Повелитель Воздуха

      Круто обернувшись, обнаружил Блэка там, где и предполагал — у стены рядом с дверью. Точнее уже бывшей дверью — после моих манипуляций там теперь только проём.       Грива спутанных грязных волос свисала ниже плеч; не будь глаз, горевших в глубоких глазницах, его можно было бы принять за мертвеца — воскового цвета кожа так туго обтягивала кости лица, что оно походило на череп, желтые зубы оскалились в усмешке.       — Экспеллиармус! — ожидаемо каркнул Сириус Блэк, направив на нас волшебную палочку Рона. — Я так и знал, что ты придешь помочь другу, — ловко поймав деревяшки, продолжил он, неровным, надтреснутым голосом. Явно слишком много времени провёл в своей анимагической форме. — Твой отец сделал бы то же самое для меня… Храбрый ты парень, не побежал за преподавателями… Прими мою признательность… это все упрощает…       Ну-ну, моего отца ты знать не можешь. А Джеймс… я не настолько хорошо его знаю, чтобы предсказывать его действия.       — Если ты хочешь убить Гарри, тебе придется убить и нас вместе с ним! — яростно крикнул Рон.       Какое пафосное заявление, прослезился бы, если бы не знал, что он в курсе связывающих меня и Сириуса уз.       — Только один умрет этой ночью… — с полу безумной улыбкой произнёс Блэк.       — Это почему же? — выкрикнул, рванувшись из удерживающих меня рук Рона и Гермионы, которые схватили меня, как только увидели Сириуса. Но сделал это с чётко выверенной силой — пусть считают, что они могут меня удержать. — В прошлый раз тебя такие мелочи не волновали! Сколько ты тогда убил маглов, охотясь за Петтигрю? Что, подобрел в Азкабане?       — Гарри! — всхлипнула Гермиона. — Остановись!       Извини, подруга, но не могу. Тот импульсивный подросток, коим является Гарри Поттер не может по-другому. Он ведь всё еще верит, что Блэк виноват в смерти его родителей.       — Он убил моих родителей!       Освободившись из хватки друзей, рванул к Сириусу и чётко выверенным движением выхватил у него наши палочки. Не зря всю зиму и весну занимался — Блэк не успел среагировать и теперь стоит под прицелом моей палочки.       — Что, Гарри, собираешься убить меня? — прохрипел он.       Да не дождёшься. Мне как-то не улыбается получить откат от магии за нападение на крёстного. И вообще, должны же у меня в этом мире быть хоть какие-то родственники-маги.       — Ты убил моих родителей, — чуть дрожащим голосом ответил я. Да по мне сцена плачет горючими слезами!       — Я и не отрицаю, — почти шепотом сказал Сириус, смотря на меня своими запавшими глазами. — Но если бы ты знал всю историю с начала до конца…       — Всю историю? — ярость воскликнул я. — Ты продал их Волан-де-Морту — вот все, что мне нужно знать!       — Тебе придется выслушать меня, — неожиданно твёрдо заявил Сириус. — Ты пожалеешь, если не… если не узнаешь…       — Я знаю гораздо больше, чем ты думаешь, — ответил, добавляя дрожь в голос. — Ты ведь никогда не слышал, что она тогда кричала? Моя мама… Волан-де-Морт хотел убить меня… А она пыталась его остановить… Ты виноват во всем… И все из-за тебя…       Раздавшиеся в низу шаги прервали воцарившуюся в комнате после моих слов тишину.       — Мы здесь! — ожидаемо крикнула Гермиона. — Здесь, наверху! С нами Сириус Блэк! Скорее!       Блэк испуганно дернулся, а на лестнице зазвучали быстрые шаги. В потоке красных искр в комнату ворвался профессор Люпин — в лице ни кровинки, в поднятой руке волшебная палочка. Вся выжившая компания в сборе.       — Экспеллиармус! — приказал Люпин, быстро оглядевшись и все палочки оказались у него.       — Где он, Сириус? — взволнованно заговорил профессор, входя в комнату и подходя к Блэку. На несколько секунд они зависли, смотря в глаза друг другу, а потом Сириус указал на Рона. Короста так и не выбралась у него из кармана? А я думал, что крыс в суматохе скрылся.       — Но тогда… — Люпин глядел на Блэка так пристально, словно пытался прочитать его мысли. — Почему он до сих пор не открыл себя? Разве что… — глаза оборотня расширились, и он продолжил почти шёпотом. — Разве что это был он… Он, а не ты?.. Но ты не успел мне это сказать.       «Браво, профессор, наконец-то и вы всё поняли! Однако, я думал до вас дойдёт быстрее. Или вы не были в курсе, того что Сириус является моим магическим крёстным?» — лениво размышлял я, наблюдая как Люпин обнимает Сириуса. А они, случаем, не встречаются?       — Не может быть! — ахнула Гермиона. Заставляя мужчин оторваться друг от друга и повернуться к ней. Я сделал то же самое.       — Вы… вы… — а Герми-то в курсе природы профессора. Интересно, как давно она знает.       Переведя взгляд на Рона, понял, что и он тоже знает. Ага, а Гарри, значит, знать не положено!       — Гермиона, успокойся…       — Я никому ничего не говорила! — взорвалась Герми. — Я скрывала правду ради вас!       Ого, как сильно это её задело. Не знал, что она это так воспримет. Как бы у неё не началась истерика…       — Гермиона, пожалуйста, выслушай меня! — гаркнул Люпин. — Я все сейчас объясню…       Отлично, девочка вроде успокоилась, а я что-то долго молчу. Не порядок, надо исправить.       — Я верил вам! А вы все это время были его другом!       — Это не так! — возразил Люпин. — Я не был ему другом двенадцать лет… Но теперь стал им снова… Дай мне объяснить…       — Не верь ему! — снова вмешалась Гермиона. — Не верь, Гарри. Это он помогает Блэку проникать в замок, он тоже хочет тебя убить. Он оборотень!       — Не все меряется обычной меркой, Гермиона, — устало произнёс Люпин в наступившей тишине. — Ты угадала из трех раз всего один. Я не помогал Сириусу проникнуть в замок и, уж конечно, не желаю Гарри смерти… — непривычная судорога пробежала по его лицу. Вас тяготит собственная природа? Не знал. Хм, может поэтому такая странная аура. Показать бы вас асурам или, хотя бы кому-нибудь из эльфов или оборотней. — Но не буду спорить — я действительно оборотень.       И нечего на меня так смотреть. Я вообще асур, у меня другой взгляд не вещи.       — Дамблдор пригласил вас преподавать, зная, что вы оборотень? — Рон задохнулся от изумления. О как, не только я здесь хороший актёр. — Он что, с ума сошел?       — Многие именно так и думают, — кивнул Люпин. — Как только он ни убеждал преподавателей, что я не опасен! Я не помогал Сириусу, — повторил Люпин после небольшой паузы, возвращая нам палочки и садясь на кровать       — Если вы не помогаете ему, как вы узнали, что он здесь? — спросил Рон, с со смесью презрения и интереса глядя на оборотня.       — Помогла карта, карта Мародеров. Я проследил по ней у себя в кабинете…       — Вы знаете, как она действует? — усомнился Рон.       — Разумеется, знаю! — Люпин нетерпеливо взмахнул рукой. — Я ведь принимал участие в ее создании. Лунатик — это я. Меня так называли друзья еще в школе. Но сейчас важно другое. Я весь вечер не отрывал от нее глаз, поскольку догадывался, что вы трое непременно попытаетесь тайком выбраться из замка и навестить Хагрида до казни гиппогрифа. И я оказался прав, не так ли? Скорее всего, вы укрылись старой мантией твоего отца, Гарри…       — Откуда вы знаете про мантию? — будем считать, что я растерялся и немного не успеваю за ситуацией.       — Я много раз видел, как Джеймс исчезал с ее помощью. Фокус в том, что даже если вы скрыты мантией-невидимкой, на Карте Мародеров вас все равно видно. Я видел, как вы пересекли поле и вошли в хижину Хагрида. Через двадцать минут вы оттуда ушли и отправились обратно в замок. Но теперь с вами был еще кое—кто.       — Никого больше не было! — возразила Гермиона. Видимо уже отошедшая от пережитого. Бросив на неё внимательный взгляд, отметил бледность, но взгляд снова уверенный и пытливый. Сейчас она успокоилась и готова выслушать всё, что ей предложат.       — Я не поверил своим глазам, — вскакивая на ноги, и принимаясь мерять комнату шагами, продолжал Люпин. — Решил, что в карте, должно быть, произошел какой-то сбой. Как он мог оказаться с вами? И тут я заметил еще одну точку. Она быстро приближалась к вам и была помечена именем Сириуса Блэка… Я видел, как вы столкнулись, наблюдал, как он затащил двоих под Гремучую иву…       — Одного из нас! — мрачно поправил его Рон.       — Нет, Рон. Двоих.       Люпин вдруг остановился, устремив взгляд на Рона.       — Не возражаешь, если я взгляну на твою крысу? — спросил он ровным голосом.       — Что? — опешил Рон. Так-так, а директор-то так и не сказал ему всей правды. Это недоумение натуральное. — При чем тут Короста?       — Очень даже при чем, — уверил его Люпин. — Пожалуйста, дай мне ее.       Поколебавшись, Рон сунул руку под мантию, и на свет показалась Короста. Ого как извивается — похоже очень уж ему не хочется встречаться со своими бывшими друзьями.       — Причем здесь моя крыса? — спросил Рон. С трудом удерживая грызуна.       — Это не крыса, — процедил сквозь зубы всеми позабытый Сириус Блэк, удобно устроившийся на одном из стульев у заколоченного окна.       — Что вы такое говорите? Конечно, крыса.       — Нет, не крыса, — негромко подтвердил Люпин. — Ты держишь за хвост волшебника.       — По имени Питер Петтигрю, — добавил Блэк, предвкушающе улыбаясь. — Он анимаг.       — Питера Петтигрю нет в живых! — сказал я, переждав удивлённо-недоверчивые восклицания друзей. — Он убил его двенадцать лет назад.       Кивнув в сторону Сириуса закончил я.       — Я действительно хотел убить, — зарычал Блэк, скаля желтые зубы. — Да малыш Питер оказался хитрее меня… Но на этот раз у него ничего не выйдет.       — Согласен, но в начале мы расскажем им всю правду, — удивлённо поглядывая на неподвижного Сириуса, проговорил Люпин. Ещё бы ему не удивляться, ведь оборотню хорошо известен взрывной характер друга. Впрочем, эльфам он тоже известен, поэтому я решил заранее подстраховаться и как только Блэк сел, опутал его невербальными заклятием, не позволяющим сдвинуться с места. Выложился сильно, но зато теперь мы сможем спокойно поговорить. И почему я всё ещё не совершеннолетний, сколько бы проблем удалось избежать.       — Рассказывай что хочешь. Но только побыстрее, Ремус. Я хочу немедля покончить с убийцей, из-за которого столько лет провел в Азкабане.       — Многие видели, как Петтигрю погиб, — сказала Гермиона, помогавшая мне искать информацию в библиотеке, повернувшись к Люпину. — Была целая улица свидетелей…       — Да ничего они не видели! Они только думают, что видели… — снова разъярился Блэк, бросивший молчаливые попытки освободиться, у меня вышло хорошее заклинание, и теперь мрачно наблюдавший, как крыса отбивается от Рона.       — Действительно, все были уверены, что Сириус убил Питера, — кивнул Люпин. — Я и сам так думал до этого вечера. Открыла мне глаза Карта Мародеров. Она никогда не лжет. Питер жив. Рон держит его в руках. Видете ли несколько лет назад в замке Хогвартс чудили три не зарегистрированных анимага…       Меня укусил оборотень, когда я был совсем маленький. Родители перепробовали все для моего исцеления, но в те дни таких лекарств, как сейчас, еще не было. Зелье, которое готовит профессор Снейп, — совсем недавнее открытие. Оно делает меня безопасным для окружающих. Я пью его неделю, предшествующую полнолунию, и… и после трансформации сохраняю разум. Лежу у себя в кабинете, как вполне безобидный волк, и спокойно жду, пока луна пойдет на убыль.       Но до того, как волчье противоядие было изобретено, раз в месяц я становился настоящим монстром. И о Хогвартсе даже не мог мечтать. Какие бы родители согласились отдать ребенка в школу, где он будет учиться вместе с оборотнем.       Но вот директором стал Дамблдор. Он отнесся ко мне с сочувствием, сказал, что я должен учиться и что он примет все меры предосторожности.       Помнишь, Гарри, я тебе говорил, что Гремучую иву посадили в тот год, когда я поступил в Хогвартс. Дело в том, что ее посадили именно потому, что я поступил в Хогвартс. Этот дом и туннель, ведущий к нему, были построены специально для меня. Раз в месяц меня тайком отправляли сюда из замка — на время превращения. А дерево поместили у входа в туннель, чтобы никто не мог попасть ко мне в дом, пока я опасен.       В то время мои трансформации были ужасны. Превращение в оборотня очень болезненно; кусать было некого, и я царапал и грыз самого себя. Жители деревни слышали какой-то шум, завывания и думали, что это бушуют особенно неистовые призраки… Даже теперь, когда в доме уже много лет все тихо, люди опасаются приближаться к нему.       Но если не считать превращений, то, пожалуй, я был счастлив, как никогда в жизни. Впервые у меня были друзья, трое верных друзей — Сириус Блэк, Питер Петтигрю и, разумеется, твой отец — Джеймс Поттер.       Естественно, мои друзья не могли не заметить, что раз в месяц я куда-то исчезаю. Я сочинял всевозможные истории — говорил, что у меня заболела мать и надо ее навестить… Больше всего на свете боялся, что, узнав, кто я такой, они бросят меня. Но в конце концов они, как и ты, Гермиона, поняли, в чем дело.       Но друзья не покинули меня. Напротив, придумали нечто такое, отчего мои трансформации стали самыми счастливыми днями моей жизни — они сами стали анимагами.       Три года львиную долю свободного времени они тратили на то, чтобы научиться этому. Твой отец и Сириус были одни из самых одаренных студентов, да и вообще им повезло, ведь анимагическое превращение иногда приводит к ужасным последствиям. Министерство магии еще и поэтому зорко следит за всеми, кто пытается стать анимагом. От Питера было мало толку, но он целиком положился на своих умных друзей и тоже благополучно стал анимагом. В конце концов, на пятом курсе им удалось осуществить свой замысел — отныне каждый мог по желанию трансформироваться.       Раз в месяц они ускользали из замка, укрывшись мантией-невидимкой Джеймса, и совершали превращение. Питер, как самый маленький, легко преодолевал ударную зону ветвей Ивы и нажимал сучок, который отключал дерево… Они спускались в туннель, и мы вместе проводили время. Под влиянием друзей я становился не таким опасным — тело было волчье, но разум сохранялся…       Теперь, когда мы все могли превращаться в животных, открылись невероятные, захватывающие возможности. Мы покидали Хижину и всю ночь бродили в окрестностях школы или по деревне. Сириус и Джеймс перевоплощались в довольно крупных зверей и вполне могли при необходимости сдержать оборотня… Вряд ли в Хогвартсе был хоть один студент, знавший территорию школы и Хогсмид лучше, чем мы. Вот так нам и пришла в голову мысль составить Карту Мародеров и подписаться прозвищами. Сириус — Бродяга, Питер — Хвост, а Джеймс — Сохатый.       Весь этот год я боролся с собой, задавая один и тот же вопрос: рассказать ли Дамблдору, что Сириус Блэк анимаг? И не рассказал. Почему? Потому что я слишком малодушен. Ведь это значит признаться, что я еще в школе обманывал его, что и других заманил на путь обмана, а доверие Дамблдора для меня — все. Он дал мне возможность учиться в Хогвартсе, когда я был мальчишкой. Дал мне работу, когда я уже отчаялся найти хоть какой заработок. И я убедил себя, что Сириус проникает в школу благодаря тёмным искусствам, которым выучился у Волан—де—Морта, а то, что он анимаг, никакой роли не играет… Вот и выходит, что Снейп абсолютно прав насчет меня…       — Снейп? — Блэк первый раз оторвал взгляд от крысы и посмотрел на Люпина. А я прислушался к тому, что рассказывал профессор, а не к окружающей обстановке. — А Снейп здесь причем?       — Снейп — профессор в Хогвартсе, — невесело ответил Люпин, взглянув на нашу троицу. — Профессор Снейп когда-то учился вместе с нами. Это он больше всех противился моему назначению на должность преподавателя защиты от тёмных искусств. Весь год он твердил Дамблдору, что мне нельзя доверять. И у него были основания… Видите ли, Сириус некогда сыграл с ним одну шутку, которая едва не убила его… Без меня там тоже не обошлось…       — Он это заслужил, — усмехнулся Блэк. — Шнырял вокруг, вынюхивал, чем мы, четверо, занимаемся. Жаждал, чтобы нас исключили.       — Северуса очень интересовало, куда это я пропадаю каждый месяц, — продолжил Люпин. — Мы были однокурсниками, ну и… хм… слегка недолюбливали друг друга. Особенно он терпеть не мог Джеймса — виновата, я думаю, зависть. Джеймс замечательно играл в квиддич… Настоящий талант. И вот однажды Снейп подсмотрел, как в канун полнолуния мадам Помфри повела меня к Гремучей иве. Сириус Снейпа заметил и шутки ради сказал ему, что всех-то и дел — ткнуть длинной палкой в шишку на стволе Ивы, и тогда он отроет мою тайну. Снейп, естественно, так и сделал. И отправился вслед за мной. Представляете себе, что его ожидало в Хижине: встреча с оборотнем со всеми вытекающими последствиями. Но твой отец, Гарри, узнав, что придумал Сириус, бросился за Снейпом и, рискуя жизнью, увел его из подземного хода. Снейп все же мельком увидел меня — в самом конце туннеля. Дамблдор строго-настрого запретил ему разглашать мою тайну. Но с тех пор он знает мою особенность.       — Так вот почему профессор вас не любит, — медленно произнесла Гермиона. — Он, конечно, думает, что и вы участвовали в той шутке.       — Совершенно верно, — раздался холодный, насмешливый голос профессора зельеваренья из-за спины Люпина, как раз стоящего спиной к дверному проёму.       Ну наконец-то, а то я уж подумал, что он собрался там до скончания времён стоять. А нечего так шуметь, когда подкрадываешься. Мантия-невидимка звуки не скрывает.       — Я нашел это рядом с Гремучей ивой, — сказал Снейп, отбросив в сторону мантию-невидимку и не сводя палочку с Люпина. — Очень удобная вещь, Поттер, большое спасибо…       «Да на здоровье» — про себя ответил я, наклоняясь за мантией и незаметно снимая чары с крёстного.       А профессор Снейп очень даже милый, немного покрасневшие щёки сияющее тёмные глаза, выражение плохо сдерживаемого триумфа на лице и учащённое дыхание. Ничего общего с обычной бесстрастной маской.       — Этой ночью в Азкабане станет на двух узников больше. Вот интересно, как это понравится Дамблдору… Он был так уверен в твоей совершеннейшей безвредности, Люпин, вервольф ты наш домашний…       Хм, кажется, такое возбуждённое состояние плохо влияет на аналитические способности и критическое мышление зельевара.       — Но это же глупо, — заметил Люпин мягко. — Неужели старая школьная обида стоит того, чтобы отправить невинного человека в Азкабан?       «А вот это оборотень сказал явно зря. Назвать Сириуса невинным можно с трудом, на Азкабан правда не тянет, но на хорошее наказание, определённо наберётся. Забавы в школьные годы у них гуманностью и безобидностью не отличались» — прокомментировал про себя я, наблюдая, как тонкие, гибкие шнуры вылетели из волшебной палочки Снейпа и захлестнулись вокруг рта, запястий и лодыжек Люпина; он потерял равновесие и рухнул на пол, не в силах пошевелиться. В это же время Блэк обнаружил, что его уже ничего не сдерживает и яростно взревев, бросился к Снейпу, тут же нацелившему волшебную палочку точно ему в лоб. Нет, ну не идиот ли? В такой ситуации не кидаться надо, а метательным оружием бить, если уж магией никак!       — Только дай мне повод, — прошипел Снейп, — дай повод, и, клянусь, я убью тебя.       Блэк замер настороженно смотря на профессора. Ну хоть кто-то ещё здесь способен соображать. «Ну вот, такой драматичный момент испортила!» — сожалеюще вздохнул я, наблюдая за попытками Герми утихомирить двух ненавидящих друг друга мужчин. Поверь опытному не человеку, растащить таких можно только силовыми методами, слова до них не доходят. И от расы оппонентов это не зависит. Но вот мужчины закончили сверлить друг друга взглядами и вернулись в реальность.       — Все за мной! — скомандовал Снейп. Щелкнул пальцами, и концы шнура, опутавшего Люпина, оказались у него в руке. — Я притащу и оборотня. У дементоров найдется поцелуй и для него.       Э-нет, так не пойдёт. Мне нужно чтобы предатель был не только найден, но и предъявлен пред светлые очи стражей правопорядка, перед тем как он отправиться к своему господину. Да и родственничка спасти не помешает. Вдруг пригодится!       — Прочь с дороги, Поттер, ты и так в серьезной беде, — раздражённо потребовал Снейп, когда я встал у него на пути в дверном проёме. — Если бы я не подоспел сюда, чтобы спасти твою шкуру…       — Профессор Люпин в этом году мог бы сто раз со мной расправиться, — напомнил я, пытаясь достучаться до разума зельевара. Всё же он примчался сюда спасать меня, как не раз делал на протяжении всех этих трёх лет и причинять ему боль мне не хотелось. — Он учил меня защищаться от дементоров. Мы постоянно оставались с ним один на один. Если он помогает Блэку, почему он меня не прикончил?       — Я не собираюсь разгадывать, что там происходит в голове у оборотня! — зашипел Снейп. — Дай пройти, Поттер!       «Но, видимо, придётся» — решил я, слушая речь профессора, совершенно отказывающегося воспринимать доводы разума. Вы сами не оставили мне выбора. Разоруживающее заклинание, такое популярное сегодня, легко соскользнуло с губ вырывая яркий луч из молниеносно вскинутой палочки и слившись с анологичными заклинаниями детей и ударило в профессора зелий.       А я и не знал, что с его помощью можно отбросить человека с дороги, отстранённо подумал, наблюдая как профессора сбило с ног и ударило о стену, по которой он сполз на пол, потеряв сознание. В душе заворочалось какое-то странное чувство, когда из-под волос зельевара по лицу побежала струйка крови. Что-то я раньше не замечал за собой особой сентиментальности.       — Зря ты это сделал, — Блэк, сдвинув брови, взглянул на меня, и я еле сдержал порыв закатить к потолку глаза. — Надо было предоставить его мне…       Вот ничему его жизнь не учит! Мой гневный взгляд Сириус не заметил, потому что уже отвернулся и стал помогать Люпину освободиться от пут. Хорошо его Снейп связал, качественно.       Но, наконец, все были свободны, а переживающая из-за нападения на профессора девушка, успокоена и все опять вернулись к тому, с чего собственно начали. Взгляды присутствующих скрестились на Роне, сжимающем в руке крысу.       — Ты, парень, дай мне Питера, — заявил Блэк.       — Не подходите, — решительно покачал головой Рон, теснее прижимая к груди Коросту. — Вы что, сбежали из Азкабана только затем, чтобы свернуть ей шею? Ладно, допустим, Петтигрю мог превращаться в крысу. Но ведь крыс-то миллионы. Как же он в тюрьме ухитрился узнать, какая именно и есть Питер?       — А это законный вопрос, Сириус, — заметил Люпин, слегка нахмурившись. — В самом деле, как ты узнал, где Питер?       Пожав худыми плечами, Блэк достал из кармана мантии измятый клочок газеты почти годовалой давности с красовавшейся на ней фотографией семьи Уизли.       — Как ты это достал? — поразился Люпин. И я заинтересованно посмотрел на крёстного. В принципе я уже знал «как», но узнать, как это выглядело со стороны Блэка было интересно.       — Фадж дал, — ответил анимаг. — В прошлом году он приезжал инспектировать Азкабан и оставил мне газету. А там на первой полосе на плече у этого мальчика я увидел Питера. Я сразу его узнал, ведь я столько раз видел его превращения. В статье было сказано, что паренек учится в Хогвартсе — там же, где и Гарри…       — Бог мой, — прошептал Люпин, переводя взгляд с живой Коросты на картинку и обратно. — Передняя лапа…       — Что с передней лапой? — резко спросил Рон.       — Нет одного пальца, — пояснил Блэк.       — Вот именно, — выдохнул Люпин. — Просто, как все гениальное… Он сам себе его оттяпал?       — Перед последней трансформацией, — кивнул Блэк. — Я загнал его в угол, и он заорал на всю улицу, что это я предал Лили с Джеймсом, и тут же, не успел я рта раскрыть, устроил взрыв, а палочку он держал за спиной. На двадцать футов вокруг все в куски, все погибли, а сам он вместе с другими крысами шмыгнул в канализацию…       — Разве ты не знаешь, Рон? — сказал Люпин. — От Петтигрю нашли всего лишь палец.       — Но Короста могла подраться с другой крысой или еще что-нибудь, — неуверенно возразил рыжик. Он явно пытался переварить только что услышанное и понять, почему директор ему об этом не сказал, когда рассказывал свой план, по поимке Блэка. Ну-ну, успехов. Может, после этого ты перестанешь так слепо доверять директору. — Она живет в нашей семье испокон веков…       — А точнее, двенадцать лет, — добавил Люпин. — Тебя никогда не удивляло подобное долголетие?       — Ну… мы о ней заботились…       — Хотя, пожалуй, сейчас крыса выглядит не слишком хорошо, а? — продолжал Люпин, позволяя остальным наблюдать за разыгрывающейся игрой «вопрос-ответ». — Думаю, она начала худеть, узнав, что Сириус вырвался на свободу…       — Ее напугал этот чокнутый кот! — Рон мотнул головой в сторону Живоглота, который лежал на кровати, продолжая урчать.       — Кот вовсе не чокнутый, — возмутился Блэк, опережая Гермиону. Он протянул руку и погладил рыжую пушистую голову Живоглота. — Таких смышленых котов поискать. Он мгновенно почуял, что это за крыса. И сразу раскусил, что я не настоящий пес. Какое-то время привыкал ко мне… в конце концов я растолковал ему, кого ищу, и он стал моим помощником.       — А как он помогал? — тихо спросила Гермиона, явно начавшая понимать, что всё это время происходило в школе. Вот в чём в чём, а в её аналитических способностях я давно уже не сомневаюсь. Если не попадёт под влияние директора, сможет стать достойным представителем общества волшебников.       — Пытался поймать Питера и принести мне, — ответил Сириус. — Но у него ничего не получалось. Тогда он выкрал для меня пароли в гриффиндорскую башню. Я понял: он взял их из тумбочки какого-то мальчика… Но Питер сообразил, чем запахло, и сбежал… Живоглот — вы так его называете? — сообщил мне, что Питер оставил кровь на простынях. Скорее всего, укусил себя. Что ж, фальсификация собственной смерти у него однажды сработала…       — А теперь вы здесь, чтобы прикончить его, — тихим голосом не то спросила, не то констатировала Гермиона.       — Да, именно этого я и хочу! — Блэк с ненавистью взглянул на крысу.       — Значит, я зря помешала Снейпу схватить вас — обречённо прошептала девушка, но уже в следующую минуту она перевела решительный взгляд на Блэка. Молодец, девочка! Не смотря на такой сложный день смогла собраться и теперь с пеной у рта собирается докапываться до правды. Настоящий друг!       — Гермиона! — торопливо вмешался Люпин. — Да пойми ты! Все это время мы считали, что Сириус предал родителей Гарри, а Питер выследил его. На самом же деле все было наоборот: Питер предал его отца и мать, и Сириус это знал.       — Неправда! — возмутился я, решив, что слишком долго молчал, что подросткам в такой ситуации не свойственно. Я, конечно, потом немного подправлю память всем присутствующим, но чем меньше будет корректировок, тем лучше. — Он был их Хранителем Тайны! Он сам сказал до вашего прихода, что это он их убил!       — Гарри… Я все равно что убил их… — медленно покачал головой Сириус. — В последнюю минуту я уговорил Лили и Джеймса переменить свой выбор, сделать Хранителем Тайны его. В этом моя вина… В ту ночь, когда они погибли, я хотел проверить, как там Питер, убедиться, в безопасности ли он. Приехал к нему в убежище, а его там нет. И никаких следов борьбы. Я заподозрил неладное и сразу же помчался к твоим родителям. Увидел их разрушенный дом, их тела и все понял: Питер предал их. Вот в чем моя вина.       — Довольно об этом, — суровым тоном, с еле слышными рычащими нотками, заговорил Люпин. — Существует лишь один способ выяснить, что произошло на самом деле. Рон, дай мне крысу.       — А что вы с ней сделаете? — с опаской спросил Рон.       — Заставим принять истинное обличье. Если это действительно крыса, ей это не повредит.       После краткой борьбы с собой Рон все же решился, протянул Коросту, и Люпин взял ее.       — Готов, Сириус? — спросил Люпин.       Блэк взял с кровати волшебную палочку Снейпа и подошел к старому товарищу, держащему бьющуюся в руках крысу. Повлажневшие глаза Блэка запылали огнем.       — Давай вместе? — негромко произнес он.       — Конечно, — Люпин крепко сжал крысу одной рукой, другой поднял волшебную палочку. — Действуем на счет «три». Раз, два, три!       Все кругом озарилось бело-голубой вспышкой из двух волшебных палочек; на какую-то секунду Короста зависла в воздухе, ее черное тельце бешено извивалось, Рон взвыл, и крыса с негромким стуком упала на пол. Сверкнула еще одна слепящая вспышка и тогда… Проклюнулась и стала увеличиваться голова, появились побеги-конечности. Еще миг — и на том месте, где только что была крыса, стоял человечек, скрючившийся от страха и заламывающий руки. Живоглот на кровати зашипел, заворчал, шерсть у него на спине встала дыбом.       — Ну здравствуй, Питер, — приветливо произнес Люпин, но рычащие нотки из голоса так и не исчезли. — Давненько не виделись.       — С—с—сириус… Р—р—ремус… — писклявым голосом проговорил Петтигрю, косясь на дверной проём за моей спиной. После нападения на профессора я так и остался стоять в проходе, правда подвесил на нём несколько неприятных заклятий — вдруг ещё кто любопытный решит прийти. Не хотелось бы оказаться застигнутыми врасплох. — Мои друзья… мои добрые друзья…       Рука Блэка с волшебной палочкой взлетела, но Люпин перехватил ее, послав Блэку предостерегающий взгляд, и, повернувшись к Петтигрю, снова заговорил в самом непринужденном тоне.       — Мы тут, Питер, беседовали о том, как погибли Джеймс и Лили. И вообще о той ночи. Боюсь, ты пропустил кое-какие подробности, пока визжал на кровати…       — Ремус, — задыхаясь, вымолвил Петтигрю. — Ты ведь не веришь ему, правда? Он пытался убить меня, Ремус…       — Это мы уже слышали, — ответил Люпин уже гораздо холоднее. — Мне хотелось бы прояснить с твоей помощью несколько мелочей, если не возражаешь.       — Он явился сюда, чтобы опять мучить меня и убить! — завопил Петтигрю, указывая на Блэка средним пальцем. — Он убил Лили и Джеймса, а теперь охотится и на меня. Помоги мне, Ремус…       — Никто не станет тебя мучить и убивать, — успокоил школьного приятеля Люпин, под устремлённым на Петтигрю ледяным взглядом Блэка. — Прежде надо кое в чем разобраться.       — Разобраться? — взвизгнул Петтигрю, украдкой поглядывая на заколоченные окна. — Я знал, что он будет преследовать меня! Знал, что вернется! Я двенадцать лет этого ждал!       — Ты знал, что Сириус собирается бежать из Азкабана? — сдвинул брови Люпин. — Да ведь оттуда никто никогда не убегал!       А я уже гораздо внимательнее посмотрел на бывшую крысу. Становилось всё интересней и интересней. Может, я что-то упустил? Не является ли Питтер двойным агентом — ведь как-то же Дамблдор узнал о нападении Волан-де-Морта на Поттеров. Хагрид прилетел очень вовремя. Не явись он тогда, и я вполне мог жить с Сириусом. Надо будет потом обязательно прояснить этот вопрос.       — На его стороне тёмные силы, какие нам и не снились! — пронзительно завыл Петтигрю. — Как иначе он смог оттуда вырваться? Тот-Кого-Нельзя-Называть наверняка кое-чему его научил!       — Значит, это Волан-де-Морт меня кое-чему научил? — рассмеялся Сириус жутковатым смехом. — Что, страшно слышать имя старого хозяина? — спросил он, увидев, как вздрогнул Петтигрю при упоминании имени хозяина. — Не виню тебя, Питер. Его команда не очень-то была тобой довольна! Верно говорю?       — Не понимаю тебя, Сириус, — промямлил Петтигрю.       — Не от меня ты прятался эти двенадцать лет, — усмехнулся Блэк. — Ты скрывался от прежних дружков Волан-де-Морта. Я кое-что слышал в Азкабане, Питер… Все они думают, что ты мертв, иначе тебе пришлось бы держать ответ перед ними… Они много чего интересного говорили во сне, особенно об одном обманщике, который надул их. Волан-де-Морт ведь отправился к Поттерам по твоей наводке. И там его ожидал крах. Но не все же сторонники Волан-де-Морта кончили дни в Азкабане, не так ли? Их еще достаточно много, они выжидают время, прикинулись, будто осознали свои заблуждения… Пронюхай они, что ты жив, Питер…       — Не понимаю… о чем ты, — завёл старую песню Петтигрю, поднимая глаза на Люпина. — Ведь ты не веришь этой… всей этой чепухе, Ремус?       — Должен признаться, Питер, мне трудно понять, зачем невиновному человеку жить двенадцать лет в облике крысы, — невозмутимо ответил Люпин.       — Невиновный, но смертельно испуганный! — вновь сбился на крысиный визг Петтигрю. — Если сторонники Волан-де-Морта настроены против меня, то лишь потому, что я отправил в Азкабан одного из их главарей — этого шпиона Сириуса Блэка!       — Да как ты смеешь! — воскликнул Сириус, с отчётливо различимыми рычащими нотками в голосе. Долгое пребывание в анимагической форме явно не пошло ему на пользу. — Это я шпионил для Волан-де-Морта? Я никогда не пресмыкался перед теми, кто могущественнее меня! Это ты, Питер, шпион. Никогда не пойму, как же я не сообразил это еще тогда. Тебе всегда нравились большие и сильные друзья, которые покровительствовали бы тебе. Такими были мы… Я и Ремус… И Джеймс… Лили и Джеймс назначили тебя Хранителем Тайны по моему настоянию. Я думал, что этот блеф сработает. Волан-де-Морт будет охотиться за мной, ему и в голову не придет, что они возьмут в Хранители такое ничтожество, как ты. Но ты предал Поттеров. Наверное, разговор с Волан-де-Мортом стал звездным часом твоей жизни…       — Э—э—э… мистер Блэк… Сириус… — робко проговорила Гермиона в наступившей за этим признанием тишине, с любопытством глядя на бывшего мага. — Позвольте вас спросить, как… как вам удалось выбраться из Азкабана без помощи тёмной магии?       — Сам не знаю как, — чуть нахмурившись, медленно произнес крёстный. — Думаю, единственной причиной, почему я не потерял рассудка, была мысль, что я невиновен. Ее не назовешь счастливой мыслью, дементоры не могли высосать ее… но она сохранила мой разум и самосознание. А когда приходилось уж совсем круто, я превращался у себя в камере… становился собакой. Вы же знаете, дементоры ничего не видят, — ага-ага, всё они видят, только притворяются хорошо. Очень уж эльфам не выгодно, если кто-то узнает о происхождении дементоров. Ещё убьют ненароком. И питаются они любыми эмоциями, просто, кто бы что не говорил, но жизнь они ценят. — Они воспринимают людей только через их эмоции… И они ощущали только, что мои чувства в эти часы делаются менее… менее человеческими, менее сложными. Скорее всего, они думали, что я схожу с ума, как все остальные узники. Это их не беспокоило. Но я был очень слаб, и не было никакой надежды, что я с ними справлюсь без волшебной палочки… Летом я увидел Питера на той фотографии… Я догадался, что он в Хогвартсе, рядом с Гарри. Идеальная позиция для нападения, если однажды он проведает, что Темный Лорд вновь набирает силы. Я не сомневался, он нанесет удар, когда будут союзники… Продаст им последнего Поттера. Кто тогда посмеет сказать, что он предал Волан-де-Морта? И его примут назад с почестями… Так что видите, я должен был действовать… Ведь я единственный знал, что Питер еще жив… И у меня в голове как будто зажегся свет. Дементоры не могли мне помешать. Это не было счастливым чувством, это была навязчивая идея, она придавала мне силы, проясняла ум. И однажды вечером, когда дементоры принесли еду, я выскользнул в открытую дверь в облике пса… Им настолько сложнее улавливать чувства животных, что они были сбиты с толку… Я был так истощен, что сумел пролезть сквозь решетки… В обличье пса переплыл пролив, побежал на север и так добрался до окрестностей Хогвартса… Все это время жил в лесу… Только однажды вышел — уж очень захотелось посмотреть квиддич… Ты летаешь так же здорово, как твой отец, Гарри… Поверь мне, — прохрипел Блэк, глядя мне прямо в глаза. — Поверь, Гарри. Я не предавал Джеймса и Лили. Я бы скорее сам умер.       Не отрывая взгляда, я кивнул, а потом и улыбнулся. Почему бы и нет, ведь это правда.       Следующие пять минут я провёл в созерцательном молчании, за одно пользуясь тем, что на меня никто не смотрит, растянул на дверном проёме пелену, изменяющую память. Теперь любой, кто пройдёт в эти двери будет считать меня более импульсивным, нечего Дамблдора раньше времени информировать о моих возможностях. Было даже немного забавно наблюдать, как Петтигрю пытается вымолить свою жизнь. Моей демонической натуре было противно, но та её часть, что жаждала мести наслаждалась. Всё же асуры очень противоречивые существа. Вмешался я только, когда Сириус с Люпином наставили палочки на Питера, собираясь убить.       — Нет! — сказал я, делая пару шагов вперёд и вставая между магами и крысой. Потрясённые взгляды всех находящихся в комнате были мне ответом, они явно решили, что я пожалел предателя. Очень поспешно решили, на мой взгляд. Жалости в моих действия не было ни на грамм, всё же я демон и такие чувства мы испытываем к очень узкому кругу лиц. Сейчас моими действиями руководил исключительно голый расчёт, да и только. — Нельзя его убивать! Нельзя!       — Из-за этого выродка ты лишился родителей, Гарри, — прохрипел Блэк. — Этот пресмыкающийся кусок дерьма хладнокровно убил бы и тебя. И даже не повел бровью. Ты его сейчас слышал. Для него собственная вонючая шкура значит больше, чем вся твоя семья.       — Знаю, — кивнул я. — Мы отведем его в замок и передадим дементорам. Они отвезут его в Азкабан… Но не убивайте его.       Увернувшись от рук вознамерившегося поблагодарить меня Питера, посмотрел на него полным презрения взглядом и ледяным голосом пояснил. — Я поступаю так не ради тебя. Я уверен, мой отец не захотел бы, чтобы его лучшие друзья стали убийцами из-за такого, как ты. По крайней мере, я так думаю. Всё же человеческая и демоническая мораль сильно отличается друг от друга. Мы в убийстве не видим ничего особенного, особенно если это убийство предателя. Любой ребёнок асура, сумевший пережить своё первое убийство и не сойти сума, относиться к смерти куда более философски, чем люди. Мы считаем смерть чем-то вроде начала нового приключения. Разумеется, это не относиться к убийству детей. Они для нас священны.       В наступившей за моими словами тишине Блэк с Люпином переглянулись и одновременно опустили палочки.       — Ты — единственный, у кого есть право решать, — признал Блэк. — Но подумай хорошенько… подумай, что он совершил…       — Пусть его отправят в Азкабан, — повторил я. — Он это заслужил, как никто.       — Ладно, — согласился Люпин. — Гарри, отойди в сторону. Я свяжу его.       Согласно улыбнувшись успокоившимся магам, я отошёл в сторону.       — Но, если ты попытаешься превратиться, Питер, — Блэк потрясал над обмотанным верёвками магом волшебной палочкой, — мы точно тебя убьем. Ты согласен, Гарри?       Удостоверившись, что связанный Питер меня видит, я медленно кивнул. Хотелось ещё предвкушающе улыбнуться, но такое поведение уж точно не соответствует образу подростка с обострённым чувством справедливости.       Это словно послужило спусковым сигналом. Все вдруг резко засуетились. На ногу Рона была наложена шина, профессора Снейпа подхватили мобиликорпусом и дружно двинули на выход. Это, кстати хорошо, что зельевар без сознания — он неплохо владеет ментальной магией и вполне смог бы сопротивляться воздействию. Видел он, конечно, немного, но подстраховаться не помешает.       По туннелю шли медленно, низкий потолок не позволял нормально разогнуться не только взрослым волшебникам, но даже нам. Первым, как и в первый раз, шёл Живоглот с гордо задранным в верх хвостом, мерно покачивающимся из стороны в сторону. Следом боком пробирались Рон, профессор Люпин и прикованный к ним за руки магическими наручниками Петтигрю. За ними неспешно плыл профессор Снейп, увлекаемый вниз собственной волшебной палочкой в руке Сириуса Блэка. Сразу за крёстным пробирался я и замыкала нашу процессию Гермиона.       — Понимаешь, что это значит? — тихо спросил Сириус, когда большая часть пути уже была пройдена. — Разоблачение Петтигрю?       — То, что ты теперь свободен, — пожал плечами я.       — Да… А скажи, ты знаешь, что я твой крестный отец?       — Знаю, — заинтересованно посмотрев на него, кивнул головой и тут же пригнулся, уклоняясь от очередного выступа. Мне всё ещё было не понятно к чему он ведёт.       — Хм-м… Твои родители назначили меня твоим опекуном, — так-так, кажется я начинаю понимать, куда он клонит. Жаль только, что директор ни за что не допустит такого поворота событий. Ему совсем не нужен думающий герой. — Если с ними что случится… Я, разумеется, пойму если ты захочешь остаться с дядей и тетей… Но ты все-таки подумай. Мое доброе имя восстановлено… может, если бы ты захотел… э—э… другой дом…       — Ты хочешь, чтобы я жил с тобой? — помог я совсем смутившемуся Сириусу. — Уехал от Дурслей? Ой!       Что-то я переволновался, совсем уже по сторонам не смотрю, раз стал за выступы цепляться. А всё из-за слишком большого расхода магии. У меня сейчас Сил только на самом донышке резерва осталось. Поскорей бы уже совершеннолетие, хоть резерв будет быстро восстанавливаться.       — Я так и знал, что ты будешь против, — совсем смутился Блэк, неправильно истолковав мой вопрос. — Я просто подумал…       — Да, я мечтаю расстаться с Дурслями! А дом у тебя есть? Когда можно туда поехать?       Остановившись, Сириус как-то неверяще посмотрел на меня и только в самой глубине его глаз плескалась НАДЕЖДА.       — Значит, ты согласен? Да?       — Ну конечно! — улыбнулся я. Я люблю своих родителей, вижу их каждый день в Варуне, но в этом мире мне тоже нужен кто-то, кто будет меня любить и оберегать. В конце концов я девять лет в этом мире прожил без любви и это не могло не оставить следа в моей душе. Стоило только моим тихим словам прозвучать, как мрачное лицо Сириуса озарила улыбка. Перемена была разительна — словно кто-то другой, лет на десять моложе, вдруг проглянул сквозь изнуренную маску.       Дальше шли молча, только спереди изредка доносилось попискивание Питера, да предупреждения Люпина.       С трудом протиснувшись в небольшое отверстие, ведущее на поверхность, мы выбрались из туннеля и пошли по направлению к замку. Шли молча, огни Хогвартса медленно приближались. И тут… Облака разошлись, и на землю пали неясные тени; вся компания словно окунулась в лунный свет.       Вот шас! Чуть не выдал я вслух, вспоминая, что Люпин сегодня не принял своего зелья.       — Господи! — вторя моим мыслям, ахнула Гермиона. — Он же сегодня не принял зелье! Он опасен!       Сделав шаг вперёд прикрыл девочку собой. Даже если он меня укусит, и я стану оборотнем во время совершеннолетия демоническая кровь всё равно возьмёт своё.       — Бегите! — негромко крикнул Блэк. — Бегите немедленно!       Я кинул взгляд на застывшую Герми, прикованного Рона и не двинулся с места. Дети, как завороженные, смотрели на оборотня. Раздался грозный рык — превращение завершилось.       В тот же миг Сириус исчез — вместо него приготовился к прыжку огромный чёрный пес.       Едва оборотень вырвался из наручников, Бродяга схватил его за холку и потащил в сторону, подальше от Рона и Петтигрю. Звери сцепились, клык к клыку, царапая друг друга когтями.       Наблюдая за дерущимися зверями упустил момент, когда Петтигрю кинулся за упавшей волшебной палочкой Люпина. Прикованный к нему Рон упал на землю и получил заклинанием в лоб, ещё одна вспышка обездвижила Живоглота.       Моё обезоруживающее и следом за ним обездвиживающее заклинание опоздали всего на секунду.       Петтигрю успел превратиться, только длинный, облезлый хвост, скользнувший сквозь наручники на откинутой руке Рона, мелькнул в траве. Пророчество свершилось, слуга устремился на поиски своего хозяина.       Вой и громовое рычание уже слышались откуда-то из Запретного леса.       Оглядев нашу поредевшую группу подошёл к лежащему на траве мальчишке.       — Что он с ним сделал? — прошептала подошедшая ко мне Гермиона.       — Не знаю… — тихо произнёс, обнимая девушку рукой за плечи. Я правда не знал. Всё же в этом мире Силы целителя во мне ещё не проснулись, а заклинаниями определять, что случилось с человеком я не могу. Принцип работы с магией у нас слишком разный. — Надо позвать на помощь и скорее доставить их в замок. Идем, Гермиона…       Но далеко уйти мы не успели. Откуда-то из мрака донесся полный боли визг собаки.       — Сириус… — одними губами произнёс я, срываясь на бег. Герми побежала за мной в сторону озера.       Блэк нашёлся на берегу в своём человеческом облике. Он стоял на четвереньках, уткнувшись лицом в ладони.       — Не—е—е—е—ет! — умолял он. — Не—е—е—е—ет! Не на—а—а—до…       Озадаченный я огляделся по сторонам и тут увидел их. Множество дементоров слетались отовсюду, распространяя холод.       Гермиона упала почти сразу же. Я продержался чуть дольше, тренировки в течении полугода дали свой результат и теперь моё человеческое тело в течении нескольких минут могло сопротивляться воздействию холода. Эта волна, кстати, оказалась их собственной разработкой, которой они обучили и меня. Но если за основу в их случае шла Сила Природы, то я использовал Силу Воздуха. Разумеется, получалось это пока только в Варуне.       Пытаясь понять, что же здесь происходит я упустил момент, когда пара дементоров оказались совсем рядом со мной. Они откинули капюшоны и теперь склонились надо мной и Сириусом медленно приближая свои безобразные лица. Уже почти теряя сознание, увидел быстро приближающегося серебристого оленя. Промчавшись по глади озера, олень разогнал дементоров и развернувшись вернулся к создателю, неясной тенью маячившей на другом конце озера. И тут я всё понял, понял и успокоился, позволяя своему сознанию скользнуть во тьму. Теперь я знаю, что нужно делать дальше.       — Вижу, у вас глубокий порез… Работа Блэка, я полагаю?       — Нет, министр. Это Поттер, Уизли и Грэйнджер.       — Быть не может!       Открывать глаза я благоразумно не стал. Нечего всех просвещать о своём возвращении в этот мир, тем более что тут такой интересный разговор.       — Блэк заколдовал их, я это сразу понял. Помрачающее заклинание, судя по их поведению. Видимо, внушил им, что невиновен. Они не ведали, что творили… Их вмешательство, однако, могло бы помочь Блэку бежать. Похоже, они решили сами, без посторонней помощи поймать его. До сих пор им удавалось выходить сухими из воды, и, боюсь, они слишком возомнили о себе… И конечно, Поттеру директор позволяет неслыханные вольности…       Ну-ну, профессор. Вы же прекрасно знаете, что никаким заклинанием подчинения или доверия там и не пахло. Я, конечно, подозревал, что вы меня незаметно защищаете, но получить этому доказательства оказалось приятно. Пусть и манера это делать у вас весьма своеобразная. Надо будет присмотреться к нему поближе, возможно, я смогу использовать его в своей мести. Мне почему-то кажется, что вы не откажетесь досадить директору.       Как-то я себя странно чувствую. Подчиняющее зелье что ли влить успели, пока я без сознания валялся. Непорядок. Если я не ошибся, а я уверен, что нет, то мне сейчас понадобиться светлая голова и трезвый рассудок. И всё же, интересно, что мне такое дали, что тело такое лёгкое и не болит ничего. Явно что-то очень сильнодействующее, от обычного бодрящего и восстанавливающего зелья эффект не такой. Прислушиваясь краем уха к разговору министра и профессора, сосредоточился на своём сознании — беря под контроль мысли и избавляясь от навязанных чувств. И не надейтесь, господин директор, я играю по вашим правилам, только пока мне это выгодно. Всё же хорошо, что у меня сознание асура на которое, в отличие от тела, зелья не действуют.       Наконец разобравшись с посторонними воздействиями на своё сознание рискнул открыть глаза.       Г-р-р. Ненавижу это тело, поскорей бы стать совершеннолетним. Перед глазами всё расплывалось — добрые люди обо мне позаботились и сняли очки. Оглядевшись по сторонам увидел мадам Помфри склонившуюся над Роном, рядом лежала Герми с открытыми глазами и прижатым к губам пальцем. Тоже решила послушать, что ещё скажут расположившиеся около открытой двери в Больничное крыло министр и профессор. Согласно кивнул и продолжил прислушиваться. Но нам не повезло — колдомедик заметила наши переглядывания и поспешила к нам. В руках у нее был кусок шоколада размером с добрый валун.       — Ага, проснулся! — просияла мадам Помфри. Она водрузила шоколадную гору на столик возле кровати и принялась молоточком дробить ее на части.       — Как Рон? — спросил я одновременно с Герми.       — Жив, — сдержанно ответила мадам Помфри. — А что касается вас двоих, вы останетесь здесь, пока я не буду удовлетворена вашим состоянием…       Подозрительно посмотрев на протянутый мне шоколад, надел очки, взял шоколад. Не, пожалуй, есть я его не буду, оно может и безопасно, но лучше перестраховаться. Как-то же в мой организм попали зелья подчинения или что там было. Тем более чувствую я себя прекрасно. Так сейчас должно что-то произойти, что подтолкнёт Гермиону раскрыть мне свой секрет.       Я оказался прав, в палату вошёл Дамблдор. Не ожидал, конечно, что он сам лично придёт проверить как мы будем выпутываться. Но это вполне объяснимо. Похоже профессор решил лично удостовериться, что мы спасём Сириуса.       — Сейчас нужно одно, — медленно проговорил Дамблдор, выставив из Больничного крыла всех посторонних. Его яркие голубые глаза за стёклами очков-половинок посмотрели сначала на меня, а потом и на Гермиону. — Выиграть время.       — Но… — начала было Гермиона, и тут глаза у нее округлились. — Ну конечно!       — Теперь внимание! — Дамблдор заговорил тихо и отчетливо. — Сириус заперт в кабинете профессора Флитвика на восьмом этаже, тринадцатое окно справа от Западной башни. Если все сложится удачно, сегодня ночью вы спасете две невинные жизни. Но запомните оба: вас никто не должен видеть. Мисс Грэйнджер, вы это знаете и знаете, сколь велик риск… Вас. Никто. Не должен. Видеть.       Нажимая на каждое слово последнего предложения проговорил директор. Вы будите удивлены профессор, но я тоже это знаю. Так же, как и то, что это правило не распространяется на тех, кто принял Стихию. Сила защищает их сознание. Единственные, кто не должен нас видеть — это мы сами из прошлого. Но об этом вы нас решили не предупреждать — это же вам не выгодно. Кстати, почему нам так хорошо описали место заключения Сириуса именно с улицы. И, две жизни? Хм… неужели. Вот же интриган. Зато Герми будет счастлива. Главное, чтобы она после этого не стала безоговорочно доверять директору. Надо бы ей подарить какой-нибудь амулет от ментального воздействия и от зелий всяких. Надо бы и себе что-то такое поискать. Пока обходилось только зельями, влияющими на сознание, но всё может измениться, а оказаться заложником собственного тела не хотелось бы.       — Я закрою вас здесь. Сейчас, — Дамблдор взглянул на часы, — без пяти двенадцать. Мисс Грэйнджер, вам хватит трех оборотов. Желаю удачи.       — Желаю удачи? — повторил я, играя нечего не знающего героя. Три часа значит, ну точно, как раз успеем спасти гиппогрифа. — Три оборота? О чем он говорил? Что мы будем делать?       Гермиона пошарила у себя за пазухой и извлекла очень длинную знакомую мне золотую цепь с маленькими песочными часиками на ней.       — Гарри, иди сюда, — велела девушка. — Быстро!       Решив её не раздражать, ей и так сегодня досталось, подошёл к Герми и встал почти вплотную. Теперь длины цепи вполне хватит. Девушка быстро накинула её мне на шею и трижды перевернула песочные часы. Поспешно закрыв глаза, ощутил полёт, хоть и немного по-другому. Всё же полёт сквозь время отличается от полёта в воздухе.       Почувствовав под ногами твёрдую поверхность, огляделся. Мы оказались в залитом солнечными лучами холе школы. Пока я осматривался девушка уже успела снять с меня цепочку и схватив за руку, потащила через холл к чулану, где хранились швабры, щетки и ведра, втолкнула внутрь, вошла сама и прикрыла за собой дверь. Осторожность превыше всего, да подруга? Спрятав улыбку, состроил растерянно-непонимающую мордашку.       — Что… Как… Гермиона, я ничего не понимаю!       — Мы переместились назад во времени, — шепотом объяснила Гермиона. — На три часа.       — Но…       — Ш-ш-ш-ш! Слушай! Кто-то идет! Скорее всего, мы!       Гермиона прижалась ухом к двери чулана.       — Шаги в холле… Да, это мы идем к Хагриду!       — Ты хочешь сказать, — прошептал я, внимательно глядя на девушку. Какая-то она слишком бледная. Ей что не дали укрепляющее? — Что мы здесь, в этом чулане, и снаружи?       — Ну да, — кивнула Герми, не отрывая уха от двери. — Уверена, это мы… по звуку не больше трех человек… и идем медленно — ведь на нас мантия-невидимка… Мы спускаемся по парадной лестнице… — Прошептала Гермиона и отступив от двери присела на перевернутое ведро — вид у нее явно нездоровый. Бледная вся. И куда спрашивается, мадам Помфри смотрела.       — Где ты достала эту песочную штуковину? — решил проявить я любопытство, роясь в карманах одетой под мантию рубашки. Где-то тут у меня должны быть флакончики с укрепляющим и восстанавливающим зельями. О, вот они.       — Спасибо, — поблагодарила девушка, принимая и без раздумий опрокидывая в себя содержимое флакончиков. Мне осталось только головой покачать на такую её беспечность. — Она называется Маховик Времени, — вполголоса начала рассказ Гермиона, — мне ее дала профессор МакГонагалл после летних каникул. Благодаря этому Маховику я успевала посещать все мои занятия. Профессор МакГонагалл взяла с меня клятву, что я ничего никому не скажу. Ей пришлось написать множество писем в Министерство магии, чтобы мне позволили пользоваться Маховиком; она убедила их, что я — идеальная студентка и никогда не применю его ни для чего, кроме учебы… С его помощью я возвращалась назад во времени и заново использовала уже истекшие часы — так я бывала на нескольких уроках одновременно. Но, Гарри, я не понимаю, чего сейчас хочет от нас Дамблдор, что именно мы должны сделать. Почему он сказал вернуться именно на три часа? Как это может помочь Сириусу?       Вот же интриган шасев. Герми явно слишком сильно вымоталась, раз не может сложить такую простую цепочку.       — По-моему, он хочет, чтобы мы изменили события, которые в это время произошли. Три часа назад мы отправились к Хагриду…       — Сейчас и есть три часа назад, и мы как раз идем к Хагриду, — вставила девушка. — Мы сию минуту слышали, как мы уходим…       — Дамблдор сказал прямо: мы можем спасти две невинные жизни… — и видя, что девушка всё равно не понимает сказал напрямую. — Гермиона, он нам подсказал — это Клювокрыл!       — А как же Сириус?       — Дамблдор нам точно указал, где окно кабинета Флитвика! А там они держат Сириуса! Надо подняться к окну на Клювокрыле и вызволить Сириуса. Они улетят и оба спасутся!       Судя по лицу Гермионы, она пришла в ужас.       — Если нам это удастся и нас никто не заметит, это будет чудо!       — Но попытаться можно? — я улыбнулся и поднявшись приложил ухо к двери. — Никого не слышно… Идем!       Схватив девушку за руку, побежал через холл, а потом и по улице прямиком к Запретному лесу.       Оказавшись под защитой деревьев дождался, пока Герми приведёт дыхание в порядок и пропустив её вперёд чуть отстал. Прошептав заклинание рассеивания внимания, сформировал в голове серебристый образ маленькой быстрой юркой птички и напитав его Силой огня заставил проявиться в реальности.       — Мне нужна твоя помощь, Айри, — негромко проговорил, внимательно глядя в глаза вестнику. — Нужно изобразить нападение дементоров. Сигнал к началу — вой оборотня в лесу. Нападение должно произойти у Чёрного озера. Сигнал к концу — олень-вестник. Спасибо.       Показав слепок силы Айриниэля отправил вестника адресату, развеял заклинание рассеивания и поспешил догнать девушку. Оказалось, очень вовремя, Герми уже начала волноваться, но увидев, как я выхожу из-за дерева успокоилась. Только смерила меня многозначительным взглядом. Пришлось спешно отводить глаза. Девочка посмотрела озадаченно, а потом смущённо отвернулась и её щёки окрасились румянцем. Кажется, меня не так поняли, но так даже лучше, меньше вопросов потом возникнет.       Спрятавшись за широким деревом растущем недалеко от хижины Хагрида, мы принялись ждать ухода наших копий. Но вот задняя дверь домика скрипнула и лесничий выпроводил нас прочь. А из замка к домику уже подошла целая делегация. Они зашли внутрь, и я навострил уши — информация лишней не бывает.       — Где чудовище? — раздался голос, наверное, Макнейра, палача министерства. Трудно представить, что такой бас может принадлежать сухонькому старичку. Эти двое единственные с кем я ещё не встречался.       — Снаружи… на улице… — с трудом произнёс Хагрид.       — Видите ли… хм… — послышался голос Фаджа. — Я сейчас зачитаю постановление о казни, Хагрид. Это не займет много времени, затем вы с Макнейром подпишете его. Это, Макнейр, входит в ваши обязанности. Таков закон…       — Жди здесь, — тихо проговорил, повернувшись к Гермионе. — Я сейчас все сделаю.       Слушая краем уха, как министр зачитывает приговор, я быстро подошёл к гиппогрифу и не мудрствуя проник к нему в сознание. Легко погладил и послал волну спокойствия, одновременно показывая, что от него хочу. Как я успел проверить ещё на уроке эти существа достаточно разумны, чтобы понять простые вещи. И очень любят жить. Получив согласие и заверения в содействии развязал верёвку и отступил к лесу. Подхватив у кромки бледную Герми отступили чуть дальше в лес, чтобы нас не было видно из хижины.       Мы успели вовремя.       — Где он? Где чудовище? — разорвал тишину фальцет старичка из комиссии.       — Он был привязан здесь! — донёсся до нас крик Макнейра. — Я же только что его видел! На этом самом месте!       — Невероятно! — воскликнул Дамблдор, явно изумленный. Хорошо играет директор. Ну ничего, посмотрим, как ты запоёшь, когда я разрушу твой идеальный план.       — Клювик! — завопил Хагрид. — Убежал! Убежал! Клювик мой, хороший, умный мальчик!       — Кто-то отвязал его! — рычал палач. — Надо обыскать лес и территорию замка…       Я напрягся, мы слишком близко и, если они начнут поиски, незамеченными мы не уйдём. Шаксар, что же делать.       — Макнейр, если Клювокрыла и в самом деле похитили, то неужели вы и впрямь полагаете, что похититель поведет его пешим ходом? — В первый раз я рад вмешательству Дамблдора. — Обыскивайте небеса, если на то пошло… Хагрид, я бы не отказался от чашки чая. Или хорошего глотка бренди…       Дождавшись, пока все скроются в хижине лесника осторожно переместились поближе к Гремучей иве чтобы иметь возможность отслеживать происходящее.       — Это Рон! — охнула Гермиона, когда мы уже устроились на новом месте. Посмотрев куда указывала девушка, увидел мальчика. А вон и Сириус в виде собаки. Значит сейчас здесь появимся и мы.       Видеть себя со стороны оказалось странным настолько, что я прилично выпал из реальности задумавшись и анализируя свои ощущения, заодно и оценил себя со стороны. Зрелище надо сказать не впечатляло. Маленький, фигуру из-за мантии не разглядеть. Дурацкие круглые очки на лице, лохматые волосы торчат в разные стороны и шрам-молния напоказ. Зато герой, чтоб их всех. Но двигаюсь неплохо, как для человека так очень даже хорошо. Тренировки не прошли даром.       О, ива замерла. Оглядевшись по сторонам нашёл подходящее поваленное дерево и сел на него. У нас сейчас прилично свободного времени: пока поговорим, пока всё выясним.       — Смотри, идет профессор Люпин! — Герми присела рядом со мной, а сзади к нам подошёл гиппогриф, позволяя спиной опереться на его тёплый бок.       Увидев, что девушка дрожит, притянул её ближе, обнял за плечи делясь теплом. Сила огня прекрасно слушалась, позволяя не замёрзнуть далеко не тёплой ночью. Интересно, а как оборотень отнёсся к двум Гарри Поттерам и Гермионам Гренджер в одно время, но в разных местах отразившимися на Карте и профессор Снейп? — отстранённо размышлял я, наблюдая как сначала Люпин, а спустя несколько минут и зельевар, скрываются в туннеле.       Мы спокойно продремали почти час пока из туннеля под Ивой не вылезла целая процессия. И опять луна, и сбежавший Петтигрю и… Вот шас!       — Гермиона! — резко обернувшись, схватил девушку за руку и потянул к Хижине Хагрида. Хозяин всё равно сейчас отмечает в замке. — Нам нельзя здесь оставаться! Надо немедленно уходить.       — Говорю тебе: нельзя… — попыталась упереться Герми       — Да я о другом! — раздражённо прошипел. — Ведь Люпин побежит по лесу как раз там, где мы прячемся. Гермиона ахнула и, наконец, перестала сопротивляться. Сейчас нужно добраться до дома лесника и оставить там девушку с животным.       Добежали без проблем и быстро. Пропустив первой Герми и Клювокрыла зашёл сам.       — Я, пожалуй, выйду, — предупредил, когда они устроились. — Отсюда ничего не увидишь. Мы можем упустить время. Да не собираюсь я ничего делать, — заверил я, с подозрением смотрящую на меня Гермиону. — Самое страшное сейчас — прозевать момент.       — Ладно, иди, — поколебавшись, кивнула девушка. — Я подожду тебя здесь с Клювокрылом… Но смотри, Гарри, будь осторожней. Рядом оборотень и дементоры…       Да знаю я, знаю, но с таким количеством эльфов рядом, с одним невменяемым оборотнем мы как-нибудь справимся. Практически не скрываясь пошёл в сторону озера, вой уже был — скоро кульминация.       Я успел вовремя. Дементор уже склонился надо мной, когда яркий олень пересёк гладь озера.       — Ты долго, — раздался у меня за спиной спокойный голос.       — Так получилось, Айри, — обернулся я, улыбаясь. Эльф в одежде дементора стоял позади меня и тоже улыбался.       — Красивая форма, — эльф кивнул на вестника, возвращающегося к нам. — Но птица мне понравилась больше.       — Мне тоже, но сейчас это необходимо.       — Сюда кто-то идёт, — кивнул на кусты Айриниэль.       — Гермиона, видимо, — кивнул я, посмотрев, куда мне указывает друг. Я пока ещё ничего не слышал, человеческое тело очень слабое по сравнению телами других рас. — Давай мы с тобой встретимся следующей ночью, и я всё подробно объясню?       — Хорошо, буду ждать, — кивнул эльф и растворился в лесной тишине. Почти тут же ко мне вышла Герми.       — Что ты сделал? — яростно прошептала она. — Ты же сказал, что только покараулишь.       — Я только что спас наши жизни, — ответил я. Однако, Айри вовремя слинял. — Иди сюда за этот куст… Я все тебе объясню.       Опустившись на очередное дерево, я похлопал рукой рядом с собой.       — Помнишь, я тебе говорил, что видел кого-то вызвавшего патронус? — спросил я, когда девушка уселась рядом.       — Да, — кивнула она. — Ты ещё тогда сказал, что он похож на твоего отца.       — Ну вот и ответ, — пожал я плечами.       — Какой ответ, — озадачилась девушка, но потом тряхнула головой и опять вернулась к самому любимому её вопросу этой ночью. — Кто-нибудь тебя видел?       — Ну конечно, ты что, не поняла? Я тогда видел себя, но подумал, что это отец! Значит, все в порядке!       — Гарри, не могу поверить, — восхитилась девушка. — Ты создал Патронуса, который прогнал всех дементоров! Это очень, очень мощная магия…       — Я знал, что у меня получится, — сыграл я смущение, запуская руку в растрёпанные волосы. — Потому что и тогда получилось. Теперь все ясно?       — Не знаю… Гарри, ты только посмотри на Снейпа…       Вижу, Герми, вижу. Профессор как раз пришёл в себя и теперь проверяет пульс, причём руками, а не заклинанием и очень бережно. О, а теперь сооружает носилки и укладывает нас на них, очень осторожно укладывает и это после того как сам пролежал без сознания около получаса. Железный человек. И очень скрытный. Интересно, что же он скрывает. Хм, рассказ оборотня явно не прошёл даром — моё любопытство разыгралось. Теперь пока всё не узнаю, не успокоюсь.       Проводив профессора взглядом, повернулся к Герми.       — Время на исходе, — предупредила девушка, взглянув на часы. — У нас всего сорок минут до того, как Дамблдор запрет дверь в больничное крыло. А нам надо спасти Сириуса и вернуться в палату, пока не заметили наше отсутствие…       Герми уже собралась подняться и пойти в сторону замка, но я успел перехватить её за руку.       — Подожди.       — Ну что ещё? — стремительно обернувшись, раздражённо спросила девушка.       — Если мы сейчас пойдём к замку, то можем на кого-нибудь наткнуться, если не по дороге, то около Сириуса, — пояснил я, ничуть не обидевшись на её тон. Это я почти взрослый, а она только-только перестала быть ребёнком. Улыбнувшись, я немного потянул её на себя. — У нас же ещё почти час.       — Ты прав, — расстроенным голосом, согласилась со мной девушка. И покорно уселась обратно. — Но что же теперь делать! — выкрикнула она, и я легко различил нотки отчаянья. Желая утешить, обнял её за плечи и в который раз за эту ночь поделился теплом.       — У всех ситуаций есть выход, — немного помолчав и подождав пока девушка возьмёт себя в руки проговорил я. — У этой ситуации он тоже есть, — немного расслабив объятья, позволил ей заглянуть мне в глаза. — На самом деле всё очень просто. Сириуса приговорили к поцелую дементора, но стражи Азкабана не приходят просто так.       — А ведь и правда, — улыбнулась девушка. — Нам нужно только дождаться того, кто пойдёт звать дементора.       Она облегчённо выдохнула и положила голову мне на плечо. Постепенно её дыхание выровнялось. Глядя на уснувшую девушку, я вдруг понял, что мне будет тяжело с ней расставаться. За эти три года Гермиона стала мне сестрой, маленькой девочкой, которую слишком рано заставили повзрослеть.       Но вот дверь школы открылась и на дорогу вышел мужчина. Он быстрым шагом шел через луг по направлению к одному из выходов. В холодном свете луны у него за поясом блеснуло лезвие топора. Макнейр.       — Гермиона, — тихо позвал, аккуратно тормоша девушку за плечо. — Просыпайся, пора.       — Что? — подняв голову с моего плеча, Герми посмотрела на меня сонными глазами       — Макнейер пошел за дементорами, — кивнул я на дорогу. — Пора, Гермиона…       Девочка встряхнула головой и резко встала. Поднявшись следом помог ей оседлать Клювокрыла, и забрался сам.       — Готова? — тихо спросил Гермиону, когда закрепил свободный конец верёвки с другой стороны от шей зверя. Получилось что-то отдалённо напоминающее вожжи. — Держись крепче, — попросил, ощутив на своей талии руки девушки. Убедившись, что она не упадёт, каблуками толкнул гиппогрифа, подавая команду. Секунда и мы взмыли в тёмное небо.       Родная стихия ласково приняла нас в свои объятья. Почувствовав столь родные потоки воздуха, пусть и не в полной мере я невольно расслабился. Как же хорошо!       Сделав пару кругов высоко в воздухе, направил зверя к замку и принялся отсчитывать окна. Первое, второе…пятое, шестое, ещё четыре.       — Тпру! — шёпотом прокричал, посылая гиппогрифу мысленный импульс, когда мы оказались около тринадцатого окна на восьмом этаже. Приглядевшись, заметил в окне Сириуса.       — Он здесь! — сообщил я Гермионе, всю дорогу просидевшей с закрытыми глазами и намертво вцепившимися в меня руками. Девушка встрепенулась, а я, дождавшись пока крылья Клювокрыла опустятся вниз, магией постучал в стекло.       Сириус поднял голову, и позволил нам наблюдать его ошарашенное лицо — явно мы последние, кого он ожидал сейчас увидеть. Но вот он справился с эмоциями и кинулся к окну, явно собираясь его открыть, но тут же отдёрнул руки. Кто-то умный и особо предусмотрительный наложил на него заклинание. Я уже собирался лезть за палочкой, когда почувствовал прикосновение к своему плечу. А я и не заметил, когда она убрала руку с моей талии.       Жестом попросив Сириуса отойти назад, девушка наставила на окно палочку и уверенным голосом произнесла:       — Алохомора!       Я едва успел наложить заглушающие и отвлекающие внимание чары, когда окно со звоном открылось.       — Но как?.. Как? — изумлённо проговорил крёстный, снова подходя к окну. Отрицательно качнув головой, послал сигнал-просьбу гиппогрифу замереть на одной высоте чуть ниже окна и сказал куда более важное на данный момент.       — У нас совсем мало времени. Тебе надо немедленно бежать отсюда. Дементоры уже на подходе, за ними пошел Макнейр.       Хорошо, что Сириус послушался и перестал задавать вопросы. У нас совсем не осталось на это времени. Вместо этого он, взявшись за края рамы, высунул наружу голову и плечи. Гермиона сильнее прижалась ко мне, стараясь дать ему как можно больше места. Сосредоточившись наложил на Сириуса страховочное заклинание, как-то найденное в одной из книг по квиддичу. Это только в Хогвартсе без страховки летают, а во всём остальном мире стараются избегать ненужных травм. Блэк сосредоточился, поймал момент и прыгнул вперёд, удачно приземлившись на спину гиппогрифу позади девушки.       — Отлично… Клювокрыл, а теперь скорее на верх башни! — облегчённо выдохнул и направил животное в верх. Пора нам слезать и отправляться в больничное крыло. Время и действие стимуляторов подходит к концу.       Едва лапы Клювокрыла коснулись пола площадки Западной башни, как я тут же соскочил с его спины. Сделав ещё несколько шагов, зверь остановился. Подскочив к нему протянул руки и поймал девушку, помогая ей приземлиться.       — Сириус, немедленно улетай, — переводя дух, попросил я. — Они вот-вот придут в кабинет Флитвика и увидят, что тебя нет.       — А что с другим мальчиком? Роном? — вместо того, чтобы послушаться, поинтересовался Сириус.       — С ним будет все нормально. Пока-то не очень, но мадам Помфри уверяет, что она его вылечит. Скорее лети, Блэк! — заверил я его, с тревогой поглядывая на часы и уже прикидывая самый короткий путь к больничному крылу. Но Сириус всё медлил жадно смотря на меня.       — Смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас? — спросил он, а мне захотелось зарычать.       — Лети! — вместо этого заорал я одновременно с Гермионой и Блэк наконец-то послушался.       — Мы еще увидимся! — прокричал он, когда Клювокрыл уже взмыл в небо. — Ты истинный сын своего отца, Гарри…       Да-да, только не того, кого ты имеешь в виду, а родного. Асура, Повелителя воды и просто хорошего демона. Подумал я, провожая крылатый силуэт, на фоне сияющей луны, глазами. Сосредоточившись накинул на них рассеивающие внимание чары — пусть не на долго, но они окажутся невидимыми.       — Гарри! — дёрнула меня за рукав Гермиона. — Ровно через десять минут Дамблдор запрет дверь. Нам нужно вернуться в больничное крыло, и чтобы нас никто не заметил.       — Да-да, — кивнул я и ухватив девушку за руку увлёк в один из потайных проходов. — Извини, но придётся бежать. Один поворот, второй, лестница… знакомое чувство перемещения прошлось по коже. Всё теперь осталось только покинуть проход. Прикоснувшись к одной из стен, послал слабый импульс магии, открывая проход и выскакивая в коридор около Больничного крыла. В приоткрытую дверь уже виднелась спина директора.       — Отдышись, — тихо предложил, замирая около двери и сам приводя дыхание в порядок. Но если я чувствовал себя в общем не плохо — тренировки сказались, то девушка вымоталась гораздо сильнее. Мы хоть и существенно сократили путь, но всё же побегать пришлось.       Когда Дамблдор вышел из палаты, мы уже не дышали как загнанные лошади. Широкая улыбка блеснула под его длинными серебряными усами, при виде нас, шагнувших ему навстречу.       — Ну? — тихо спросил он.       — Все в порядке! Сириус улетел на Клювокрыле!       Лицо Дамблдора просияло, а глаза за стёклами очков победно блеснули. Радуйся-радуйся, пока есть такая возможность. Ещё несколько лет и буду радоваться я.       — Отлично сработано… — придав лицу добродушное выражение похвалил нас директор. — Думаю, вы уже отбыли… Идите спать — я вас запру.       Противиться мы не стали, тихо прошмыгнув в палату. За спиной раздался щелчок. Прошептав себе под нос формулу окатил и себя и Герми очищающими и восстанавливающими чарами — а то ещё заинтересуется народ, почему у нас одежда грязная и порванная. Ведь при попадании в Больничное крыло её нам очистили и залатали.       Едва мы улеглись в кровати, как из своего кабинета решительно вышла мадам Помфри.       — Я не ослышалась? Директор ушел? Теперь я имею право заняться моими пациентами?       Переглянувшись с девушкой, покорно принялся выполнять все рекомендации колдомедика под её же неусыпным контролем. Аппетит был зверский, потраченная энергия срочно требовала восстановления. Сейчас бы поспать…       Мечты-мечты…       Словно в подтверждение моим мыслям откуда-то сверху долетел вопль бешенства.       — Что еще такое? — забеспокоилась мадам Помфри.       Пропажу обнаружили, спрятав улыбку за плиткой шоколада, весело отметил я. На душе было спокойно — в кои-то веки мои и кукловода планы совпали, хотя я бы предпочёл честное разбирательство. Ну да ладно.       — Вот наказание! Они же всех перебудят! — всплеснула руками мадам Помфри. Когда в коридоре около Больничного крыла раздались голоса. А я весь обратился в слух.       — Он, должно быть, аппарировал, Северус. Надо было оставить с ним кого-нибудь… Когда это происшествие станет достоянием гласности… — гневно и обречённо, звучал голос министра.       — Он не аппарировал! — возмущённый голос Снейпа прозвучал уже совсем близко. — В стенах замка нельзя аппарировать! Тут наверняка замешан Поттер!       Ну да, как что случиться, так всегда я виноват. Вы не справедливы профессор, хотя не спорю, я замешан во многом, но не по своей же воле! Когда я делаю, то что надо мне, то не попадаюсь!       — Северус! Будьте благоразумны! Гарри все это время был заперт, — миротворчески увещевал Дамблдор.       Дверь растворилась с грохотом. Неужели достойные маги её открыли с ноги?       Фадж, Снейп и Дамблдор ворвались в палату. Дамблдор единственный сохранял спокойствие, ещё бы такую махинацию удачно провернуть. Фадж явно сердился. Но профессор Снейп был в ярости.       — Выкладывайте, Поттер! — приказал он, подлетая к моей кровати. — Что это вы устроили?       — Профессор Снейп! — возмутилась мадам Помфри. — Держите себя в руках!       — Послушайте, Снейп, — пытался утихомирить его Фадж. — Рассудите здраво. Дверь была заперта, мы сами только что видели…       — Это они помогли ему сбежать, я знаю! — с перекошенным лицом бушевал профессор, указывая на нас. Мне даже где-то стало его немного жаль — такой облом. Ночью досталось ни за что, и преступник сбежал. Но не настолько чтобы всё ему рассказать.       — Уймитесь, милейший! — рявкнул Фадж. — Вы несете чепуху!       — Вы не знаете Поттера! Это он сделал, я знаю, это он!       Вы может и знаете, но доказательств у вас никаких нет.       — Довольно, Северус, — с обычной невозмутимостью вмешался Дамблдор. — Подумайте, что вы говорите. Десять минут назад я сам запер эту дверь. Мадам Помфри, ваши пациенты вставали с кроватей?       — Разумеется, нет! — оскорблено ответила мадам Помфри. — Я не отходила от них с той самой минуты, как вы ушли!       — Вот видите, Северус, — мирно произнес Дамблдор. — Вы ведь не думаете, что Гарри с Гермионой обладают способностью находиться в двух местах одновременно, а значит, нет повода их беспокоить.       — Коллега, похоже, слегка не в себе, — заметил Фадж, глядя вслед стремительно удалившемуся профессору. — На вашем месте, Дамблдор, я бы понаблюдал за ним.       Дельный совет, министр, этим я и займусь на следующий год. Зельевар меня заинтересовал, и я хочу узнать о нём побольше.       — Уверяю вас, с ним все в порядке, — безмятежно отозвался Дамблдор. — Просто его постигло… м-м-м… жестокое разочарование.       — Не его одного! — горестно вздохнул Фадж. — «Ежедневный Пророк» уж не упустит возможности посмаковать подробности! Загнать Блэка в угол и все-таки опять упустить его! Да еще этот сбежавший гиппогриф. Я стану всеобщим посмешищем! Ладно… Мне пора в Министерство… Сообщить о происшедшем…       — А дементоры? — спросил Дамблдор, и я навострил ушки. Что будет с эльфами мне нужно знать, чтобы определиться со следующим местом встречи. Да и вообще, не хочется терять из виду друзей. — Надеюсь, они покинут школу?       — Да, конечно, мы уберем их. — Фадж рассеянно запустил пальцы в волосы. — Я представить себе не мог, что им взбредет в голову применить Поцелуй к ни в чем не повинному мальчику… Совершенно распустились… Сегодня же ночью отправлю обратно в Азкабан. Не подумать ли нам о драконах на входе в школу?       Из больничного крыла нас всех троих отпустили на следующий день. Экзамены благополучно закончились и все, кто мог, отправились в Хогсмид насладиться всевозможными удовольствиями. Мы же остались в замке, гуляли, обсуждая удивительные события минувшей ночи и гадая, где теперь могут быть Сириус и Клювокрыл. Восстанавливались и просто отдыхали, наслаждаясь такой редкой в этой стране тёплой, солнечной погодой. Сидя у озера и наблюдая, как гигантский кальмар лениво вздымает над водой щупальца, я лениво размышлял о своей сегодняшней ночной прогулке к эльфам. Наверное, нужно взять с собой Сазаши.       Мимо проходил Хагрид, поделился с нами замечательной новостью о сбежавшем гиппогрифе и об уволившемся профессоре Люпине. Впрочем, удивление я только изображал. Мне ещё вчера стало ясно, что этого не избежать. Не умеющий себя контролировать оборотень не останется преподавать, ему этого просто не позволят. И никакая отсутствующая в школе техника безопасности тут не поможет.       Покосившись на в очередной раз о чём-то спорящих друзей решил сходить попрощаться с профессором. Рассказал про своего «Патронуса» и получил обратно карту Мародёров.       Последние оставшиеся до каникул дни прошли спокойно и вот уже все сидят за столами в Большом зале на прощальном пиру. Зал, уже третий год украшенный в ало-золотой гамме привычно раздражает глаза, а в голове строятся планы и предположения на каникулы. Пожалуй, хватит подчиняться правилам Дурслей. Нужно будет с ними обстоятельно поговорить. Во время ужина успеваю заметить тревожные взгляды директора за окно. Нужно будет предупредить Стража чтобы была осторожней, когда пойду прощаться. Прошлым летом она явно оторвалась за всё то время, что провела в спячке и без возможности выползти наружу. Пауки из запретного леса исчезли почти все, остались только самые маленькие и безобидные. Кентавры были очень ей признательны.       А на следующее утро был «Хогвартс-Экспресс», что отвёз нас в Лондон и маленькая сова за окном купе с письмом от Сириуса:       <I>«Дорогой Гарри!       Надеюсь, ты получишь это письмо еще до того, как встретишься с дядей и тетей. Не знаю, как они относятся к совиной почте.       Мы с Клювокрылом в надежном месте. Не хочу говорить где — на случай, если письмо попадет не в те руки. Эта сова — не самый лучший почтальон. Но я не смог здесь найти ничего лучшего, и вдобавок, она, похоже, искала работу.       Не сомневаюсь, что дементоры все еще рыщут в поисках моего следа, но сюда им не добраться. Хочу на днях мельком показаться одному-другому маглу, как можно дальше от Хогвартса. Так что охрану замка в ближайшее время снимут.       Я кое-что не успел тебе рассказать во время нашей короткой встречи. Это я прислал тебе „Молнию“. Живоглот отнес мой заказ на почту от твоего имени. Но золото я распорядился взять в „Гринготтсе“ из моего личного сейфа номер семьсот одиннадцать. Считай это подарком от крестного отца за все тринадцать Дней рождения.       И прости меня, что я тебя напугал той ночью, год назад, когда ты ушел из дома дяди. Я хотел хоть одним глазком взглянуть на тебя перед дальней дорогой на север. Но, боюсь, мой вид встревожил тебя.       Посылаю еще кое-что, это скрасит твой четвертый год в Хогвартсе.       Если я вдруг понадоблюсь, черкни словечко. Твоя сова доставит мне письмо.

Вскоре напишу снова. Сириус».</I>

      Вторым листом в письме оказалось подписанное разрешение на посещение Хогсмида. Похоже, теперь мне не удастся отговориться от посещения деревни отсутствием разрешения.       Выдержав традиционные объятия от миссис Уизли, попрощался со всеми и, наконец-то, смог подойти к встречающему меня дяде.       — Что еще? — со злобой буркнул он, уставившись на конверт в моих руках, когда я подошёл достаточно близко. — Если я опять должен что-то подписывать, поищи себе кого другого…       — Нет-нет, — успокоил я его и пакостно улыбнулся. — Это письмо от моего крестного отца!       — Крестного отца? — мгновенно рассвирепел дядя Вернон. — Нет у тебя никакого крестного отца! Нет и не было!       — Есть! — хмыкнул я, наблюдая медленно краснеющее лицо родственника. — Он был лучшим другом моей матери. Его осудили как убийцу, но он сбежал из тюрьмы для волшебников и сейчас скрывается. Но со мной он поддерживает связь… Беспокоится обо мне… Следит, чтобы мне было хорошо…       И, улыбнувшись тому ужасу, который отразился на лице дяди, зашагал к выходу со станции. Мои третьи каникулы начались.