♥♦♣♠
Благодаря Маккою, который вел себя как неразумный котенок, а не взрослый разумный кот, которым он и должен был являться, как надеялся Паша, он просыпается куда позже и опаздывает на смену. На мостик он буквально влетает, растрепанный сверх меры и поправляющий натянутую впопыхах форменку. — Энсин, вы опоздали, — тут же подмечает коммандер абсолютно спокойным, как обычно спокойным голосом. — Прошу прощения, — произносит он, а от волнения его акцент выделяется лишь сильнее. — Разрешите приступить к выполнению своих обязанностей. — Разрешаю, энсин. Постарайтесь впредь не опаздывать. — Так точно. Он занимает освободившееся место за панелью управления, лишь кивая взглянувшему на него Сулу. Наверное именно сейчас он пожалел, что Лёня его суженный и именно ему необходимо о нем заботиться, пока он в таком состоянии. Да, Чехов знал как взаимодействовать с кошачими, да будь воспета в хвалебных гимнах его бабушка со своей дачей, за это. Сложно не научиться общаться с котиками, когда тебя ежедневно отправляют их подкармливать, хотя они и были бродячие или вообще соседские. Как итог, он не понимал, почему взрослый самодостаточный Маккой больше походил на неродивого котенка, а не на циничного врача с задатками алкоголика… Хотя почему задатками? Маккоя перепить, все равно что поднять русского в шесть утра воскресенья, когда у него было знатное бухалово в субботу и он упал спать где-то только в четыре часа. Невозможно! Даже ему, русскому, это не удавалось! И он точно думал, что этот мужчина будет вести себя как взрослый и самодостаточно ленивый кошак. Но вот хрен, всю ночь он не давал ему спать, дебоширя в своей собственной каюте! — Вижу, у тебя была веселая ночка, Паша. — Не то слово прям. Веселее некуда. — Наш котик не давал спать своему любимцу? — Что прости? — произнес Чехов, осмысляя то, что сказал довольно ухмыляющийся Сулу, резко заставляя Чехова замереть, а после покраснеть и негромко выдохнуть — Da yob tvoyu mat', Sulu! Ответом ему был только довольный смех вышеупомянутого Сулу, который явно был доволен как своей неуклюжей шуткой, так и тем, как отреагировал Чехов. — Прости, я должен был это спросить. Паша спокойно кивнул, чуть улыбаясь и продолжая править курс, понимая, что пока что будет довольно скучно, в плане полета. Бескрайний и бесконечный космос, который похож на большую чернильную лужу, в которой ты не можешь даже двигаться, хотя и пытаешься. Так что, быть навигатором, пока корабль по ощущениям просто висит на одном месте, довольно скучно, пусть и все так же ответственно. Смена проходит довольно вялотекуще и лениво. Все, как и обычно, болтают, шутят и довольно расслаблены настолько, что даже их коммандер не пресекал всю эту несерьезность. Кажется, настрой капитана постепенно передавался всем. Они все стали другими, по сравнению с той самой первой миссией, когда был уничтожен Вулкан. Их капитан оставался все таким же. Самоотверженным, временами безрассудным, не верящим в то, что не существует безвыходных ситуаций. Да, его руки чуть не опускались несколько раз, но теперь, после отпуска и нового начала их миссии, он вновь был самим собой. Они все изменились. Кто-то совсем немного, прямо как Сулу или Ухура, а кто-то довольно сильно, почти так же как их коммандер Спок, постепенно становившийся все более человечным, при оставаясь вулканцем. — И что думаешь делать с этим? — С чем именно? — Со своим кошачьим… Как ты это называл? Су… Суслушений? — Оберегать его и искать лекарство. — Паша, ты пусть и гениальный парень, но как ты думаешь найти лекарство? — Придумаю. Как-нибудь. — Уверен? — Уверен. Я обязан его спасти. — Капитан, энсина Чехова вызывают в инженерный отсек. Это срочно, — подает голос Ухура, отворачиваясь от своей консоли и внимательно посмотрев на удивленного капитана. Нет, все знали, что Чехов частенько бегает помогать Скотти в попытках усовершенствовать малышку Энтерпрайз, но что бы его вызывали вот так, посреди смены? Это было что-то новенькое. — Чехов? — Да, капитан? — Что вы вместе со Скотти натворили, что он так срочно вас вызывает? Чехов на несколько мгновений задумался, пытаясь вспомнить, что же именно могло бы вызвать такую спешку, совершенное в последние дни. Ничего на ум не приходило, что в итоге он лишь удивленно моргает и отвечает. — Ничего, сэр. — Чехов, — через несколько минут выдохнул Кирк, явно не понимая, что именно случилось и сдерживаясь, что бы не побежать вместе с энсином к Скотти. Он хмуриться, а после выдыхает, прикрывая глаза. — Идите к Скотти, узнайте, что стряслось и сразу же доложите мне. Вам ясно, энсин? — Да, капитан. — Бегом. Это же срочно, энсин. Чехов кивнул, тут же вскакивая и вылетая с мостика, спеша к инженерному. Если бы было что-то опасное, то Скотти вероятней всего сообщил бы, что произошло сразу. Но что могло случиться, что он вызывает только его и не говорит причину? Какая-то из их разработок начала сбоить? Но ведь все тесты проходили успешно… Вопрос, что именно случилось мучает его все то время, пока он бежит в инженерный и пытается отдышаться, стоя перед суровым Скотти, чуть не сбив по пути Кинсера. На первый взгляд все в порядке, как и на второй тоже. Нигде не звучит сирена и нет дыма, который мог бы означать какую-нибудь поломку. Но что тогда произошло? Ответ на это дает сам Скотти, пусть и не сразу. — Чехов! Следи за ним хотя бы, а?! Я все конечно понимаю, но… Аргх! — Что? Ты вообще о чем? — Пошли, парень. Чехов лишь кивает, послушно идя за Скотти и пытаясь понять, что же случилось. Понимает, что могло случиться, он лишь после того, как вновь вспоминает тираду Скотти. Следить за ним… За определенным ним. И этого него зовут Леонард Маккой. Думать, что же именно натворил его Лёня, ему не хочется. И он невольно начинает задумываться о том, что бы закрывать это недоразумение в каюте. Сначала он охотился на трибблов, теперь бесоёбит в инженерном, а в итоге страдает только он, ни в чем неповинный энсин Павел Андреевич Чехов! Просто прекрасно! — Полюбуйся! Сказать, что Чехов выпал в осадок, это абсолютно ничего не сказать. Все было абсолютно нормально, ну не считая спокойно спящего на трубе Маккоя. Честно говоря, он даже не знал, как на это реагировать. Трагедии он не видел. Маккой же не ломал и не мешал работе никаких механизмов… Но кого это волнует? Уж точно не Скотти! — Nu yobanyiy v rot, — выдохнул Чехов, смотря на эту наглую спящую морду. Снимать же его теперь ему, а не кому-либо другому. К несчастью для него самого. — Туда можно как-то залезть, а? — Да. Пошли покажу. Он выдохнул, думая, как отчитаться о ситуации перед капитаном, пока они поднимались по лестницам к платформе, максимально близко подходящей к необходимым трубам. Он выдохнул, перекрестившись, скорее по привычке и традиции ради, нежели по каким-либо другим причинам, а после, начал осторожно перелезать на трубу, надеясь не грохнуться с нее. — Осторожней, парень, живым ты куда полезней, нежели мертвым. — Ага. Вы на еду пытались его приманить? — Даже на алкоголь. Ничерта. Забирай его и валите отсюдова подальше, пока он не навредил моей малышке. — Хорошо, но сам будешь объясняться перед капитаном что и почему. — Заметано. Он осторожно ступает на трубу, чуть хмурясь, пока Маккой лишь подергивает ухом, даже не думая двинуться с места или же хотя бы глаз открыть. Временами Чехов готов был вопрошать космос, за что ему это все. Мыслей, как именно снять доктора с трубы не было. — Lʼonya, nu vot zachem tyi suda polez, a? Nu vot nahuya? — безрезультатно вопрошал Чехов, стараясь осторожно ступать по трубе, думая, что надо было наверное разуться. Так возможность свалиться была чуточку, но меньше. Маккой на его недовольную тираду лишь приоткрыл глаз и потянулся, скучающе наблюдая за тем, как Чехов медленно к нему подбирался, размахивая руками для равновесия. Если он ебнется, то собирать его будет некому. Больше ни у одного медика на этом корабле он не встречал таких же золотых рук как у Маккоя. Но, кажется, став котом, их доктор стал еще более вредным, нежели был. Хотя куда вроде бы еще? Он невольно улыбнулся, вспоминая, как Лёня однажды подшутил над их капитаном, подменив его обычный обед диетическим салатом, а потом невинно подшучивал над ним, видя как тот бесится. Временами Маккой был той еще язвой. К тому моменту, как Маккой поднимает голову и, чуть подернув ухом, начинает всматриваться куда-то вверх, Паша успевает пройти около половины трубы к своему кошачьему суженному. Будь это сказкой, Маккой стал бы обычным после поцелуя своего суженного. Но это не сказка, а в жизни не бывает так просто. Он не замечает того, как Маккой чуть хмурится и напрягается, медленно поднимаясь на ноги. Он останавливается, смотря на Маккоя и выдыхая, надеясь, что он просто возьмет и подойдет сам. Надежда крохотная, но Паша не был бы собой, если бы не продолжал верить во что-то невозможное. В частности в то, что Лёня все же одумается и подойдет к нему. Но он лишь приподнимается, продолжая хмуриться и смотреть куда-то над головой Паши. Он делает еще один шаг, а после слышит легкий, еле слышимый треск. И он ему не нравится. Он сглатывает и делает еще один шаг, на мгновение встречаясь с Маккоем глазами. Треск повторяется, на этот раз громче, а после и еще раз, но уже над головой, заставляя русского посмотреть вверх. Он сглатывает, видя как по трубе над его головой расползается сеть трещин. Откуда бы ей взяться на вполне себе новеньком корабле? А вот хрен его знает, но это факт. Он выдыхает, слыша, как труба, на которой он стоит вновь трещит, а сеть трещин на верхней разрастается, а после с нее падает всего одна капля, которая заставляет Чехова невольно напрячься и задержать дыхание. Поломки на корабле всегда были не самой лучшей вещью, а особенно такие. Кто знает, что сломается потом из-за пары труб. Он выдыхает, на мгновение отводя взгляд от трубы, и делая осторожный шаг, осматриваясь. Он должен добраться до своего Лёнечки, а потом они просто найдут какой-нибудь другой способ спуститься с этой чертовой трубы. Он делает еще пару шагов, когда труба под ним все же покрывается трещинами настолько, что пластик просто не выдерживает. Он не успевает даже вскрикнуть, пытаясь сделать еще один шаг, когда сам он начинает проваливаться в трубу, которая несет в себе воду к турбинам. Он успевает схватиться за обломки пластика, погружаясь с головой в бурный поток воды, когда его хватают за шкирку и вытаскивают, а после, он осмысляет себя лежащим на той самой трубе. Он моргает, пытаясь понять, что произошло, чуть с запозданием слыша, как льется вода, и видя над собой мокрого и взволнованного Маккоя. Он невольно улыбнулся, касаясь щеки своего спасателя, из-за которого ему вообще и пришлось залезть эту триклятую трубу. — Lʼonya moy Lʼonya. Nu vot chto tyi tvorish, milyiy? Маккой промолчал, лишь обнимая парня, заставляя его довольно улыбнуться, а после и поморщиться, когда к краю платформы подлетел Скотти и закричал. — Чехов! Какого хрена вы натворили?! — Оно само! Я вообще не при делах! — Забирай своего алкоголика и проваливайте отсюда. Что бы ноги вашей не было в отсеке, пока он такой! Тебе все понятно?! — Да, Скотти. Он выдыхает, хотя встать и слыша негромкое рычание Маккоя, замирая на месте, не понимая, в чем дело. Тот лишь дергает головой, а после встает сам и подхватывает Павла на руки, прижимая его к своей груди и промокшей от воды форменке. Он удивленно моргнул, цепляясь за мокрую синюю кофту, внимательно смотря на лицо спокойно идущего по трубе Маккоя, совсем не понимая, какого хрена тут происходит. То он просто лежит и ничерта не делает, то… То он спасает его и на руках несет к платформе, опуская на ноги лишь на ней, тут же начиная обеспокоенно крутиться вокруг него, принюхиваясь и издавая какое-то подобие мявков, хотя сам весь мокрый и грязный как незнамо что. Он выдыхает, смотря на Маккоя и улыбаясь ему, достает коммуникатор. Будет неправильно, если он не отчитается перед капитаном. — Да, Чехов? Что произошло? — Ничего серьезного, капитан. Небольшая поломка одной из труб с жидкостью. Молчание на другой стороне заставляет его напрячься, а после, Маккой притягивает его к себе и кладет голову на его плече, зевнув, издавая при этом мявк, а после заурчал, прикрывая глаза. Молчание на той стороне продолжалось еще несколько мгновений, пока из капитан не выдохнул, явно понимая, как обстоят дела. — Хорошо. На сегодня вы свободны, но постарайтесь завтра не опоздать, Чехов. И загляните вместе с Маккоем в медицинский на всякий. — Так точно, капитан. — Жду от вас со Скотти потом полный отчет. Он невольно улыбается, убирая коммуникатор и, выдыхает, задумавшись, что же им теперь делать. Нет, надо и в правду уйти из инженерного, что бы не злить Скотти, но вот потом… А потом будет суп с котом, как говаривала его бабушка. — Poshli, Lʼonya. I davay dogovorimsya, chto tyi bolshe ne budesh lazit' po inzhenernomy i meditsinskomy. Za mnoy hot' hvostom hodi, no na eti palubyi ne suysya. Dogovorilis'? — произнес он, посмотрев на Маккоя и выдыхая, надеясь, что он понял его, когда тот просто напросто дернул ухом, идя за ним. До медицинского они добираются без проблем, но Маккой просто напросто отказывается его отпускать, так и ходя в обнимку с ним. Это доставляло некоторые неудобства, но и расслабляло. Да, доктор Маккой заботился о нем, журя его по отечески, когда Паша в очередной специально травмировался и с радостью бежал в медотсек, лишь бы увидеть своего суженного, а потом и любимого доктора. Но теперь, если Чехов все правильно понимает, то ради него Маккой готов на все. И это одновременно его радует и настолько же сильно пугает. Да, он решил, что добьется его, но… Но он не хотел, что бы все произошло именно так! Он точно не хотел, что бы его Лёнечка стал котом. Из медицинского их отпускают довольно быстро, особенно учитывая, как Маккой вновь начал засматриваться на парочку трибблов, пока его осматривали. Пока осматривали самого Чехова, доктора отвлекала Чепел, к которой Маккой всегда относился довольно неплохо. Наверное, будь Маккой обычным котом, то он точно был бы котом Кристины. Прежде чем почти выставить их из отсека, она улыбается ему и негромко выдыхает, кажется, видя чуть больше, нежели сам Чехов. — Ты нужен ему, Паша. Всегда был нужен… Отдохни, а потом верни всем, в том числе и себе, нашего доктора Маккоя. Ты сможешь это. Я уверена в этом. И да, надеюсь, он больше не будет пытаться охотиться на трибблов? — Будем надеяться С улыбкой отвечает Чехов, уводя своего мужчину отсюда. Он и сам понимал, что необходимо придумать способ, как вернуть обычного Маккоя. Да, как кот он был неплох, но без саркастичных высказываний, постоянно припрятанных гипо и неплохих посиделок с алкоголем, это все было не то. Им всем… Ему нужен его Лёня. Ему нужен его взрослый и суровый врач, который недолюбливает космос и не доверяет телепортам, который пришел в Звездный флот от безысходности, которому нужна любовь такая же сильная и огромная, как та, что он испытывает к своей дочери, которую он видит только на паре фотографий, да иногда на экране связи. И он сможет вернуть его. Он должен это сделать и он сможет это. Иначе он не гениальный русский энсин Павел Чехов, который выпустился из академии в семнадцать и стал служить на лучшем корабле федерации! По пути в свою каюту он хмыкает и меняет направление, заходя в каюту Маккоя и усаживая мужчину на кровати. — Ya seychas vernus'. Sidi zdes, Lʼonya. Из его каюты он выбегает, что бы не оставлять его надолго одного. Кто знает, что он решит натворить на этот раз. Взять пару комплектов формы на смену не так уж и долго и он вновь бежит к нему, своему коту, которым тот стал по случайности, не иначе. Когда он видит, что Маккой все так же продолжает сидеть на кровати, явно выполняя то, о чем его попросил Паша, он невольно улыбается, рассматривая его. Если бы Маккой сейчас был обычным, то это явно была бы очень неловкая ситуация. — A teper' poshli myitsya, kisastik tyi moy suzhenyiy. Маккой лишь фыркает в ответ, медленно скатываясь с кровати и идя в душевую, заставляя Чехова улыбнуться. Не смотря на то, что Маккой та еще вредина, он бывает необычайно смешным в своих привычках и поведении. Но для этого необходимо за ним наблюдать пристально и хоть сколько-то знать его. Он заманивает его в душевую при помощи еды, пусть и кажется ему, что подвох в чем-то другом, и принимается раздевать Лёню, только сейчас понимая, что он даже не взял для него одежды на смену. Но, хоть немногим, но легче то, что они выйдут в его каюту. Раздевает он его медленно и методично, пытаясь в уме вспомнить схему двигателя, а не залипать на Маккоя. Не залипать на его тело, которое он может быть никогда больше и не увидит так близко. Нет, судьба судьбой, но пиздец тоже случается. И обычно пиздец случается куда чаще, нежели всем того хотелось бы. И то что произошло с Лёней лишнее тому доказательство. Он выдыхает, стараясь не замечать того, какое же у него тело и на тот факт, что он может больше никогда не прикоснуться к нему. Кто знает, как все измениться после того, как их доктор снова станет самим собой. Он раздевает его и отходит на пару шагов, скользя взглядом по его прекрасному телу, а после чуть краснеет, начиная раздеваться и сам, стараясь не путаться в одежде. И неудивительно что в итоге он запутывается в форменке, из ворота которой торчит лишь макушка, а сам он недовольно сопит, пытаясь вырваться из этого невольного плена своей собственной формы, когда его обнимают, а в макушку тыкается нос. В его проблеме это абсолютно никак не помогает, но он не может не улыбаться. От этих странных объятий на душе у него становится светлей и уверенность в том, что он сможет спасти Маккоя лишь укрепляется. Неважно, что будет после того, как он спасет его. Главное вернуть его. Они так стоят несколько мгновений, пока Чехов не дергается, начиная сопеть чуть недовольней. — Pomogi mne, Lʼonya, pozhaluysta… Ya zastryal, — обреченно выдыхает он, продолжая стоять. Несколько минут ничего не происходит, а потом с него все же стягивают эту злоебучую форменку. Он внимательно посмотрел на стоящего, с золотистой кофтой в руках, и довольно улыбается, смотря на Пашу. Временами Маккой не только смешной, но и довольно умильный. Прямо как сейчас. Мыть его это одновременно круто и просто ад какой-то. Почему ад? Да хотя бы из-за их разницы в росте! Это мило, что Лёня выше него чуть ли не на целую голову, но сейчас это было ахринеть как неудобно. Сначала он мучается, стоя на мысочках, а после все же усаживает его на пол, вынужденный и сам сесть, что бы все же помыть голову этому коту. Так же ему приходиться в итоге напевать какой-то незатейливый мотивчик, лишь бы Лёня спокойно сидел, не слишком шевеля своими локаторами, не дай бог в которые еще вода попадет! Но напев какого-то странного мотивчика, который он дай бог если слышал когда-то давным давно в детстве, успокаивает как Леонарда, так и его самого. После того, как он отмывает Маккоя, он заворачивает его в полотенце и выпихивает в каюту, наказав сидеть в каюте и не выходить никуда. Сам он старается вымыться как можно быстрей, что бы не оставлять его одного на долго. Кто знает, что этой морде еще в голову взбредет? Да, материться на него по русски он может, но не хотелось бы это делать слишком часто. Пусть русский и довольно богатый язык, но Паше на нем хотелось больше говорить не матом, а о другом. О совсем других вещах. Но кто, с другой стороны, его спрашивает? Никто. Но он все равно пытается оставаться верным своим принципам. Лучше чем ничего. Радует то, что когда он выходит, вытирая волосы полотенцем, Маккой и в правду сидит в полотенце на кровати. Все лучше чем ничего.♥♦♣♠
Со временем все привыкают к такому Маккою. В той или иной степени. В один из своих выходных Паша устраивает ему импровизированную экскурсию по всему кораблю, волнуясь из-за того, что Маккой отказывается ходить как-либо иначе, кроме как босиком. И постепенно он теряет интерес к большой части палуб, кроме как нескольких избранных мест. К лабораториям Спока он теряет интерес сразу после пары раз, как он там разгромил большую часть всего, а ему потом выговорили за это как Паша, так и Спок. И тирада Спока, пусть и была довольно безэмоциональна, но она подействовала на него сильней. Или же ему это просто надоело. К медицинскому он не теряет интерес довольно долго, упрямо пытаясь поймать себе триббла, которые пытались сбежать от него с визгами. По мнению Чехова это было довольно смешно. Чепел была с ним несогласна. Так что в итоге получал за эти вылазки их доктора именно Чехов. К той, довольно странной неделе, все привыкают к тому, что они могут встретить Маккоя в некоторых оранжереях, одной из комнат отдыха, да и на мостике тоже. В принципе, его можно было найти почти там же, где в данный момент находился Чехов. Если тот на смене, то вероятней всего Маккоя можно найти в капитанском кресле. Если нет, то ищите его спящим в комнате отдыха. Сам Чехов, изначально порывающийся исправить климат-контроль в каюте Лёни, в итоге привыкает к этому и просто спит в ней, постепенно перечитывая все доступные на падде Лёни книги по медицине. Вариантов, что делать, к той странной неделе он так и не находит. Да, он не нашел решения, но он не собирается сдаваться. Ведь есть же еще где найти подходящую информацию по этой теме. Есть же?♥♦♣♠
Та странная неделя началась с того, что он встретился со Споком, собираясь обсудить с ним, как пытаться вылечить Лёню и что еще можно прочесть на эту тему. Но у Спока явно были свои планы на разговор с ним. — Энсин. Именно вас я и искал. — Да, Коммандер? — Я признаю, что временами людское поведение все так же остается для меня непонятным, но не могу не заметить, что недавние действия доктора Маккоя являются нелогичными так же и для вас. Прошу вас, исправьте это, энсин. — А? Да, хорошо. Как скажете, Коммандер. Спок кивнул и удалился, а ничего не понимающий Паша еще несколько мгновений стоял, хотя помочь, какого хрена произошло и насколько это херово. Нелогичное поведение? Нелогичное даже для людей поведение? Нелогичное даже для людей поведение по меркам вулканца?! Да это может быть что угодно! Он стоит еще несколько мгновений, прежде чем вспоминает о том, зачем именно искал Спока и догоняет его, чуть хмурясь — Коммандер. У меня есть к вам разговор. — О чем же, энсин? — Есть ли еще какие-то материалы по той теме? — Честно говоря, их и изначально было не так уж и много… — Задумчиво произнес Спок, не смотря даже на Пашу, от чего тот невольно вздрогнул, а где-то в душе у него оборвалась первая, слишком тонкая ниточка надежды спасти Лёню. — Сожалею, но вряд ли вы найдете еще какую-либо информацию по этой теме, энсин. — Но… — Я продолжаю разработку работоспособной вакцины, но вероятность ее создания равна тридцати процентам и с каждым днем снижается. К несчастью, вам придется смириться с возможностью, что доктора невозможно спасти. А теперь прошу меня простить. Спок чуть кивает головой, а Паша остается стоять на месте, словно громом пораженный. В душе обрывается еще одна ниточка его надежды. Он не сдастся, не смотря на то, что даже Спок готов признать что Маккоя невозможно вернуть к обычному человеческому состоянию. Он не прекратит попыток несмотря ни на что. И в этом он уверен.♥♦♣♠
На мостик он заходит более задумчивым, недели обычно, что почти никто не замечает. Почти. — И о чем же ты задумался? — Grust', toska menya syedayet. Сулу внимательно посмотрел на Чехова, пытаясь понять, что за хрень он только что сказал. Понимание приходить отказывалось. Спрашивать Ухуру, которая была чуть ли не единственной на всем корабле, кто понимал что Чехов говорит на русском, не хотелось. Приходилось выкручиваться. — Что-то случилось с Леонардом? — Nu ne so mnoy zhe! — Паша. — Что? — Ты все прекрасно понял, Паша. Чехов вздыхает, не зная как именно ему рассказать все, что успело произошло. Он молчит, задумчиво перещелкивая тумблер и вглядываясь во тьму с дальними звездами, к которым они направляются. — Ну и? Так и будешь отмалчиваться о своих переживаниях? — Ну… Ладно. Только не ржи, хорошо? — А почему я должен ржать? — удивленно произнес Хикару, внимательно посмотрев на серьезного Чехова, в итоге отрывая на мгновение руки от панели управления и кивая, соглашаясь, что не будет ржать, что бы он не услышал. Довольно опасно спорить с Чеховом. Он гений и месть может придумать такую же гениальную как и вся та хрень, которую он творил вместе со Скотти. — У меня украли почти всю форму. — Что прости? — Кто-то украл у меня почти все форменные кофты. — У тебя появилась бешеная фанатка, которая готова пробираться в твою каюту и тырить кофты из шкафа? — Издеваешься? — Ну, а как еще объяснить, что у тебя пропала форма из шкафа? Чехов несколько мгновений сидел, внимательно смотря на него, а потом хмыкнул, видя в его словах рациональное зерно. Что бы забрать форму надо открыть шкаф… А там, уже… — Черт, Сулу, да ты гений. — Думаешь? — Ага. Теперь я точно выслежу вора. — И как же? — Маячок в одежде. Сулу лишь кивнул, не совсем понимая, что же именно задумал Чехов, у которого в голове уже вертелись шестеренки, а его руки чесались от нетерпения начать исполнять свою идею. Они сидят несколько минут, прежде чем Сулу все же напоминает Чехову о том, что же он именно спросил. — Так что с Боунсом? — Лёня… Он… Чехов замирает, смотря перед собой и пытаясь понять, как именно он должен это сказать. После того, как это озвучил Спок, Чехов провел весь день в какой-то странной прострации, которую развеял лишь сам Маккой, когда вечером они оба сидели в его каюте. Да, может быть он и не сможет вернуть его, если Спок не ошибся, но Маккой все равно будет жить… В лучшем случае. О других возможностях он старался не думать. — Он что? Паша, не зависай, — обеспокоенно произнес Хикару, внимательно смотря на застывшего русского, думая, что именно он узнал и как потом возвращать его к жизни. Если это вообще возможно. — Да. Конечно… Просто… Спок сказал, что есть вероятность, что его невозможно вернуть. Совсем невозможно. С каждым новым словом голос Чехова становился все тише, а его лицо приобретало все более потерянное выражение, словно с каждым новым словом из него вырывали кусочек за кусочком всю его душу. А душа у него, как и у всех русских, была большая и просто необычайная. — Эй, то что сказал Спок не является аксиомой. Ты сможешь вернуть доктора. Ты же гениальный русский. Ты закончил чертову академию в семнадцать! И ты уж точно сможешь спасти своего… Служденного? Чехов невольно засмеялся, прикрывая глаза, даже радуясь, что на мостике все заняты своими делами и не обращают внимания на то, чем он с Сулу занимается, если ведет корабль куда надо. — Не служденного, а суженного. Ты когда-нибудь запомнишь? — Может быть, может быть. Чехов выдохнул, спокойно правя курс и уверенный, что он придумает как спасти своего Лёню, но сначала, он, пожалуй, вернет себе свою форму. Как говаривала его бабушка, тише едешь дальше будешь… Или она не об этом говорила?♥♦♣♠
Через пару дней Чехов влетает на мостик с паддом в руках и куда более воодушевленным, нежели несколько дней назад. Хикару невольно начинает всматриваться в парня внимательней, надеясь, что от его идеи не пострадает экипаж или корабль. Но он все равно рад, что Чехов вновь стал самим собой и светится от переполняющего его энтузиазма. — И что ты задумал? — Я сегодня выслежу вора. — С помощью маячка? — Именно. С помощью маячка в эмблеме флота. Временами Хикару, живший с этим парнем в одной комнате во времена обучения в академии, понимал лишь одно. Еще ни у кого он не встречал таких прекрасных, но в то же самое время долбанутых идей. Нет, честно, никто на его памяти не мог соорудить из пары стаканчиков из-под кофе, проволоки и пары метров скотча сначала какой-то странный прототип коммуникатора, а потом добавить какое-то подобие запчастей и пересобрать в его древнюю копию коммуникатора, которую называли «мобильник» когда-то. Никто, кроме этого русского! Никогда и никогда. Так что, понять его временами было просто невозможно. Так что, за ним надо следить, что бы он не натворил какой-нибудь хренотени. — Даже не хочу знать как ты до этого додумался, но… Но держи, — произнес он, доставая небольшого мишку, которого сделал для парня. — Вот, на удачу. Прошлого же ты посеял. — Я же тебе объяснял, что не специально. Но спасибо тебе, Хикару, — с улыбкой прозинес Паша, беря в руки небольшого мишку, которого сшил Сулу и посадил его на консоль. У всех них были свои странности и каждый из них успокаивался и скрашивал себе одннотипные вечера в космосе по своему. Кто-то пил, как Скотти и Боунс, кто-то играл в шахматы, как Спок с капитаном. Кто-то мучал Спока и ебал всем мозги, как капитан. А кто-то… Кто-то наслаждался обществом растений, иногда фехтовал и шил, как Сулу. Да, он мог понять от части то, что он фехтует и его любовь к растениям, но вот шитье… По мнению Паши это было чуток странно, но он не может осуждать своего друга за то, что приносит тому радость. Сначала он делал эти игрушки только для своей дочери, отдавая или отправляя их ей каждый раз, когда они оказывались на той или иной базе, но потом он начал делать их и для всех остальных. В подарок или на удачу, как сейчас. И, как показывала практика, у них всегда был разный запах. Он на несколько мгновений убирает руки от панели, беря мишку вновь в руки и поднося его к носу, тут же вдыхая и зависая на несколько мгновений, прикрывая глаза и наслаждаясь запахом. — Что это? — произносит он, когда возвращает мишку обратно на панель управления, внимательно взглянув на явно довольного такой реакцией Чехова, Сулу. — Капелька лаванды[2], розмарина[3] и мяты[4]. И постарайся не потерять его, как и предыдущего. — Я не специально. Сколько раз мне еще это повторить? — Если ты потеряешь и этого, я на начало ваших с доктором отношений сошью вам огромного кота. — Заметано. Вероятность того, что с этим мишкой что-то случится почти равно сотне, так что, рано или поздно Сулу придется сделать огромного кота. В крайнем случае его можно будет отправить и дочке Лёни. Паша видел ее пару раз на фото и один раз, когда Маккою неожиданно позвонила бывшая и сказала поздравить дочь, пока тот латал Чехова после очередной «случайной» травмы. Джо, по мнению Чехова, была очаровательна. Маленькая очаровательная принцесса, как ее пару раз назвал сам Лёня. Она и вправду очаровательна. Паша хотел бы познакомиться с ней лично. Очень хотел. Ближе к концу смены он включает падд и начинает отслеживать свой маячок, довольно улыбаясь, когда не находит его на территории своей каюты. Мишку он забирает с собой и не спеша выходит с мостика, постоянно сверяясь с картой и пихая мишку в карман, что бы не мешался в руках. Где-то сзади все еще слышны пожелания удачи от Сулу. Он вновь сверяется с картой на своем падде и не особо спеша идет к жилым палубам, где, судя по всему, и была его фора. Уже хоть какая-то радость, что она не покидала пределы одной палубы. Он останавливается, когда понимает, что стоит у нужной двери. Его не радует лишь одно. Если быть точней, то его не радует тот факт, что эта каюта капитана. Он стоит несколько мгновений и надеется, что это ошибка, но это факт. Его форма находится в каюте капитана. Он думает сбросить настройки и включить программу для отслеживания еще раз, когда дверь в каюту открывается и из нее в клубах дыма выходит капитан. — Чехов? — Капитан? Они несколько мгновений стоят, смотря друг на друга и не говоря ни слова, пока из каюты капитана все так же продолжает тянуть дымом, на который начинает недовольно реагировать система безопасности, а вытяжки начинают работать активней. — Что случилось, Чехов? — Ничего сер, просто небольшой эксперимент. — Небольшой эксперимент? — задумчиво произносит Джим, внимательно посмотрев на Чехова, а после и на падд с картой корабля в его руках. — Ладно, заходи, в каюте все расскажешь. Чехов послушно заходит и кашляет пару раз от количества дыма. Нет. У него, насколько он знал, не было аллергии на дым, но он был непривычен к такому его количеству. Да, в Академии случалось всякое, но вот курить дурь он не решался. — Ну и что же за эксперимент у тебя? — произнес Джим, подходя к парню и забирая у него из рук падд, спокойно садясь за стойку, смотря что же именно было такого важного у Чехова. — О, ты что, на нашего доктора нацепил ошейник? Или что же именно у тебя за эксперимент в моей каюте? — Это… Просто… — Чехов невольно замер, осматриваясь и сглатывая, пытаясь понять, как же именно рассказать капитану о том, что кто-то стырил почти всю его форму, а теперь маячок указывает на каюту капитана, в которой что-то дымится… Стоп. — Капитан, а что горит? — Трава. Спок посоветовал для расслабления, — тут же находится Джим, продолжая внимательно смотреть на Чехова. Вариантов, кроме как рассказать капитану в чем же именно дело, не было. — Кто-то украл у меня большую часть формы. И тогда я установил в одной из кофт маячок. И он привел меня к вашей каюте, капитан. — Да? Интересно, интересно… — задумчиво произнес Кирк, внимательно посмотрев на Чехова, а потом улыбнулся, явно зная больше, нежели знает. Это раздражает, но ничего с этим нельзя поделать, если ты не хочешь портить отношения с капитаном. — Давай, почему бы и да. Даже интересно что получится дальше. Приступай к поискам. Чехов несколько минут стоит, пытаясь осмыслить то, что только что сказал Капитан, глубоко вдыхающий и явно наслаждающийся этим дымом, чем бы оно на самом деле ни было. Он просто встает в центре каюты и осматривается, думая, куда можно спрятать всю форму? Логичней, да и проще всего, будет запихать ее в шкаф. Именно с него он и решает начать. Если там не окажется его формы, то есть еще масса вариантов, где он может поискать… В душевой? Или где еще можно спрятать одежду? Мыслей, что маячок мог отвалиться он старается не допускать. Он подходит к шкафу, чуть прищуриваясь и замечая, что закрыт он не так уж и плотно, словно что-то мешает ему закрыться… Он открывает его и невольно кривится, видя ровные ряды форменки капитана. И он бы закрыл шкаф, если бы изнутри не послышался бы звук, которого там явно не должно быть. Он раздвигает вешалки с формой и садится на корточки, смотря на кучу форменных кофт. Он присматривается к верхней и довольно хмыкает, видя, как в эмблеме почти незаметно поблескивает вживленный туда маячок. Он хочет уже взять ее, как куча начинает шевелиться, а из нее высовывается чужая ступня. Смутно знакомая ступня. Он хмыкает, невольно улыбаясь и тут же щекоча пятку, складывая в голове все имеющиеся данные и быстро выводя один логический и верный ответ. — Nu tyi i prokaznyik, Lʼonya. Vot i ne styidno tebe, a? Выдохнул он с улыбкой, продолжая щекотить пятку, пока Маккой ее не убрал и не высунул голову из своего импровизированного кокона из форменок Паши. Не удержаться и не потрепать его по голове, он не мог, слыша как сонный и ничего не понимающий Маккой заурчал. Чехов лишь выдохнул, смотря на него и думая, что травка явно не простая. — I vot byilo obyazatelʼno pizdit' ih vse? Ya byi tebe i tak neskolʼko otdal byi, glupenʼkiy! Маккой лишь внимательно, а после зевнул, показывая заострившиеся резцы, что не особо и радовало самого Павла. Слова Спока, что с каждым днем возможность спасти их доктора становится все меньше и меньше не смотря ни на что тяготила его. Да, русские обычно умудряются сделать все как надо дотянув при этом до последнего, но… Но ему отчаянно хотелось что бы в этот раз было не так. Чем раньше он спасет его, тем лучше. — Ну и что будешь с ним делать, Чехов? — Словно есть варианты. — И сильно же он тебе досаждает? Чехов вновь потрепал своего суженного по голове, а после встал и отошел к стойке, за которой продолжал сидеть капитан, уже разлив что-то по бокалам и не спеша начиная выпивать. — Меньше, чем могло бы показаться. — Вот прямо так и меньше? — Да. Но ошейник теперь кажется мне неплохой идеей, — произнес он, смотря на капитана, который чуть кивнул, явно не собираясь отпускать парня не выпив перед этим с ним. Делать было не чего. Паша послушно сел за стойку и взял предложенный бокал, спокойно отпивая из него. Честно говоря, он знал почти весь запас алкоголя у доктора Маккоя, так что, что бы капитан не наливал, то Чехов был к этому готов. Даже к той слабой штуке, которую Лёня использовал для разогрева и проверки на вшивость на их попойках. — Чехов, как обстоят дела? — Разве коммандер не отчитывается вам? — Мне больше интересно узнать ваше мнение. Он на несколько мгновений задумывается и делает довольно большой глоток из стакана. Да, он может рассказать о том, что у Спока почти ничего уже не получается, а надежды с каждым новым днем все меньше и меньше. Но это будет неправильно. Их капитан всегда был отличителен тем, что ему было тяжело терять даже краснорубашечников. Если он узнает о том, что нет надежды спасти его друга, то он будет сломлен. Нет, даже не так. Он будет убит. Так что, пусть рассказать правду и было бы неплохо, но лучше сделать то, что будет правильно, а значит… Дать ему надежду. Дать всем надежду. — Если верить коммандеру, то все не так уж и плохо. — И что же с вакциной? — Пока что неудачно, но надежда есть. — Это хорошо. За надежду? — За надежду. Они чокаются и допивают порцию, пока из шкафа выбирается Маккой и потягиваясь, устраивается рядом с Чеховым, начиная тереться о его бедро. Надежда есть, пока он в нее верит. Надежда есть, пока есть стимул в нее верить…♥♦♣♠
В каюту Маккоя он заходит уже глубокой ночью, неся в руках свою форму и мечтая лишь о сне со своим котом, если его можно так называть. Пить с капитаном может быть и не было лучшей идеей, но как итог, он узнал, что Кирк этой травкой приманивал своего друга и наслаждался общением с ним в полной мере. Это даже мило, но он понимает одно. Им всем нужен их доктор. Им всем нужен их суровый, саркастичный и капельку циничный доктор с золотыми руками и несгораемым остатком в виде костей. Им всем нужен доктор Леонард Маккой… А ему нужен его Лёня. Ему нужен его суженный, в которого он даже сам не заметил как влюбился. Он закидывает свою форму в шкаф, думая разобраться с ней позже и падает на койку Леонарда не раздеваясь. За то время, пока он почти живет тут, он успел и сам привыкнуть к постоянно сбоящему климат-контролю, о котором временами ворчал. Говоря честно, он смотрит в потолок, пока глаза медленно, но верно закрывались, и понимает одно. Он успел привыкнуть к тому, что почти живет в каюте доктора, а не своей собственной. И после того как он сможет вернуть Маккоя, будет одиноко вновь спать в своей собственной каюте… Он успевает задремать, когда на кровать забирается ее хозяин, заставляя Чехова замычать в попытке подозвать его. Спать хотелось безумно, но без такого горячего и родного Маккоя это было довольно затруднительно. Он тянет руку, даже не открывая глаза и пытаясь поймать Маккоя, что бы обнять его и не отпускать как минимум до самого утра. Было бы не плохо не отпускать его до скончания своих дней, но и утро тоже хороший вариант. К несчастью он задевает лишь край его уха, на что он фырчит, а после, Чехов вынужден разлепить глаза. Паша приподнимает голову и замирает, смотря на то, как Маккой расположился над ним и обнюхивает его бедра в форменных штанах. Спрашивать, что задумал этот паршивец бесполезно, а сам Чехов, пусть уже и не мальчуган, но невольно краснеет, поймав внимательный взгляд глаз своего доктора. Если бы не уши, то он бы поверил в то, что это происходит на самом деле в том самом смысле. Он невольно чуть нахмурился, пытаясь отпихнуть голову Лёни от своих бедер, но тот, явно унюхав что-то интересное, тут же ткнулся носом в его бедро, заставляя Чехова на пару мгновений запаниковать, а после дернуться, когда Маккой начал довольно урчать и тереться о него. Нет, эта вселенная явно решила над ним постебаться, не иначе! Он несколько мгновений сидит, хмурясь и думая, что ему делать, прежде чем вспоминает, что в том кармане лежит подарок Сулу. Мишка на удачу. Он выдыхает, отпихивая Маккоя, а после доставая из кармана мишку и отдавая ему, сам откидываясь на спину. Когда рядом улегся Маккой, он довольно ухмыльнулся и обнял его, прижимаясь к его сильной спине и проваливаясь в сон, пока Маккой игрался, а после и разрывал ни в чем неповинного мишку. 2. Масло лаванды — при вдыхании запаха лаванды выделяется серотонин — гормон счастья, который производит на наш организм успокаивающий эффект. Этот аромат помогает избавиться от страха, беспокойства, волнения, гнева, раздражительности и других отрицательных эмоций. Он понимает настроение и заставляет расслабиться. 3. Масло розмарина — аромат розмарина стимулирует работу мозга и помогает сосредоточиться. Это идеальное решение при депрессии и усталости. Масло розмарина можно использовать при подготовке к экзамену или при работе над важным проектом. 4. Масло перечной мяты — аромат эфирного масла мяты освежает и оживляет ум и особенно хорош для борьбы с лихорадкой или простудой. Также он повышает настроение и уменьшает усталость.