Шана секунды благодарила Шу, пока не вспыхнуло осознание, что он может потребовать за спасение. Мысли роились в голове, тело же принялось каменеть.
А хозяин особняка не намеревался покидать её постель.
«Или он хочет спать, и не будет?! М?» — с надеждой, прищуриваясь Шана рассматривала вампира, ожидая движений способных хотя бы прояснить ситуацию. — «Может уйти, не дожидаясь» — перевела она взгляд на дверь. Нет, туда опасно.
— Подойди, — отчетливо велел Шу, разбивая некоторые хорошие варианты сценариев.
Шана, чуть опустив голову, решила: лучше это сделать. Лишаться его защиты глупо. Подойдя на расстояние метра, она всё же невинно спросила: «Что?», надеясь на что-то другое.
Шу только самодовольно шепнул:
— Ближе.
Небо подсвечивалось от огней города, а из щёлки двери пробивался тусклый свет из холла — только поэтому она видела очертания вампира. Зато отчётливо слышала грохот собственного сердца.
Вдруг нахлынувший страх утих. Браунд. Не самые полезные для здоровья чувства, притупились плавной волной колдовства демона. Шана вела себя, как будто это обычно, никакой паники — она смутилась, да, боязнь со своей привычной интуитивной подозрительностью остались, при этом не теряя стабильного чувства собственного достоинства, жертва ощущала некую безопасность.
«То есть никак не увильнуть», — смерившись Шана сделала шаг и нагнулась.
Сильные руки, нажим, пол ушёл из-под ног, глаза зажмурились. Шана боялась падать.
Шу схватил её за плечи и кинул в постель. Ситуация мигом изменилась из относительно спокойной в ситуацию волнующую, с шансами на болезненный исход. Вампир, сразу же низко нависая над ней, прошептал:
— Ты захотела клыки Райто в себе? — в его голосе проскочили ироничные нотки, но он не был рассержен.
— Нет-нет-нет, ни в коем случае, — заволновалась Шана, правильно сочетая удивление, боязнь и уважение перед хозяином, к тому же это чистая правда.
— Зачем ты вышла из комнаты?
Шу смотрел ей глаза в глаза, без стеснения, не дернув их в сторону ни на миг, но Шана проглядев пять секунд на утопающее в полумраке, глаза, опустила свои на его ровную шею. Она беспокоилась, но догадалась: такие, как он желают поразвлечься, наблюдая страх, поэтому смирно ответила, минимизируя любые реакции:
— Я решила зайти к Юи, — обрезано, но в сухом остатке это так. — Там мы пересеклись.
— Ладно, — чуть отдалившись, изменил он тон на более легкий, — я пришёл тебе кое-что сообщить, — голос и возникшее расстояние между ними мигом успокоили девушку. — Но ты долго плескалась, и я уснул.
Шана еле заметно улыбнулась уголком — её повеселила недовольная по-детски интонация юноши и выбранное им забавное слово: «плескалась». В последнее время она встречала множество персон, что выверяют свою речь так, будто производят химический опыт.
Шу замер. Мгновения он сидел не шевелясь, будто хищник в засаде. Юноша подался к ней. Шана выпрямила спину, как лань подымает шею от вкусной травки, услышав опасные звуки. Она, как только Шу прильнул, схватила ртом воздух. Приблизившись к виску, он вдохнул её запах.
Издав тихое мычание больше похожее на стон, вампир шепнул:
— Ты правда вкусная.
Её глаза раскрылись от нахлынувших эмоции: удивления, опасности и…
Ей приходилось слышать подобные отзывы за пару насыщенных суток, но с каждым разом поражалась одинаково.
Та её часть, что тряслась за собственную шкуру — как же ей было спокойно и приятно, для неё это являлось одним из самых высших комплиментов: вкусный запах… Также этот комплимент вселял надежду. Что-то приятное обычно берегут.
Шу отстранился.
— А я думал почему он так печётся о тебе.
Едва вампир надвинулся на неё, тело девушки сковало. Ни одной мыли под ощущением близости с Шу не задерживалось в разуме, поэтому её лицо окрасилось непонимающим любопытством.
— Он что тебе не сказал?
— Кто он?
— Браунд. Он просил меня защищать тебя.
Мигом вспомнив, Шана удивилась, что могла выпустить из сознания нечто настолько важное. Лёгкая радость мешалась с зависающим в сознании: «Неужели?», ей всё же свезло.
— А, про это. Да, он говорил.
Она вопросительно смотрела на Шу, желая больше информации и деталей. Юноша заметил её восхищённо-сбитый вид и сжалился:
—
Точнее мы заключили соглашение. Если всё пройдет гладко — то к концу декабря я буду наслаждаться оперой, а ты лежать в постели Генри.
Шана, пропуская через себя каждое слово, сразу же выстроила себе перспективу. —
«Постели Генри…» — выделилось курсивом в мыслях.
Наблюдая как его временная жертва впадает в задумчивость, смущённо насупливая брови, уголки губ Шу непроизвольно приподнялись. Глаза вскоре заприметили никем не тронутую шею. Уверенным движением изящные пальцы заправили мягкие локоны Шаны за ушко с невероятно нежной мочкой.
— Не проколоты? — сжимая бархатный кончик уха, озвучил он, тоном чуть окрашенным удивлением.
Волна смущения обрушилась на девушку. Шана не шевелилась — она боялась, боялась двинуться, в этом полумраке.
Тревога из-за тёмной сути юноши, прождала опасения, подготовку к предстоящему. Сейчас она почувствует каково это быть укушенной вампиром… Ногами и руками, всем, она улавливала материальность происходящего: простыни, тусклость света, запахи — всё.
Ещё насколько дней назад её окружала размеренная жизнь со своими маленькими радостями. Ощущала влюблённость, та, что бывает в коллективе, скорее всего появляющееся, чтобы на учёбе не было так скучно. Счастливо улыбаясь от шуток нравившихся приятных мальчиков, благосклонных к доброй однокласснице с хорошими оценками, кучей ручек и добрым голосом.
А что теперь? Теперь её желают, как женщину, как средство для удовлетворения. Быть под тем, кто управляет твоей жизнью, играет с ней. Под тем, кто так дьявольски красив. Шана ощущала страх, смешанный с больным удовольствием от адреналина.
— А-а, — с досадой простонал вампир, положив руки на низ её живота. — Мне ещё и беречь твою девственность.
Шана обомлела, даря Шу сконфуженное личико.
Девица отвела лицо в позицию еле-еле три четверти, покосившись на юношу тёмными, чуть прищуренными глазами — «Знает…» — пронеслось в сознании с лёгким удивлением, мигом сменившийся на холодное: «Разумеется, это очевидно». Неудивительно, даже по её поведению догадаешься, шелест листвы чуть ли не оглушает.
Шана подняла руки желая, скинуть его ладони, но не осмелилась коснуться Шу, и поджав пальцы положила кулачки обратно. Лишённая эмоции,
снаружи, девушка отвернулась, и только широко распахнутые глаза глядели в ночное небо. Шу видел эти муки решения, слышал её сбитое дыхание…
— Такое лицо… «Откуда он знает это?» — подразнил её вампир, наблюдая как ямочка образовалась между бровей. — Ты знаешь, не так ли?
— Моя кровь, полагаю, — бесстрашно ответила она.
— Умная девочка, — он ответил быстро, хоть ответ удивил. — Да, твой невинный запах врезается в моё сознание, — соблазнительно шептал Шу, наслаждаясь притворным и натасканным спокойствием девушки. — Хочу испачкать, — чувствуя, как напряглись мышцы её тела, добавил более повествовательным, и всё же смущающим её тоном: —
Мало того, что кровь редкая, лицо красивое, так ещё и девственница, как тебя не сцапали раньше — загадка.
Разговор о нетронутости тела зашёл ещё в самый первый день. Эрин болтала про это, цена от этого прилично взросла.
Шу ещё смотрел на Шану, та только в ступоре смущения готовилась к его дальнейшим действиям и словам, ждала, укрепляла себя, не давая новой реакции.
Вампир убрал руки с бёдер и упал на подушку, словно потерял интерес. Шана же продолжала лежать не шевелясь. Спустя долгие мгновения тишины и раздумья она захотела отблагодарить за защиту, за то, что согласился на сделку Генри, но уже позвав его резко передумала (поздновато), и сказала:
— Шу-сан, вы будете спать тут? — тихо, но благодаря усилиям она не сбилась.
— Да, — произнёс он, дав понять тоном, что не собираться уходить.
«С таким ответом не поспоришь, но…»
— Но я так не усну.
— Твои проблемы.
«Не подумала. План Б»
— Я буду мешать вам… — объяснила девушка.
— Ну, надо же, — начал Шу, не повернувшись к ней, говорить вверх. — «Не нравиться мне этот тон». — Ты разбудила меня, я избавил тебя от общества извращенца, а теперь пытаешься меня выгнать? Тебе наглости не занимать, — с усмешкой произнёс он.
— Простите и спасибо, — еле заметно она подала голову вниз, пародируя поклон, лёжа в постели, — но я не могу спать с вами. И тем более я буду ворочаться и мешать вам. Так что, пожалуйста, в своей комнате, вам будет намного-намного удобнее, чем здесь, — нежно и деликатно говорила Шана насупливая бровки, будто объясняя что-то ребёнку.
После монолога она пыталась разглядеть выражение лица Шу, вглядываясь в аккуратный силуэт профиля, или услышать хоть что-то.
«Сработало?»
— Не слишком ли много слов для еды? — сатирично произнёс Шу, повернувшись к ней лицом.
Шана поняла суть, нотки в голосе и поспешила отстраниться, уже подумав: «Если он будет спать здесь меня никто не тронет. Не так и плохо».
Шу хмыкнул.
— Схватываешь на лету, — Шана восприняла это за некую похвалу. — У неё такого не было… — сравнивал он с Юи, яро желающей спать одной. — Честно говоря, я уже подустал от неё. Кровь вкусная, но она доставучая, хуже некуда.
Шана, поняв о ком он, в этот момент тоже сравнила себя с Юи — «Верно, я другая, я робкая и тихая… Я не такая открытая. Юи наполнена жизненной силой. Её глаза сияют. Я же…» Главное их отличие, в окружающей ситуации — у Комори нет страхования, хоть какого-то, нет договора с Браундом. Её сильный страх и тревоги не развеивают чары.
Сакамаки неторопливо привстал, шурша простынями.
—
Ах, я хочу спать, но… Мне интересно, если я слегка доставлю тебе удовольствие, то он измениться… твой запах?
Шу приблизился к её шее, медленно, но Шана даже не попыталась отодвинуться.
— Правильно, просто послушно давай мне свою кровь.
Пара моих отметин не понизят твою цену… Серьезно, — его голос дрогнул от лёгкой, незлой усмешки. — Ты его, что, околдовала? — довольно шептал вампир, закрепив свои руки на её бедрах.
Мягкие губы невесомо коснулись щеки, он действовал на удивление нежно, неторопливо, расстёгивал пуговицы. Шана сильнее смущаясь, осознавала, что с ней делают; как только шея стала открыта, он спустился туда.
Она сжала глаза. Не выдержав его очередного вздоха, Шана застонала, сдержав смех. Это прозвучало намного смущающее нежели хихиканье.
Шу только довольно вздохнул в её шею, пуская вторую более мощную волну приятной дрожи, бедняжка теперь вся покрылась мурашками, выгнула спину, пуще веселя вампира.
Её быстро бросило в жар, а в самом низу вспыхнуло тепло, ощутилось стыдное покалывание и сжимался живот.
Его мягкие локоны приятно касались лица, немного повернув лицо, решив хоть как-то поощрить себя, Шана вдохнула запах его волос. Аромат шампуня приятный, какие-то нежные травы. Изысканный, легкий аромат смешивался с его личным, непередаваемым, заставляющим утонуть в нём. Так одурманивающий, что девушка желала сказать ему, насколько он вкусный.
— Шу, — невнятно мяукнула Шана.
— Ш-ш, — нежно оборвал. —
Твое тело такое послушное и… — шептал он, ей в висок, дивясь и довольствуясь реакцией, —
развратное, — заключил вампир, к тому моменту её мучила сладкая дрожь и бесстыдно напрягались мыски ног.
Она знала он был прав. Она любила получать удовольствие.
Она раньше чувствовала дрожь от записи красивых голосов. Только никогда не подумала бы, что голос способен доставлять столь глубокое удовольствие. И, кажется, это был не передел. Не просто пупырышки по коже, с каждым его вздохом возбуждение нарастало, а одна мысль набирала непростительную яркость.
Шу играл, наслаждаясь теплом и мягкостью кожи, её вкусом, её запахом.
Кровь Юи нравилась ему, но как его раздражал запах братьев.
Интересно, эту девушку никто не пользовал, его клыки будут первыми… Шу не слишком стремился быть первым, но мысль об очернении чего-то чистого, чего-то нетронутого, неискушённого, щекотала его суть.
Запах дурманит, но понравиться ли сама кровь… На вкус она…
Внезапно Шу отстранился и подняв руку к рту, широко зевнул, походя на льва в её глазах. Затем он еле слышно помычал, зарывая руку во вьющееся светлые локоны.
— Нет, сегодня я устал.
Сакамаки вальяжно встал, скрывая от её взгляда лёгкую ухмылку. Открыв дверь, вампир повернулся, их глаза встретились.
— Пока, — бросил он, и оставил девушку одну.
— Пока, — тихо ответила Шана, вскоре услышав хлопок двери.
Шана сидела на мягкой постели вокруг белых подушек и одеяла, слушая бешеный стук сердца, разгоняющего по телу сладкую кровь.
***
Вампир приоткрыл дверь, ведущую в комнату Юи.
— Чёрт, — вспомнил он, что Юи пить нельзя ещё пару дней. Этот дикарь… Если ничего не придумать, нельзя. Он закрыл проход и пошёл в конец холла.
***
Шу не человек. Шу сын короля, коему поклоняются вампиры, как богу; они признали его, инстинктивно, как признают Альфу.
Шу разделяет его кровь. В присутствии наследника любой человек подчиняется, будь то мужчина или женщина.
Шана лежала, пытаясь понять то чувство, что вызвал так легко.
Итогом она вывела ёмкое: он вампир.
— Какая же всё-таки дикость. Дикость… — холодно шептала девушка обо всем, она начинала злиться, но… скорее не на Шу. — «В постели с Браудом. С ним…»
Отсутствие её свободной воли омрачало соединение Генри и Шаны, для неё безусловно. Злость, отвращение, наизнанку выворачивало от того, что будет если она не подчинится Генри. Что он сделает?
В голову Шане вновь лезли различные истории о похищениях, придуманные и реальные, которые она изредка читала, желая напугать себя и узнать на что в принципе способен человек, вспоминала, что делали с девушками, какие ужасы…
Да даже пресловутый японский хентай с неоднозначным сюжетом врезался в её сознание. Антиутопные книги, от положения людей, в которых она впадала в звенящее уныние, не в состоянии уместить историю в голове.
Стукнувшая мысль о вульгарной мерзости её положения, заставало Шану внутренне искривится. — «Это так бесит», — быть просто куском мяса. Хоть она старалась упускать этот факт, из-за кулис выглядывало осознание, которое всеми силами она упихивала обратно.
Оно не хотело упихиваться. Сейчас её будто кололо нечто изнутри, шипело, ехидничало.
«Ненавижу. Если бы хоть кто-то предоставил мне выбор… Дом или его жизнь… Я бы снесла его голову с плеч»
Шана понимала, что разжигать в себе ненависть глупо, и даже как-то недостойно её. Она умнее. Благороднее. Она сможет выкрутиться.
«Следует охладить своё траханье» — её губы растянулись в ироничной улыбке.
И она стала вспоминать его, сэра Генри, его глаза, его руки и мягкость его губ. Как поцеловал её. Опрятную одежду и вкусные духи…
Его бы голову она пожалела сносить.
«Он не противный толстосум с брюхом и пошлым взглядом. Он выглядит, как мужчина, вызывающий уважение, тот, кем хотят быть и того, которого хотят», — размышляла Шана, поправляя подушки, — «Хорош во всём, а его голос… Ах, я хочу его услышать»
«Его голос успокаивает меня»
Только факт остаётся фактом, у неё не будет выбора и, если она ему откажет, — «Он возьмёт меня силой… … ….Пусть он будет лучше. Пусть Генри влюбиться в меня, в мою кровь, настолько, что даже будет бояться прикоснуться ко мне. Как бы это было хорошо. Пусть он будет хорошим, пожалуйста»
То чувство, что колит сердце, затмевалось более интересным «Нечто». — «Да, первое колющие — желание свободы, а второе… Непонятное мне. Желание любви, мужчины, азарт?»
«Ах… Кажется, то, что колит сильнее.»
Что делать с собой?
Лучше заморозить себя, свои чувства, весь образ… Не показывать никому.
Просто цвести в этой тьме, не чувствуя ничего.
Взгляд упал на подушку, где спал Шу, недолго думая она легла на неё лицом вдыхая его естественные духи.
— Шу.
