***
— А теперь… Моя сладкая Эрин. Кац сидел в кресле у камина. Роскошная комната тонула в полумраке. Умиротворяющие языки пламени освещали его спокойное лицо. Строгое и дорогое платье Эрин показывало её высокое положение в доме, идеальный вид. В лице же мелькающие эмоции, порой очень яркие в глазах и на губах, выдавали её трепет перед демоном. Причин волноваться перед Кацом у Эрин не было, и всё же такие чувства прокрадывались в её разум и сердце очень часто, с самых давних пор. — Ты собираешься потратить на ту девочку дешёвые средства? Я прав? Она уже знала о ком он, не услышав имени. — Средней цены. Она, в целом, неплоха. Я думаю приберечь средства для более м-м… сколотого товара. — Используй самые дорогие, Эрин, — он отвел взгляд от книги. — Для неё, — проговорил он быстро. — Шана именно тот случай. Она заслуживает самой лучшей огранки. Мы продадим её очень, очень дорого. — Торги послезавтра, мало времени… — Для людей, — заявил он. — Эрин, самые дорогие, — выделял Кац тоном. — Для чего же мы закупали эти средства? Для таких ситуаций. — Да, хорошо. Демоница поклонилась и начала открывать дверь. — И не пугай её, Эрин, — добавил он.***
Солнце давно опустилось за горизонт. Шана сидела в комнате, предоставленной ей. Спальня в красно-золотых тонах, сейчас только тусклый светильник освещал роскошную мебель и ткани. Столь изысканные интерьеры она видела только на экране монитора. Девушка рассматривала узоры на шторах, пытаясь себя успокоить, отвлечь. Мысли, раз за разом, убивали и возвращали к жизни. Ненависть внутри нарастала и утихала, как море. Ни губы, ни брови не дёргаются, только глаза ядовито щурятся. Почему бы не повеситься здесь… От людей можно сбежать, подкупить, в конце концов тебя найдут. Полиция, вертолёты… Но они же нелюди… Нет. Самоубийство — это не выход, это пропасть, которая всё это время будет рядом, и только когда присутствовать на твёрдой земле будет невыносимо, тогда стоит шагнуть туда. Унизительно — сдаться, проиграть, отнять у себя жизнь из-за проклятого демона. Они не получат её душу. Шторы… сразу вспоминается магазин мамы и папы. Зачем она вспомнила об этом? Что с её родителями? Они настолько сильно любят её, что без колебания отдадут жизнь. Господи. Все те ссоры, что бывали… вспоминались ей. Отравляющая горечь растекалась по рассудку. Девушка была ближе как маме, а папа очень любил её, но характеры есть характеры. Сейчас же это кажется бестолковым. Отец темпераментный. Он как вихрь эмоций. Если что-то случается… Ему нужно это выдержать. Все близкие родственники знали, любили и все всплывали в её мыслях. Хоть бы они не сошли с ума. Им всем нужно выдержать. Это не могло случится с ней. Этот ужас. «Господи, ну, почему, почему я? Ну, почему, почему, за что, из всех семи миллиардов я?» На мгновения задумываясь о себе её мысли возвращались к родителям. Она переживала о них, о том, что они сейчас чувствуют… Ужасно. Им ужасно. А она… В этот момент, когда она одна и опасность не нависает над ней, обнажая клыки. Девушка может подумать: что будет всё равно умрёт и умрёт. Что можно сделать? Нить жизни оборвётся, тягостное существование закончится. Какой песней она запоёт перед холодной, острой косой? Природа хорошо позаботилась о инстинкте самосохранения. «А может они врут? Подумаешь выпила крови… Просто глумятся надо мной. И они люди» «Очень сумасшедшие от денег люди. И сверкание глаз можно подделать» «…Если бы у меня были силы этих тварей, я бы убила их всех. Всех до одного» Эта сладкая мысль была так ей приятна, что девушка воссоздала этот образ. Как горит этот особняк, как по её рукам стекает ручьями чужая кровь, как на неё дует ветер свободы. Они ещё ничего с ней не сделали. А они и не должны. Её купят, как лошадь, объездят, и будут скакать пока срок не подойдет. Потом купят новую. Послышался звук дверного замка. От мыслей её отвлекла Эрин. Эрин смотрела на неё немного сурово, но это было по большей части от голода. Она закрутилась сегодня. Вслед за ней вошли привычные худые фигуры в форме. — Служанки нанесут на тебя специальный крем. Не смывай его до утра. Шана почувствовала её не очень приподнятое настроение. Днём она была намного бодрее. Странное желание возникло у Шаны на закоулках сознания, чтобы образ Эрин стал посветлее от хорошего настроения. Скорее всего намного комфортнее, когда человек властвующий над тобой в стабильном расположении духа. Служанки встали перед девушкой в ожидании. Сколько раз её уже видели голой? Хорошо хоть только женщины. Шана неохотно сняла с себя белую ночную рубашку. Девушка встала боком и как могла закрывалась. Она была полностью обнажена, и хотя Шана могла оставить бельё, сняла так как только голой могла отдыхать. Прислужницы стали наносить крем, белого цвета и совсем без запаха. Девушка только ждала, когда это закончится будто на приёме у врача. Эрин холодно смотрела на её тело, изучая каждый открытый сантиметр. Демоница подмечала черты девушки. Красота изменчива. Эрин знала приличную горстку мужчин, которые отдадут даже больше за именно такую Шану. А её кровь… Для демонов Шана словно обломанный, дикий, но алмаз. Светильник, своим тусклым светом, освещал невинное тело, которое обмазывали кремом три покорные девушки. «Удивительно, — подумала Эрин. — Такое тело и такая кровь. Действительно», — вспомнила она свои ощущения от парочки капель. Будто по её горлу полилось вино из лучших погребов. Как свежесть холодного, горного источника взбодрили и придали сил пара капель. Запах еловых шишек и полей. Утренний порыв со стороны летнего океана, захватывающий нотки, близ расстилающихся, зелёных холмов. У каждого человека свой запах, и только высшие существа способны понять его нотки, и представить в сознании своём на что это похоже, утонуть в этом. Процедура была окончена, почти минуту девушки стояли и ждали. — Госпожа Эрин? — позвала её одна из них, пригнув голову и выставляя на глаза Шане свой голый, бледный затылок. Эрин улетела в свои фантазии, но резко вернулась от шепотка служанки. — Да, — очнулась она. Женщина широко раскрыла пальцы и выставила ладонь вперёд. Легко вытащив твёрдую карточку из кармашка, она мельком взглянув на неё, сказала что-то непохожее на обычное слово. Её рука засияла белым. Свет молнией понёсся к Шане, она отступила, а он приблизившись замедлился и окутал её с ног до головы подобно туману, и через мгновения рассеялся в воздухе. — Вот и всё. Спи, девочка и никаких раздумий. Всё будет хорошо. За двадцать лет Эрин первый раз сказала такое, нечто одобрительное, в тот раз та девушка ублажила её. И сам Кац нечасто бывал так заинтересован, что вызывал Эрин в кабинет ради одной жертвы. На удивление Шаны крем впитался моментом. Что ж, крем — не наркотики. Горничные принесли ей воды и сказали выпить перед сном. Она выпила. Там было снотворное. Считанные секунды, и девушка вырубилась, будто хлопком включили свет. Кац заботился о своем товаре, иногда так, что товар влюблялся в него. О каждой на высшем уровне — так он заработал определённый статус в этой сфере торговли. Но скорее влюблялись в его брата. Хороший сон нужен товару. Так психическое и физическое состояние будет лучше. Наутро девушка почувствовала лёгкость в теле. Размякшие ручки потянулись к животу, но… Остался лишь сантиметрик мягкости. Широко распахнув глаза, она скорее отпихнула одеяло, задернула ночную рубашку, оголяя живот. Глаза спросонья видели плохо, она их протерла. Всю свою жизнь она мечтала быть стройной. И даже, в её удачной жизни, не находила других проблем кроме этой, и теперь, откинув одеяло, она видит, что на её ногах ни одной впадины, нигде, стройные, красивые. — «Господи. Боже» — изумлённо она смотрела на своё же тело. Её формы, когда она была полнее, и так были красивые, но теперь её песочные часы стали заметнее. Ей и не в кого быть не красивой, ведь, все родственники отличались удивительной красотой, породившей кучу историй. Что ж, Кац добился даже лучшего результата. Эрин постаралась для него, вложила в заклинание, прилагаемое к крему, столько сил, что некоторые сосуды не выдержали, и ночью, она мучилась с кровотечением из носа. Было восемь утра. Девушка проснулась раньше, чем положено. Скоро её придут будить.