Ночь выдалась тяжелая для Эммы Свон, совсем не так она предполагала ее провести. Реджина не привыкла к дешевому алкоголю, поэтому во время страстных поцелуев ей стало плохо. Блондинка половину ночи просидела рядом с женщиной в туалете. Оставшуюся половину Эмма прижимала к себе Реджину и внимательно прислушивалась к сбивчивому дыханию.
От завтрака Миллс отказалась и предпочла просто бутылку воды. Машина, дорога, снова в путь. Но на этот раз за рулем Свон, брюнетке пришлось нацепить солнцезащитные очки, прихватить с собой пару бутылок воды и укутаться в свитер на заднем сиденье.
Поскольку Реджина кемарила в похмелье, у журналистки было время для размышлений. Понять как Миллс отнеслась к произошедшему вчера было невозможно из-за ее сегодняшнего состояния. Но на поцелуи она отвечала. Да и сама стянула майку с Эммы. Значит, желание взаимное. Это заставляло журналистку улыбаться. Но к чему приведет такая связь?
Свон старалась не связывать работу и личные отношения. Хотя личных отношений у нее не было давно, все же не стоит путать мух с котлетами. Свон сразу живо представила, как бы отреагировала Мэри-Маргарет, узнай она о вчерашнем. И это тоже заставило Эмму улыбнуться.
Реджина вызывала у девушки противоречивые эмоции. С одной стороны, это была загадочная, суровая деловая женщина, которая никого к себе не подпускает и предпочитает держать личную жизнь подальше от посторонних глаз. С другой стороны, Миллс оказалась обычным человеком, ранимым, со своими страхами и переживаниями. История с грозой показала журналистке, что привыкшая все держать под контролем госпожа Миллс тоже нуждается в поддержке. И Свон хотелось оказать эту поддержку.
Благо дорога была прямой, поэтому Эмма спокойно доехала до нужного городка. Но чтобы узнать на какую улицу нужно свернуть пришлось разбудить Реджину. Та неохотно отозвалась и односложно подсказала дорогу.
Машина остановилась у маленького дома, который время не захотело пожалеть. Крыша в некоторых местах так прохудилась, что можно было смело предположить о наличии луж внутри дома во время дождя. Входная дверь покосилась и висела на одной петле. Окна покрыты толстым слоем пыли и грязи. Сложно себе представить, что некогда здесь жила Реджина Миллс.
Женщины вышли из машины, Реджина сняла очки и огляделась. Эмма заметила, что женщина скрестила руки на груди и поджала губы, поэтому подошла ближе и приобняла за плечи.
— Все в порядке? Как ты себя чувствуешь? — голос журналистки слегка дрогнул, когда она посмотрела в бледное лицо своей спутницы.
— Уже гораздо лучше. Вода и сон — вот лучшее лекарство от похмелья, — Миллс слабо улыбнулась в ответ.
Женщины вошли в дом. Пустота и заброшенность витали в затхлом воздухе. Здесь очень давно никто уже не жил. Даже бездомным здесь было нечего делать. Дом находился в таком упадке, что не смог бы спасти от непогоды. Реджину передернуло и она зашагала в сторону комнат, коих было всего две, не считая кухни.
Эмма внимательно осматривала жилище и пыталась представить, как здесь все было, когда семья Миллс жила здесь. На плите готовится ужин, отец читает газету в большом кресле, а маленькая Реджина делает уроки за других ребят у себя в комнате. Журналистка прошла вглубь дома и остановилась у дверного косяка. На нем слабо виднелись царапины, цифры и буквы. Свон пригляделась: 3 года, Лана; 4 года, Лана; 6 лет, Лана и так до двенадцати лет. Эмма нахмурилась и провела рукой по подбородку. «Лана». Может, у Реджины была сестра, которая погибла и женщина не хочет рассказывать именно об этой части своей жизни?
— Слушай, а в этом доме жили только вы? — как бы невзначай спросила журналистка, когда женщины столкнулись на кухне.
— Да. Отец с матерью сами строили дом. А после их смерти, насколько я знаю, здесь никто и не жил.
— Твоих родителей уже нет в живых? — Свон виновато посмотрела на брюнетку.
— Автомобильная авария. Давняя история, поэтому не стоит чувствовать себя неловко или виновато, — Реджина ласково улыбнулась и взяла девушку за руку. — Ты все посмотрела? Мы можем уже убраться отсюда?
— Да, конечно, — Эмма стиснула холодную ладошку брюнетки в своей.
— В городе смотреть совсем нечего, — усмехнулась Реджина, когда женщины оказались в машине. — Но раз мы проделали такой долгий путь, то глупо будет уезжать просто так.
— Тогда показывай, — Свон улыбнулась и повернула ключ зажигания.
Они проехались по городу, Миллс показала школу и школьный двор с площадкой, на которой она никогда не играла. Они заехали поесть мороженое в то самое кафе, куда когда-то Реджину водил отец. Старенький кинотеатр, церковь, местный бар. Вот и все достопримечательности родного городка госпожи Миллс.
Если женщины поторопятся с отъездом, то успеют дотемна добраться до того самого мотеля. Оставаться в городке не было смысла, поэтому машина снова мирно летела по автостраде прочь от воспоминаний, которые сделали Реджину молчаливой и задумчивой. Похмелье давно прошло, голова прояснилась, но что-то продолжало тревожить женщину. Эмма заметила это, но не стала ничего говорить. Она уже привыкала к тому, что Миллс сама начинает говорить, когда чувствует необходимость.
При мысли о возвращении в тот самый мотель у Свон участилось сердцебиение. Она отчаянно надеялась на грозу, которая снова заставит брюнетку оказаться в ее номере. Ей безумно хотелось довести начатое до конца. Особенно учитывая тот факт, что Реджина судя по всему не была против.
В этот раз Миллс решила не тратиться на два номера и взяла один на двоих. «А вдруг снова гроза», ехидно сказала Реджина и подмигнула ошарашенной Эмме. Кто кого совращает, подумала блондинка.
Приняв душ после Реджины, Эмма вышла завернутая в полотенце и застала брюнетку на кровати, тасующую колоду карт. Свон удивленно подняла бровь, но кивнула и довольно улыбнулась. Девушка быстро переоделась в привычные майку и спортивные штаны и уселась на кровать рядом с Миллс.
— Мне кажется, мы кое-что не закончили в прошлый раз, — голос Реджины был низким и томным, что заставило Эмму сглотнуть и прикусить нижнюю губу.
— Сдавай, — прохрипела Свон.
Первый кон: ноль — один в пользу Миллс.
— Сколько у тебя было женщин? — глаза Реджины горели.
— А у нас есть бутылка? — рассмеялась Эмма, снова не решаясь отвечать на личные вопросы.
— Я подготовилась, — брюнетка достала из-под кровати бутылку дорогого рома. Где она успела его достать, подумала журналистка, но приняла бутылку, открутила крышку и сделала большой глоток. Ночка обещает быть жаркой.
Второй кон: один — один.
— Кто такая Лана? — с места в карьер бросилась Эмма в своей привычной манере.
— Ты с ней уже встречалась, — пространно ответила Миллс и переняла бутылку.
Третий кон: один — два.
— Ты любишь нежно или жестко? — Реджина умело переняла роль Эммы.
— Ты играешь не по правилам, — усмехнулась блондинка, делая очередной глоток.
Четвертый кон: один — три.
— Язык или пальцы? — глаза Миллс обжигали кожу блондинки и та нервно ерзала на кровати, чувствуя себя немного уязвимой. Она первый раз оказалась по ту сторону баррикады.
— Ты что, в прошлый раз поддавалась? — неуверенный смешок вырвался из горла Свон. Журналистке снова пришлось сделать глоток рома.
Пятый кон: один — четыре.
— Сверху или снизу? — Реджина провела языком по верхней губе, пока ее рука убирала прядь волос за ухо.
— Да ты издеваешься, — прохрипела блондинка, не отпуская бутылку. Эмма чувствовала не только головокружение от рома, но и тугой узел внизу живота от игры госпожи Миллс.
Шестой кон: один — пять.
— Я хочу увидеть, как ты кончишь, — добила Реджина Эмму.
— Это не вопрос, — сглотнула блондинка.
— Это действие, — теперь Миллс притянула блондинку к себе для поцелуя.
В этот раз хороший алкоголь не подвел брюнетку и она повалила журналистку на кровать, сев на нее сверху. Руки Эммы она завела наверх и положила ей под голову.
— Не дергайся, — прошептала брюнетка.
Уверенным движением Миллс стянула футболку с блондинки и отправила ее на пол. Соски Эммы окаменели от одного только взгляда Реджины. Когда та провела ладошками по груди, Свон невольно дернулась и стиснула зубы. Брюнетка сдавила сосок пальцами, второй рукой водя по животу.
Приподнявшись немного, Реджина освободила журналистку от штанов, да и трусики она решила снять сразу. Совершенно обнаженная Эмма чувствовала себя заложницей ситуации. Но ей так чертовски хотелось госпожу Миллс, что она смирилась со своим положением и отдалась в уверенные, сильные руки брюнетки.
Реджина медленно прошлась языком и губами от шеи по груди до пупка. Красные следы, оставленные зубами, тут же были покрыты влажными поцелуями. Эмма сильнее раздвинула ноги, что позволило Реджине плотнее прижаться бедром к девушке между ног. Сквозь ткань легких шорт она чувствовала всю готовность и желание журналистки, но не решалась так быстро переходить к сладкому.
Миллс обхватила губами сосок и решила поиграть с ним языком, не забывая и про вторую грудь, перебирая сосок кончиками пальцев. Эмма выгнулась в спине, практически вдавив свою грудь в руку и рот Реджины. Тогда брюнетка стиснула бедро блондинки свободной рукой, оставляя белые следы. Свон с силой прикусила губу, но боли не почувствовала. Сейчас ее одолевало совершенно другое чувство. Она хотела ощутить Реджину внутри, чего та, похоже, не намеревалась делать в ближайшее время.
Миллс накрыла ладошкой клитор Эммы и слегка сжала руку. Пульсирующая плоть отзывалась жаром, нетерпением. Свон двигала бедрами, пытаясь запустить в себя пальцы госпожи Миллс, но брюнетка ловко водила пальцами только снаружи, даже не приближаясь к заветному входу.
В какой-то момент Реджина решила оставить грудь блондинки и переместилась вниз, покрывая поцелуями низ живота, внутреннюю сторону бедер. Руки протиснулись под Эмму и сжали вертлявую задницу. «Не дергайся», прошипела Миллс, накрывая ртом клитор. Женщина чуть всосала в себя нежную плоть. Свон дернулась и руками схватила себя за волосы на затылке.
Вдоволь наигравшись с клитором Эммы, Реджина поднялась и накрыла своим телом трепещущее тело блондинки. Наконец, пальцы госпожи Миллс оказались там, где так давно хотела Свон. Реджина вошла в Эмму резко, но аккуратно. Пальцы кружились, проникали глубже и журналистка не удержалась. Она запустила свою руку в шорты Реджины и нетерпеливо проникла в женщину, заставляя брюнетку выгнуться и вонзить свои пальцы в Эмму.
Эта ночь принесла женщинам освобождение, наслаждение и новые, неизведанные до этого эмоции. Реджина лежала на плече у Эммы, когда уже светало. Они не спали этой ночью, но обе чувствовали себя полными сил для нового дня.
