Повелитель Воздуха

      После увольнения Трелони на некоторое время в школе установился мир. Флоренц ещё в прошлом году с моей помощью подружился с эльфами и сейчас активно восстанавливал постепенно утраченные знания кентавров. А то что он согласился на предложение Дамблдора обучать человеческих детей объяснялось просто: кентавры не хотели встревать в войну людей, но директор же не отстанет. Зная об этом я ещё несколько месяцев назад заглянул к ним в селение и предложил разыграть представление — вроде как Флоренц выразил желание помочь, а за это его изгнали из табуна. Судя по довольному взгляду кентавра, Дамблдор поверил.       А потом было занятие оклюменцией, самое обычное плановое занятие. Как обычно, постучавшись, я прошёл в кабинет и застал профессора, опускающего серебристые нити воспоминаний в массивную чашу омута памяти. За время наших занятий это происходило не в первый раз, поэтому я только пожал плечами. Асурам, чтобы быть уверенными, что в их мысли не пролезут хватает своих собственных сил. А люди пользуются таким вот методом. Каждому своё.       — Итак, — сказал, закончив и развернувшись ко мне, — вы упражнялись самостоятельно?       — Да, — легко соврал я. Всё равно мне это делать ни к чему.       — Ну что ж, скоро мы это проверим, — спокойно заметил Снейп. — Вынимайте палочку, Поттер.       Заняв свою обычную позицию, я вытолкнул на поверхность приготовленные на сегодня воспоминания.       — Итак, на счет три, — голос зельевара сегодня звучал спокойно, даже слегка расслабленно. По моим сведеньям последние несколько дней у него выдались на редкость спокойными. — Раз… два…       Дверь кабинета со стуком распахнулась, и внутрь влетел Драко Малфой.       — Профессор Снейп, сэр… ох, извините…       Глаза побеспокоившего нас парня удивлённо перемещались с меня на профессора и обратно. Пытаешься понять, что мы собирались делать, Драко?       — Ничего, Драко, — сказал профессор, опуская палочку. — Поттер здесь, чтобы освоить приготовление кое-каких целебных зелий.       Ну да, та самая легенда, что была придумана ещё в самом начале, но которой я так и не воспользовался.       — Я не знал, — сказал он, быстро справившись с выражением своего лица. Ну да наши позы, скорее говорили дуэли, нежели о приготовлении зелий. Удивление мелькнула и исчезло, а Драко сосредоточил внимание на профессоре. — Профессору Амбридж нужна ваша помощь, сэр, — сказал Малфой, хитро сверкнув глазами. Проблемы Амбридж доставляли ему наслаждение. — Они нашли Монтегю, сэр, — кто-то засунул его в туалет на пятом этаже.       — Монтегю сказал, кто это был? — осведомился Снейп.       — Нет, сэр, у него вроде как в голове помутилось.       — Ну что ж, очень жаль, Поттер, — сказал зельевар, направляясь к двери. — Придется нам перенести занятия на завтрашний вечер.       Дождавшись, когда оба представителя змеиного факультета скроются за дверью, я тоже двинулся на выход. Одному находиться в кабинете было не интересно. Стоп! Почему меня оставили одного в личном кабинете. Профессор забыл, не подумал? Но на сколько я успел узнать Северуса он не страдает рассеянностью. Значит для этого должна быть какая-то причина. Остановившись, я развернулся и осмотрел кабинет. Сила разлетелась наружу, гораздо дальше моего личного периметра, сообщая что в засаде за дверью никого нет. Взгляд зацепился за Омут памяти. Причина в его содержимом? Или я ошибаюсь. Подойдя ближе, осторожно коснулся кончиками пальцев серебристого содержимого артефакта, не позволяя себя утонуть в нём. От уроков со мной хотят избавиться? А может… передать информацию? Допустим, Дамблдор. Хотя ему бы проще через МакГонаглл, но и предсказуемей. Кто заподозрит в передаче информации профессора с которым я не могу поладить пятый год. Или я это только себе придумал.       Тяжело вздохнув я решил выбрать третий путь. Сосредоточившись, вытащил из хранилища несколько небольших пустых колбочек-флакончиков и выбрав одну, поднёс к Омуту. Сила послушно складывалась в нужный мне узор и постепенно от содержимого артефакта отелилась небольшая серебристая струйка, которую я направил в колбочку. Сделать это было не трудно, гораздо сложнее снять копию с воспоминаний находящихся в Омуте памяти так, чтобы никто этого не заметил. Силы на такое уходит много, а ещё нужно быть предельно сосредоточенным. Но вот три колбочки были заполнены и убраны всё в тот же пространственный карман. А я, подхватив сумку, переместился в начало тайного хода. Вот когда поблагодаришь Основателей, настроивших столько тайных ходов.       Успел я вовремя. Всего через каких-то пять минут в кабинет вернулся Снейп, посмотрел на Омут, огляделся по сторонам и явно облегчённо вздохнув, направился к артефакту. Серебристое содержимое Омута заняло своё законное место, и профессор уселся за стол, обложившись целой кучей пергаментов.       А я отправился в Тайную комнату, куда и призвал домовика. Хорошо быть главой древнего Рода. Омут памяти у меня нашёлся и очень быстро содержимое наполненных сегодня колбочек заплескалось в нём.       Вопроса смотреть или не смотреть даже на стояло. Будучи почти Повелителем воздуха, я страшно любопытный. Всё же какие-то качества мы перенимаем у своих стихий. Огненные — порывистость, Повелители тьмы — ледяное спокойствие, земли — основательность, а вот я — любопытство. Это не значит, что мы не можем управлять этими качествами, подавлять их, или там сглаживать. Зачастую, мы этого просто не хотим.       Зная, что в Тайной комнате мне ничего не грозит, я не стал как привык делить сознание, а погрузился в воспоминания полностью.       Чувство полёта, но такого неправильного, что аж жуть. И пелена перед глазами. Почувствовав выход в воспоминания, я взмахнул крыльями и медленно опустился вниз, пока ноги не коснулись устойчивой поверхности. Вот чем мне нравятся такие путешествия, так это тем, что здесь я выгляжу как хочу. Лично я становлюсь асуром.       Серебристое марево перед глазами рассеялось достаточно быстро.       Оглядевшись по сторонам, понял, что оказался посреди Большого зала. Четыре факультетских стола заменили отдельные парты, за которыми сидели ученики — низко склонив головы, они что-то писали на пергаментных свитках. Тишину нарушали только скрип перьев да редкий шелест поправляемого пергамента.       Это… экзамен?       Рядом раздался шорох и повернувшись на звук, я увидел своего возлюбленного. Снейп-подросток выглядел чахлым и нездоровым, словно деревце, выращенное в темноте. Его прямые сальные волосы подметали столешницу, от крючковатого носа до пергамента, на котором он строчил, было не больше полу дюйма. Руки так и тянулись провести по голове, заправить чёрную прядь за ухо. Но это только воспоминание, даже не сон. Руку я всё же протянул и невесомо провёл по волосам, не коснулся, но стало чуть легче. Зайдя к подростку за спину заглянул в лежащий на столе бланк: «Стандарты Обучения Волшебству. Защита от Темных искусств». Листок был очень плотно исписан мелкими почерком.       — Еще пять минут! — разнёсся по залу голос профессора Флитвика. Мельком оглянувшись на профессора, заметил чёрную взъерошенную макушку.       Отец в свои пятнадцать сильно напоминал мою собственную личину, разве что глаза у Джеймса были светло-карие, нос чуть длиннее, а на лбу не хватало шрама. Через несколько парт от Джеймса обнаружился Сириус. В свои пятнадцать крёстный оказался очень обаятельным. Прямые черные волосы падали на лоб с небрежным изяществом.       Через две парты от Блэка сидел Римус Люпин. Довольно бледный и изнуренный на вид, он был поглощен работой — перечитывал свои записи, почесывал подбородок кончиком пера и слегка хмурился.       Хвоста я искать не стал, а вот мама… Яркая макушка Лили обнаружилась в другом конце комнаты. Длинные рыжие пряди стянутые на макушке в хвост, длинная чёлка падает на зелёные глаза, сейчас сосредоточенно смотрящие в пергамент. Изящные пальцы стиснули перо, стройная фигурка, хотя сейчас и не особо разберёшь. Красавица.       Экзамен закончился, и ученики потянулись на выход. Не желая проходить сквозь других, хоть и понимал, что ни мне ни им от этого ничего не будет я расправил крылья и поднялся над толпой. Северус, как и многие другие направился к выходу из школы читая на ходу, доставшийся ему билет. А я любовался им, его нескладной, угловатой фигурой, немного резкими и какими-то дёрганными движениями. В моём времени они у него стали плавными, а фигура перестала быть угловатой став просто жилистой.       Подросток устроился на траве в густой тени кустарника. Совсем рядом в тени берёзы расположилась и компания Мародёров, но я на них почти не обращал внимания. Зачем они мне если совсем рядом сидит моё чудо.       Я тоже опустился на землю, крылья повинуясь желанию исчезли, а мои длинные почти белые волосы рассыпались по траве. Невидимый ветер слегка колыхал их и время от времени они касались моего любимого. Хотя, конечно это всё было иллюзией.       Но как бы я не был занят разглядыванием и наблюдением за небезразличным мне человеком, а моё сознание всё ж не человеческое. Какая-то часть моего я прислушивалась к тому, что говорили крёстный с компанией и я точно уловил момент, когда их внимание переключилась на нас. Ну то есть на Северуса. И это внимание мне откровенно не нравилось. Слишком оно было… липким, грязным, неправильным.       — Сейчас развлечемся, Бродяга, — спокойно сказал Джеймс. — Гляди, кто там…       Повернув голову в их сторону, я ещё успел заметить, как Сириус замер словно пес, почуявший кролика.       — Великолепно, — мягко сказал он. — Нюниус.       Словно почувствовав направленные не него недобрые взгляды, Северус поднялся и принялся быстро убирать в сумку листики с записями. После чего вышел из тени и пошёл к замку.       Распахнув крылья я с верху наблюдал как Джеймс и Сириус поднялись и пошли следом, оставив Люпина и Хвоста сидеть.       — Как дела, Нюниус? — громко сказал Джеймс, нагоняя подростка.       Северус отреагировал так быстро, как будто ждал нападения: уронив сумку, он сунул руку в карман и уже доставал оттуда волшебную палочку, но тут Джеймс воскликнул:       — Экспеллиармус!       Палочка подростка подлетела вверх футов на двенадцать и шлепнулась в траву позади него. Сириус рассмеялся отрывисто, словно залаял. А я сжал кулаки. Это всего лишь воспоминание, и я ничего не могу сделать, только смотреть как рванувшийся за своей палочкой Северус падает на траву сражённый заклинанием крёстного.       Постепенно поляна заполнялась народом — стали собираться зрители.       — Как прошел экзамен, Нюнчик? — спросил Джеймс.       — Я смотрел на него — он возил носом по пергаменту, — злорадно сказал Сириус. — Наверное, у него вся работа в жирных пятнах, так что ни слова не разберешь!       Лежащий на траве подросток, спелёнатый заклинанием, ругался. Многие собравшиеся зрители смеялись, а Джеймс с Сириусом развлекались, пока со стороны озера не донеслось уверенное:       — Оставьте его в покое!       Джеймс и Сириус оглянулись. Свободная рука Поттера немедленно взлетела к волосам. Обернувшись я увидел, как от компании девушек у озера отделилась одна. Рыжие волосы, зелёные глаза — Лили.       — Что, Эванс? — сказал Джеймс тембр его голоса при обращении к девушке изменился — он стал более глубоким и мелодичным, более взрослым. Мальчишка явно влюблён.       — Оставьте его в покое, — повторила Лили. Она смотрела на Джеймса с откровенной неприязнью. — Что он вам сделал?       — Ну, — сказал Джеймс с видом человека, серьезно обдумывающего заданный ему вопрос, — пожалуй, все дело в самом факте его существования, если ты понимаешь, о чем я…       В глазах Лили на миг вспыхнуло не пламя, нет, но отблеск его. Была бы она асурой, зарычала бы. Она сжала кулаки явно успокаиваясь и беря под контроль эмоции и обожгла Джеймся ледяным взглядом.       — Считаешь себя остроумным, — голосом Лили можно было замораживать. — А на самом деле ты просто хвастун и задира, Поттер. Оставь его в покое, ясно?       Пока они ругались, чары, наложенные на Северуса слабели, и он медленно, дюйм за дюймом продвигался к своей палочке.       — Стой! — ещё успел крикнуть Сириус, но Северус уже направил свою палочку прямо на Джеймса. Вспыхнул яркий свет, и на щеке Джеймса появился глубокий порез. Кровь хлынула ему на мантию. Еще одна яркая вспышка — и мой любимый повис в воздухе вверх тормашками; мантия свалилась ему на голову, обнажив худые, бледные ноги.       — Опусти его! — снова вмешалась Лили.       — Пожалуйста, — сказал Джеймс и взмахнул палочкой.       Северус упал на землю, так и не успев сгруппироваться. Пару секунд полежал не двигаясь, потом шевельнулся выпутываясь из мантии. Вскочив на ноги он уже сжимал палочку в руках.       —  «Петрификус тоталус!»  — лениво бросил Сириус и Северус повалился на землю.       — Оставьте его в покое! — выкрикнула Лили. Огненный темперамент девушки взял верх, и она выхватила палочку.       — Послушай, Эванс, не заставляй меня с тобой сражаться, — настороженно следя за палочкой Лили, серьезно попросил Джеймс. — Тогда расколдуй его!       Джеймс тяжело вздохнул, повернулся к Снейпу и пробормотал контрзаклятие.       — Ну вот, — сказал он, когда подросток вновь с трудом поднялся на ноги, — тебе повезло, что Эванс оказалась поблизости, Нюниус…       — Мне не нужна помощь от паршивых грязнокровок! — гордо заявил мой возлюбленный, даже не поморщившись от боли, наверняка прошившей тело. Натренированный взгляд позволял мне чётко осознавать, что во второй раз он приземлился не так удачно, как в первый, даже находясь в состоянии близком к ярости. Лили прищурилась. Перед глазами вдруг замелькали серебристые пятна, краткое ощущение полёта…       Вот когда я порадовался, что нахожусь в Тайной комнате и большую часть Силы уже успел сегодня размотать. В руках сама собой появилась огненная плеть, одно из самых сложных плетений, до этого не получающаяся у меня в этом мире. Соединение Силы огня с поддержкой воздуха, низшие ступени магии Майя. Вот что гнев натворить может.       В себя я пришёл довольно быстро, всё же сил у меня в этом мире не много, всего через каких-то десять минут. Тайная комната почти не пострадала, только несколько борозд на полу которые легко восстанавливаются магией и вскипевшая вода в озере. Сбоку раздалось шипение и мимо меня скользнуло гибкое чешуйчатое тело — Сази ловила момент понежиться в тёплой воде.       Страж высунула из воды голову и оглядев разрушения вопросительно посмотрела на меня.       — Воспоминания просмотрел… интересные, — устало опускаясь на пол ответил я.       — Расскажешь?       — Возможно, когда-нибудь потом, — уклонился я от прямого ответа.       Сазаши настаивать не стала, скрывшись с головой в воде. А я ещё с пол часика полежав на полу, восстанавливаясь, поднялся и пошёл приводить в порядок комнату. Хорошо хоть разрушения не затронули рисунков.       Оставшиеся воспоминания я рискнул просмотреть только через несколько дней. Обошлось без разрушений, во многом благодаря тому, что перед просмотром я сильно выложился и воспринимал действительность несколько отстранёно, а возможно и потому, что был уже немного готов. Надо сказать, что остальные воспоминания были не менее эмоционально тяжёлыми, чем первое. Не везде фигурировали Мародёры, но суть от этого не менялась.       Только привитый с детства самоконтроль и качественная иллюзия на внешности, позволили мне не спалиться перед профессором, занятия с которым так и продолжались два раза в неделю.       На фоне этих новостей как-то незаметно промелькнула консультация по поводу выбора профессии. Сходил, развлёкся. А что мне переживать, дело по душе я себе уже нашёл. Буду вести дела Рода и создавать артефакты. Точнее сказать этим будет заниматься Ардиэр Певерел, а Гарри Поттер скоро исчезнет.       Скучную рутину школьных дней до экзаменнов разбавляли близнецы Уизли к которым примкнули с десяток учеников. Мелкие пакости преследовали Амбридж повсюду. А уж как модно стало использование «Забастовочных завтраков» перед уроками ЗОТИ. Стоило Амбридж войти в классную комнату, как собравшихся там учеников начинало тошнить и лихорадить. Одни падали в обморок, у других шла кровь из обеих ноздрей. Вопя от ярости и бессилия, она пыталась определить источник загадочных симптомов, но ученики упрямо твердили ей, что страдают от «амбриджита». Оставив после уроков четыре класса подряд и ровно ничего этим не добившись, она была вынуждена отказаться от репрессий и позволить мокрым от пота, мертвенно-бледным и окровавленным ученикам покидать ее занятия целыми толпами.       Но особенно старался Пивз — непревзойденный мастером сеять разрушение и хаос среди приведений. С безумным хихиканьем он носился по всей школе, переворачивал столы, выскакивал из-за классных досок, опрокидывал вазы и статуи; дважды он запихивал Миссис Норрис в пустые рыцарские доспехи в коридоре, и разъяренный смотритель замка извлекал ее оттуда истошно орущей, но живой и невредимой. Пивз разбивал фонари и тушил свечи, жонглировал горящими факелами над головой у перепуганных учеников, заставлял аккуратно сложенные стопки пергамента обрушиваться в огонь или за окно; он устроил на третьем этаже наводнение, открыв краны во всех умывальнях, набрал полную сумку тарантулов и выпустил их посреди вестибюля во время завтрака, а если ему хотелось передохнуть, часами парил над Амбридж, сопровождая ее повсюду, куда бы она ни пошла, и издавая громкие непристойные звуки всякий раз, как она открывала рот.       Приведение успокаивалось, только завидев Дамблдора, который предпочитал покидать свой кабинет как можно реже.       Что я могу сказать о СОВ? Скучно, муторно, не интересно. Наловчившись за прошедшее время показывать тот уровень знаний, который у меня хотят видеть, я без проблем сдал экзамены на средний бал и забыл о них. Куда больше меня волновал предстоящий квест. Отдел Тайн в Министерстве магии, где лежит шарик с пророчеством. Оставалось только дождаться сигнала от Волан-де-Морта и можно начинать.       Сигнал к началу был весьма… оригинален. Начать с того, что застал он меня на самом последнем экзамене — истории магии.       Почувствовав, как в моё сознание кто-то ломиться я спокойно дописал предложение, поставил точку, отложил перо и только потом позволил этому кому-то попасть внутрь. Хотя почему кому-то? Потоки были вполне узнаваемы, более того я же сам и установил с ним связь. Попав в специально огороженный для него кусочек сознания Волан-де-Морт принялся транслировать мне кино. Уже привычно разделив сознание я позволил одному кусочку полностью слиться с тем, что мне показывали, в то время как второй наблюдал за всем со стороны. Я-Тёмный лорд шел по прохладному темному коридору к Отделу тайн, шагал твердо и целеустремленно, иногда переключаясь на бег, уверенный, что уж теперь-то непременно достигну цели своего путешествия… И я-асур наблюдал за ним со стороны, привычно раскинув крылья я парил на метр выше его головы. Чёрная дверь распахнулась перед нами, и мы очутился в круглой комнате с многочисленными дверьми…       Вперед по каменному полу во вторую дверь… пляшущие на стенах и полу световые блики и это странное механическое тиканье, но разбираться нет времени, ему надо спешить…       Мы миновали последние несколько шагов, отделявшие нас от третьей двери, и она распахнулась, как предыдущие…       Мы оказались в зале со стеллажами, на которых лежали стеклянные шарики… сердце меня-Тёмного лорда забилось очень быстро… сейчас мы, наконец, попадём туда, куда нужно… Добравшись до ряда номер девяносто семь, я-Тёмный лорд повернул налево и поспешил дальше по узкому проходу между стеллажами…       Но в самом конце прохода, на полу, была какая-то фигура — эта черная фигура корчилась, словно раненое животное.       — Возьми его и отдай мне… ну же, бери… я не могу до него дотронуться… зато ты можешь… — высоким, равнодушным голосом потребовал я-Лорд, в то время как я-асур переместился ближе к фигуре рассматривая её. Это оказался высокий мужчина с густыми тёмными непокорными волосами. Сириус Блэк, такой, каким он был до побега из Азкабана. Худое лицо, синие глаза горят безумным огоньком. Я с исследовательским интересом рассматривал человека, созданного воображением полубезумного чудовища, подмечая малейшие расхождения. Черная фигура на полу шевельнулась.       —  Круцио!  — властно приказал я-лорд.       Человек на полу закричал от боли, попытался встать, но сразу же, корчась, рухнул снова.       — Лорд Волан-де-Морт ждет! — закончив смеяться и сняв действие заклинания, напомнил Тёмный лорд.       Очень медленно, опираясь на дрожащие руки, человек приподнял плечи и голову. Его худое лицо было залито кровью, искажено страданием, но на нем застыло выражение непокорства…       — Тебе придется убить меня, — прошептал Сириус.       — Рано или поздно — разумеется, — произнес Волан-де-Морт. — Но сначала ты дашь мне его, Блэк… Думаешь, тебе уже известно, что такое боль? Подумай еще… у нас впереди долгие часы, и никто не услышит твоего крика…       Он снова поднял палочку, а я как можно грубее вырвался из показанного мне. Выставив из своего сознания чужака, обратил внимание на лица Рона и Гермионы, что не сводили с меня напряжённых взглядов. Слегка улыбнувшись, специально постаравшись сделать улыбку вымученной, пожал плечами. Переведя взгляд на свой пергамент с ответом дописал пару строк и решительно направился к экзаменатору. До конца экзамена ещё было время, но всё что нужно я уже написал. Я понимал, что моё поведение немного не соответствует выбранной мной же маске, но не хотел устраивать ещё одно представление на потеху собравшейся публике и поэтому отдав лист с ответами, постарался пройти к выходу с как можно более озабоченным лицом.       Как я и предполагал, стоило мне оказаться за дверью, как в зале послышалось шевеление и спустя всего пару минут его покинули сначала Рон, а потом и Гермиона.

— Гарри! — воскликнула она, подбегая ко мне. — Что случилось? С тобой все в порядке? Ты не заболел?       — Пошли со мной, — поманил я их к одному из пустых классов, не в коридоре же разговаривать. — Пойдем, мне нужно вам кое-что сказать.       — Волан-де-Морт схватил Сириуса — оказавшись в помещении поведал я, разворачиваясь лицом к ним.       — Что? — вырвалось недоверчиво-удивлённое у девушки. Она смотрела на меня серьёзно, но немного отстранёно. Благодаря нашему общению она успела узнать меня немного с другой стороны и сейчас явно понимала, что я веду какую-то свою игру. Глазами попросив её не раскрывать меня, я получил еле заметный кивок. Сейчас она доверится мне, но потом мне не избежать объяснений.       — Откуда ты… — а это уже Рон. Регулярные занятия довольно сильно его изменили, но он так и не перестал за нами шпионить и доносить всё Дамблдору. Ну, почти всё. После моей работы с его сознанием он не мог рассказать о нашем кружке ничего сверх того, что я ему разрешал. Так было явно проще, чем не пускать его на эти занятия.       — Видел. Только что. Когда заснул на экзамене.       — Но… но где? Как? — Гермиона побелела от ужаса. Поверила, или решила подыграть? Неважно, сейчас нужно сыграть по сценарию, которого я не знаю и остаться в выигрыше.       — Не знаю я как, — огрызнулся я, заставляя свой голос слегка дрожать. — Зато точно знаю где. В Отделе тайн есть комната со стеллажами, на которых лежат стеклянные шарики, и Волан-де-Морт с Сириусом сейчас в конце девяносто седьмого ряда… Он хочет заставить Сириуса взять оттуда что-то, очень ему нужное… Он пытает его… Говорит, что рано или поздно убьет! — выдержав паузу, давая подросткам время осознать сказанное мною, я задал вопрос. — Как нам туда попасть?       Теперь перерыв взяли они.       — К-куда? — наконец выдавил Рон. Что на этот счёт у тебя нет указаний?       — В Отдел тайн, чтобы спасти Сириуса! — медленно повторил я, глядя на них как на идиотов.       — Но… Гарри… — слабо пробормотал Рон.       — Что? Что?  — взвился я. Между прочим, это не я придумал.       — Гарри, — голос Герми прозвучал испуганно, но даже это не отняло у неё способность мыслить здраво. — Но как… как Волан-де-Морт сумел проникнуть в Отдел тайн незаметно для всех волшебников?       — Откуда я знаю? — раздражённо вызверился я, вовремя подавив улыбку. Такого растерянного выражения лица у Рона я не видел давно, очень давно. Знание о том, что подсунутый мне «сон» подделка, позволяло веселиться. А возвращающаяся Сила не особо волноваться о предстоящей заварушке. — Вопрос в том, как нам туда проникнуть!       — Но… сам посуди, Гарри, — шагнула ко мне Гермиона. — Сейчас пять часов… в Министерстве магии полно сотрудников… разве Волан-де-Морт с Сириусом могли пробраться туда так, чтобы никто не видел? Гарри… ведь за их поимку назначена огромная награда… и, по-твоему, они могли проникнуть в здание, битком набитое аврорами, и остаться незамеченными?       — Я не знаю, может, Волан-де-Морт воспользовался мантией-невидимкой или еще чем-нибудь! — вскричал я. — К тому же я сам много раз бывал в Отделе тайн и никогда не видел там ни одной живой души!       — Ты никогда там не бывал, Гарри, — тихо сказала Герми. — Все это тебе снилось, и только.       — Это не обычные сны! — встрял Рон. Уже пришёл в себя? Быстро, однако.       — Как ты тогда объяснишь случай с отцом Рона? — перехватил я у него инициативу, посылая в ответ благодарный взгляд. — Откуда, по-твоему, я узнал, что произошло с ним?       Наш спор продолжался ещё около полу часа. Рон твердил, что я прав и нам нужно проникнуть в Министерство. Гермиона доказывала, что это всё обман. Я же время от времени вставлял реплики в поддержку то одного, то другой и наслаждался шоу. Герми в своих аргументах явно старалась не показывать своих настоящих знаний и поэтому постепенно сдавала позиции. Сошлись на том, что в начале нужно проверить не находиться ли Сириус в доме на площади Гриммо, а уже потом решать нужно ли куда-то идти. Но тут появилась другая проблема: как связаться с Сириусом, ведь за всеми каминами следит Амбридж. В итоге решили отвлечь Амбридж, для чего Рон предложил увести её подальше от кабинета. К делу припахали даже заглянувших на шум голосов Полумну и Джинни. Девушки должны были следить за коридором рядом с кабинетом и предупредить меня и Герми, при приближении инспектора.       Время, выделенное мне для похода за мантией-невидимкой я использовал, чтобы навестить Тайную комнату. Мантия у меня всегда с собой в пространственном кармане, а парочка артефактов не помешает.       Вернувшись и дав понять друзьям, что можно начинать действовать я демонстративно накинул на Гермиону и себя мантию-невидимку и мы вышли в коридор. Прошли не далеко. Тайный ход открылся тихо и так же бесшумно закрылся, просто стена в определённом месте на пару секунд утратила свою плотность.       — Гарри, что происходит? — потребовала ответа Гермиона, стоило проходу в тайный коридор закрыться.       — О том, что моя жизнь игра в чьих-то умелых руках ты знаешь, — стягивая с нас мантию отозвался я. Девушка кивнула. — О том, что противостоять ему я пока не могу — тоже.       Ещё один кивок был мне ответом.       — Единственное что мне остаётся — играть по его правилам. Вот сейчас он хочет, чтобы я со своими друзьями проник в Отдел Тайн в министерстве.       — То есть Сириуса в министерстве нет, но нам туда идти придётся? — уточнила Герми после нескольких минут молчания. Мы как раз успели дойти до выхода из тайного хода и теперь стояли, прислонившись к противоположным стенам.       — Ну, да. Ты же знаешь, что с ментальной магией у меня всё в порядке. Уж наведённую подделку от реального воспоминания я могу отличить.       — Дамблдор?       — Как всегда отсутствует, как и МакГонаглл.       — Аврорат?       — Считает Волан-де-Морта мёртвым и не поверит нам.       — Грр, — рычание у неё получилось слабенькое, но проникновенное.       — Держи, — я протянул ей несколько артефактов. — Продукт экспериментальный, но тебе не навредит точно.       — Спасибо, — забирая у меня оружие и рассовывая его по карманам, поблагодарила девушка. — Идём?       Вместо ответа я накинул ей и себе на плечи мантию-невидимку. Незаметно покинув тайный ход, мы прошмыгнули в кабинет Амбридж, с которого я предварительно снял защиту, элементарно перерезав нити заклинаний.       Помня по своему прошлому визиту в этот кабинет о страсти профессора к кошкам вперёд нас в дверь кабинет вкатился маленький шарик, погрузивший всех кошачьих в сон. Этот шарик я сделал пару недель назад. Он содержал в себе несколько простеньких заклинаний которые активировались мысленным приказом связанного с ним владельца.       — Ты уже знаешь, как попасть в министерство? — поинтересовалась Гермиона проходя в комнату и спокойно присаживаясь на стул.       — Есть пара идей, но если я всё правильно понимаю, то пойдём туда не только мы втроём. Думаю, будет отряд в человек пять-семь, — предположил я, вспоминая пару подслушанных разговоров Дамблдора с Уизли. Напрямую там ничего не говорилось, но намёки директор делал.       — Что ты делаешь?       — Придаю достоверность истории девочек, — прикрыв дверь, я прошёл в кабинет и устроился рядом с Герми. Благодаря моим стараниям любой, кто зайдёт в коридор почувствует будто его душат. Не сильно, но вполне достоверно. Минуть двадцать подержится и рассеется без следа. — Боишься?       — Опасаюсь, — поёжилась девушка. — Всё же там будут настоящие Пожиратели.       — Мы справимся. Не зря же почти год как занимаемся, — протянув руку я ободряюще сжал её пальцы. — Но всё же держи артефакты наготове и вот… — достав из кармана простенькое колечко протянул его девушке. — Сожми в руке и представь какое-нибудь место около школы. Представила? Теперь надень на палец.       — Что это?       — Артефакт перемещения. Если будет совсем плохо нужно подумать о перемещении и мысленно скомандовать «Запуск», — я протянул ей ещё семь колечек. — Сделай то же самое с каждым из них, потом отдашь тем, кто пойдёт с нами.       Она понятливо кивнула и забрала колечки.       В коридоре послышались шаги, затем раздался шорох, кто-то закашлялся. Амбридж нарвалась на моё заклинание. А не нужно быть такой недоверчивой, её ведь предупреждали! Закончившая с кольцами Гермиона подняла на меня встревоженный взгляд.       — Думаю, нам пора, — вставая, предложил я. Она тоже встала, и я накинул на нас мантию.       В коридоре было весело. Начать с того, что по его углам толпились любопытные школьники, возглавляемые Джинни и Луной. А по направлению к кабинету Амбрижд пол приобрёл несколько экзотических украшений в виде учеников с факультета Слизерин и самой Амбридж. Равнодушно обозрев это безобразие, мы осторожно прокрались к тайному ходу и вышли за толпой учеников со стороны Луны, около которой стояли Рон и Невилл.       — Что тут такое случилось? — поинтересовался я, протолкавшись сквозь толпу к рыжей макушке Уизли.       — Да вот, кто-то распылил в коридоре удушающий газ. Мы с Джинни предупреждали об этом учеников, но профессор Амбридж нам не поверила и прошла в коридор, — охотно пояснила Луна.       Потолкавшись в коридоре ещё несколько минут и убедившись, что нас там заметили мы с Гермионой, а также Роном, Луной и Невиллом улизнули в класс на первом этаже, совсем скоро к нам присоединилась Джинни.       — Откуда в коридоре взялся газ? — поинтересовалась девушка, проходя в класс и закрывая за собой дверь.       — Без понятия, — пожал я плечами. — Да это и не важно. Как будем добираться до Министерства?       — Мётлы? — предложил Рон.       — Не пойдёт, — качнул я головой. — Мою Амбридж ещё в начале года отобрала, да и не все из нас хорошо летают.       Народ призадумался. Заодно Гермиона раздала всем по колечку и объяснила, как им пользоваться, сказав, что купила в Хогсмиде.       — Фестралы.       — Что? — переспросил Рон, надевая своё кольцо на палец.       — Я говорю, — пояснила Луна, любуясь как её колечко сверкает на солнце, — что мы можем воспользоваться фестралами.       Идею обдумали, немного поспорили и приняли.       — Ты уверен, что тебе нужно сейчас встречается с Волан-де-Мортом? — тихо спросила Луна, пока мы шли к опушке Запретного леса.       — Почему нет? — пожал я плечами. — Отбиться от него я смогу, в крайнем случае всегда можно удрать. Ты же знаешь мою ситуацию. Пока не получу полную Силу, действовать полностью самостоятельно не смогу.       — Как знаешь. Будь сегодня осторожен.       Фестралы нас уже ждали, приманенные моим заклинанием. Всё же эти создания очень чутко реагируют на некромантию. Рона, Джинни и Гермиону пришлось подводить и усаживать, они не видели фестралов, поэтому чувствовали себя на них очень неуверенно. Но потом Гермиона догадалась посмотреть на них магическим зрением и дело пошло веселее.       — Все готовы? — поинтересовался я у друзей, мысленно передавая фестралу куда нам нужно. В ответ раздался нестройный хор голосов, а создание подо мной немного присело и резко взмыло в воздух. Ветер ударил в лицо заставляя волосы развеваться. Воздух мягко принял меня в свои объятья, даря спокойствие и обещая защиту. Моя Сила, моя стихия. Отпустив руки и закрыв глаза, я позволил себе раствориться в стихии. Это было почти единение, почти полное слияние, почти… спина немного ныла от невозможности выпустить крылья, копчик зудел, лоб у самой кромки волос чесался. Ногти на руках чуть заострились и сильнее затвердели, пока ещё не когти, но уже и не ногти. Проведя языком по зубам ощутил небольшие клыки. Моё превращение в асура началось.       Между тем под нами замелькали огни Лондона и всего через пару минут фестрал приземлился. Соскочив на ноги, подошёл и успел подхватить Гермиону, Невилл помог спуститься Джинни, легко соскользнула Луна, а Рон плюхнулся на землю самостоятельно.       — Куда теперь? — поинтересовался Невилл, оглядываясь по сторонам. Мы оказались на обычной улице, чуть дальше, где проходила главная дорога города слышался шум машин, движение в столице не замирало даже ночью.       — Сюда, — позвала нас Джинни направляясь к телефонной будке. — Папа как-то взял меня к себе на работу и как раз провёл этим путём.       — Скорее! — поторопил нас Рон, первым заходя в будку. За ним вошла Гермиона с Невиллом и Полумной, потом Джинни. Я же немного отвлёкся, прощаясь с фестралами и немного подпитывая их родовой магией Певерел, поэтому зашёл последним.        — Кто там ближе к аппарату? — раздался рядом со мной голос Джинни. — Наберите шесть, двадцать четыре, сорок два!       — Добро пожаловать в Министерство магии, — поприветствовал нас безжизненный женский голос, после того как Гермиона набрала требуемое. — Назовите, пожалуйста, ваше имя и цель посещения.       — Гарри Поттер, Рон Уизли, Гермиона Грейнджер, — скороговоркой произнес Невилл, — Джинни Уизли, Невилл Лонгботом, Полумна Лавгуд… Мы здесь, чтобы спасти человека, если только ваше Министерство не сделает этого раньше нас!       — Благодарю вас, — произнес всё тот же женский голос. — Посетители, возьмите, пожалуйста, значки и прикрепите их к мантии спереди.       Пока крепил значок к воротничку рубашки, от мантии я избавился, стоило мне только выйти из школы, мельком прощупал защиту министерства. Она оказалась такой слабенькой, никакого сравнения с Хогвартской. Силой в этих местах даже не пахло. Впрочем, здание Министерства магии создали гораздо позже школы. Видимо, ко времени постройки, мастеров способных работать с Силой в Англии уже не осталось.       — Уважаемые посетители, вам необходимо пройти досмотр и зарегистрировать ваши палочки у дежурного колдуна, чей пост находится в дальнем конце атриума.       — Хорошо! — громко сказал Рон. — Теперь мы наконец можем войти?       Пол под нами содрогнулся и медленно поплыл вниз. Входом в Министерство оказался обычный лифт.       Атриум министерства встретил нас мягким искусственным светом и тишиной, которую нарушал только ровный шум воды в золотом фонтане — это журчали струи, изливающиеся в бассейн из палочек чародея и волшебницы, кончика стрелы кентавра, острия гоблинской шляпы и ушей эльфа-домовика.       — Пойдем, — тихо позвал я двигаясь в конец зала. Именно с атриума начинался сон, который с подачи Волан-де-Морта я видел почти полгода.       Натренировавшись на кружке, сейчас мы двигались абсолютно бесшумно. Кивнув на место, на котором должен был сидеть дежурный, я по очереди встретился с пятью парами встревоженных глаз и получил кивки-обещания быть в двойне осмотрительными. Закрывающиеся решётки лифта издали такой лязг, что на звук должны были сбежаться куча народу, однако всё было тихо.       В коридоре на девятом этаже, где и располагался Отдел Тайн тоже оказалось так же тихо, только легкий порыв ветерка, колыхал пламя ближайших факелов. Мы настороженно переглянулись и медленно двинулись вперёд. Послушная моей воле Сила быстро и качественно обследовала дорогу, но пока никого не находила. И эта тишина давила сильнее, чем если бы здесь были люди. Так не должно было быть, но было и нам не оставалось ничего кроме как идти вперёд. Одна дверь, вторая. Свечи на стенах коридоров, которые мы пересекали только мешают, не давая глазам нормально перестроиться, поэтому приходиться ориентироваться больше на слух и Силу. Пусть я ещё не вошёл в полную силу, но уже спокойно могу прощупывать помещения вокруг себя. полное слияние мне пока не доступно но, после того как мы оказались в комнате, стены которой меняют своё местоположение, я позволил себе немного расслабиться и осмотреться вокруг Силой. Нужная комната нашлась быстро. Вернувшись сознанием в своё собственное тело, уверенно толкнул дверь слева от себя и прошёл в комнату. Блики от циферблатов множества часов играли на полу и потолке, создавая у нас на лицах причудливые тени. Не обращая внимания на находящиеся в комнате предметы, мы бесшумно прошли к следующей двери и попали в зал с кучей стеллажей, заполненных маленькими шариками.       — Ты говорил, нам нужен девяносто седьмой, — прошептала Гермиона.       — Да, — так же шёпотом ответил я. Никого живого в пределах прощупываемой мной территории пока не наблюдалось.       — По-моему, надо идти вправо, — прошептала Герми, вглядываясь в полумрак. — Да… вон пятьдесят четвертый ряд…       Мы двинулись вдоль рядов, пока не дошли до нужного.       — Девяносто семь! — прошептала Джинни.       Мы сбились в кучку у самого края ряда.       — Он в дальнем конце, — тихо прошептал я, придерживаясь выбранной роли. — Отсюда разве увидишь…       — Он должен быть где-то здесь, — тихо шептал я, двигаясь вдоль ряда и напряжённо вглядываясь в пустоту. Рядом со мной шла Гермиона так же усердно вглядываясь вперёд. — Вот-вот дойдем… мы уже совсем близко…       Сила колыхнулась, сообщая о появившихся людях. Они только что зашли в зал и теперь неслышно обходили нас сзади. Я тронул её за руку и когда она перевела на меня взгляд одними губами прошептал: «Они здесь». Девушка кивнула и поудобней перехватила палочку. Её движения стали плавными и абсолютно бесшумными.       Мы добрались до конца ряда и остановились, оглядываясь.       — Гарри! — позвал Рон.       — Что?       — Тут… тут твое имя, — сказал Рон.       Посмотрев куда он указывает, я увидел маленький шарик, покрытый толстым слоем пыли и тускло светящимся из-под неё. Прямо под ним был находился пожелтевший ярлычок. На нем тонким, почти неразборчивым почерком была написана дата — почти шестнадцать лет тому назад, — а под ней стояло: «С. П. Т.- А. П. В. Б. Д. Темный Лорд и (?)Гарри Поттер».       — Что это значит? — вопросил Рон. — Почему здесь стоит твое имя? А почему никого из остальных здесь нет?       — Гарри! По-моему, тебе лучше его не трогать, — резко сказала Гермиона, заметив, что я собираюсь взять шарик в руки.       — Почему? — спросил я, слегка качая головой. В глазах девушки мелькнула упрямая искорка, но потом Герми глубоко вздохнула и слегка прикрыла глаза, показывая, что поняла. — Ведь это имеет ко мне отношение!       Больше не слушая друзей, я повернулся и снял шарик с полки. На ощупь поверхности шарика оказалась приятно тёплой. Сделав вид что занят разглядыванием шарика, я медленно сгустил Силу вокруг окруживших нас Пожирателей. Я не ставил себе целью обездвижить их или удержать. Мне ещё было слишком рано раскрываться, но немного сдержать, дать пару секунд на то чтобы друзья смогли перестроиться я вполне мог. И делал.       — Очень хорошо, Поттер, — голос Люциуса Малфоя я узнал легко. Вообще большая часть аур Пожирателей была мне знакома ещё по кладбищу. Однако узнавание никак не отразилось на моих способностях. Резко развернувшись, я опустил в низ руку на пару секунд скрывая пальцы широким рукавом рубашки. Самый простенький приём фокусника позволил мне заменить шарик с пророчеством на другой шарик. Даже не артефакт, а просто светящийся шарик на батарейках. Будет Тёмному лорду сюрприз. А пророчество мне ещё самому пригодиться, послушать на досуге. — А теперь медленно и без глупостей, отдай его мне.       Нас окружали, медленно приближаясь, двенадцать Пожирателей. Я чувствовал, как страх пробирается в души моих друзей.       — Дай его мне, Поттер, — с расстановкой повторил Малфой, протягивая ко мне руку ладонью вверх. — Ну же, Поттер.       — Где Сириус? И как вы узнали что мы здесь? — спросил я, добавляя в голос особые нотки. У меня нет расположенности к стихии Звука, но занятие пением в течении долгого времени позволяет мне немного управлять голосом. Моё воздействие грубое, не совершенное, легко обнаружимое, но здесь и сейчас нет никого, кто бы смог мне помешать. Стоящие рядом со мной друзья вздрогнули, сбрасывая с себя тенёта страха. В их глазах загорелась решимость, они как-то резко вспомнили зачем сюда пришли.       Горло от воздействия заболело, а по рядам Пожирателей пронёсся смех. Несколько Пожирателей смерти рассмеялись.       — Темному Лорду известно все! — ответил мне грубый женский смех. Судя по ауре — Беллатриса Лейстранж, урождённая Блэк.       — Все, — эхом откликнулся Малфой. — А теперь дай мне пророчество, Поттер!       Я посмотрел на его протянутую руку. Отдавать или нет? В принципе, я ничего не теряю. Простенькое заклятье иллюзии завязанной на Силе окутало лежащий у меня в руке шар, делая его ауру идентичной ауре того шара, что сейчас лежит в моём кармане. Ощутив, что друзья вокруг меня полностью взяли эмоции под контроль, я передал каждому из них всего одну мысль: «Когда пророчество коснётся ладони Малфоя, атакуйте стоящих перед вами Пожирателей и бегите!».       Не давая им времени на возражения шагнул вперёд и медленно подняв руку опустил шарик в протянутую ладонь.       В этот же миг воздух вокруг Пожирателей сжался, не давая им увернуться от выпущенных детьми заклинаний. Разноцветные лучи вылетевшие из палочек моих друзей попали точно в цель сбивая приспешников Тёмного лорда с ног и открывая подросткам путь к свободе. Друзья отработанным движением перепрыгнули упавших противников и побежали по проходам в разные стороны кидая за спину заклинания. Из беспалочковой магии им пока удавались только самые простые, поэтому за спину полетели уже вербальные, правда сказанные шёпотом.       Я тоже не терял времени даром. Не размениваясь на заклинания рванулся вперёд, поднырнул под протянутую руку волшебника, сбил его с ног и приложил освободившейся рукой в болевую точку, обездвиживая на пару минут. Вправо полетело проклятье вечного сна, влево — усиленное оглушающее, а я рванул следом за друзьями. Клубы плотного белого дыма заполнили пространство, где мы только что находились.       Вслед нам полетели заклинания от пришедших в себя магов, но без возможности прицелиться от них было легко уклониться. Из дыма послышались проклятья, потом кто-то догадался применить контрзаклинание и дым исчез. Из двенадцати Пожирателей на ногах остались шестеро. Ауры троих — Нотт, Мальсибер, Долохов — показывали, что их обладатели без сознания, ещё трое — Малфой, Джагсон и Руквуд — в сознании, но обездвиженны.       Оказавшись за дверью, развернулся, обрезал вокруг двери все звуки и резко её закрыл.       —  Коллопортус!  — приказала Гермиона, указывая палочкой на дверь.       — Давайте на выход из Министерства, — предложил я. Задание мы выполнили, возможно теперь нам удастся уйти?       Мне ответили кивками, и мы бесшумно двинулись к выходу.       — Оставьте их, слышите? — благодаря своей Силе я слышал голос Беллатрисы, оставшейся в зале пророчеств. — Их раны — ничто для Темного Лорда по сравнению с утерей Поттера. Рудольфус, вернись сюда, мы должны действовать организованно! Разобьёмся на пары и будем искать — и не забывайте, с Поттером нужно обращаться осторожно, а прочих можете убить, если понадобится… Крэбб с Рабастаном вы идете налево; Макнейр — направо; Эйвери — прямо вперед, в ту дверь; Рудольфус, со мной!       Ещё одна дверь осталась позади — мы оказались в комнате с движущимся полом.       — Отойди! — донёсся до меня грубый голос. Запертые в зале Пожиратели добрались до двери. — Алохомора!       Отвлёкшись на Пожирателей, я не успел среагировать на действия Рона, который рванул ближайшую к нему дверь. За ней оказался нужный нам выход в атриум, но его перегораживали двое Пожирателей. Рон отшатнулся, попытался закрыть дверь, но подручные Тёмного лорда оказались быстрее и успели не только шагнуть в проём, но и отгородиться щитом от полетевших в них заклинаний. Понимая, что в этом маленьком помещении мы в проигрышной позиции, помянув шаксара, я спешно просканировал находящиеся за дверями помещения и рванул ближайшую ко мне дверь за которой находилось помещение с большим пустым пространством. Запалив яркий огненный шар, ослепил всех находящихся в комнате и не мешкая по очереди затолкал своих друзей в выбранный мной зал. Скользнув следом, закрыл и запечатал дверь, после чего позволил звукам наполнить покинутую нами комнату.       — Как вы? — спросил я, осматриваясь. Мы оказались в каком-то зале, похожем на амфитеатр. В самом его низу, на небольшом возвышении высилась каменная арка. Текучая серебристая пелена скрывала её проём.       — Нормально, — выдохнула Гермиона, и направив палочку на саму себя, зашептала заклинание.       — Могло быть и хуже, — выдохнул Невилл, пытаясь проморгаться.       Остальные их поддержали.       — Скоро здесь будут Пожиратели, но у нас есть несколько минут, — отозвался я, медленно подходя к арке. Из её глубины доносился невнятный шёпот, а испускаемая ей магия манила меня.       — Я не знала, что в нашем мире ещё осталось такое, — тихо проговорила Луна, подходя ко мне.       — Знаешь, что это? — так же тихо спросил я, переходя на магическое зрение.       — Ты же уже сам понял, — донёсся до меня её ответ. Да я уже понял. Я уже несколько раз видел такое, хотя расположение нитей Силы там было чуть иным. Но оно и понятно, ведь эти врата вели в мой родной мир, а не из него.       От двери послышался шум, и тряхнув головой, я резко обернулся. Друзья тоже услышали и рассредоточились по лестнице так чтобы не мешать друг другу, но и иметь возможность прикрыть товарища. Работу командами мы на кружке почти не отрабатывали, затронули только самые основы.       Дверь в комнату распахнулась, с силой ударилась об стену и снова закрылась, но этих нескольких секунд хватило Пожирателям, чтобы заметить нас. Через секунду дверь просто взорвалась, а в её проём хлынули Пожиратели. Мы ударили, не дожидаясь ответных заклятий, но наученные прошлым общением с нами приспешники Тёмного лорда выставили щиты и почти все наши заклятья не причинили им вреда. Лишь парочка лучей вскользь коснулось Рабастана и Руквуда, оставляя порезы у одного на щеке, у другого на руке. На периферии моих возможностей появились знакомые ауры, но я это отметил краем сознания. Куда больше меня сейчас волновал завязавшийся бой.       Пожирателей было почти вдвое больше и не смотря ни на какие занятия, они были опытнее. Нам пока удавалось держаться, в основном уворачиваясь. Изредка атаковать получалось только у Гермионы. Видимо она перешла на магическое зрение и ловко проскальзывая между Пожирателями, заставляла их отражать заклятья друг друга. Но у меня почти не было времени наблюдать за друзьями. На меня насели сразу трое. Трое! Используя все возможности своего организма мне пока удавалось уворачиваться, но без использования Силы, которую я пока не хотел светить, сделать что-то ещё было практически не реально. Где-то рядом прогремел взрыв, мои противники чуть отвлеклись, но не убрали щиты. Мне хватило и этого. Извернувшись, я полоснул одного из них кинжалом, извлечённым из подпространства, по руке, держащей палочку, перерезая сухожилия. Мне удалось убрать оружие прежде, чем его кто-то заметил. Покалеченный маг заорал, но перехватил палочку в другую руку и принялся атаковать с удвоенной скоростью. Я зашипел, уворачиваясь, и огненной Силой возведя щит, уронил на пол ярко-красный шарик, мысленно отдавая приказ активации. По задумке должна была получиться огненная змея, в реальности же оказалось кольцо. Двое из нападавших на меня магов успели отскочить, но слегка ослепли, один нет и теперь катался по полу пытаясь сбить пламя. Воспользовавшись деморализацией противника приголубил их проклятьем вечного сна. Избавившись от нападающих, огляделся. Мои друзья пока держались, но у многих были порезы на теле, Джинни подпалило волосы, Гермиона сражалась левой рукой. Рон вообще лежал обездвиженным, Невилл и Луна почти не пострадали, гармонично работая в паре. Помимо моих нападавших на полу обнаружилось ещё два обездвиженных тела. Из одиннадцати Пожирателей, загнавших нас в эту комнату, осталось шестеро. Но и силы моих друзей очень быстро таяли. Но тут с верху раскрылись пара дверей и в комнату влетели ещё пятеро магов — подкрепление из ордена Феникса пожаловало. Их внезапное появление немного отвлекло Пожирателей, но и мои друзья тоже отвлеклись. Зато этим успел воспользоваться я, скользнув к стоящему ко мне боком ближайшему противнику и приложил его ладонью, вырубая. Одним меньше. Вновь прибывшие не стали разглядывать Пожирателей и с наскоку послали в них заклинания, на пол повалилось ещё одно обездвиженное тело. Но затем кто-то применил какое-то заклинание и пространство у дна арки заволокло дымом. Выругавшись, но исключительно про себя, скользнул ближе к своим друзьям окружая их стеной сгустившегося воздуха. Пришлось повозиться, наделяя её возможностью пропускать заклинания друзей. Отделив ауры друзей от аур Пожирателей, бросил в последних несколько заковыристых проклятий. Хорошо, что в этой толчее не понятно кто их кинул, а то бы я не решился. Дым постепенно рассеивался и вот уже можно определить, что происходит в зале: оставшиеся дееспособными Пожиратели по одиночке сражались с прибывшими членами ордена Феникса. Знакомая аура одного не уважаемого мной мага медленно приближалась к залу. С приятным, слышимым только мне перезвоном исчезла защита, установленная на друзей — дальше её держать было опасно. Выложившиеся почти полностью друзья, проявив редкостное благоразумие собрались в плотную кучку около Рона и создав совместными усилиями щит не стремились вступить в поединок. Сделав пару шагов назад, встал между Невиллом и Гермионой.       Заинтересовавшая меня магия достигла зала и пересекла его порог.       — ДАМБЛДОР! — радостно выдохнул Невилл. Задрав голову скользнул засиявшими глазами по фигуре директора, застывшей на верху лестницы. Оставшиеся Пожиратели его тоже заметили и заволновались. Только одна Беллатриса не обратила на появившегося мага никакого внимания, продолжая всё так же посылать заклинания в Сириуса.       — Ну же, давай! — подначивал он нападающую на него женщину. — Посмотрим, на что ты способна!       В наступившей при появлении Дамблдора тишине его голос был отчётливо слышен. А Беллатриса с каждой секундой, с каждым выпущенным заклинанием всё меньше и меньше контролировала себя. Но бушующая в ней ярость не делала её менее опасной, наоборот она словно придавала ей сил. Женщина извернулась, уходя из-под луча заклинания и послала в издевающегося над ней Сириуса, вот уж засиделся человек, своё заклинание. Потянувшись, убрал из выпущенного женщиной плетения все неприятные последствия, оставив только оглушение, заодно добавив ему силы. Красный луч ударился в грудь не успевшего увернуться мужчины, сбивая его с ног и отправляя в полёт. Пользуясь всеобщим замешательством, немного его подкорректировал и Сириус влетел спиной прямо в стоящую за ним арку.       — СИРИУС! — заорал я, выводя всех из оцепенения. — СИРИУС!       Отыгрывая свою роль, метнулся вниз, к возвышению на котором находился портал, но на платформу вскочить не успел. Как я и рассчитывал, сзади меня обхватили сильные руки не человека.       — Ты ничего не можешь сделать, Гарри… — глухим, полным боли голосом зашептал мне Люпин.       — Помогите ему, спасите его, он ведь только что был здесь…       —…слишком поздно, Гарри.       — Сейчас мы его вытащим… — но я не хотел сдаваться и яростно извивался. Хорошо, что я ещё не сильно изменился, ведь у демона сил гораздо больше.       — Ты ничего не можешь сделать, Гарри… ничего… его уже не вернуть.       Продолжая отбиваться, я не переставал наблюдать за тем, что происходит в зале. С помощью Дамблдора оставшихся Пожирателей быстро повязали. Пришедший чуть раньше Грюм, привёл в себя Тонкс, и взяв в помощники Кингсли, сейчас делили Пожирателей на тех, кто мог идти самостоятельно и тех, кого нужно было нести. Люпину удалось оттащить меня к подножью ступенек. Видимо он опасался, что я прыгну в арку следом за крёстным и поэтому оборотень не спешил меня отпускать. Я же постепенно позволил себя успокоить. Ко мне подошли Гермиона с Джинни.       — Как вы? — спросил я на секунду раньше их вопроса. Пусть считают, что я не хочу об этом говорить.       Девушки смерили меня внимательными взглядами, явно недовольные моим решением, но возражать не стали.       — Более-менее. Синяки, ссадины, — пояснила Гермиона уже успевшая наложить заклинание на руку.       — Рон словил обездвиживающее, его сейчас Луна снимает, — кивнула Джини в сторону брата. Луна действительно сняла с Уизли заклинание, и он с помощью Невилла как раз пытался встать.       Под чутким руководством директора и Грюма мелкие раны залечили, Пожирателей разделили, с теми, кого не удалось быстро привести в себя оставили Кингсли, дожидаться остальных авроров и колдомедиков. Меня с друзьями Дамблдор решил отправить в школу под руководством Ремуса. Сразу же за нами под конвоем Грюма и Тонкс шли в аврорат способные самостоятельно передвигаться Пожиратели. На мой взгляд это выглядело дико — семеро взрослых опытных магов под надзором всего лишь двух авроров, одна из которых только-только закончила академию, но кто я такой, что бы спорить со взрослыми, мудрыми волшебниками?       Мы столкнулись в Атриуме Министерства. В начале загудели грубо сминаемые нити магии, оплетающие здание министерства, а потом в зал шагнул Волан-де-Морт собственной монстрообразной персоной в сопровождении десятка Пожирателей. На несколько секунд обе группы замерли, но потом послышался скрежет и двери лифта распахнулись, выпуская в зал пленённых Пожирателей и Грюма с Тонкс. Надо отдать им должное, оба не растерялись и выставив щиты попытались загнать своих пленных обратно в лифт, но куда там, вновь прибывшие пожиратели вмиг оказались рядом и освободили своих товарищей. Аврорам пришлось спрятаться за колонны и отбиваться оттуда.       В это же время Тёмный лорд не сводил с меня своих красных глаз. А я постарался оказаться между ребятами и Волан-де-Мортом. Прекрасно понимая, что, не раскрывшись — не смогу ему противостоять, я не собирался сдаваться. Лорд сделал шаг ко мне, не прерывая зрительного контакта. Волан-де-Морт давил, сминая один за другим мои ментальные щиты, но… Но я асур и на месте одного разрушенного щита появлялось два. Я не пытался проникнуть в его сознание, но и его не пускал в своё. Напряжение нарастало, а я ждал, пока аура мага, которому я поклялся отомстить, не появиться в Атриуме. Тёмный лорд сделал ещё один шаг. Рядом низко зарычал Люпин. Но двери лифта уже открылись и вышедший из него Дамблдор и немедля, атаковал Волан-де-Морта. Маг отвлёкся и зрительный контакт прервался. Оглядевшись, заметил, как зал наполняется аврорами в алых мантиях, где-то на верхних галереях появилась знакомая аура министра магии.       Волан-де-Морт отбил очередную атаку директора, огляделся по сторонам и исчез из министерства, за ним последовали Пожиратели.       Возвращение в школу вышло… будничным. Удостоверившись, что Волан-де-Морт с пожирателями исчезли, а появившимся работникам министерства не до нас, Люпин спокойно вывел нас на улицу, где и перенёс порталом в школу. Сдав с рук на руки мадам Помфри.       Профессионально осмотрев потревоживших её магов, она влила в каждого по флакону восстанавливающего, залечила порезы, ожоги и царапины и отправила по своим спальням. Нам крупно повезло, что за время этой авантюры мы не сильно пострадали. Пожалуй, больше всех досталось Ремусу. Как уж медиведьма определила состояние оборотня, но он был напоен успокоительным и снотворным, после чего остался спать в Больничном крыле.       Вымотанные за этот день сверх меры, мы проводили до спальни Луну и всей компанией отправились к себе, но не успели мы дойти до входа в гостиную Гриффиндора, как перед нами материализовался Фоукс и протянул мне записку.       — Я пойду, — отдавая друзьям записку-приглашение в кабинет директора, подхватил на руки феникса и развернувшись, отправился к директору. Это было вполне ожидаемо. Пока шёл, поделился с Фоуксом огнём. Мне не жалко, а птице приятно.       — Проходи, Гарри, садись, — улыбнулся мне директор. — Мадам Помфри быстро поставит на ноги всех раненых.       Помня, что нужно поддерживать маску раздавленного осознанием случившегося по моей вине подростка, кивнул, хмуро глядя в пол.       — Я понимаю, что ты чувствуешь, Гарри, — очень тихо произнес Дамблдор. На что мне захотелось рассмеяться. Вы, меня? О, нет, вам никогда не понять демона.       — Нет, не понимаете, — качнул я головой. Целый день подавляемое раздражение постепенно начало брать верх. Я не собирался раскрываться или использовать Силу, но немного выпустить напряжение — почему бы и нет.       — Видите, Дамблдор? — насмешливо вступил в разговор один из бывших директоров Хогвартса Финеас Найджелус Блэк. Как не трудно догадаться — один из предков Сириуса. — Никогда не пытайтесь понять учеников. Они этого не потерпят. Они предпочитают быть несчастными и непонятыми, упиваться жалостью к себе, валяться в собственном…       — Довольно, Финеас, — прервал его Дамблдор, увидев, что я, бросив быстрый взгляд на портрет, отвернулся. — Не надо стыдиться своих чувств, Гарри, — снова послышался голос Дамблдора. — Наоборот… в том, что ты способен ощущать такую боль, заключена твоя величайшая сила.       Захотелось фыркнуть и рассмеяться. Моя величайшая сила — это семья, что ждёт меня в другом мире. Те, кто примет меня любым, всегда поможет, поддержит, подскажет. Нет, директор. В этом мире вы сами лишили меня силы. Но… игра продолжается.       — Ах, вот как — моя величайшая сила? — чуть повысив голос, я заставил его дрожать. Такой подросток как Гарри Поттер не может замораживать голосом. — Да вам-то… вы-то откуда знаете…       — Чего же я не знаю? — невозмутимо спросил Дамблдор.       — Давайте не будем обсуждать, что я чувствую, договорились? — резко вскинув голову, так что очки чуть не слетели, выплюнул я.       — Гарри, твои страдания доказывают, что ты остаешься человеком! Боль — удел человеческий…       — ТОГДА. Я. НЕ ХОЧУ. БЫТЬ. ЧЕЛОВЕКОМ! — выкрикнул я своё самое главное желание. Не хочу и не буду. Я не человек, я асур и горжусь этим! Но как хорошо, что вы об этом никогда не узнаете. Стараясь хорошо отыграть выбранную мною роль вскочил и схватив с ближайшего высокого столика хрупкий серебряный прибор, швырнул его через всю комнату. Первые лучи просыпающегося солнца заплясали в многочисленных гранях осколков. — Плевал я на вас! Я больше не могу, довольно, выпустите меня отсюда, надоело, мне теперь все равно… Я кричал и продолжал методично громить кабинет, выбирая предметы с магической аурой и используя капельку силы, чтобы они не подлежали магическому восстановлению.       — Это пройдет, — вкрадчиво сказал Дамблдор. Он не пытался остановить меня. Видимо решил, что потом можно будет надавить на чувства ответственности. — Да и сейчас тебе не все равно — настолько не все равно, что ты готов умереть, лишь бы перестать мучиться…       Как же хорошо, что вы ошибаетесь.       — НЕПРАВДА!       — Нет, правда, — сказал он спокойно. — Ты потерял мать, отца, а теперь еще и того, для кого был почти что родным сыном. Конечно, тебе не все равно.       — Откуда вам знать, что я чувствую! — закричал я. — Вы… стоите тут… И вы еще…       Сделав вид, что у меня от переполнявших чувств закончились слова, резко развернулся и направился к двери, но меня не захотели отпускать.       — Выпустите меня, — потребовал я, поворачиваясь обратно. Раздражение подняло голову ещё сильнее.       — Нет.       Поймав ищущий взгляд директора, легко пропустил его в своё сознание, показывая заранее продуманные чувства и эмоции. Смотрите, мне не жалко.       — Выпустите меня, — снова повторил я.       — Нет. Не раньше, чем ты меня выслушаешь.       — По-вашему… думаете, я хочу… по-вашему, мне есть какое-то… ДА МНЕ ПЛЕВАТЬ, ЧТО ВЫ СКАЖЕТЕ! — крик легко сорвался с моих губ, в то время как моё истинное я подобралось, готовое внимать. Ну, что ж, послушаем, что вы мне скажете. — Я ничего не хочу слушать!       — Придется, — голос Дамблдора прозвучал твёрдо и холодно. — Потому что ты и вполовину не так сердит на меня, как следовало бы. Если ты и впрямь на меня набросишься — а я чувствую, что ты уже недалек от этого, — мне хотелось бы сознавать, что я заслужил это в полной мере.       — О чем это вы го… — меня перебили, но я оценил ход мага. Этот приём прекрасно действует на многих, но не на меня.       — В смерти Сириуса виноват я, — раздельно произнес Дамблдор. — Вернее, главным образом я — не стоит проявлять излишнее высокомерие и брать на себя всю ответственность целиком. Сириус был умным, отважным и энергичным человеком, а такие люди редко соглашаются сидеть дома, в теплом местечке, когда другим угрожает опасность, — и именно поэтому он с вашей подачи весь год просидел в четырёх стенах. Ну, ничего, в Варуне простора много. — Тем не менее я хочу заявить тебе со всей ответственностью, что в твоем путешествии в Отдел тайн не было ни малейшей нужды. Если бы я был откровенен с тобой, Гарри — к сожалению, мне не хватило на это смелости, — ты уже давным-давно знал бы, что Волан-де-Морт может попытаться заманить тебя в Отдел тайн, и не попался бы вчера на его удочку. Тогда и Сириусу не пришлось бы отправляться туда за тобой. Вина за это лежит на мне, и только на мне.       Слушая директора, я медленно подошёл к стулу и сел, чем вызвал его улыбку. Рано празднуете победу, директор, мне просто стоять надоело.         — Следует ли понимать это так, — раздался слева от меня неторопливый голос Финеаса Найджелуса, — что моего праправнука, последнего из Блэков, больше нет в живых?       — Да, Финеас, — ответил Дамблдор.       — Я в это не верю, — резко заявил Блэк. И правильно делаете, но говорить об этом я вам не буду. Немного поволноваться и попереживать вам будет полезно, а то чистота крови, чистота крови, а что это значит так и не поняли. Вот вернётся Сириус и пусть вам сам объясняет.       — Я должен с тобой объясниться, Гарри, — вернул себе моё внимание Дамблдор. — Мои ошибки — ошибки старого человека. Ибо теперь я вижу: все, что я сделал и чего не сделал по отношению к тебе, несет на себе явную печать недостатков, связанных с возрастом. Молодым не понять, как думают и чувствуют старики. Но старики виноваты, если они забывают, что значит быть молодым… а я в последнее время, похоже, стал это забывать…       Он немного помолчал, видимо ожидая от меня каких-то вопросов, но я продолжал молчать и смотреть на него. Я асур, у нас другое отношение к жизни и времени.       — Пятнадцать лет назад, — продолжил Дамблдор, не дождавшись от меня реакции, — впервые увидев шрам на твоем лбу, я догадался, что он может значить. Я увидел в этом шраме знак глубинной связи между тобой и Волан-де-Мортом.       А то как же… знак, без сомнений. И никого не волнует, что это просто артефактом полоснуло из-за поднявшегося в момент перерождения ветром. Потому и остался шрам. Но… не будем заниматься неблагодарным делом, просвещая тех, кто не хочет слышать. А потому…       — Мне уже говорили об этом, профессор.       — Да, это, конечно, так, но, видишь ли… мне необходимо начать с твоего шрама. Ибо вскоре после того, как ты снова вернулся в волшебный мир, стало ясно, что я был прав и шрам предупреждает тебя о близости Волан-де-Морта или о том, что его обуревает какое-то сильное чувство.       — Знаю, — устало кивнул я. И даже больше вашего. Сам же связь создавал. Только вот шрам, которого уже почти год как нет, тут совершенно не при чём.       — И эта твоя способность — ощущать присутствие Волан-де-Морта, даже если он скрывается под чужой личиной, и знать, что он чувствует в минуты сильнейших переживаний, — становилась все более и более явной по мере того, как Волан-де-Морт набирал силы, вернувшись в свое собственное тело. С течением времени, я начал опасаться, что Волан-де-Морт узнает о существовании этой связи между вами. И действительно — настала минута, когда ты так глубоко проник в его сознание и мысли, что он почувствовал твое присутствие, — угу, пришлось постараться чтобы уверить Волан-де-Морта в том, что мои проникновения в его разум спонтанные и в них верховодит он, а не я.       — Я имею в виду ту ночь, когда ты стал свидетелем нападения на мистера Уизли.       — Профессор Снейп говорил мне, — согласно кивнул я. При воспоминании об этом человеке на душе потеплело и медленно поднимающее голову раздражение слегка улеглось. Я точно знал, что он не моя истинная пара, но пару можно и не встретить. Вон отец встретил Шейшу, когда ему уже перевалило за тысячу, да не одну.       — Но разве ты не задавался вопросом, почему это объяснил тебе не я? Почему не я взялся учить тебя окклюменции? Почему я много месяцев избегал твоего взгляда?       Честно? Вот ни единой минуты. Хорошо быть Повелителем воздуха, хоть ещё и не до конца пробуждённым. Информации добывать гораздо легче. Но говорить об этом совсем не обязательно.       — Да, — вот так, тихо и проникновенно. А то ж, я вам так доверял, так доверял, а вы от меня отгораживались. — Да, меня это удивляло.       — Видишь ли… я боялся, что недалек тот час, когда Волан-де-Морт попытается силой проникнуть в твое сознание, чтобы управлять твоими мыслями, и мне не хотелось лишний раз подталкивать его к этому. Я был уверен: если он поймет, что нас связывает — или когда-либо связывало нечто большее, чем обычные отношения между учителем и учеником, он обязательно захочет использовать тебя, чтобы шпионить за мной. Я боялся, что он овладеет тобой, подчинит тебя себе. Думаю, я был прав, считая, что Волан-де-Морт попробует использовать тебя таким образом. В тех редких случаях, когда между нами возникал зрительный контакт, я замечал в глубине твоих глаз его призрачную тень…       Скорее тень моей истинной сути. Что поделаешь, амулет слегка забарахлил, а я не сразу заметил. Нет-нет, и ещё раз нет. Тень Волан-де-Морта то была и точка.       — Как показала сегодняшняя ночь, Волан-де-Морт хотел овладеть тобой не ради того, чтобы погубить меня; он хотел погубить тебя. Он внедрился в твое сознание на короткое время, рассчитывая, что я пожертвую тобой в надежде убить его. Как видишь, сохраняя дистанцию между нами, я пытался защитить тебя, Гарри. Ошибка старого человека… Сириус сообщил мне, что в ту самую ночь, когда пострадал Артур Уизли, ты почувствовал, как в тебе пробуждается Волан-де-Морт. Я сразу понял, что мои худшие страхи оправдываются: Волан-де-Морт догадался, что тебя можно использовать. Чтобы обезопасить твое сознание от вторжений Волан-де-Морта, я организовал уроки окклюменции у профессора Снейпа. Профессор обнаружил, что тебе уже не первый месяц снится некая дверь в Отделе тайн. Разумеется, желание услышать касающееся его пророчество преследовало Волан-де-Морта с тех самых пор, как он вернул себе тело. Когда он представлял себе эту дверь, она возникала и в твоих снах, хотя ты и не понимал смысла происходящего. А потом ты увидел Руквуда, который до своего ареста работал в Отделе тайн; он сказал Волан-де-Морту то, о чем мы знали с самого начала, — что пророчества в Министерстве магии надежно защищены. Взять их с полки и не сойти при этом с ума могут только те, к кому они имеют прямое отношение. Таким образом, Волан-де-Морт должен был либо сам явиться в Министерство магии, рискуя наконец выдать себя, либо заставить тебя взять пророчество для него. Поэтому умение защищаться с помощью окклюменции стало тебе еще более необходимо.       — Но я так ничему и не научился, — пробормотал я. Уроки мне ещё пригодяться, а точнее сказать я не готов терять законное время наедине с любимым человеком. Нет, если уроков не будет, я найду как извернуться, но пока можно этого избежать, то зачем напрягаться.       — Гермиона все время твердила мне, как это важно научиться защищать своё сознание. Я честно стараюсь научиться, но… но если бы у меня хоть что-то получалось, то я никогда не увидел бы, куда надо идти, и тогда Сириус… тогда Сириус… Я хотел проверить, правда ли он схватил Сириуса: я залез в кабинет Амбридж, поговорил через камин с Критчером, и он сказал, что Сириуса нет в доме, что он ушел!       — Критчер солгал, — спокойно объяснил Дамблдор. — Ты не его хозяин, и за эту ложь ему даже не надо было себя наказывать. Критчер хотел, чтобы ты отправился в Министерство магии.       — Так он… он нарочно послал меня туда? — сыграл удивление я. Директор, услышав мой вопрос разлился соловьём, вовсю поливая домовика грязью, рассказывая какой он подлый, хитрый и гадкий. Но мне было всё равно, я даже не особо прислушивался. Зачем, ведь правды в словах директора не было ни на миллиграмм. Хотя бы потому, что домовик никогда не предаст наследника своего Рода, а ведь меня им признала сама магия, да и против Детей Магии домовые эльфы идут крайне неохотно. Не говоря уж о том, что я ни с кем не связывался по камину в кабинете Амбридж. Постепенно с домовика разговор перекинулся на отношение Сириуса к Критчеру, а потом и на самого Сириуса. Вполне умело и ненавязчиво Дамблдор подвёл к тому, что в своей смерти крёстный виноват сам, что если бы Сириус не покинул дом на площади Гриммо, то был бы жив.       — Я пытался спасти Сириусу жизнь, — спокойно пояснил мне Дамблдор.       Нет в чём-то я был с ним даже согласен, но вот в способах решения проблем был другого мнения.       — Людям не нравится, когда их запирают! — яростно бросил я, резко оборачиваясь к директору. За время его рассказа я успел снова вскочить со стула и теперь расхаживал по кабинету. — Вы и со мной поступили так же — помните, прошлым летом?       Всё же хорошо, что Сириус сейчас там, где ни сам директор, ни его последователи не смогут до него добраться. Теперь здоровьем крёстного я займусь самостоятельно. Вот попаду в Варуну и сразу же займусь.       — Пожалуйста, сядь, Гарри, — немного помолчав попросил Дамблдор. — Пришло время сказать тебе то, что я должен был сказать пять лет назад. Сейчас ты узнаешь все. Я прошу у тебя только одного — немного терпения. Когда я закончу, буйствуй на здоровье… я не стану тебя останавливать, делай, что хочешь.       Одарив директора рассерженным и немного ненавидящим взглядом — пока есть такая возможность, почему бы ей не воспользоваться. А то лето закончится и мне опять придётся изображать из себя наивного школьника, вернулся на стул. Дамблдор мой взгляд проигнорировал, отвернувшись к окну. И говорить он начал, всё так же глядя на то как утреннее солнце заливает луга.       — Пять лет назад ты, Гарри, прибыл в Хогвартс живым и здоровым, как я надеялся и рассчитывал. Впрочем… не совсем здоровым. Ты перенес много страданий. Я знал, что так будет, когда оставлял тебя на пороге дома твоих дяди и тети. Знал, что обрекаю тебя на десять трудных, мучительных лет.       Ну и какой ты после этого светлый и добрый? Впрочем, о том, что на безопасность детей вам директор плевать я и так уже давно знаю.       — Ты можешь спросить — и у тебя есть на то причины — почему я так поступил. Почему было не отдать тебя на усыновление в какую-нибудь семью волшебников? Многие согласились бы на это с радостью и почли бы за счастье и большую честь воспитать тебя как сына. Мой ответ таков: в первую очередь я хотел сохранить тебе жизнь. Пожалуй, я один знал, какая огромная опасность тебе угрожает. Волан-де-Морт был побежден несколько часов назад, но его сторонники — а многие из них почти также ужасны, как их предводитель, — все еще оставались на свободе, свирепые, отчаянные и безжалостные. Вдобавок, принимая решение, я должен был учесть перспективы на будущее. Верил ли я в то, что Волан-де-Морт исчез навсегда? Нет; я не знал, десять, двадцать или пятьдесят лет пройдет до его возвращения, но был уверен, что рано или поздно он вернется, а еще, зная его как никто, был уверен, что он не успокоится, пока не убьет тебя.       Я знал, что познания Волан-де-Морта в области черной магии более обширны, чем у любого другого из ныне живущих волшебников. Знал, что даже мои самые сложные и мощные защитные чары вряд ли уберегут тебя, если он вернет себе всю былую силу.       Но мне была ведома и слабость Волан-де-Морта. И я принял решение: тебя защитит древняя магия, о которой он знает, которую презирает и которую всегда прежде недооценивал — себе на горе. Я имею в виду, конечно, то, что твоя мать пожертвовала собой ради твоего спасения. Она дала тебе такую надежную защиту, какой он и представить себе не мог, и она по сей день тебя оберегает. Таким образом, я решил положиться на материнскую кровь. И я отнес тебя к ее сестре, поскольку других родственников у нее не осталось.       — Она меня не любит, — не упустил я возможности вставить в его рассказ свои пять кнатов. — Ей наплевать…       — Но она приняла тебя, — перебил меня Дамблдор. — Да, неохотно; да, скрепя сердце, с горечью и даже гневом, но приняла — и таким образом закрепила наложенные мною чары. Благодаря жертве твоей матери кровные узы сделались самой могучей защитой, какую я мог тебе дать.       — Я все-таки не…       — Пока ты называешь своим домом тот, где обитают кровные родственники твоей матери, Волан-де-Морт не причинит тебе вреда — он не может даже пальцем тебя тронуть. Он пролил ее кровь, но она по-прежнему живет в тебе и в её сестре. Её кровь стала твоей хранительницей. Пускай ты возвращаешься туда только раз в году, но покуда ты еще можешь называть это место домом, покуда ты принадлежишь ему, Волан-де-Морт ничего тебе не сделает. Твоя тетя знает об этом. Я все объяснил в письме, которое оставил у нее на крыльце рядом с тобой. Она знает, что, взяв тебя под свою крышу, сохраняла тебе жизнь на протяжении последних пятнадцати лет.       А самое интересное в этом рассказе то, что своим домом я считаю совсем другое место. Мой дом — Варуна. А если брать в расчёт только этот мир, то Певерел-менор. Но разубеждать я директора не стал, а только согласно покивал головой. Будет вам через пару лет сюрприз.       — Пять лет назад, ты прибыл в Хогвартс — может, и не такой счастливый и упитанный, каким я хотел бы тебя видеть, зато живой и более или менее здоровый. Ты был не изнеженным маленьким принцем, а самым обычным мальчишкой — ну да, маленький асур — это самый обыкновенный мальчишка, типичный — чему, с учетом всех обстоятельств, можно было только радоваться. До сих пор все шло согласно моему плану.       А потом… впрочем, ты не хуже меня помнишь то, что произошло на первом году твоего обучения в Хогвартсе. Ты великолепно ответил на брошенный тебе вызов и очень скоро — гораздо скорее, чем я мог предвидеть, — очутился лицом к лицу с Волан-де-Мортом. И снова выжил. Мало того — ты отсрочил возвращение Волан-де-Морта во всей полноте его могущества. Это был подвиг, достойный взрослого мужчины. Не могу выразить, как я тобой гордился.       Ещё бы, ведь это был лично вами спланированный подвиг.       — Однако у моего замечательного плана был один недостаток, и уже тогда я понимал, что из-за него все может пойти насмарку. Тем не менее, сознавая, как важно, чтобы мой план увенчался успехом, я сказал себе, что не позволю этому недостатку его погубить. Я один мог предотвратить крах — следовательно, я один должен был проявить силу. И это стало моим первым испытанием, когда ты лежал в больничном крыле, ослабевший после схватки с Волан-де-Мортом.       — Я не понимаю, о чем вы говорите.       Я действительно не понимал и вовсю пользовался образом пятнадцатилетнего мальчишки, которому это непонимание вполне соответствовало.       — Помнишь, как ты спросил меня, почему Волан-де-Морт пытался убить тебя, когда ты был еще ребенком?       Я кивнул. Помниться задавал я такой вопрос, когда проснулся после встречи с Тёмным лордом в конце первого курса.       — Как, по-твоему, следовало мне тогда ответить?       Правдиво, но лучше я промолчу.       — Ты до сих пор не видишь недостатка в моем плане? Нет… наверное, нет. Что ж… Как тебе известно, тогда я решил не отвечать. Одиннадцать лет, сказал себе я, — это слишком рано для такой откровенности. У меня раньше и в мыслях не было раскрыть секрет, когда тебе будет всего одиннадцать. Я боялся, что бремя этого знания станет для тебя невыносимым.       Но еще в ту пору мне следовало заметить кое-какие опасные симптомы. Я должен был спросить себя, почему меня так мало встревожило то, что ты уже задал мне вопрос, на который — я знал это — мне когда-нибудь придется дать ужасный ответ. Надо было признаться себе, что я чересчур радовался возможности промолчать хотя бы в тот день… Ты был еще молод, слишком молод.       Теперь понимаешь, Гарри? Теперь ты видишь изъян в моем чудесном плане? Я угодил в ловушку, о которой знал заранее и которую обещал себе обойти — должен был обойти!       Я молча смотрел на него и… не верил. Не бывает у человека, который говорит о своих ошибках такой ауры. Хотя нет, бывает — в том случае, когда ошибки тщательно спланированы.       — Ты был слишком дорог мне, — пояснил Дамблдор, не дождавшись от меня вопроса. — Твое счастье было для меня важнее, чем твое знание правды, твое душевное спокойствие — дороже моего плана, а твоя жизнь — ценнее тех жизней, которыми, возможно, пришлось бы расплатиться за провал этого плана. Иными словами, мое поведение было именно таким, какого Волан-де-Морт всегда ожидал от глупцов, способных любить.       Думаешь, я оправдываюсь? Да разве у любого другого на моем месте — а ведь ты и представить себе не можешь, как пристально я за тобой следил — представить действительно не могу, но мне хватит знания — хватило бы духу причинить тебе новую боль в дополнение к уже перенесенным тобою страданиям? Какое мне было дело до безымянных, безликих людей и прочих созданий, которые могли погибнуть в туманном будущем, если здесь и сейчас ты был жив, здоров и весел? Я никогда не мечтал о том, что у меня на руках окажется такое чудо. Ты перешел на третий курс. Издалека я следил за тем, как ты учился отгонять дементоров, как встретил Сириуса, убедился в его невиновности и спас его от гибели. Надо ли было признаться тебе сразу после того, как ты с триумфом вырвал своего крестного отца из когтей Министерства? Теперь, когда тебе исполнилось тринадцать, мои доводы стали выглядеть менее убедительными. Пускай ты был молод, но свою исключительность ты уже доказал. Совесть не давала мне покоя, Гарри. Я знал, что время скоро придет…       Но в прошлом году ты спас сестру Флёр де Лакур, выбрался из лабиринта, едва не погиб сам… а я опять ничего тебе не открыл, хотя знал, что теперь, после возвращения Волан-де-Морта, тянуть с этим больше нельзя. И вот сегодня ночью я понял, что ты давно уже созрел для знания, которое я утаивал от тебя так долго; сегодня ты доказал, что это бремя нужно было взвалить на тебя раньше. У меня есть единственное оправдание: я смотрел, как ты преодолеваешь такие испытания, с какими еще не сталкивался ни один из учеников Хогвартса за всю его историю, и не мог заставить себя добавить к ним новое — самое тяжелое из всех.       Дамблдор замолчал, а я не торопился заговаривать. Мы так и сидели, смотря в разные стороны, я — на него, он — в окно. Но наконец мне это надоело. В конце концов я за этот день успел написать экзамен, выполнить ваш квест, прилично выложиться магически и каким бы сильным и выносливым я не был, но сейчас уже утро, да ранее, но мне элементарно хочется спать!       — Я все-таки не понимаю.       — Волан-де-Морт пытался убить тебя, когда ты был еще ребенком, из-за пророчества, сделанного незадолго до твоего рождения, — тут же встрепенулся директор. — Он знал об этом пророчестве, но ему была неизвестна его суть. Отправляясь в дом твоих родителей, чтобы убить тебя, он полагал, что выполняет предначертанное судьбой. Он обнаружил, что ошибался, когда направленное в тебя заклятие рикошетом ударило по нему самому. Вот почему после своего возвращения в тело и особенно после твоего удивительного побега от него в прошлом году он был одержим одной мыслью: узнать полное содержание пророчества. Это и есть оружие, которого он так упорно добивался с момента своего возвращения, — знание того, как погубить тебя.       — Я отдал пророчество Малфою, чтобы дать возможность друзьям сбежать, — сказал я абсолютную правду, не упоминая, однако, что тот шарик был фальшивкой. Лицо директора исказилось, еле заметно, так что не разберёшь и очень быстро приняло своё обычное спокойное состояние. Но куда больше меня порадовала его аура. О, она полыхнула таким гневом, такой яростью… насладившись всеми её переливами и выдержав небольшую паузу, директору полезно, закончил. — Однако, когда мы кинулись бежать, он его уронил. И, я не уверен, но оно, кажется, разбилось.       — То, что разбилось, было всего лишь записью пророчества из архивов Министерства магии, — директора явно отпустило. — Само же пророчество было сделано в присутствии некоего лица, и это лицо имеет возможность досконально вспомнить все изреченное.       — И кто это был? — полюбопытствовал я.       — Я, — не разочаровал меня Дамблдор. — Это случилось шестнадцать лет назад, холодной промозглой ночью, в комнате над трактиром «Кабанья голова». Я пришел туда, чтобы познакомиться с кандидатом на должность преподавателя прорицаний — в трактире? А кабинет тебе на что? — хотя в ту пору мне вообще не хотелось сохранять этот предмет в школьной программе. Однако вышеупомянутым кандидатом была праправнучка знаменитой, весьма одаренной провидицы, и я считал, что должен встретиться с нею хотя бы из простой вежливости. Меня ждало разочарование. Мне показалось, что у нее нет и следа тех способностей, которыми обладала ее прапрабабка. Я сказал ей — надеюсь, вежливо, — что не считаю ее пригодной для занятия вакантной должности. И повернулся к двери. Но она заговорила.       Директор довольно быстро для своего почтенного — больше ста лет! Ох, и измельчали маги — возраста, достал из шкафа Омут памяти и опустив в него серебристую нить, вывел на поверхность изображение Трелони:       —  Грядет тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда, рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Темного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…       Фигура исчезла, а в кабинете воцарилась тишина. Пророчество… если оно верно, то это может быть интересно. Но разгадать его… не думаю, что в то время его можно было верно интерпретировать.       — Профессор Дамблдор… — позвал я, решив, что обдумаю всё позже, когда прослушаю оригинал, посоветуюсь с родителями. Возможно стоит заглянуть к прорицателям? Это здесь предсказатели редкость, а в Варуне я знаю несколько Повелителей Времени, и парочку долгоживущих, специализирующихся именно на предсказаниях. — Что это значит?       — Это значит, что единственный человек, способный окончательно победить Тёмного Лорда, родился в конце июля почти шестнадцать лет назад. И родители его к тому времени уже трижды бросали вызов Волан-де-Морту.       Вот уж враки, отец после ночи с мамой здесь не появлялся и до неё с сотню лет тоже. Ошибочка вышла, однако.       — То есть… это я? — изобразив, что мне не хватает воздуха, выдавил из себя.       Дамблдор вздохнул.       — Самое странное, Гарри, что это можешь оказаться вовсе не ты. Пророчество Сивиллы подходит к двум мальчикам из волшебных семей — оба они родились в конце июля того года, у обоих родители были членами Ордена Феникса и трижды чудом избежали гибели от руки Волан-де-Морта. Один из этих мальчиков, конечно, ты. Другой — Невилл Лонгботом.       — Но тогда… тогда почему на пророчестве стояло мое имя, а не его?       — Ярлычок сменили, когда Волан-де-Морт напал на тебя, в то время еще младенца, — охотно пояснил Дамблдор. — Хранитель Зала пророчеств решил, что Волан-де-Морт знал, кого Сивилла имела в виду, и поэтому пытался убить именно тебя.       — Так, может быть… может быть, это все-таки не я?       — Боюсь, что сомнений нет и это все-таки ты.       — Но вы сказали… — прорывающийся в моём голосе надеждой можно было спасти пол мира, — ведь Невилл тоже родился в конце июля… и его мама с папой…       — Ты забываешь следующую часть пророчества — ту, где дается последняя примета мальчика, способного победить Волан-де-Морта… Сам Волан-де-Морт отметит его как равного себе. И он это сделал, Гарри. Он выбрал тебя, а не Невилла. Он наделил тебя шрамом — этим благословением и проклятием одновременно, — убил все мои надежды Дамблдор. Но Гарри Поттер упрямый, не стоит об этом забывать, и потому:       — А вдруг он ошибся? Мог же он отметить не того, кого следовало!       — Он выбрал мальчика, которого считал для себя наиболее опасным. И заметь, не чистокровного волшебника — хотя на прочих, согласно его принципам, вообще не стоит обращать внимание, — но полукровку, как и он сам. Он распознал себя в тебе прежде, чем увидел тебя самого, а благодаря его неудачному покушению на твою жизнь ты обрел силы, которые впоследствии позволили тебе ускользнуть от него не один раз, а целых три — между прочим, такое не удавалось ни твоим родителям, ни родителям Невилла, да и вообще никому на свете.       — Зачем же он тогда это сделал? Зачем он пытался меня убить в тот первый раз? Почему не подождал, пока мы с Невиллом подрастем? Тогда он увидел бы, кто из нас опаснее, и напал на него…       Какая прекрасная возможность узнать мнение «светлой» стороны. Вот стану совершеннолетним и спрошу то же самое у Тома. Любопытно будет сравнить.       — Возможно, это было бы логичнее, — согласился Дамблдор, — но ты забываешь, что Волан-де-Морт знал лишь примерное содержание пророчества.       «Кабанья голова», избранная Сивиллой за дешевизну, давно уже привлекала, мягко говоря, гораздо более разношерстную публику, нежели «Три метлы». Как убедились той ночью я сам, в этой гостинице никогда нельзя быть уверенным, что тебя не подслушают. Конечно, отправляясь на встречу с Сивиллой Трелони, я не подозревал, что услышу там что-то ценное. Но мне — вернее, нам — повезло: тот, кто нас подслушивал, был обнаружен почти сразу, и его немедленно вытолкали оттуда взашей.       — Значит, он слышал только…       — Только начало, где говорится о том, что мальчик родится в июле, у людей, трижды бросавших вызов Волан-де-Морту. Таким образом, он не мог предупредить хозяина, что задуманное им нападение связано с риском передать тебе часть своей силы и отметить тебя как равного себе. Волан-де-Морту и в голову не пришло, что нападать на тебя опасно, что умнее было бы подождать и выяснить побольше. Согласно пророчеству, он действительно не знает всей твоей силы…       — Но это неправда! — выдавил из себя я. — У меня нет силы, о которой он не знает, и я не умею сражаться так, как он сегодня…       Я умею гораздо лучше, а неизвестной силы действительно нет, ведь я рассказывал о себе Тому.       — В Отделе тайн есть комнатка, которую всегда держат запертой, — сказал Дамблдор. — В ней хранится сила, одновременно более чудесная и более ужасная, чем смерть, чем человеческий разум, чем силы природы. Пожалуй, она еще и самая загадочная из всех сокровищ, что там хранятся. Именно этой силой ты обладаешь в достатке, а Волан-де-Морт, наоборот, вовсе ее лишен. Благодаря ей ты вчера отправился спасать Сириуса. Она же уберегла тебя от подчинения Волан-де-Морту, поскольку он не может пребывать в теле, где обитает столько силы, глубоко ему ненавистной. В конце концов оказалось неважным даже то, что ты так и не научился изолировать свое сознание. Имя этой спасительной силы — любовь.       Как звучит, правда название слегка перепутали. Любовь, ну надо же! Ментальная магия это, мен-таль-на-я.       — А конец пророчества? «Ни один не может жить спокойно…», как там дальше?       — «…пока жив другой», — закончил Дамблдор.       — Это значит, — прошептал я, добавив в голос толику ужаса, — это значит, что… что мне придётся, один из нас вынужден будет… убить другого?       — Да, — припечатал Дамблдор.       В кабинете повисла тишина, только феникс курлыкал на своей жёрдочке. Я медленно встал и не глядя на директора пошёл к выходу. На этот раз меня не стали удерживать, и я беспрепятственно покинул кабинет и всё так же изображая раздавленного открывшейся правдой человека дошёл до гостиной гриффиндора. Меня никто не ждал, видимо вняв моей просьбе, а может быть из-за слишком большой усталости — друзья разбрелись по своим спальням. Я тоже решил в ней не задерживаться и быстро посетив душ, растянулся на своей кровати.

***

      Сознание возвращалось медленно, но верно. В начале вернулись звуки: пели птицы, где-то не вдалеке журчал ручей. Потом появились ощущения тела: заболела голова, заныли мышцы, одна рука затекла и теперь неприятно колола, а многочисленные мелкие царапины только раздражали. Полежав несколько минут прислушиваясь к окружению, Сириус рискнул открыть глаза и в начале хотя бы сесть. С трудом, но тело послушалось, и он смог нормально осмотреться. Вокруг был лес, но какой-то необычный: деревья более высокие и сплошь незнакомые, запахи, звуки. Ему как-то довелось побывать в лесу, и он хорошо помнил какие звуки и запахи так ощущались, но здесь всё было по-другому.       — С пробуждением, Сириус.       Он вздрогнул и резко повернулся. На нижней ветке одного из деревьев сидел парень и весело улыбался, но что это был за парень… Нет не непривычная одежда, состоящая из обтягивающих штанов и жилетки, поразила анимага и даже не светлые с голубым отливом длинные волосы, а наличие небольших рожек и длинного и невероятно гибкого хвоста с такой же светлой кисточкой на конце. Сириус протёр глаза, ведение не исчезло. Увидев рядом с собой свою волшебную палочку, он подхватил её и произнёс заклинание развеивания иллюзии — с дерева раздался смешок, но рожки и хвост так и не исчезли. Волшебник нахмурился и произнёс более сложное заклинание, затем ещё и ещё — парень на дереве уже откровенно смеялся. У Сириуса возникло нехорошее подозрение что, либо его опоили, либо этого парня.       — Кто ты и откуда меня знаешь? — решил узнать он, когда понял, что ничего пока не может сделать.       Парень перестал смеяться и спрыгнув с ветки — почти пять метров! — медленно подошёл к нему.       — Это сложные вопросы, — парень остановился около него, а Бродяга понял, что не чувствует его запаха.       — И всё же? — решил настоять он, принимая помощь парня и поднимаясь. На отсутствие запаха он решил пока не заострять внимания.       — Ну, моё имя Ардиэр, — Сириус почувствовал лёгкое дуновение ветра и посмотрев на себя обнаружил абсолютно чистую, хоть и потрёпанную одежду. — А откуда знаю…хм. Можно сказать, что мне тебя представил один мой знакомый. Гарри Поттер, знаешь такого?       — Гарри никогда не говорил, что у него есть такой необычный приятель, — на удивление спокойно отозвался Сириус.       — Хм, думаю об этом тебе лучше спросить у него самого, а пока нам нужно убираться отсюда.       И не успел анимаг опомниться, как почувствовал сильные руки парня, шагнувшего почти вплотную, на своих плечах, и его гибкий хвост, обвивший талию. В следующее мгновение мужчина ощутил лёгкий холодок и очутился на какой-то площади. Пока он оглядывался по сторонам разглядывая необычные строения и растения, парень, взяв его за руку, куда-то вёл. Остановился Ардиэр около небольшого дома и несколько раз постучал в дверь. Сириус уже хотел спросить где это они оказался, когда дверь открылась и на пороге появился такой же рогато-хвостатый парень.       — Привет, Ли! — радостно поздоровался провожатый волшебника и прошёл за ним в дом посторонившегося парня. — Рад тебя видеть.       — Взаимно, Арди, — так же искренне улыбнулся хозяин дома закрывая дверь. Развернувшись, он быстро подошёл к ним и крепко обнял асура. — Куда ты пропал, мы тебя уже месяц не видели?       Ардиэр наконец-то выпустил руку Сириуса и теперь с энтузиазмом тискал обнимавшего его парня. Решив им пока не мешать анимаг медленно поворачивался вокруг своей оси рассматривая помещение, в котором оказался. Просторное с минимум мебели и множеством растений, но при этом светлое и уютное. Несколько дверей с арочными проходами и винтовая лестница на второй этаж.       — Сириус, — волшебник обернулся и увидел, что парни уже наобнимались и теперь с улыбками смотрят на него.       Смутившись от такого внимания, Бродяга неожиданно вспомнил, что ещё не здоровался и решил исправиться:       — Добрый день.       — Добрый, — откликнулся парень с короткими светлыми волосами и как-то внимательно посмотрел на него. Немного поёжившись, волшебник попытался ничем не выдать своей растерянности и уже хотел начать задавать вопросы, но Ардиэр его опередил.       — Сириус, — тепло улыбнулся он магу, — познакомься с моим хорошим другом — Лиамэлем.       Бродяга шагнул вперёд и неуверенно протянул руку.       — Ли, это Сириус Блэк, крёстный одного хорошо знакомого мне человека.       Светловолосый недоумённо посмотрел на протянутую руку человека, а потом неуверенно подал свою.       — Приятно познакомиться, — пожимая тонкую ладонь, произнёс Сириус.       — Взаимно.       — Отлично! — воскликнул Арди и развернулся к другу. — Я, собственно, чего к тебе пришёл. Ли, мне нужно чтобы ты осмотрел Сириуса.       — И вылечил, я полагаю? — насмешливо спросил Лиамэль.       — Не без этого, — Ардиэр развёл руками и солнечно улыбнулся, но потом снова стал серьёзным. — Видишь ли Сириус из другого мира и жизнь у него там была не лёгкая.       — Что ж ты сразу не сказал?! — его серые глаза загорелись азартом, а серебристые волосы слегка заискрились. — Пойдёмте со мной, я вас осмотрю.       Волшебник посмотрел на невозмутимого Ардиэра и, обречённо вздохнув, отправился вслед за колдмедиком. Похоже события последних суток настолько выбили его из колеи, что даже бешенный темперамент Блэков присмирел.

***

      После вылазки в министерство магии я проспал до обеда, на котором меня и просветили все, кому не лень о возрождении Волан-де-Морта, официальном. Нашлись даже несколько человек сподобившиеся извиниться за прошлое недоверие. Пришлось выслушать и сказать, что не в обиде. Гермиона над сложившейся ситуацией возмущалась больше меня.       Время до окончания года пролетело быстро. Разбуженное полётом на фестрале тело начало медленное превращение из-за чего всё тело болело не сильно, терпеть вполне можно, но дискомфорт доставляет. Это прекрасно помогло выдерживать положенные эмоции — ведь я же переживаю о смерти Сириуса и виню себя в ней. То, что я вижу его каждый день в Варуне, когда забегаю к Ли выпить чашечку кофе и поболтать никому знать не обязательно.       Но вот чемоданы сложены, в Тайной комнате наведён порядок, коробки с артефактами и амулетами убраны в сумку, которая в свою очередь заняла место в моём пространственном кармане. Туда же отправилась ещё одна сумка с бумагами, стопка с книгами и ещё куча всякой мелочи, которую я не хотел показывать магам. Отловленные мной в один из дней близнецы Уизли получили на руки официальный договор в котором было чётко прописано, что маг именующий себя Гарри Джейсом Поттером (договор я составил и заверил ещё год назад) становиться совладельцем магазина близнецов Джорджа и Фреда Уизли. Внося в развитие бизнеса денежную сумму в размере 1000 галеонов и помещение, находящееся в Косом переулке. Про деньги близнецы знали уже давно, я их отдал сразу же как покинул Больничное крыло после Турнира трёх волшебников, а вот помещение оказалось для них сюрпризом. Даже брать не хотели, но я настоял. Такими сияющими я близнецов ещё не видел.       И вот Хогвартс-экспресс привёз нас на платформу в Лондоне, а я с Роном и Гермионой прошёл сквозь разделяющую два мира стену. Где и наткнулся на сюрприз от Дамблдора — на платформе нас встречали: Грозный Глаз Грюм, облаченный в просторный дорожный плащ и сжимающий в шишковатых пальцах длинную трость. Рядом с ним стояла Тонкс в заплатанных джинсах и фиолетовой майке с эмблемой «Ведуний» — ее ярко-розовые волосы блестели на солнечном свету, льющемся сквозь грязную стеклянную крышу вокзала. Следующим был Люпин — бледное осунувшееся лицо, волосы с проблесками седины, и пропасть тоски в янтарных глазах. Вот, шас. Он же любит Сириуса и теперь не хочет жить без него. Вот что было в голосе оборотня, когда он оттаскивал меня от Арки — боль. Боль человека, потерявшего самое дорогое в жизни. Надо будет извернуться, но поговорить с оборотнем. А для этого нужно легализовать свою настоящую личность в Англии.       А возглавляли компанию встречающих мистер и миссис Уизли.       — Рон, Джинни! — Молли поспешила крепко обнять своих детей. — Гарри, дорогой, ты тоже здесь! — порция объятий досталась и мне.       — Ну как дела?       — Нормально, — сказал я абсолютную правду, но так что все стало понятно, что это обман.       — Привет, Гарри, — подошёл ко мне Люпин.       — Здравствуйте, — я улыбнулся ему гораздо более приветливо чем Уизли. Да я рисковал, но просто не мог не поддержать того, кому был по-настоящему дорог Сириус. Сделав шаг вперёд, я крепко обнял мужчину, на сколько я успел узнать оборотни очень чувствительны к прикосновениям. — Всё будет хорошо. Верь мне — тихо шепнул я, передавая волну тепла и уверенности и тут же отстраняясь. Он посмотрел на меня ошарашенным взглядом, но я уже повернулся к подошедшим аврорам.       — Я и не ожидал… Что вы все тут делаете? — спросил я у Нимфадоры.       — Ну, — кокетливо улыбнулась мне Тонкс, — мы решили немножко поболтать с твоими дядей и тетей, прежде чем они увезут тебя домой.       — По-моему, не стоит, — тут же попытался отказаться я. Вот ещё не хватало. Сейчас как всплывёт что-нибудь ненужное.       — А по-моему, стоит, — не согласился Грюм, смотря куда-то мне за спину. — Это ведь они, правильно, Поттер?       Оглянувшись увидел всех троих Дурслей, с явной опаской оглядывающих окружившую их делегацию. И к ним как раз подходил мистер Уизли.       — Добрый день, — вежливо произнес он, останавливаясь прямо перед Верноном. — Наверное, вы меня помните? Мое имя Артур Уизли. Лицо мистера Дурсля приобрело кирпичный оттенок, и он ответил мистеру Уизли свирепым взглядом, однако предпочел промолчать. Тетя Петунья выглядела одновременно смущенной и испуганной, а Дадли же пытался казаться маленьким и незначительным, хотя такой подвиг был ему явно не под силу. Ещё бы им не запомнить последний визит семейства Уизли два года назад.       — Мы хотели бы потолковать с вами минутку насчет Гарри, — по-прежнему улыбаясь, продолжал мистер Уизли. Пока мы подходили.       — Да, — рыкнул Грюм. — Насчет того, как вы с ним обращаетесь у себя дома.       Усы дяди Вернона встопорщились от гнева.       — Я не знал, что мои домашние дела касаются вас!       — Если записать все, чего вы не знаете, Дурсль, получится целая библиотека, — прорычал Грюм.       — Все это неважно, — вмешалась Тонкс. — Суть в другом. Если мы узнаем, что вы плохо обращаетесь с Гарри…       — А мы обо всем узнаем, можете не сомневаться, — дружелюбно вставил Артур       Шас, они же мне сейчас родственников так запугают, что те меня из дома ни за какие деньги не выпустят, придётся им сознание корректировать, или вообще сбегать. Поймав момент, когда волшебный глаз Грюма не смотрел в мою сторону создал в нескольких метрах от нас парочку взрывов. Не особо сильных, но внимание магов привлекло — Грюм сразу же заозирался и засобирался. Остальные так же не стали задерживаться.       — Ну, бывай, Поттер, — Грюм на мгновение сжал моё плечо.       — Береги себя, Гарри, — негромко сказал Люпин. — Не пропадай.       — Мы заберем тебя отсюда, как только сможем, — шепнула миссис Уизли, снова обнимая.       — Скоро увидимся, дружище, — пожал руку Рон.       — Правда скоро, Гарри, — серьезно сказала Гермиона. — Обещаю.