Наследница безумия

Вспышка боли. Она снова кричала. Еще страшнее. Еще громче. Резче. Ее глаза покраснели, из них потоком хлынули слезы. Красного цвета. Жидкость текла по лицу, мешая дышать. Вытереть. Кричать.  Жить. Увидев кровь на своих руках, Гермиона закричала так громко, что все стекла, казалось, должны были разбиться. Но крики раздавались только у нее в голове. Тело жутко трясло. Новый виток жжения чуть не лишил девушку рассудка. Боль раздавалась изнутри, пробираясь до кончиков пальцев, подобно пыткам круциатусом. Кости будто сломали. И не один раз.  Сил на крики больше не оставалось. Говорят, когда умираешь, перед глазами пролетают сцены из прошлой жизни. Девушка хотела увидеть их, ведь это значило бы, что мучения скоро закончатся, а ещё она бы вновь пережила лучшие времена... Вдох. Выдох. Мерлин, как не прозаично. Вдох. Казалось, рассудок совсем покинул эту комнату. Очнувшись от того, что по телу побежали мурашки, Гермиона попыталась присесть. Голова жутко раскалывалась, но тело болело в сто раз сильнее. В последний раз такое было, когда ее «оживили» после встречи с василиском на втором курсе. Гермиона невольно передернула плечами и начала подниматься. Говорят, когда умираешь, перед глазами пролетают сцены из прошлой жизни. Девушка хотела увидеть их, ведь это значило бы, что мучения скоро закончатся, а ещё она бы вновь пережила лучшие времена... Но перед, и девушка, слегка привстав, упала на свою кровать. Тихо. Так непривычно спокойно. Девушка почти с наслаждением опустила тяжелые веки.В конце концов, до утра еще оставалось около четырех часов. Так что ничто не мешало ей поспать ещё немного. В комнате было непривычно душно, хотелось открыть окно, но сил не осталось даже на то, чтобы открыть глаза. Гермиона попыталась дотянуться до палочки. Как назло, та лежала на прикроватной тумбе, и каждое движение гриффиндорки отдавалось волной боли в каждой клеточке ее тела. Как только она протянула руку к тумбочке, палочка тут же оказалась у нее. Это было странно. По крайней мере, потому, что Гермионе никогда не давалась невербальная магия. Никогда. Сейчас гриффиндорке было не до этого, она распахнула окно и прикрыла глаза. Но сон упрямо не шел. Еще немного повалявшись на кровати, Гермиона решила подняться. Придерживаясь за стены, она добралась до ванной. Ноги дрожали, и каждый шаг был подобен первому шагу в ад. Подставив тело под ледяные струи, девушка начала приходить в себя. Все же, произошедшее ночью пугало ее. Гермиона, завернувшись в полотенце, начала спускаться на кухню, надеясь немного взбодриться чашкой кофе. Скоро ей надо было уже торопиться на поезд, но так как она, как всегда, собрала свои вещи заранее, то скоропостижный отъезд не очень ее волновал. — Дорогая, что-то случилась? — спросила миссис Грейнджер, спускаясь по лестнице из спальни, — еще же так рано. — Все. Хорошо, — сказала Гермиона с раздражением, — я не могу попить кофе с утра? Или должна отчитываться о каждом своем шаге? — девушка сама не понимала, что говорит, но было уже поздно. — Извини, я просто хотела узнать, все ли у тебя нормально, ты же сегодня… — продолжила обеспокоенно женщина, но снова была перебита. — Уезжаю, да мама, я уезжаю и снова буду рисковать своей жизнью, чтобы доказать, что я достойна учиться в этой школе, достойна дружить с самим Гарри Поттером, который на самом деле и дня не протянет без моих наставлений, что уж говорить о придурковатом и вечно голодном Роне. — Грейнджер резко остановилась и быстро убежала в свою комнату, не успев заметить озадаченного выражения на лице матери. *** Некогда темное, сравнимое с Азкабаном поместье теперь не ощущалось таким угнетающим: главная комната была освещена солнечным светом, в подвалах, где в страхе ожидали своей смерти заключенные, было тихо, и въевшиеся в стены истошные крики прекратились. Запах крови, такой привычный и уже родной, нисколько не заглушал атмосферу спокойствия. Казалось, что дух, живущий в этом здании и нагоняющий ужас, впервые за это время заснул. Такие несвоевременные изменения нисколько не радовали парня, мерившего шагами комнату на протяжение получаса. Попытавшись избавиться от непривычной светлой атмосферы в Малфой Меноре, он задвинул шторы, перекрывая путь солнечным лучам. Однако свет, раздражая и ослепляя своим присутствием, до сих пор проникал внутрь, от чего настроение блондина только ухудшалось. Мимо проходили люди с хмурыми лицами. Вечно недовольные, они бурчали себе что-то под нос и кидали неодобрительные взгляды на подростка. Но он их игнорировал так же, как и проигнорировал легкий и даже местами теплый голос Беллатрисы Лестрейндж. Голова была забита мыслями и вопросами. Драко прекрасно понимал, для чего он был нужен сегодня Темному Лорду, однако смешение эмоций не позволяло сделать выводы об его настрое: гордость напоминала, что сам Волан-де-Морт выбрал его, страх предвещал угрозу его жизни, надежда будила нотки уверенности в самом себе, а сама уверенность… Малфой резко помотал головой, в очередной раз отбрасывая образы, которые столько раз пытался игнорировать. Мысли о том, что Нарцисса снова будет умолять Лорда отложить задание, будили множество новых картин, где на его матери используют заклятие круциатуса, а Люциус стоит неподалеку и, опустив голову вниз, смотрит перед собой. Малфой младший сжал кулаки, когда метка на его предплечье отдалась болью. Черная змея, выползающая из черепа, начала шевелиться и как будто укусила своего владельца. Направляясь к бывшему кабинету своего отца, Драко твердо для себя решил, что на этот раз Нарцисса ни за что не будет унижена. Он выполнит задание, какое бы Лорд ему не поручил. Он больше не будет свидетелем пытки своей матери. Преодолевая многочисленные ступени, проходя мимо одинаковых дверей, блондин медленно, но верно приближался к кабинету Темного Лорда. Капли пота выступали на лбу, страх овладевал телом и правил в этом маленьком, потерявшем цель и смысл мире, в мире Драко Малфоя. Остановившись возле одной из комнат, парень набрал побольше воздуха в легкие, однако, услышав разговор за дверью, задержал дыхание и прислушался. Различить умоляющий голос матери от змеиных слов Лорда не составляло большого труда. Драко мог поклясться, что Люциус внутри, и он вновь стоит рядом с Нарциссой, не пытаясь ничего предпринять. Малфой-младший отчетливо слышал, как мама упала на колени. Юноша больше не мог терпеть своего страха. Он с трудом сдерживал порыв эмоций, бурлящих в нем. С резким оглушительным звуком он распахнул дверь, забыв про всевозможные манеры, присущие аристократам. Эти границы давным-давно были стерты вместе с приходом Темного Лорда в его жизнь. Как он и ожидал, Нарцисса стояла на коленях, забыв всякое значения слова «честь» или «достоинство», эти качества давно перестали иметь какое-либо место в ее жизни. Лорд уже занес палочку, но после внезапного появления Драко опустил руку и внимательно всмотрелся в глаза парня. Ни для кого не секрет, что Волан-де-Морт читал мысли каждого, с кем приходилось иметь дело. Вот и сейчас он хотел знать, что творится в голове Малфоя-младшего. Наткнувшись лишь на злость, ненависть и презрение, Лорд хищно улыбнулся. — Мама, встань! — вырвалось у Драко. Он не мог видеть эту картину. Он не мог наблюдать за пытками собственной матери. Юноша помог ей встать на ноги, грозно посмотрев на Люциуса. Его злости не было предела, хотелось рвать и метать. — Драко, — протянул Реддл. Он явно был доволен этой ситуацией. — Мы как раз ждали тебя, — на его лице появилось то, что он называл улыбкой, но по правде — змеиный оскал. — Я весь во внимании, — процедил Малфой. Переводя взгляд с Лорда на Нарциссу, он понял, что что-то не так. Глаза его матери не были наполнены слезами. Она подняла подбородок и начала внимательно всматривалаться в детали комнаты. Чаще всего это означало, что она добилась своего, поэтому Драко не часто замечал такой внимательный взгляд за Нарциссой. Всегда бегающие глаза из стороны в сторону — вот что так привык видеть подросток. Она всегда чего-то боялась, ожидала нападения, удара. Она не задерживала взгляд. Драко нахмурился. Хорошо это или плохо — было не понятно. — Драко, — начал Лорд, — ты хорошо знаешь, что, вступив в мои ряды, необходимо выполнить миссию и доказать свою преданность, — Драко кивнул, — настал твой черед… *** На вокзале привычную суету разрушали время от времени проходящие сквозь толпу люди с большими тележками, загруженными чемоданами, где сверху, чаще всего, располагалась клетка с совой. Юные волшебники проходили сквозь кирпичную колонну раз за разом. Следуя за своими сверстниками, брюнетка толкала свою тележку к проходу, через который прошла первый раз шесть лет назад. «Маглы никогда ничего не замечают, — крутилась фраза мистера Уизли в голове Гермионы. — Могли бы хоть заметить, что тут иду я, а не натыкаться на мгеня каждую минуту. Еще бы они что-то замечали, если даже друг друга не могут увидеть», — разгневалась девушка, когда очередной опаздывающий мужчина врезался в ее тележку и уронил один из многочисленных чемоданов Гермионы. Досчитав до десяти, волшебница выдохнула и наклонилась, чтобы поднять опрокинутый багаж. Громкий звук, раздавшийся в полуметре от нее самой, заставил девушку поднять голову и наблюдать, как все ее вещи были теперь разбросаны по платформе, а тележка лежала на боку, довольно далеко откатившись. Гермиона чуть ли не завопила от ярости. Метнув свой взгляд на создателей хаоса, она была возмущена не меньше. — Гарри Джеймс Поттер! — завопила гриффиндорка. — Какого черта ты творишь?! Ошарашено глядя на случившееся, ее друг стоял и, по-видимому, пытался разобраться, как же так получилось. Тем временем сзади образовался его рыжеволосый приятель, который, в чем девушка была абсолютно уверена, тоже был замешан в этом беспорядке. — Г-г-гермиона, извини, — замешкался парень, — я сейчас все отлеветирую, не беспокойся, — выдохнул тот. — Да! Давай, отлеветируй, — не могла сдержать свой гнев волшебница, — а я посмотрю на реакцию всех, кто здесь присутствует! Не дождавшись должного ответа, девушка начала бродить по платформе и складывать вещи в разбросанные чемоданы. Постояв несколько секунд, парни быстро подключились к делу, осознавая всю суть происходящего. Гермиона благодарила Мерлина за то, что в ее распоряжении было полчаса, однако не понадобилось трех минут, чтобы сложить все вещи на тележку и понять, что большая часть из них была растоптана людьми и не подлежала восстановлению. Все то время, пока девушка складывала оставшуюся одежду, она прикладывала все свои силы, чтобы сдерживать свой пыл. В конце концов, со своими друзьями девушка не виделась все лето. Закрыв последний чемодан с обувью, Гермиона подняла голову и улыбнулась, одобрительно посмотрев на ребят, которые усердно пытались исправить свою ошибку и виновато улыбались в ее сторону. — Идемте уже, — произнесла девушка, указывая на часы, — десять минут осталось. Золотое трио друг за другом проскользнуло сквозь колонну и оказалось на всеми любимой платформе 9¾. Поздоровавшись, со всеми, кого Гермиона могла узнать, она повернулась к друзьям, шествующим за ней, и открыла рот, дабы начать разговор… — Ого! Гарри, смотри, она перекрасилась, — неожиданно воскликнул Рон. — Вообще-то, «она» здесь, Рональд. Стоит прямо перед тобой, — заявила гриффиндорка. А, заметив, озадаченный взгляд, добавила, — и если бы ты видел чуть дальше своего носа, то, возможно, мое настроение не было бы испорчено. Ты хоть что-то замечаешь, кроме еды?! После этих слов Гермиона удалилась. — Что это с ней? — спросил Рон. — Может быть, у нее что-то случилось, а тут еще мы разбросали все ее вещи, — пожал плечами Гарри и вошел в вагон. — Надо найти ее и извиниться. — Да что мы? Это она — разъяренная фурия, — пробурчал Рон, затаскивая свой багаж. Хогвартс-экспресс уже отправился в путь, кто-то ехал здесь впервые, кто-то уже рассказывал друзьям события летних каникул. Все были рады вернуться в столь родное место, как Хогвартс. Гермиона же просто сидела и смотрела в окно, и с чего это вдруг она так набросилась на Рона? Хотя… Девушка уже пожалела, что встретив друзей, которых так давно не видела, тут же поругалась с ними. Внезапно дверь купе открылась, и в щель проснулась рыжая макушка. — К тебе можно? — почти прошептал Рон и, получив утвердительный кивок головой, вместе с Гарри ввалился внутрь. — Гарри, что с твоим лицом? — воскликнула Грейнджер, увидев разбитые очки и алеющий синяк под глазом. — Малфой? — Малфой, — просто пожал плечами Рон и обратился к Гарри. — Скажи ей, может, она что-то заметила. — О чем вы? — удивилась Гермиона. — Снова шрам? — она обеспокоенно посмотрела на Гарри и потянулась за палочкой, чтобы починить очки друга. Но как только она вспомнила нужное заклинание, они тут же приобрели прежний вид, а Грейнджер еще даже не коснулась родного древка. — Ух ты! — воскликнул Поттер. — А ты времени зря не теряла. — Ты что-то хотел сказать, — напомнила девушка, которую порядком напрягло это удивление. — Да… — неуверенно продолжил Гарри, — мне кажется, или я даже уверен, что у Малфоя есть метка и он что-то замышляет. — У Малфоя? Метка? — Гермиона невольно рассмеялась. — Волан-де-Морту не нужны глупые мальчишки, — девушка взглянула на опешивших парней. — Он его шпион, вот увидите, Малфои те еще крысы, — воскликнул Рон. — У Малфоя точно нет метки, не о чем и беспокоиться, — гриффиндорка спокойно откинулась на спинку и прикрыла глаза, в конце концов, у нее была тяжелая ночка. — Так ты теперь его защищаешь, — Уизли покраснел до кончиков ушей и не мог поверить, что подруга так просто говорит об этом. — Не надо вам… — пытался избежать очередной ссоры Гарри, но его попытка осталась безуспешной. — Я никого не защищаю, Рональд. Если я, уподобляясь тебе, буду записывать в Пожирателей всех, кто действует мне на нервы, то ты будешь на первом месте. И если уж на то пошло, то пожалуйста, научись высказывать свое мнение, а не поддакивать постоянно Гарри. Хотя нет, подожди, забыла, у тебя же нет своего мнения. — Девушка резко вскочила и вылетела из купе. Раз. Спокойно, все нормально. Два. Как же я его ненавижу. Три. Он твой лучший друг, он не со зла. Четыре. Как он может быть таким тупицей? — Привет, Грейнджер. — Девушка опешила. Он стоял, расслабленно оперевшись на стену и смотря на расплывчатые пейзажи за окном. Как всегда идеален, черные брюки и обтягивающий черный свитер. Лишь белоснежные волосы и бледная кожа выделялись среди черноты его одежды и души. — Малфой, — она кивнула и уже хотела продолжить свой путь, как парень заговорил снова. — Вагон старост в другой стороне, — как бы невзначай бросил он, так и не подняв на нее взгляда. — С чего ты взял, что я староста, Малфой? — этот разговор ее не радовал, хотя бы тем, что это было их первое общение за пять лет. — Во-первых, ты - гриффиндорская заучка, во-вторых, ты - подруга мальчика-который-всех-бесит, в-третьих, ты - любимица Дамблдора, в-четвертых, ты… придумай сама, — Малфой нехотя зевнул и наконец таки взглянул на девушку. А она действительно изменилась. Волосы уже не торчали в стороны, а мягкими упругими локонами спадали на плечи, глаза стали темнее и глубже, а лицо, как и фигура, лишилось подростковой угловатости. Если бы они не были знакомы, то Драко, наверное, счел бы ее вполне привлекательной. — Ответь мне на один вопрос, — начала девушка, — просто скажи, почему? — она смотрела на него своими бездонными глазами, пытаясь найти причину такого к ней отношения. — Почему что? — произнес он устало. — Почему ты на той стороне? — Гермиона невольно задержала дыхание. Он напугал ее своей усмешкой, будто бы за это лето он резко повзрослел. Малфой уже не напоминал ей заносчивого слизеринского мальчишку, и это настораживало. — Знаешь, — начал он, все еще ухмыляясь, — мне все равно, кто победит в этой войне, мне плевать на Лорда, на Дамблдора и тем более на Святого Поттера. Но если у меня появится шанс уберечь свою мать от ежедневных унижений, а отца от круциатуса, то я готов истреблять маглов и грязнокровок хоть сотнями, — Малфой просто выплюнул эти слова и ушел дальше по коридору. А она осталась. Одна. С его ответом. На ее вопрос. И ничего уже не будет прежним.