеслось в голове блондинки. Миллс сделала еще пару глотков и ее дрожь стихла. Но стоило за окном раздаться очередному удару, как женщина опять затряслась. Эмма кивнула на бутылку и Реджина послушно выпила еще.
В полном молчании они просидели полчаса. За это время гроза успела набрать свои максимальные обороты. Гром прокатывался по отелю в яростном желании раздавить его, дождь хлестал по крыше и казалась, что она вот-вот рухнет, молнии так и сверкали, проникая не только внутрь комнаты, но и внутрь самой Миллс. В очередной удар грома брюнетка схватила Эмму за руку. Та сильнее сжала пальцы Реджины и снова кивнула на бутылку.
Каждый удар грома заставлял сердце Миллс замирать на мгновение. Но крепкая рука журналистки возвращала ее к жизни. Реджина сжимала руку и делала очередной глоток обжигающей дряни, которая, надо признаться, помогала.
— Вроде все, — тихо сказала Эмма, когда гроза начала утихать.
— Надеюсь, — пробубнила Реджина, отпуская руку блондинки.
— Вон и дождь стих уже, — журналистка подошла к окну, убедиться, что гроза и правда уходит.
— Я с детства боюсь грозы, — неожиданно призналась Реджина.
— Все мы боимся чего-то, — спокойно ответила Эмма. — Я вот пауков боюсь.
— Правда? — Миллс улыбнулась краешком губ.
— Еще какая. Так визжать начинаю, затыкай уши, — журналистка раскинула руки и завизжала в доказательство. — И если в этом мотеле найдется хоть один маленький паук, то я прибегу к тебе в номер.
— Прибегай, — усмехнулась Реджина. Этот неожиданный переход на ты показался им обеим чем-то естественным и даже необходимым. — Меня всегда успокаивала мать во время сильной грозы.
Эмма села обратно на кровать, но в этот раз она забралась дальше и просунула под себя ноги. Реджина развернулась к журналистке и тоже забралась на кровать с ногами.
— Она любила меня. По-своему, конечно, но хотела для меня лучшей жизни, чем знала она, — Миллс сделала очередной глоток, но в этот раз без колы. — Ее мечтой было выдать меня замуж повыгоднее. И она добилась своего. Нашелся богатый, красивый, умный. Одним словом — мечта. Но только не моя мечта. Жаль, я тогда не могла пойти против воли матери.
— А отец? — Эмма перехватила бутылку, и огненная жидкость обожгла ее горло.
— А что отец? — Реджина дернула плечом. — Он никогда не смел ей перечить. Да и она смогла его убедить, что брак с этим мужчиной может обеспечить мое будущее. Отец согласился.
— Сколько тебе было лет?
— Шестнадцать, — Реджина забрала бутылку.
— Сколько?! — Эмма выпрямилась и слегка нагнулась вперед от неожиданности. — Это же незаконно!
— С согласия родителей законно. Еще как законно, — по лицу Миллс пробежала мрачная тень.
— Попробовал бы меня кто-нибудь насильно выдать замуж, — возмутилась Эмма.
— Смею предположить, что делать это было некому, — Реджина сказала это мягко, и в ее глазах можно было прочитать глубочайшее сожаление. Но Эмму эти слова задели.
— И где же сейчас твой муж? — интонация Свон резко сменилась на холодную и отстраненную.
— Понятия не имею, — отрезала Миллс. — Надеюсь, что больше никогда его не увижу.
Эмма уловила не только ненависть в этом признании, но и страх. Значит, Реджина боится своего бывшего супруга. Он ее бил, насиловал, принуждал к чему-то? Но журналистка не осмелилась задавать столь личные вопросы, которые могли разбередить душу Миллс. Она подумала, что рано или поздно брюнетка сама расскажет.
— Знаешь, я ведь прихватила колоду карт в том магазинчике, — Эмма ехидно улыбнулась и полезла в рюкзак.
— Я не играю на деньги, — отмахнулась Реджина, делая глоток виски. Он уже не казался таким уж ужасным.
— О, со мной ты, госпожа Миллс, осталась бы без гроша, — усмехнулась блондинка, тасуя колоду. — Но мы будем играть не на деньги. Предлагаю правда или действие. Действием будет выпивка. Не испугаешься сыграть со мной?
Реджина внимательно смотрела на журналистку и восхищалась ее прямотой, уверенностью в себе и простотой, с которой та шла по жизни. Серо-голубые глаза блондинки сверкнули в полумраке комнаты и заставили Миллс задержать дыхание. Она кивнула, и Эмма разложила карты.
Первый кон: один — ноль в пользу журналистки.
— Мой вопрос: ты когда-нибудь спала с женщиной? — блондинка задала этот вопрос легко и непринужденно, как что-то само собой разумеющееся. Но сделала она это лишь с одной целью.
— Спала, — так же непринужденно ответила Реджина. И она это сделала с определенной целью.
Второй кон: один — один.
— А ты? — Миллс не была азартной, но эта блондинка решительно сводила ее с ума.
Эмма предпочла сделать глоток виски, уходя от ответа. Реджина улыбнулась, ожидая такой реакции от журналистки.
Третий кон: два — один.
— Сколько женщин у тебя было? — Свон продолжала гнуть свою линию.
— Одна, — Реджина лишь повела бровью, тасуя колоду.
Четвертый кон: два — два.
— Ты ответишь хоть на один мой вопрос? — Миллс улыбнулась и протянула бутылку Эмме. Но та не стала пить.
— Задавай, — кивнула блондинка.
— Почему ты взялась за эту работу?
— Меня заставили, — рассмеялась Эмма. — Не смогла придумать вопрос получше?
— Что тебе удалось найти на меня?
— Провал, — журналистка поджала губы.
— Я не хочу, чтобы история с замужеством вышла наружу.
— Как скажешь. Я уже говорила, что не стану писать того, что ты не одобришь.
Пятый кон: три — два.
— Ты громко кричишь во время секса? — Эмма пристально смотрела на Реджину. Ее темные глаза заволокла пьяная туманка, губы слегка распухли, а щеки порозовели. Такой вид госпожи Миллс будоражил воображение Свон и она не могла остановиться в своих вопросах.
Настал черед брюнетки ответить на вопрос глотком виски. Эмма довольно улыбнулась и слегка прищурила глаза.
Шестой кон: четыре — два.
— Я хочу, чтобы ты кончила, — шепотом выдохнула Эмма.
— Это не вопрос, — язвительно ухмыльнувшись, ответила Реджина.
— Это действие, — Свон выкинула карты на пол и обеими руками притянула брюнетку к себе для поцелуя.
