Ты поверишь?..

... Прошёл год, и лето снова вступило в свои права. Юный менвит и маленький арзак неизменно продолжали встречаться. Они постоянно видели друг друга в школьном дворе, а встречаться предпочитали на холме под ивой, где Ильсор похоронил свою маленькую любимицу, чтобы никто не видел их и чтобы не вызывать подозрений. По этой же причине они не могли встречаться часто. - Я не могу постоянно убегать, Кау, - говорил Ильсор. - Вдруг господин заметит, и тогда... - Мальчик старался не думать о том, что же будет "тогда". - Я тоже не могу прибегать постоянно, Ильсор, - отвечал Кау. - Отец наблюдает за мной, он подозрителен и не любит, когда я поздним вечером не дома. Не хочу, чтобы он что-то заподозрил. - Я понимаю... Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности из-за меня, Кау. Будь осторожен, пожалуйста. - Не беспокойся, маленький арзак. Нужно надеяться на лучшее и верить, ты слышишь? И их столь неожиданно возникшая тайная дружба оставалась постоянной, неизменной и тёплой. И оба мальчика с нетерпением ждали следующей встречи. Ильсор потому, что раньше ни один менвит не воспринимал его как равного, не оскорблял и не унижал его, не спрашивал, что он думает и чувствует и не относился к нему с такой теплотой. Кау-Рук потому, что ни один из его ровесников и одногруппников, уверенных в своей исключительности, не вызывал у него таких чувств, не вызывал желания согреть и защитить его и не обладал такой искренностью. Ильсор один не считал Кау чудаком, разве что Кай-Рен разделяла это мнение. Однажды, когда Руу-Си и Ра-Лон снова не было дома, Кау снова на свой риск пригласил Ильсора к себе - и в это же время к нему в гости неожиданно приехала Кай-Рен. - Какой дождь! Вот вырвалась в кои-то веки навестить тебя! Можно войти? - Ну конечно, - улыбнулся Кау-Рук. - На улице хлещет как из ведра. И я рад тебя видеть у себя дома, знаешь, - ещё шире улыбнулся Кау. - Садись. Чай будешь? - С удовольствием! - ответно улыбнулась девочка и тут заметила, что одеяло на кровати Кау приподнимается, потому что под ним кто-то лежит. - Ой, ты не один? А кто это у тебя здесь? Кто там прячется, Кау? Покажись, кто бы ты ни был! - голубые глаза Кай-Рен сверкнули любопытством. Ильсор, которого Кау как раз посадил в свою кровать, дал одеяло и чашку горячего чая, чтобы согреться, неторопливо пил чай, наслаждаясь его вкусом. А сидящий рядом под тем же одеялом Кау улыбался, уж очень мило выглядел его маленький друг, завёрнутый в одеяло, из-под которого виднелась только черноволосая головка и ручки, осторожно державшие большую чашку. Когда в прихожей послышался девичий голосок, Ильсор сразу побледнел, отставил чашку, чуть не разлив её содержимое, и поспешно юркнул под одеяло, накрывшись им с головой. - Не бойся, вылезай, - спокойно сказал Кау, когда девочка обратила внимание на то, что на кровати кто-то лежит. - А ты, - обратился он к Кай-Рен, - обещай, пожалуйста, никому не говорить о том, что увидишь. - Обещаю, только мне уже интересно. Кто у тебя там? И тогда над краем одеяла показались тёмные кудри и большие настороженные чёрные глаза. - Ильсор? - приподняла брови девочка. - Ты здесь, храбрый маленький арзак? - Госпожа Кай-Рен, - поспешно ответил мальчик и поклонился. - Ясного дня, юная госпожа. - Смотрите-ка, какой вежливый! - без тени иронии отозвалась Кай-Рен. - И у тебя хорошая память, раз помнишь меня. И тебе ясного дня, малыш, я хотела бы, чтобы он был ясным, а то на улицу выйти нельзя. Видите, я вся мокрая. - Тогда снимай мокрую одежду, полезай под одеяло и будем греться, - живо отозвался Кау. - Благодарю вас, - снова склонил голову Ильсор. - Госпожа была очень добра к нам. И вы хорошо владеете собой, да и другие вас слушают, - заметил Ильсор. - А, ты всё ещё вспоминаешь тот автобус? Да уж, славно мы тогда влипли, нечего сказать. И кроме нас с Кау никто не захотел шевелиться! И хватит передо мной разводить эти церемонии, малыш. Я, в отличие от некоторых, не так помешана на своей избранности! Так что не стесняйся меня. - Вот и хорошо, - живо отозвался Кау, он налил девочке чашку чая, пододвинул блюдце с конфетами и печеньем. - Бери, составь нам компанию. Кровать Кау была довольно узкой, и всё же дети уместились на ней втроём. Ильсор хотел встать, но Кай-Рен его удержала. - Оставайся где сидишь, Ильсор. Греться хотят все, а здесь хватит места. - Слушаюсь, - Ильсор уже не опасался её. Юный менвит прочёл мысли друга и подумал, как же славно сидеть вот так, окружённым обоими друзьями и жаль, что такие моменты недолговечны... - Не бойся, ей можно верить, - серьёзно заметил он. - Действительно, - согласилась девочка. - Я заметила притяжение между вами, ещё когда мы выталкивали автобус. Вы с тех пор встречаетесь? Я никому не скажу, что вы... дружите, не беспокойтесь. Неприятностей и проблем тогда не оберёшься! Я обещаю вам обоим, что никому не расскажу о вашей дружбе. Я и удивлена - и не удивлена. Не так уж это и неестественно - дружба между двумя разумными существами, пусть и такими разными. - Ты проницательна, госпожа Кай-Рен, - заметил Ильсор и искренне улыбнулся девочке. - Спасибо тебе. - Вот чем ты мне нравишься, Кай, так это смелостью суждений и рассудительностью, - не переминул заметить Кау. - Вот бы все были такими, как ты, - мальчик вздохнул. - Чего нет, того нет, - пожала плечами девочка. - Не все такие понимающие, как мы, Кау. А по рассудительности и смелости суждений я уступаю тебе. В этом никто не может превзойти тебя. Ты за словом в карман не лезешь. - Много читаю. - Оно и видно. Все думают, что ты считаешь себя самым умным, за это тебя и недолюбливают. А также за... за твоё отношение к арзакам. - Я это знаю, - Кау-Рук взглянул на почтительно слушавшего Ильсора и твёрдо добавил: - Я не изменю своего отношения и не откажусь от него. - Хорошо, только будьте осторожны, вы оба, - попросила девочка. - Будьте уверены, от меня никто ничего не узнает. Я ведь не Лай-Нит и не Лон-Тай. - Не упоминай о них, ладно? - сморщился Кау. - Я очень рад, что ты не такая, как они. Хорошо, мы с Ильсором будем осторожны. А теперь давайте-ка поговорим о чём-нибудь другом. - Хорошо, - в два голоса ответили Кай-Рен и Ильсор, и дети, наслаждаясь чаепитием, начали обсуждать прочитанные книги. - А ты умница, Ильсор, - заметила девочка. - Тебе следует больше учиться. - Я ему о том же, - согласился и Кау-Рук. - Всё схватывает на лету. О, а вот и дождь заканчивается и солнце уже выглядывает! Пойдёмте в сад! Дети вышли в сад, где Кау снова запустил свою драгоценную модель вертолёта - на этот раз уже для Кай-Рен, и девочка была в восторге от технических талантов друга. - Послушай, Ильсор, - пришла в голову Кай-Рен мысль. - Ты когда-нибудь пытался собрать свою модель? - Нет, госпожа, не доводилось, - скромно признался маленький арзак. - А ты дай ему детали, Кау, - обратилась девочка к другу. - И пусть он сам соберёт свой вертолёт или звездолёт. - У тебя светлая голова, Кай. Действительно, я дам тебе детали и посмотрю, как ты соберёшь свою модель, Ильсор. - Ну что ты, Кау, я этого не стою, - опустил глаза малыш. - Стоишь, и намного больше, не спорь. Уверен, у тебя получится прекрасно. Дети вернулись в дом и осмотрели коллекцию минералов Кау-Рука. Он объяснил им, где был найден тот или иной образец. - Здорово! - загорелись глаза девочки. - Какой интересный аммонит! Я тоже собираю минералы и растения. Приезжай ко мне, Кау, посмотришь мою коллекцию, которой, конечно, далеко до твоей, а также мой гербарий. И Ильсора, кстати, тоже приводи. - Но, госпожа... - вырвалось у маленького арзака. - Я не достоин такой чести. - Достоин, - перебила юная менвитка. - И нечего тут передо мной церемонии разводить, я говорила это уже сто раз. Зови меня просто Кай-Рен. А по поводу моих родственников не беспокойся - я живу только с мамой и с одной арзачкой, мимо них мы как-нибудь проскользнём, а мама, кстати, не кусается, как и твоя, Кау. Так приходите! - Хорошо, Кай-Рен, - в один голос ответили мальчики. Вскоре Кау и Ильсор действительно убедились в том, что Кай-Рен сдержала своё слово и никому не раскрыла их секрета, тогда ответный визит, чаепитие и знакомство с гордостью продемонстрированными друзьям коллекциями девочки состоялись, и мальчики торжественно взяли девочку в свидетели своей дружбы под ивой, где они так любили встречаться. В школе и дома всё оставалось по-прежнему, только Ра-Лон заметила, что в последние несколько месяцев сын очень полюбил конфеты и печенье, что раньше было не столь заметно, ведь Кау не был ярым любителем сладкого, и что они вместе с фруктами быстро пропадают из вазочки. А ещё Кау стал слишком часто убегать на другой конец города полюбоваться звёздами под открытым небом. - Кау, ты опять собираешься крошить в комнате, - не раз с упрёком говорила мать, вот только никаких крошек ни в кровати мальчика, ни на его столе не находила. А в ответ на вопрос, почему же он так часто убегает и возвращается зачастую через забор и влезает в окно своей комнаты, чтобы отец не видел, мальчик только загадочно улыбался. Кау с радостью делился всеми похищенными лакомствами с маленьким другом - а Ильсор стеснялся, краснел и часто отказывался от предложенных лакомств - ведь ему нечем было угостить друга в ответ. - Не думай об этом, - Кау-Рук сам вкладывал в руку маленького арзака то конфету, то печенье, то сладкий фрукт. - Ведь ты обделён тем, что есть у меня. Однажды Ильсор снова привёл Кау к себе и предложил скромное угощение. Мальчик очень надеялся, что мать, ушедшая в господский дом, вернётся не так скоро. Но Алвена, словно предчувствуя нечто недоброе, с разрешения госпожи вернулась раньше - и застала обоих мальчиков разглядывающими маленькую модель вертолёта, которую Ильсор как раз собрал накануне из подаренных юным менвитом деталей. Арзачка сразу побледнела и прислонилась к двери. - Юный господин... вы снова почтили нас своим визитом... - выдохнула она. - Что же, сейчас я принесу для вас напиток и печенье. - Не стоит беспокоиться, - поспешно ответил Кау. - Ильсор уже предложил мне угощение, и сейчас я ухожу. Ну спасибо, ясного вечера вам, провожать меня не надо. - И украдкой сжал маленькую ручку - приходи, я жду тебя на нашем месте. Как только за Кау-Руком закрылась дверь, Алвена посадила сына на кровать и укоризненно взглянула на него. - Ильсор, дитя, я же так просила тебя не встречаться с этим менвитом! - и женщина обречённо покачала головой. - Я так надеялась! - арзачка в отчаянии заломила руки. - Но я всё равно подозревала... твои частые отлучки, и этот вертолёт... это из-за него, ведь так? - Мама... - вздохнул малыш. - Не надо ничего говорить, дитя. Я вижу, этот менвит уже подчинил тебя своей воле. - Мама, Кау вовсе не подчинял меня себе! - горячо выкрикнул Ильсор. - Он мой... - Неужели не подчинил? Что ты хочешь сказать, малыш? Что считаешь этого менвитского мальчика своим другом? Женщина помолчала и горько добавила: - Ты так наивен, дитя моё. Даже если случилось так, что этот менвит не понимает и не осознаёт разницы между вами, пусть. Только знай - когда он станет взрослым, он будет смотреть на тебя, Ильсор, лишь как на раба. Только как на раба, обязанного подчиняться воле господина. Помни это всегда, Ильсор. А сейчас делай что хочешь, дитя, - Алвена обречённо махнула рукой. - Но ты помни! - и женщина оставила сына в комнате одного наедине со своими горькими мыслями. Но наставления матери уже не могли воспрепятствовать маленькому арзаку встретиться со столь непохожим на него мальчиком, который по иронии судьбы стал его лучшим и самым надёжным другом. И снова и снова маленький арзак убегал под иву, где его ждал юный менвит. Они любили сидеть рядом на низко свисающей ветви дерева, куда Кау подсаживал Ильсора и запрыгивал сам - и подолгу смотрели, как ветер колеблет свисающие до земли ветви и узкие серебристые листья. Или просто без слов смотрели друг другу в глаза, стараясь запомнить каждый момент встречи. - Ты знаешь, Кау, меня могут продать в другой дом, и я уеду далеко-далеко, - часто говорил Ильсор. - Я не хочу даже думать об этом! - тревожно вырывалось у Кау, и он обнимал маленького друга так крепко, как никого и никогда, и прижимал черноволосую головку к своей груди. - Но так может случиться, Кау. Если меня... если меня продадут далеко, будешь ли ты помнить меня? - Всегда! Всегда, верь мне. Ты доверил мне своё сердечко, маленький арзак, и ты всегда будешь здесь, - Кау-Рук взял в свою руку маленькую ладошку и положил себе на грудь. - Но как бы хотел я, чтобы ты всегда был рядом со мной! - Мы не знаем, что ждёт нас завтра, Кау, - печально вздохнул Ильсор. - Если... если тебя всё-таки продадут... - с трудом вырвалось у Кау-Рука, - я... я буду просить звёзды каждый день, чтобы мы встретились вновь, слышишь? Но не покидай, не покидай, не покидай меня! - порывисто воскликнул он. - Без тебя будет так пусто... и скучно. - У тебя есть госпожа Кай-Рен. Она может утешить тебя. - Да... Она одна понимает нас. Только скоро мы закончим школу и разъедемся - я поеду поступать в Лётную академию, она в Аграрную. И ты, Ильсор... постарайся сделать так, чтобы господин отправил тебя учиться. Прилежно учись, ты же умница. - Хорошо, обещаю. Только сейчас я не хочу об этом думать, я хочу просто побыть рядом с тобой, - и друзья снова обнялись, и в глубине души каждого мальчика появился холод понимания, что каждая из их встреч может стать последней. Поэтому они встречались так часто, как только могли, согреваясь общим теплом. Прошло ещё несколько месяцев. Осенний ветер сорвал листья с ивы - их верного убежища, и наступила зима. Мальчики, улучив момент, несколько раз приглашали друг друга к себе, с нетерпением ожидая тепла и прихода весны, когда можно будет снова сидеть под кроной любимого дерева и смотреть на звёзды, проглядывающие сковзь ветви, и мечтать о других планетах и фантазировать, какие там могли быть формы жизни. Рамерия между тем совершала свой извечный путь по орбите, и вот растаял снег, задули тёплые ветры и наступила весна, ветви снова покрылись серебристыми листьями, а луга - серебристой травой, и снова крона ивы, где Ильсор похоронил свою любимицу, дала приют и убежище верным друзьям. Ильсор тревожился - Кау-Рук не показывался уже четыре недели.* Маленький арзак прибегал к дереву почти каждый день - посетить могилку Тии и посмотреть, не ожидает ли его с нетерпением юный менвит. Проходили дни, но Кау-Рука всё не было. Ильсор потерял покой и сон, думая, что случилось с другом, не заболел ли он... а может быть, забыл его? Нет, не может быть, малыш арзак чувствовал это и разумом, и сердцем. Домой к Кау идти Ильсор боялся, поэтому он каждый день, улучив минутку, начал прибегать к иве. Однажды Ильсор положил на могилу любимицы новый цветок, посидел, прислонившись к стволу, и уже собрался уходить с мыслями "он не придёт...", как вдруг послышались поднимающиеся на холм торопливые шаги, раздвинулись ветви и в проёме появилось раскрасневшееся от быстрого бега лицо Кау-Рука и его сразу засиявшие при виде маленького друга глаза. - Кау... - только и произнёс Ильсор, не в силах справиться с обуревавшими его чувствами. - Радость моя! - и юный менвит крепко обнял маленького арзака. - Прости, меня не было дома целый месяц! Мы уезжали к родственникам в другой город, там такая скукотища! Всё думал о тебе. Прости, что не предупредил, у меня не было возможности выбраться, отец решил уехать внезапно... - без умолку говорил Кау, а Ильсор только смотрел на него сияющими радостью и облегчением глазами. - Я уже не знал, что и думать, - наконец вымолвил он. - Забудь сейчас обо всём. Я снова здесь, с тобой. Поглощённые радостью встречи, мальчики и не заметили тихих осторожных шагов. Некто взобрался на холм, и в крохотной щели между листьями возник зоркий светлый глаз, и некто зажал рукой рот, еле сдержав удивлённый и гневно-разочарованный возглас. Затем в этом же крохотном проёме между листьями появился объектив фотоаппарата и некто несколько раз нажал на кнопку, затем так же тихо спустился с холма и побежал по направлению к городу. * рамерийcкая неделя длится десять дней, авторская интерпретация