Марафон "День рождения Роберта Карлайла", 2016

Господи боже, как хочется есть. Отец Макэвой робко оглядывал крохотную забегаловку, набитую спешащими работягами, то и дело кидавшими укоризненные взгляды на помятого священника. Ему было стыдно. Он отчаянно стеснялся своей вопиющей бедности, небритых щек и грязной колоратки. Последние несколько лет его приход практически не приносил дохода, и каждый квартал ему приходилось униженно выпрашивать у епископа деньги на свечи и вино для причастия. О ремонте старинной церквушки и речи не шло. Судя по гроссбухам епархии, было куда проще снести ее и построить новую, чем пытаться восстановить разбитые статуи и потертые росписи на стенах. Церковь хирела и нищала, как и ее попечитель. Вчера он вновь выгреб кружку с пожертвованиями, пересчитал жалкие монетки и попытался напиться. Конечно, получилось с трудом, но на самое дешевое пойло там вполне хватило. А вот на закуску уже нет, поэтому сегодня его подташнивало, а в голове уставшие бесенята уныло выбивали Dies Irae. Получалось вяло. Отец Макэвой подавил жалобный всхлип и вновь уставился в пустую кружку из-под кофе. Больше денег у него не было. Вообще. Хорошо хоть в церкви его ждала жесткая койка в комнате причта, но вот есть хотелось просто зверски. Возможно, вечером удастся напроситься на ужин к кому-нибудь из сердобольных прихожанок, но сейчас... Он потихоньку оглядел кафешку. Иногда работяги оставляли недоеденные салаты, полагавшиеся к порциям сэндвичей, или огрызки хлеба от пиццы. Иногда он успевал до того, как официантка успевала их забрать. Но тут он встретился глазами с сидевшим рядом молодым человеком и замер. От задумчивого взгляда этого парня Макэвою стало не по себе. Но вот тот нехорошо ухмыльнулся и, подхватив свою сумку, вышел на улицу. А на его столе осталась чашка с кофе. Горячим кофе. Она даже слегка дымилась. Бесенята застучали молоточками посильнее, и желудок радостно бултыхнулся. Пожалуй, это не самая удачная мысль. Но видит боже, он так давно ничего не ел. И потом, парень же все равно не вернется за своим кофе. Никто ведь не заметит, если он его допьет? Конечно нет, кому он вообще нужен. Отец Макэвой, сгорая от стыда, потянулся к чашке. Да простит Пресвятая Дева своего непутевого сына. Аминь.