Наследница безумия

Гермиона медленно раскрыла глаза. Будильник Лаванды противно пищал на соседней тумбочке. Неужели так сложно сделать его потише или лучше вообще выбросить? Все равно эта вещь бесполезная, ведь Лаванда всегда отключала его и продолжала спать дальше. Как же ей осточертела эта надоедливость и безмятежность соседок. Почему, чтобы заслужить хоть какое-то одобрение преподавателей, она должна из кожи вон лезть, а они думают лишь о том, у кого из парней лучше парфюм или кто потеряет девственность на этот раз. А еще эта вечная угроза со стороны Темного Лорда. Нет, он не пугал ее больше, чем пугал Гарри, он ужасал её намного сильнее, и поэтому Гермиона просто не понимала, как можно жить такой простой жизнью, когда вокруг все рушится и идет под откос. Но сейчас об этих проблемах лучше не думать. Староста. Она староста. Староста школы. Звание, которое она ждала так долго, уже не кажется таким желаемым. Неужели она и впрямь думала, что это все, о чем стоит мечтать? Присев на кровати, гриффиндорка завязала тугой хвост. В конце концов, жизнь продолжается изо дня в день, и не стоит размышлять о высоком, параллельно опаздывая на Древние Руны. Гермиона грустно усмехнулась и отправилась в душ. Обжигающе холодные струи воды помогли немного взбодриться и с трудом, но заставили мысли девушки встать на свои места, хотя все же многое не давало ей покоя. Кто вообще придумал вставать в восемь утра? Наверняка у этого человека не было никаких дел, и он ложился в шесть, а вставал в восемь. В восемь утра, серьезно? Мало того, что она уже абсолютно точно опаздывает на завтрак, да еще и в ближайшем будущем образовалась вполне реальная перспектива опоздать на первый урок. Почему-то в голове возник образ Малфоя. Не такого, как в школе. Гнусного мальчишки, что терроризировал ее с первого курса. Это его презрительное: «Грязнокровка», всегда такое обидное, бьющее по самому больному. Никто и никогда не мог выбить её из колеи, по-настоящему обидеть, вынудить предаться отчаянию и не сдержать слёз. Малфой. Лишь мальчишка. Мальчишка, который изменился, жизнь которого превратилась в сущий ад. Так зачем она спросила его? Так зачем он ответил ей? Большой Зал всегда поражал своим великолепием и даже в обычный день не утрачивал своего величия. Издавна он являлся своеобразным символом Хогвартса. Школы, которая для многих стала настоящим домом, местом, куда всегда хочется возвращаться. Для Гарри Поттера Хогвартс был самым родным из всего, что есть на свете. Он до сих пор помнил, как впервые ступил на его порог несмышленым ребенком, потерянным и одиноким. И ложь, окружающая его до этих пор, не отступила. Дамблдор не хотел ранить его, вывалив все сразу на маленького мальчика, но Поттер до сих пор не знал всего о своем прошлом и даже настоящем и уж тем более будущем. — Рон, ты не видел Гермиону? — спросил Поттер, пытаясь вырвать из рук рыжего восьмое по счету куриное крылышко. — Она, наверное, уже около кабинета, это же Гермиона, — протянул он и съел очередной тост. — Тебе не кажется, что она ведёт себя немного странно после каникул? — Ты пробовал этот пудинг? Тебе обязательно надо его попробовать, подай мне еще кусочек, — Рон даже не услышал, что говорил ему друг. — Я не пробовал его, потому что ты уже съел все, Рон, пошли на урок, а то ты скоро и салфетки съешь, — Поттер поднялся с лавки и, потрепав рыжего за плечо, направился к выходу из Большого Зала. Все мысли Гарри были направлены на изменения, произошедшие в Гермионе. Их сложно было не заметить даже тем, кто редко общается и вообще пересекается с ней, что уж говорить о людях, которые знают её близко. Парень надеялся, что это лишь беспокойство из-за Волан-де-Морта, но ни в одной догадке нельзя быть уверенным, пока она не будет подтверждена конкретными фактами. — Уйди с дороги, Поттер, — внезапно где-то совсем рядом раздался надменный голос. Парень и не заметил, как дошёл до выхода и стал точно в середине прохода, не давая никому возможности выйти или войти. — Иди куда шел, Малфой, — Рон тут же оказался подле друга. — Уизел, какая встреча, ставлю сто галеонов, что ты скучал по мне, — Драко усмехнулся и, не обращая внимания «друзей», прошествовал к своему столу. — И это все? — Гарри в недоумении уставился на удаляющуюся спину. — Извини, Поттер, я сейчас не готов обниматься и прыгать от радости после встречи с надеждой магического мира, — Малфой даже не обернулся, а слова были брошены в пустоту. — Что это с ним? — пожал плечами Рон, вернувшись в свое обычное состояние. — Не знаю, но мы должны это выяснить. Его спокойное настроение не сулит нам ничего хорошего, — Поттер глубоко вздохнул и, не заметив двух внимательных глаз, следивших за ним на протяжении всего утра, отправился на урок. Войдя в комнату, Гермиона обнаружила, что будильник не закончил свою утреннюю сонату. Кинув испепеляющий взгляд на его владелицу, девушка не на шутку разозлилась. — Заткнись! — скомандовала Гермиона и прижала ладони к ушам, не желая больше слышать выворачивающего наизнанку звука, после чего будильник послушно замолчал. Все вещи девушки оставались в чемодане со вчерашнего вечера, поэтому гриффиндорке пришлось покопаться в нем, прежде чем она нашла хоть какие-нибудь вещи, пережившие вандализм её друзей на платформе. Лишившись школьной формы, девушка решила надеть свои заурядные черные джинсы и черную кофту, закрывая их при этом мантией со значком ее факультета. Загрузив сумку учебниками, Гермиона вышла из комнаты и спустилась в гриффиндорскую гостиную, где обнаружила близнецов Уизли, которые обсуждали свои проделки на этот год, в чём девушка ни на секунду не сомневалась. — Вы ведь в курсе, что уже идут занятия? — спросила гриффиндорка своим привычно-надменным тоном. — Конечно, подруга! — улыбнулся ей Джордж. — Но кто нас будет выгонять в первый же день за пропуск уроков? — поддержал его брат. — А ты, я смотрю, тоже уловила суть, — взглянув на часы, засмеялся Фред. — Очень смешная шутка, — заявила Гермиона, сопровождая свои слова медленными саркастическими хлопками. — Будем считать, что да, — ответила девушка, развернувшись лицом к двери, и вышла в коридор, захлопнув за собой картину так, что Полная дама принялась недовольно ворчать. Фрэд и Джордж переглянулись и, пожав плечами, продолжили строить свои коварные планы. — Мисс Грейнджер, вы опоздали, — раздался голос профессора полный недоумения, когда на пороге класса появилась ученица. «Да ладно, а я и не заметила», — прозвучал голос в голове гриффиндорки. — Извините, профессор, больше такого не повторится, — ответила девушка и села за ближайшую свободную парту. Выложив пергамент на стол, она взяла в руки перо и посмотрела на доску, чтобы узнать тему урока, но наткнулась лишь на удивленные взгляды Гарри и Рона. Не желая им ничего говорить, Гермиона бросила затею писать что-либо, ведь за это лето она уже прочитала все учебники, и сомнений в том, что материал ей известен, не осталось и в помине. Ученица положила голову на руку, пытаясь понять, о чем говорит учитель. В дверь класса раздался стук. На пороге стояла Лаванда. Вид у неё был не ахти какой: волосы торчали в разные стороны, макияжа на лице девушки не было и вовсе, а все, что она взяла с собой — это лишь пергамент, учебник Древних Рун и перо. «Ей не хватит времени после урока сходить в комнату и взять остальные учебники, при этом не опоздав на трансфигурацию», — проснулся голос в голове. Гермиона тихо хихикнула. — Лаванда Браун! Что вы себе позволяете?! Пятнадцать очков с Гриффиндора за такое отношение к предмету! Займите последнюю парту, и что бы ни звука! — возмутился профессор и снова начал что-то говорить. Со стороны ряда слизеринцев послышались смешки. Браун села рядом с Гермионой и метнула на неё яростный взгляд. — Какого черта ты меня не разбудила?! — забыв про наставление учителя, рассвирепела соседка. — Я тебе не будильник! — не менее громко рявкнула Гермиона. — Браун и Грейнджер! Вон из класса! Жду вас после этого урока у себя вместе с Профессором Макгонагалл! — не вытерпел учитель. Гермиона непонимающе посмотрела на преподавателя и перевела глаза на соседний ряд, который уже откровенно заливался смехом. Только открыв рот, дабы поставить этих зазнаек на место, она встретилась взглядом… Глаза. Серые. Но такие глубокие. Спокойствие. Умиротворение… Накипавшая злость отчего-то постепенно сошла на нет, в миг девушка почувствовала себя легко, спокойно и непринужденно, чего так не хватало в последние дни, это ощущение было так необхо… — Мисс Грейнджер, вы меня услышали? Отправляйтесь вслед за Лавандой! — продолжал профессор. Девушка оторвала взгляд. Оглянувшись, она поняла, что её соседка уже ушла. Гермиона встала и с возмущением задалась вопросом, какого черта она сейчас так открыто пялилась на Малфоя? Наверняка он сейчас надумал себе слишком многого, надо немедленно поговорить с ним. А о чём она будет с ним разговаривать? О том, что она на него смотрела просто так, ни о чём не думая, но если она ему это скажет, то он точно подумает, что она думала, но она же не думала, а он поду… Нет, она ему ничего не скажет. Какое ей вообще дело до мыслей поганого слизеринского хорька? В конце концов, то, что он перестал ее презирать, ну, по крайней мере, ей так показалось, ничего не меняет в ее отношения к нему. — Нет, ну это уже не смешно, мисс Грейнджер! — лицо профессора покраснело от гнева, ведь девушка встала и прямо взглянула на Малфоя, не подавая никаких признаков того, что она вообще слышит обращённые к ней слова и явно не намереваясь выполнить приказание покинуть кабинет. Как будто какая-то неведомая сила заставила её в одно мгновение оцепенеть и застыть, словно пригвождённая, не в силах сделать хоть шаг. — Тридцать очков с Гриффиндора, и мистер Малфой, проводите девушку к профессору Макгонагалл, а то она явно обделена вашим вниманием. — Со стороны слизеринского ряда последовал незамедлительный шквал смеха, Драко лишь усмехнулся уголком губ и поднялся со своего места. Выйдя из кабинета в гробовом молчании и под дружное улюлюканье змеиного факультета, Гермиона была в ярости. И вся ненависть была готова выплеснуться на нахального блондина, так спокойно шедшего впереди. — Грейнджер, можно было и наедине высказать свои желания, а не при половине курса, тем более у меня давно не было никого с гриффиндора… — как бы задумчиво протянул парень. — Что это было, Малфой? — голос гриффиндорки буквально сочился негодованием. И как же повезло Лаванде, что ушла за Макгонагалл раньше. — Читаешь мои мысли, — парень даже не обернулся в сторону девушки, что ее тут же задело. — Именно, что же это было, ты так призывно на меня смотрела, — по интонации было понятно, что вся ситуация откровенно веселит парня. — Что, Уизел с Поттером уже не удовлетворяют все твои потребности? — на этом моменте Драко обернулся к девушке и подмигнул. Если в начале диалога она была готова просто наорать на него, то сейчас Грейнджер поняла, что может убить человека, просто поднять палочку и произнести заветные слова. И как она вообще могла подумать, что он изменился? Таких идиотов не изменит даже Круцио. Но она не сказала ни слова. Если бы не стук каблуков, то с легкостью можно было сказать, что она испарилась. Малфой немного напрягся: он только что унизил её и её друзей, а у девушки просто ноль реакции. Настораживало. Голос раздался неожиданно для обоих. — Не все в этом мире так же опошлено и обезображено, как и ты, Малфой, — вот так, без эмоций, правильно, Гермиона. Но легче не стало ни после сказанного, ни после задумчивого взгляда, брошенного на нее, когда та обогнала Драко. И никогда не станет. Грейнджер даже немного сожалела о сказанном, но он должен понять, что его странное поведение в последние время никак не повлияет на их взаимоотношения. Гриффиндор и Слизерин. Вечные враги. Все оставшееся время до кабинета декана прошло в молчании. Теперь-то Гермиона полностью могла понять, почему Рон слегка побаивался Макгонагалл. Особенно этот взгляд, говорящий о неоправданном доверии. Но ведь если действительно поразмыслить обо всём произошедшем, то она ничего серьезного не сделала, всего лишь задумалась и немного засмотрелась на Малфоя, главное, чтобы он понял, что все это… И снова эти дурацкие мысли о слизеринце. В последнее время они стали такими привычными, что их отсутствие уже казалось гриффиндорке странным. Грейнджер, опустив голову вниз, грустно плелась по коридорам: сегодня была ее очередь патрулировать. Конечно же, старостой быть очень почетно, но эти обязанности... немного донимали её. И когда она умудрилась стать такой ленивой? Девушка усмехнулась своим мыслям. И еще этот противный, гнусный, слизеринский... Ох Мерлин, да что же это такое? Гермиона устало заправила прядь волос за ухо, пытаясь отвлечься от навязчивых размышлений и стараясь подумать о чём-нибудь совершенно противоположном. Стоит заметить, что Грейнджер сильно изменилась после лета, но все это произошло в ту злополучную ночь, к которой грффиндорка постоянно возвращалась в своих снах. Волосы стали темнее, теперь напоминая оттенок молочного шоколада, и мягкими локонами, а не сплошным вороньим гнездом, ниспадали на плечи. Фигуру, что несколько месяцев назад могла показаться излишне угловатой, теперь можно было назвать идеальной. Длинные ноги, плоский живот и уже округлившаяся грудь не могли не привлекать внимания окружающих, спасала лишь форменная школьная мантия, скрывающая от посторонних глаз многие изменения, произошедшие с гриффиндоркой. Грейнджер завернула в один из коридоров, в котором находился вход в кабинет директора, и замерла на одном месте. Около горгульи стояла Нарцисса Малфой и заинтересованно смотрела на нее. Та же высокомерность в глазах, та же, как казалось Гермионе, презрительность, но что-то явно было не так. Девушка не успела точно понять, что она увидела в глазах леди Малфой, как горгулья начала подниматься, и аристократка скрылась в открывшемся проеме, кинув на Гермиону последний оценивающий взгляд. Гриффиндорка так и стояла на том же месте, не понимая, привиделось ли ей это, или это действительно была жена Пожирателя Смерти? А может, тоже пожирательница? И что она вообще делала в школе? Не зря Малфой в последнее время был не так ужасен. Может быть, у него что-то произошло? Только не это, девушка даже топнула ногой, но тут же собралась и пошла дальше по коридору. Больше ни одной мысли об этом хорьке, не сегодня…