Что ищешь ты, волшебница?

      Моя мать учила меня: «Говори, что все хорошо, даже когда все плохо. Держи себя в руках даже лежа на смертном одре и не позволяй другим думать, что тебе можно причинить боль или напугать».       Может быть, это был плохой совет, потому что представить мать без бутылочки ее любимого Башмиллса, ставшего самым верным спутником ее жизни, я уже не могла. Но именно эта выработанная годами привычка держать лицо и подавлять эмоции позволяла мне идти вперед и поддерживать ничего не значащий разговор, не скатыватясь в истерику от накатившего страха умереть.       Глорфиндель изредка подглядывал на меня с беспокойством и с небольшим недоумением, но все так же вел вперед в одному ему ведомом направлении.       Внезапно он остановился, и я, не заметившая этого вовремя, почти врезалась в эльфа.       — Я слышу впереди лошадиное ржание. Думаю, мы близко к их месту обитания.       Я внутренне подобралась, но ноги задрожали от страха. Воспоминания об эпичном побеге от разозленных монстров были слишком уж свежи.       Таиться мы не стали, — орков поблизости больше не было, а тролли не покидают свои пещеры до захода солнца. Так что мы спокойно… Точнее эльф спокойно, а я дрожа от волнения, пошли на звук.       И впрямь, спустя четверть лиги мы вышли на своеобразно облагороженную полянку, чисто символически обнесенную полугнилым частоколом. В одном углу ее лежала горка проржавевшего металла, в другом находилось корыто с даже на вид опасной для здоровья водой, покрытой тиной… Но, на мой скромный взгляд, все равно слишком цивилизованно для людоедов.       А потом мой взгляд наткнулся на привязанных к тяжелой, покрытой мхом балке двух тощих пони и одну до боли знакомую серую лошадь…       — Эйприл?! — неверяще воскликнула я. Оба пони повернули свои головы на звук, а эта гордая скотина величественно проигнорировала меня.       — Похоже, что ты обозналась, и это другая лошадь. Да и где бы тебе встретить эльфийского скакуна? — пробормотал Глорфиндель и подошел к животным чуточку ближе, видимо, чтобы развязать.       Эльфийский скакун? И как он тогда оказался у гнома? Мне как-то не верилось, что в бабки Нарви могла затесаться эльфийка…       Лаурэфиндэ развязал пони, успокаивающим тоном прошептал им что-то, и те смиренно улеглись на истоптанную землю и прикрыли глаза. А когда мужчина подошел ближе к серой коняшке, я осознанно отступила на пару шагов, вполне обоснованно ожидая подставы от этого мордредова существа.        И не прогадала.       И даже необходимую дистанцию правильно рассчитала!       Стоило только короткой, но крепкой веревке соскочить с изодранной от многочисленных попыток освободиться шеи животного, как Эйприл в доли секунд разогналась и, сбив своего спасителя с ног, перепрыгнула через ограду. И скрылась из виду с диким ржанием, очень уж напоминавшим ругательства.       Эльф медленно встал и отряхнул одежду от пыли, но суженные глаза и напряженная челюсть выдавали его недовольство.       — Где, говоришь, ты встретила это морготово исчадие?..       Я не смогла удержать смех.       Что ж, орки забыты. У нас теперь новый враг.

***

      Постепенно темнело.       Решив не рисковать, мы проводили пони к остальным лошадям и остались в наскоро организованном лагере чтобы отдохнуть. Мне, в общем-то. Потому что эльфы от этого блуждания по лесам абсолютно не устали. Даже не слишком запылились.       Солнце медленно окрашивало небо в нежнейший розовый, на небе зажигались первые звезды. Я лежала на лапнике недалеко от костра и вслушивалась в мелодию флейты, сквозь полуприкрытые веки наблюдая за музыкантом.       Музыка была нежной, радостной и бодрой поначалу. Но с одной резкой нотой стала мощнее и темнее, скатывая в отдельных моментах в отчаяние. Постепенно она выравнивалась, становилась медленнее, теплее. И не нужно было никаких стихов, чтобы понять, что флейта поет о жизни Глорфинделя.       О безоблачной, беспечной юности, о долгой борьбе со злом, с самим собой. О потере дома и о том, как эльф его вновь нашел. О его длинной-длинной жизни.       Я поплотнее завернулась в плащ и втянула этот солнечный запах, словно бы ища поддержки в столь непростом решении.       Не пора ли мне вернуться к людям, столь же смертным и приземленным как я?       Музыка стихла, и над лагерем воцарилась умиротворенная тишина. Лишь где-то вдалеке послышалось лошадиное ржание.       А я как никогда остро почувствовала одиночество.

***

      На следующее утро я встала с легким сердцем и ясной головой. Погода, невероятно теплая для ноября, звала в путь. И даже встреча с троллями не внушала больше ужаса. Один раз уже от них убежала, и во второй справлюсь! Наверное. Но на крайний случай оставались эльфы, которые меня в обиду уж точно не дадут.       Сборы заняли не так уж и много времени. Повозку оставили на Анарендиля, который, сперва позаботившись о лошадях, должен был провезти ее к найденному накануне стойбищу.       Я решила не задаваться вопросом, как он это по бездорожью-то да сквозь лес сможет. Эльфийская магия, никак не меньше.       Сами же мы уже через пару часов были на месте пленения пони и уже оттуда начали поиски нужной нам пещеры. Это было не трудно, ибо прямо к ней вела хорошо протоптанная тропинка. Даже дорога.       Естественно, с тролльими-то габаритами!       Уже с расстояния в пол лиги я могла с уверенностью сказать, что мы идем в нужном направлении, ибо возле ели, на которой я спасалась от каменных монстров, все так же лежали два бревна, много-много обломанных ветвей и виднелись вызженные круги на траве.        Как я тогда лес не подожгла?       От воспоминаний даже на слезу пробило.       — Мы пришли! — радостно, но предельно тихо возвестила я, когда вход в пещеру оказался в пределах видимости. Мои сопровождающие нахмуренно переглянулись, поправляя оружие. Эльмо, дождавшись кивка Глорфинделя, тенью метнулся к входу и со скривившимся словно от боли лицом склонился перед ним на колени, принявшись изучать камни. Время от времени он зажимал уши ладонями и потирал виски, но, судя по всему не помогало.       — Что он делает? — спросила я озадаченно. Все же действия эльфа было сложно назвать ординарными. Хотя один вариант у меня все же есть…       — Изучает следы. Пещера выглядит заброшенной. Смотри, как мох на входе разросся, его явно давно никто не топтал. Что-то или кто-то заставило троллей покинуть свой дом, — ответил Глорфиндель.       И правда, в прошлым мой визит этого желто-зеленого склизкого и мерзкого даже на вид входного «коврика» не было.       Что за ужасный ужас мог спугнуть этих каменных верзил и заставить их сбежать? Не я же, в самом-то деле!       — И мы не можем подойти к пещере. Оттуда исходит непонятный и неизвестный нам звук. И он очень громок, — сказал Гилдор, сосредоточенно всматриваясь в темень пещеры и держа на готове лук. — Скорее всего его источник заставил троллей уйти с насиженного места.       Значит, все же я…       Я нервно сглотнула и посмотрела на импровизированный дверной проем.       — Пойду, посмотрю, — и пока не поступило возражений, чуть ли не бегом направилась к Эльо. Приблизившись на расстояние в десять футов, я остановилась, так как тоже смогла услышать этот «непонятный звук». И он ударил по ушам еще сильнее, чем когда был сотворен.       Это совершенно точно было мое заклинание, удерживаемое и подпитываемое чем-то, что являлось полной противоположностью моего сундука.       Передо мной встал выбор.       Я могла бы сделать вид, что не имею ни малейшего отношения к происходящему. Ведь нет угрозы ничьей жизни, а эльфы, конечно, нашли бы какой-нибудь выход…       Или же я могла бы снять чары и раскрыть свой главный секрет. Ну не потащат же они меня на костер! Эти вечнозеленые и сами в каком-то смысле маги.       — Джемма, лучше отойди, там может быть неизвестное животное, — громко произнес слегка оглушенный Эльо. Он протянул мне ладонь, чтобы отвести в безопасность.       — Я знаю, что там… Точнее, не знаю, — вспомнила я про неизвестный пока артефакт, — но знаю, что там нет никакого животного.       Эльф скептически приподнял бровь и скривился от новой волны звука.       И я решила довериться своей интуиции и рискнуть.       Один демонстративно-показательный взмах палочкой и короткое:       — Фините Инкантатем, — и от неожиданно нагрянувшей тишины зазвенело в ушах.       Я храбро зашла в пещеру, чтобы трусливо избежать объяснений.       За почти двухнедельное отсутствие троллей пещерные пауки успели развесить свои пока еще не пропыленные творения исскуства на необработанные своды, а крысы окончательно захватили территорию.       Мне становилось плохо каждый раз, когда эти грызуны с горящими под светом Люмоса адским пламенем глазами подбегали ко мне ближе, чем на два фута.       А когда я увидела их на одной из кроватей, копошащихся в мертвом теле своего более крупного сородича, мне срочно захотелось на свежий воздух.       Я резко развернулась, и, подгоняемая омерзением, поспешила к выходу, но неожиданно для себя наткнулась на Глорфинделя. Он выглядел встревоженным, и сначала оглядел меня на предмет повреждений или увечий и лишь потом грозно заявил:       — Никогда, слышишь, никогда не суйся в темные пещеры в одиночку!       Мне на секунду даже стало приятно. Но только на секунду. Ибо я почувствовала что-то живое и хвостато-усатое, касающееся моей ноги.       Видимо, Лаурэфиндэ прочитал что-то на моем лице, и зажал мне рот ладонью, чтобы не умереть от звуковой атаки новоявленной банши.       В общем, из пещеры меня вынесли на руках, потому что я боялась наступить на этих монстров.       Но, к счастью, уже этой ночью повозка, доверху заставленная сундуками и мешками с сокровищами, отправилась в Ривенделл.       А я сидела на белом коне, держась за Глорфинделля, и, пристыженная эльфом за недоверие, понимала, что эльфы — не гномы и не люди, и пугаться магии и сжигать тех, кто не вредит им, не станут.       Так что кто знает, может я и нашла себе новый дом, где не нужно прятать свою сущность?       Об этом еще стоило подумать.